Человек со знаниями без денег — это гребец с лодкой без вёсел; человек с деньгами без знаний — это гребец с вёслами без лодки.
В 1993 году я гостил у тёти в живописном посёлке под Киевом.
С двоюродным братом Кареном, которому тогда было тринадцать лет, мы частенько ходили на озеро рыбачить.
Однажды с нами пошли его украинские друзья-сверстники. Когда я у берега скинул с себя рубашку, один из ребятишек, не подозревая, что легко будет понят заморским гостем, вдруг вспомнил зловещего персонажа русской народной сказки, которого ярко сыграл актёр Георгий Милляр в фильме Александра Роу:
— Карен, твiй брат який худий! — И продолжая меня удивлённо разглядывать, уточнил: — Як Чахлик Невмирущий!
Бог — это то, о чём живые не знают, но могут рассказать, а мёртвые знают, но рассказать не могут.
Ещё не встречал классного фильма о шахматах. Виденное до сих пор — это доски с правым чёрным углом, деревянные пальцы актёров и чемпионы мира с двухлетним стажем.
Однажды во вьетнамском городке Вунгтау, когда я вечером скинул у кровати тапочки и собрался лечь, у самых ног, откуда ни возьмись, появился огромный таракан. Я не промахнулся, и удовлетворённый лёг спать.
Видимо, вьетнамскому богу это не понравилось, и утром, когда я выходил из ванной, он заставил меня растянуться на мокром скользком полу так, что я с сильным ушибом кисти оказался в больнице.
Врач к моей руке даже не притронулся. Он что-то сказал медсестре, и та, уложив меня на кушетку, стала измерять давление и пульс.
Потом он спросил, откуда я приехал. Узнав, что из Армении, коверкая слова, стал петь «Миллион алых роз». Несмотря на дикую боль в руке, я с вежливой улыбкой выслушал доктора до конца. Допев, он взял с меня 40 долларов и отпустил.
Это была самая высокая цена, когда-либо заплаченная мною за концертное выступление.
Как-то в Сингапуре хотел купить билеты в Армению. Обслуживающая меня девушка не знала такой страны. Попросила написать на бумаге. Я так и сделал: «Армения (Ереван)».
Через несколько минут девушка сообщает, что дешёвых билетов нет и что обойдётся мне поездка примерно в… 4−5 тысяч американских долларов.
— Девушка, вы, наверное, что-то путаете, обычная цена 1−1,5 тысячи.
— Нет, всё правильно. Только до Боготы билет стоит 3,5 тысячи. А потом ещё лететь в Армению.
— Богота? Это же Колумбия!
— Ну да.
— А зачем мне Колумбия?
— Извините, но все рейсы в Армению — только через Боготу.
— Девушка, вы когда-нибудь карту видели? Колумбия — это Южная Америка, а мне надо в Армению.
— Я понимаю, но без Боготы никак нельзя.
Я не знал, смеяться мне или плакать. Несколько минут мы в недоумении смотрели друг на друга. И тут до меня дошло. Я вспомнил, что в Колумбии есть маленький город… Армения. Всё мигом прояснилось.
На турнир в Краснодар в 1998 году я поехал вместе с другом Ара Минасяном. Остановился у родственников, а Ара — в гостинице, в одном номере с российским гроссмейстером N. Отношения у них как-то не заладились.
И вот через несколько дней мы из-за каких-то паспортно-регистрационных проблем угодили в милицию. Нас продержали до позднего вечера, потом оштрафовали и отпустили. Я решил проводить друга. Уже на подходе к гостинице Ара говорит:
— Давай поднимемся и скажем N., что нас в милиции избили.
— Зачем?
— Увидишь, как он обрадуется. Наблюдай за его лицом.
Заходим в номер, и скучающий в кресле N. вяло спрашивает:
— Хорошо погуляли?
— Погуляли? Да уж, в милиции погуляешь! — начал спектакль Ара.
— Как в милиции? — оживился N. и подался в кресле вперёд.
— Так. Забрали в отделение, избили, как собак.
N. поднялся с кресла. Глаза его блестели, а уголки губ медленно тянулись вверх.
— Избили?
— Ещё как! — воскликнул вошедший в роль Ара. — Ногами били! Прямо в живот били, звери!
— Ногами в живот? — переспросил N. и подошёл ближе. — Это правда, Ашот?
— Правда, — не моргнув глазом ответил я. — Всё тело болит.
N. усилием воли пытался вернуть уголки рта на место. Немного помолчав, он спросил:
— А по голове били?
— По голове даже больше били, — ответил я.
— Надо же, — всхлипнул от счастья N. и расплылся в улыбке, — кто бы мог подумать!
Мы с Ара, не в силах больше сдерживаться, с хохотом повалились на пол. Розыгрыш удался.
В 1992 году мы с Арсеном Егиазаряном играли в московском чемпионате «Динамо». Однажды после тура решили заехать в ЦШК, посмотреть книги. Идём по Гоголевскому бульвару, и тут видим: навстречу медленно, под руку с крупным мужчиной, идёт старичок в очках. Лицо знакомое.
— Это же Ботвинник! — дёргаю за рукав приятеля.
— Точно! — подтверждает он.
Начинаем лихорадочно шарить по карманам в поисках бумаги. Единственное, что находим — бланк, куда я после игры переписал партию. На нём ходы и результат. Фамилии я забыл проставить. Поравнявшись с великим чемпионом, протягиваю ему бланк и прошу автограф.
Михаил Моисеевич мельком взглянул на текст, неспешно перевернул бланк и поставил автограф под результатом «1:0» в графе «Подпись чёрных». Затем вручил мне реликвию обратно и говорит:
— Теперь впиши фамилии и говори, что выиграл у Ботвинника!
Иногда простые для одних людей вещи для других оказываются непосильными. Так, моя ученица из Вьетнама не могла выговорить моё имя. Она говорила: «Асот».
Однажды я четверть урока провёл в логопедических упражнениях, пытаясь переучить её. Для начала добился того, что после многократных попыток она выговорила букву «ш». Когда она несколько раз её повторила, я попросил сказать «Ашот». Но тут произошло неожиданное: «ш» она произнесла, но деградировала последняя буква, и получилось «Ашос». Тогда я взялся за букву «т», но тут исчезала «ш» и девушка вновь говорила «Асот».
Это было удивительно: буквы «ш» и «т» в отдельности она произносила, но вместе в одном слове не могла, каждый раз заменяя одну из них на «с».
Так я и остался для неё наполовину Асотом, наполовину Ашосом.
Чемпионат Армении 1997 года. На сцене — двенадцать шахматистов, в зрительном зале — аншлаг. Полная тишина, как и полагается. Вдруг в сопровождении телохранителей в зал входит… президент страны Левон Тер-Петросян. Он поднимается на сцену, проходит в середину и останавливается возле моей доски. Изучает позицию. О, ужас! Мой ход, позиция сложная, а за спиной — президент. Что делать? Встать — крайне глупо, продолжать сидеть — невежливо. В более конфузной ситуации я никогда не оказывался. Обхватив руками голову, я притворился, что весь ушёл в позицию, а на самом деле жалел о том, что провалиться под землю можно только на словах. Президент через пару минут отошёл, а я так и не смог настроиться на партию и бесславно проиграл.