Прекрасное не перекрасить,
Не перекрасть, не перепрясть,
На полый рот не переквасить —
Здесь не вольны ни власть, ни страсть,
Но есть проверенная снасть,
Способная обезопасить
Его неведомую суть —
«Слегка», «немного», и «чуть-чуть».
Слегка полней, чуть-чуть попроще,
Немного ярче и теплей,
Погуще здесь, а там поплоще,
Поменьше крови и соплей,
Тьму сделать несколько светлей,
Чуть-чуть упитаннее мощи.
Пейзаж слегка тяжеловат,
Стих беден, образ вяловат,
Пронумеруйте, взвесьте, смерьте,
Закомпостируйте листы —
Глушите совершенством смерти
Несовершенство красоты:
Полистирольные цветы,
Принц, проскакавший на Лаэрте
И синтезированный Бах
С позорной песенкой в зубах.
Я устал от досужих суждений, бессмысленных споров,
Громогласных похвал и не менее громкой хулы,
Книг критичных о книгах крикливых жрецов от культуры,
Что кропают статейки по поводу каждой строки.
Труд поэта лишь эхо от голоса жизни прожитой.
Забывают эпоху,
Кто автор,
Но помнят навеки слова.
А то, как получается, Вы не отвечаете реалиям современного мира и тебя казнят…
А музыка, на то и музыка, единение с душой, природой, красотой…
Когда говорят о страдании, многие понимают буквально…
Страдание, значит принимать в себе себя и получать удовольствие от этого)))
Все не так просто, все не так грустно, все открыто.
Чудесатее нет мгновения:
в толпе критиков — пополнение.
Им молчать совсем — нету моченьки,
коротать уже тяжко ноченьки.
Зачем нам критики и пародисты?
Чтоб делать творчеству стриптиз!
Хотя они и сами вроде не нудисты,
Но очень любят всё-таки сюрприз.
Критики, в отличие от дятлов, чаще стучат по здоровым деревьям.
В особенности те, кто ничего не пишет…
Им бы роль придумать, но…
Кот-Бегемот, какой же он чудак, и те тузы, сколько колод…
Привлекая внимание к критикующей себя особе, всегда лекарство…
Им бы Землю перевернуть, чтоб остаться…
А заметность, всегда рядом…
Рядом быть, сказал.
Рядом…
Delfik 2017 г.
Когда дело касается прошлого, каждый из нас писатель
И каждый умело пишет о своих неповторимых чувствах
И все сюжеты, как один, говорят о безответности,
О жестокости любви, об ее душегубствах.
Дайте мне лист и кровью напишу о своей любви
И слезами исправлю опечатки,
Напишу о хладнокровии и беспощадности своей судьбы,
О том, как муки вожделения бывают сладки.
И я в словах своих разочаруюсь,
Сожму в руках исписанный листок,
Окно раскрою и с тяжелую душою
Его отправлю в пустоты полет.
Подхватит ветер мои бренные слова
И вложит в чьи-то незнакомые всем руки,
Но я знаю, что читатель никогда
Не поймет и не узнает мои муки.
Моя любовь не требует критики
И оценки со стороны читателей,
Она требует ответа лишь тех, кого люблю,
Лишь у будущих предателей.
Как ни странно я люблю гореть в любви
И сгорать дотла в чужом презренье,
Мне плевать на все превратности судьбы,
Я потребитель самоуничтожения.
Чтобы ни за что не отдуваться перед критиками, надо цитировать классиков.
Для критиков жалею я пера!
Лишь отвечаю тихо и устало:
«Всегда „Белинских“ было до хера,
А „Пушкиных“, по жизни, не хватало!»
Критиковать «поющего» любят все и больше других те, кому Бог не дал «ни голоса, ни слуха».
Ни один критик не создал бестселлер.
Когда главарь семьи в трениках и с пузиком на коленях смеет быть недовольным внешними данными жены, возникает вопрос: почему у него до сих пор есть жена?
Адекватный оценивает себя по реакции людей, а неадекватный по реакции своих тараканов.
Бесчестно поступает тот, кто изощряет свое остроумие на чужой книге.