Легко художника обидеть,
Поэта мудаком назвать,
А вот боксера трудновато,
Боксеры, сука, молодцы…
.
Увы, господь неровно делит! Отмерен век нам небольшой
и так, а мы стареем телом намного раньше, чем душой.
И сидя ночью в Интернете, как рыбки, пойманные в сеть,
душою мы всё те же дети, которым выпало лысеть,
стареть, болеть, седеть висками, не повзрослев на уйму лет,
и, начитавшись Мураками, так и остаться дураками.
В чём я не прав, скажи, поэт?
© Даниш Николай (Внебрачный сын Тени отца Гамлета),
Он складывает строчки, как цветы…
Плетёт венок, узоры подбирает…
В них счастье, боль, разбитые мечты…
Любовь и радость, все его печали…
Все чувства и эмоции сплелились…
Душа и сердце говорят словами…
Он пишет все свои стихи…
Когда нет сил и страх одолевает…
У поэта должно быть одно непременное качество: он может быть простой или усложнённый, но он должен быть необходим людям! Настоящая поэзия - это не бессмысленно мчащийся по замкнутому кругу автомобиль, а автомобиль «скорой помощи», который несётся, чтобы кого-то спасти.
Словоблудием лавры стяжал
А поэт бы свой крест и отдал,
Только кто же его понесёт?
Размышляет - кому бы отдать?
Но, никак не решив сей вопрос,
Поминая такую-то мать,
Он в СП направляет запрос:
«Кто способен шагнуть под свинец
Иль верёвочный галстук надеть?
И, примерив терновый венец,
Не заплакать, не звать, не жалеть»?
Отвечают: «Желающих - нет,
Хоть и членов разводим, как блох…
Ведь на Землю приходит поэт
Крайне редко - почти что, как Бог».
Писал стихи один поэт…
Он молод был, хорош собою,
я здесь Вам тайны не открою,
а просто изложу сюжет…
В стихе его кипели страсти:
Любовь, разлука, радость, счастье.
Ну прям любовника портрет.
На деле он затворник был.
К себе других не подпускал,
в фантазиях любил, ласкал.
А в жизни не любил не разу.
Однажды серым, будним днём.
Ушла к другому его муза
И вот под страхом стать обузой
решил он сделать «ход конём»
Забросил все свои тетради,
открыл в себе огонь любви.
Нашел в другом себе отраду
и вышел в свет из заперти.
Постиг всю сласть мирских утех,
Забыл про гонорар и славу…
Поэт он был курям на смех.
Женился, наплодил ораву
и в жизни стал счастливей всех.))
Поэт, если только он хочет быть настоящим поэтом, должен творить мифы, а не рассуждения.
О ПОЭТЕ
Посв. Леониду Аронзону
В согласии с солнцем, морями, горами
Поэт средь людского броженья не лишний:
Он просто беседует с миром стихами,
Что дарит ему в горних высях Всевышний.
Он любит красавиц до самозабвенья
И тех, что не очень - лишь были б охочи,
Ему под луною за редким везеньем
Знакомо паденье с вершины, как прочим.
В пургу и под звонкое пенье капели,
Глядя в просветлённые Господом лица,
В поэта стреляют, порой, на дуэли
За острое, резкое слово ревнивцы.
Шагает в атаку поэт штыковую,
Под бомб и снарядов истошную песню,
И ловит свинцовую подлую пулю,
И падает замертво в вечности бездну.
Поэт свои строки на зонах читает,
Внимают ему и убийцы, и воры:
Слова, словно ангелы, робко витают
И гасят касаньем привычные ссоры.
Поэт погибает в больничной палате,
Шепча пред уходом последние строфы,
И метр до окна от скрипящей кровати
Сравним с бесконечным путём до Голгофы.
Поэт - и волна, и оазис, и ветер,
И ждёт боль кадиша его иль грусть тризны.
Не может быть горше картины на свете,
Коль режет он сам нить загубленной жизни.
Как стих писать, когда ты всем доволен,
когда душа не плачет, не орёт,
когда ничем не ранен и не болен,
а жизнь ведёшь как сытый жирный кот?
Пенять судьбе, конечно же, негоже.
Не дай мне, Бог, страданий или бед.
Но что же делать, если хочешь всё же сказать себе, не миру: «Я - поэт!»?
Чем соскрести бесчувственную корку,
тупого равнодушия нарост,
от сопереживаний переборку
в душе сломать, себе прищучив хвост?
Как боль чужую ощутить своею?
Как горе многих чувствовать своим?
Как уловить одну на всех идею?
Как петь со всеми голосом одним?
Где мысли взять, что собственных умнее?
Где взять слова, чтоб чувства были в них?
Как, будучи талантом всех скромнее,
их срифмовать, чтоб был красивым стих?
Как стать Поэтом, коль так очевидно,
что автор глуп и чёрств, как баобаб,
настолько, что признаться необидно?
Ответ: никак!
Пиши про прелесть баб.
Чтобы написать хорошие стихи, человек должен влюбиться, жениться, развестись и напиться… Если не получится, попробуйте застрелиться.
Не проходите люди мимо
вниманья ждущего поэта,
ведь без него невыносимо
ему, как деревцу без света.
Как в листьях ветра дуновенье
рождает шелест и шуршанье,
дают поэту вдохновенье
слова прощенья и прощанья.
Ему, как деревцу поливка,
нужны читателей похвалы
и лёгкой критики прививка,
чтоб пережить удач провалы.
Ему, как воздух, нужен кто-то,
в ком он находит пониманье
стихов про то, что средь болота
грозит деревьям загниванье.
ГЕНИЙ ОДИНОЧЕСТВА - ИОСИФ БРОДСКИЙ
Начало
Детство Иосифа Бродского пришлось на ленинградскую блокаду, и он вспоминал о нем с великой неохотой. Учился трудно. Да так, что в восьмом классе юный Ося совершил поступок, который резко изменил всю его жизнь - бросил школу. В последующих поисках самого себя он попробует 13 разных профессий (фрезеровщик, техник-геофизик, санитар, кочегар, фотограф, работник морга), прежде чем окончательно не остановится на поэзии.
Бродский и Ахматова
В двадцать один год Бродского познакомили с Анной Ахматовой. Так началась, пожалуй, самая удивительная и искренняя дружба, которую только знала русская поэзия. При этом стихи друг друга их совершенно не интересовали. Не было соперничества, споров двух поколений, вечного «лучше и хуже». Но было что-то другое, о чем Бродский позже скажет так: «Это долго и это сложно. Об этом надо либо километрами, либо совсем ничего».
Судебный процесс
13 марта 1964 года Бродский был приговорён к наказанию по статье «тунеядство» - пяти годам принудительного труда в отдалённой местности. Два эти знаменитых заседания суда над Бродским были законспектированы и получили широкое распространение.
Судья: Ваш трудовой стаж?
Бродский: Примерно…
Судья: Нас не интересует «примерно»!
Бродский: Пять лет.
Судья: Где вы работали?
Бродский: На заводе. В геологических партиях…
Судья: Сколько вы работали на заводе?
Бродский: Год.
Судья: Кем?
Бродский: Фрезеровщиком.
Судья: А вообще какая ваша специальность?
Бродский: Поэт, поэт-переводчик.
Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?
Бродский: Никто. (Без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому?
Судья: А вы учились этому?
Бродский: Чему?
Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить вуз, где готовят… где учат…
Бродский: Я не думал… я не думал, что это даётся образованием.
Судья: А чем же?
Бродский: Я думаю, это… (растерянно) от Бога…
Судья: У вас есть ходатайства к суду?
Бродский: Я хотел бы знать: за что меня арестовали?
Судья: Это вопрос, а не ходатайство.
Бродский: Тогда у меня нет ходатайства.
Опальный поэт
Бродского отправили отбывать наказание в Архангельскую область, деревню Норенская. Позже он назвал этот период самым счастливым в жизни. Трудясь с деревенскими мужиками днём, по вечерам он много читал, изучал английскую поэзию, да и сам писал стихи. Телогрейка, куры, скрипучие полы и прочие прелести деревенской жизни пошли на пользу - Бродский был арестован и отправлен в ссылку 23-летним юношей, а вернулся 25-летним сложившимся поэтом.
Эмиграция
После возвращения из ссылки Родина и партия терпела Иосифа еще 7 лет. Потом поэта поставили перед выбором: немедленная эмиграция или допросы, тюрьмы и психбольницы, через которые ему уже «посчастливилось» пройти. Он выбирает первое, садится в самолет и становится «приглашенным поэтом» в Мичиганском университете. Закончивший неполные 8 классов средней школы Бродский ведет жизнь профессора, преподаёт историю русской литературы, русскую и мировую поэзию, теорию стиха, выступает с лекциями и чтением стихов на международных литературных фестивалях и форумах, в библиотеках и университетах США, в Канаде, Англии, Ирландии, Франции, Швеции, Италии.
Любовь
Первая любовь Иосифа Бродского была несчастной и мучительно долгой. Молодая художница Марианна Басманова после разрыва с поэтом не дала их общему сыну ни фамилии, ни отчества отца. А он даже из эмиграция неизменно посвящал ей стихи. Но потом уже седой и глубоко одинокий Бродский на лекции в Сорбонне заметил среди своих студентов Марию Соццани. Пять лет жизни с юной итальянкой русского происхождения были для него счастливее, нежели предыдущие пятьдесят.
Сигареты
Бродского, перенесшего три инфаркта, не раз предупреждали, что курение является самым страшным врагом его больного сердца. Но он не только продолжал курить, но при этом курил самые крепкие сигареты, у которых еще и отламывал фильтр. Ему сказали как-то: «При условии, что вы бросите курить, Иосиф, вам ещё десять лет жизни гарантировано». На что поэт ответил: «Жизнь замечательна именно потому, что гарантий нет, никаких никогда».
Бродский и коты
Бродский боготворил котов и часто сам себя сравнивал с ними. Как-то он сказал: «Обрати внимание - у кошек нет ни одного некрасивого движения». А по словам друзей поэта, он часто заканчивал телефонный разговор с близкими и друзьями, произнося: «Мяу-мяу!». После изгнания из СССР значительную часть своей американской жизни поэт провёл в одиночестве, когда единственным членом его семьи был любимый кот по имени Миссисипи.
Субботним вечером 1996 года Бродский, пожелав жене спокойной ночи, поднялся к себе в кабинет. Утром, там же на полу, его и обнаружила жена. Сердце, по мнению медиков, остановилось внезапно. На его могиле в Венеции люди до сих пор оставляют письма, стихи, сигареты Camel и виски. А надпись на памятнике гласит - со смертью не всё кончается…
Известный поэт - это тот, кто в придачу
к стихам неплохим оседлает удачу,
которая реже пасётся средь нас,
чем ставший домашним для многих Пегас.
Удача нас долго надеждой морочит,
пока выбирает себе среди прочих
того, перед кем повиляет хвостом,
чтоб тот, ухватившись, запрыгнул верхом.
Всем тамадам известно, что банкету -
конец, одно лишь слово дай поэту.
Едва позволь ему открыть свой рот,
как из него подряд всё и попрёт.
А стоит перед ним развесить уши,
он вымотает всем мозги и души.
Чтоб вечер не постигла та беда,
к нему вдову сажает тамада.
Париж седьмого года… Гумилёв
Лет двадцати. Не признан, неизвестен,
Не принят, не обласкан, неуместен…
Нет «Жемчугов», «Чужих небес», «Костров"*.
Что он искал в тиши библиотек?
Какие темы душу волновали?
В какие бездны демоны толкали?
Каким он представлял двадцатый век?
Автопробег «Пекин-Москва-Париж»!
Невероятный! Межконтинентальный!
В кафе «Прокоп"** сидит поэт печальный…
Всем весело, а ты один молчишь.
Семь лет ещё - до Первой Мировой…
И семь оттуда - ГубЧК и стенка.
Он пишет стих для Анечки Горенко.
Пока живой. Пока ещё живой…
*"Жемчуга"(1910), «Чужое небо"(1912), «Костры"(1918)
- сборники стихов Николая Гумилёва
** «Прокоп» (Le Procope) - литературное кафе,
старейший ресторан Парижа