Под буйные рифмы поэта
Цветут под окном мандарины
Морковно-свекольного цвета
Зимой на кусте розмарина.
Под патоку сладких сонетов
Вдруг дамы снимают жакеты,
В объятья хватая поэтов,
Забыв навсегда этикеты.
Под мат, нецензурные вирши
Чиновники совесть находят,
Что дарят имущество нищим
И просят прощение вроде.
Хорошо тому живётся
у кого есть Интернет
Сам себе он в нём хозяин
и на горе всем поэт
Он с утра до поздней ночи
позабросив все дела
Из себя всё выжимает
смысла разного слова
Поэт в своих стихах играет роли:
Сегодня он жертва, а завтра — палач,
Он может любить, сгорая от боли,
А может иронией сделать свой плач.
Не стоит поэта читать между строк,
Актёр своих рифм он отменный,
Он нищий сегодня, а завтра — пророк,
И ветер времён переменный.
В ЭТОТ ДЕНЬ ОН УШЁЛ. СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ!
ВРЕМЯ ПОЭТОВ
Посвящается Владимиру Высоцкому
Конечно же, ныне не время поэтов —
В крикливых нарядах иной карнавал:
Оскалы ножей и стволы пистолетов
Глядят на восторженный зрительный зал.
В погоне за счастьем раздвинулись сутки.
В заезженных кадрах привычных картин
Успешной толпой мельтешат проститутки
Под вычурной сенью роскошных витрин.
Вещает с трибуны король трансвеститов
Средь сладкой тусовки весёлых меньшинств,
В притоне пахан элегантных бандитов
Спускает полцарства в изысканный вист.
Потоки дешёвой отравленной водки,
Смердят кокаин, анаша, героин,
Больные мозги, обожжённые глотки,
В предсмертном бреду чьи-то дочь или сын.
Но, словно на чудо, надеюсь на это:
Не сгинул безумьем истерзанный мир,
Ведь собственной кровью писали поэты:
Высоцкий и Пушкин, Вийон и Шекспир.
ПРИНОШЕНИЕ ВЫСОЦКОМУ
СМЕРТЬ ПОЭТА
В согласии с солнцем, морями, горами
Поэт средь людского броженья не лишний:
Он просто беседует с миром стихами,
Что дарит ему в горних высях Всевышний.
Он любит красавиц до самозабвенья
И тех, что не очень — лишь были б охочи,
Ему под луною за редким везеньем
Знакомо паденье с вершины, как прочим.
В пургу и под звонкое пенье капели,
Глядя в просветлённые Г-сподом лица,
В поэтов стреляют, порой, на дуэли
За острое, резкое слово ревнивцы.
Шагает в атаку поэт штыковую,
Под бомб и снарядов истошную песню,
И ловит свинцовую подлую пулю,
И падает замертво в вечности бездну.
Поэт свои строки на зонах читает,
Внимают ему и убийцы, и воры:
Слова, словно ангелы, робко витают
И гасят касаньем привычные ссоры.
Поэт погибает в больничной палате,
Шепча пред уходом последние строфы,
И метр до окна от скрипящей кровати
Сравним с бесконечным путём до Голгофы.
Поэт — и волна, и оазис, и ветер,
Изгой, зачастую, бесстрастной Отчизны.
Не может быть горше картины на свете,
Коль режет он сам нить загубленной жизни.
Я устал от досужих суждений, бессмысленных споров,
Громогласных похвал и не менее громкой хулы,
Книг критичных о книгах крикливых жрецов от культуры,
Что кропают статейки по поводу каждой строки.
Труд поэта лишь эхо от голоса жизни прожитой.
Забывают эпоху,
Кто автор,
Но помнят навеки слова.
Говорят, бездарный архитектор прячет свои грехи под плющом,
плохой повар — под майонезом, безответственный врач — под землёй.
…А неважный поэт прячет отсутствие каких бы то ни было мыслей в своих стихах — за бурными эмоциями.
Я водку не пью. Перестал пить в 19 лет. Я её пил с 12 лет.(!!).Когда ещё работал в войну на заводе, который выпускал гранаты. Холод, Сибирь. Выпить давали даже детям — чтоб не замерзали. И в 19 лет я водку пить перестал.
********************************************************************************
В мире идёт необъявленная третья мировая война человеческой тонкости с человеческой пошлостью.
Дикий зверь — язык безумца
По делам суди:
Смех и гнев плоды распутства,
Срам как шлейф пути.
Знак юродства словно жупел
И на первый взгляд
Выгод не имеет нужных —
Всё совсем не так.
Став свободным от суждений,
Мнений, мер чужих,
Интроспектит акт священный
«Чуда» архетип.
Поэт — существо всё-таки немного не от мира сего. Ну ранимые мы, как ни крути. Открытые миру, распахнутые и ранимые. Был период, когда я стыдилась этой распахнутости и ранимости и вела с этим внутреннюю борьбу. Пока не поняла, что это по сути борьба с главной своей частью, и если эту ранимость, чувствительность и открытость у меня отнять, то меня не станет вообще. И теперь я это берегу. Но распахнутость и уязвимость мешают мне жить. Даже не то чтобы мешают… Осложняют.
Некоторые свои стихи хочется уничтожить, удалить, забыть: написанные в грусти и в обиде, в гневе и в отчаянии. Хочется выбросить эти эмоции, не возвращаться больше к ним. Парадокс в том, что такие стихи обычно самые любимые у читателей. И я каждый раз спотыкаюсь об это. О ком должен думать поэт в первую очередь? О себе или о читателе? Если о себе, то половину моего творчества необходимо уничтожить. Оно всё мне жмет, мешает, не хочу вспоминать даже. Это уже не я, это написал другой человек, который уже изменился, повзрослел, вырос из старых текстов, как из детской одёжки. Но если думать в первую очередь о читателе, то всё это уже прожитое творчество надо оставить и еще вытащить из удаленного архива штук 100 стихов, которые я всё же успела убрать со Стихи.ру. Потому что такие эмоциональные стихи — это именно то, чего от поэта ждет читатель. Чтобы отразиться, чтобы прожить, войти в этот текст, «промурашиться» и выйти сухим из воды, живым и в чем-то изменившимся. Люди любят читать и о грусти, и о страхе, и о гневе, и об обиде. И я читаю чужие искренние стихи с благодарностью и интересом! Потому что отражаясь в искреннем тексте, мы видим: да, эти эмоции присущи не только нам. И другие люди живут как-то с этим, не разрушаются, переживают, исцеляются. Поэт смог — значит, и я смогу. Поэт прочувствовал всё это, все эти «плохие» эмоции и остался при этом хорошим человеком — значит, и я тоже могу себе позволить быть не всегда идеальным, думать не только о позитиве, но при этом оставаться собой, не разваливаться на части.
Как бессмысленно вертится это веретено…
Обретаю, теряю, сбиваюсь с пути, не найдя для души огня.
После меня, кроме слов, не останется ничего.
А словам, понимаешь, мешаю живая я.
Мёртвых слушают лучше. Они кажутся людям мудрее,
Даже если при жизни несли несусветную чушь.
Но пока не окончится жизнь, каждый год всё больнее,
И всё меньше надежды, и всё больше сдавшихся душ.
А вокруг — ни огня, ни любви, ни страсти:
Люди молча работают, чтобы молча потом болеть.
Кто-то ищет успеха, а кто добивается власти,
Забывают совсем, каково это: жить и хотеть.
Я боюсь, как они… И мечусь перепуганной птицей.
Я ищу лишь свободных, идущих дорогой иной
И срываюсь в слова. Из реальности между страницами
Я бегу в никуда, погружаясь в свой мир с головой.
В мир, где дружба и свет,
Где любовь не оплёвана страхом,
Где могу говорить, не боясь, что меня засмеют.
Где слова — не пусты, где себя не приходится прятать
От стыда и молвы и от грязных трясущихся рук.
Нахожу и теряю, беру, отдаю, но не вижу
Никаких результатов, ни единой дороги к тебе.
И беспомощность эту в себе до того ненавижу,
Что не хочется утром вставать, повинуясь судьбе.
Для чего и зачем каждый день просыпаться и помнить,
Что похожи все дни, будто клоны, один на другой.
Что о них говорить, если нечем их даже наполнить,
Если мне не живётся просто в мире с самою собой?
Но бывает порой, что среди этой серой печали
Вдруг приходит ответ или отклик на слово и жест,
И тогда я душой с удивлением вдруг понимаю,
Что слова — не подарок, а посильный невидимый крест.
Мне нести, мне тащить и не ныть, уставая до жути.
Крест у каждого свой, и не нам ведь его выбирать.
Мой таков: говорить — о любви и о прожитой сути.
А чтоб сути достигнуть, самой постоянно сгорать.
— Алекс, смысл, сюжет, картинка… всё есть. А рифма где?!
— Таня, здравствуйте!
Мой мощный интеллект и чувства обострённые
Сверх меры были заняты поисками многотрудными
Смысла и сюжетной линии.
Строк ударенья, гармоничность, ритмику
Я уступаю борзописцу бесталанному.
Пусть бездарь прячется за прочный щит грамматики.
Дар стихотворца слышен и в безмолвии.
здесь нет ни огней, ни дверей, ни окон, лишь прочная черная пустота, да паники тесный колючий кокон, да запах жасминового куста как память о чем-то смертельно хрупком; как все, за что ты себя не простил, падая на пол и в мясорубку ложась переломанными костьми.
здесь нет ни тепла, ни людей, ни даже воздуха, чтобы его вдохнуть. собственный голос, смеясь, расскажет, где кончится твой тупиковый путь и черные кадры проступят резче вдоль длинной дороги из ада в ад. никто не хорош, и никто не вечен, поэтому можешь идти назад. никто никого не спасет от боли, поэтому сдайся и не зови.
здесь нет ни идей, ни побед, ни воли, ни смысла, ни радости, ни любви.
`
(отрывок)
Гражданин фининспектор!
.. .. .. .. .. .. . Простите за беспокойство.
Спасибо…
.. .. .. не тревожьтесь…
.. .. .. .. .. .. . .я постою…
У меня к вам
.. .. .. дело
.. .. .. .. деликатного свойства:
о месте
.. .. поэта
.. .. .. в рабочем строю.
В ряду
.. .. . имеющих
.. .. .. .. . лабазы и угодья
и я обложен
.. .. .. .. и должен караться.
Вы требуете
.. .. .. . с меня
.. .. .. .. .. . пятьсот в полугодие
и двадцать пять
.. .. .. .. . за неподачу деклараций.
Труд мой
.. .. любому
.. .. .. .. труду
.. .. .. .. .. . родствен.
Взгляните —
.. .. .. сколько я потерял,
какие
.. . издержки
.. .. .. . в моем производстве
и сколько тратится
.. .. .. .. .. на материал.
Вам,
.. . конечно, известно явление «рифмы».
Скажем,
.. .. строчка
.. .. .. . окончилась словом
.. .. .. .. .. .. .. .. «отца»,
и тогда
.. .. через строчку,
.. .. .. .. .. . слога повторив, мы
.. . ставим
.. .. .. . какое-нибудь:
.. .. .. .. .. .. . ламцадрица-ца.
Говоря по-вашему,
.. .. .. .. . рифма —
.. .. .. .. .. .. . вексель.
Учесть через строчку! —
.. .. .. .. .. .. . вот распоряжение.
И ищешь
.. .. мелочишку суффиксов и флексий
в пустующей кассе
.. .. .. .. . склонений
.. .. .. .. .. . и спряжений.
Начнешь это
.. .. .. . слово
.. .. .. .. .. в строчку всовывать,
а оно не лезет —
.. .. .. .. нажал и сломал.
Гражданин фининспектор,
.. .. .. .. .. .. честное слово,
поэту
.. . в копеечку влетают слова.
Говоря по-нашему,
.. .. .. .. . рифма —
.. .. .. .. .. .. . бочка.
Бочка с динамитом.
.. .. .. .. . Строчка —
.. .. .. .. .. .. .. фитиль.
Строка додымит,
.. .. .. .. взрывается строчка, —
и город
.. .. на воздух
.. .. .. .. . строфой летит.
Где найдешь,
.. .. .. .. .. . на какой тариф,
рифмы,
.. .. . чтоб враз убивали, нацелясь?
Может,
.. .. пяток
.. .. .. . небывалых рифм
только и остался
.. .. .. .. что в Венецуэле.
И тянет
.. .. меня
.. .. .. . в холода и в зной.
Бросаюсь,
.. .. .. опутан в авансы и в займы я.
Гражданин,
.. .. . учтите билет проездной!
- Поэзия
.. .. — вся! —
.. .. .. .. езда в незнаемое.
Поэзия —
.. .. . та же добыча радия.
В грамм добыча,
.. .. .. .. в год труды.
Изводишь
.. .. единого слова ради
тысячи тонн
.. .. . словесной руды.
Но как
.. .. испепеляюще
.. .. .. .. слов этих жжение
рядом
.. .. с тлением
.. .. .. .. . слова — сырца.
Эти слова
.. .. . приводят в движение
тысячи лет
.. .. .. миллионов сердца.
Конечно,
.. .. . различны поэтов сорта.
У скольких поэтов
.. .. .. .. . легкость руки!
Тянет,
.. .. как фокусник,
.. .. .. .. .. строчку изо рта
и у себя
.. .. .. и у других.
Что говорить
.. .. .. .. о лирических кастратах?!
Строчку
.. .. чужую
.. .. .. .. вставит — и рад.
Это
.. обычное
.. .. . воровство и растрата
среди охвативших страну растрат.
Эти
.. . сегодня
.. .. .. . стихи и оды,
в аплодисментах
.. .. .. .. . ревомые ревмя,
войдут
.. .. в историю
.. .. .. .. как накладные расходы
на сделанное
.. .. .. нами —
.. .. .. .. . двумя или тремя.
Пуд,
.. . как говорится,
.. .. .. .. . соли столовой
съешь
.. .. и сотней папирос клуби,
чтобы
.. .. добыть
.. .. .. .. драгоценное слово
из артезианских
.. .. .. .. . людских глубин.
Возьмет, бывало, Поэт руки
И бродит с ними по селу.
Куда приладить их от скуки?
Ведь непривычны к ремеслу
Поэта нежные ручонки.
У них две разные судьбы:
Одной нужна любовь девчонки,
А на второй уж волдыри
От стихотворной канители.
Как разобраться, наконец,
Как привести их к общей цели,
Чтоб всё сказали:
«Молодец!»?..