.
А мы его не пустим на порог.
Задвинем шторы и закроем двери.
Я больше новых не ищу тревог
И новым обещаниям не верю.
И не пущу его я на порог!
Да, мы, конечно, можем сделать вид,
Что ровно ничего не происходит:
Что воздух, остывая, не дрожит,
Декабрь ещё совсем не на исходе…
Да, мы, конечно, можем сделать вид.
Не даст соврать, пожалуй, календарь.
Он не играет в поддавки и в прятки.
Он точно в срок преподнесёт январь.
А значит - новые седые прядки.
Не даст соврать наш верный календарь.
Кто, собственно, решил, что Новый Год
Нам принесёт подарочное счастье?
И почему мы не берём в расчёт,
Что друга не меняют в одночасье?
Кто всё это решил- про Новый Год.
А старый год мне был как старый друг.
И цифра «пять» ещё могла работать,
А «шесть" - не знаю… И с чего бы вдруг
В ладоши надо восхищённо хлопать?
Ведь старый год мне был как старый друг.
Пора прощаться. Истекает срок
Свидания. Останется лишь память.
В бокале заискрится пузырёк
И лопнет. Ничего нельзя исправить.
Пора прощаться. Истекает срок.
Хочу я или нет, но эта ночь
Устроит пир. И Новый Год случится.
И я, уже не в силах превозмочь
Законы времени, переверну страницу…
Хочу я. Или нет?
.
Кого вселить в своё безвременье,
чтоб поделить напополам
счета намокшие осенние
за смех и прочий летний хлам?..
Мольбою тащишь солнце на небо:
давай, желтее, чем лимон,
сочись по стенам!.. Но куда ему,
оно похоже на бельмо.
Листаешь дни, то рвёшь, то комкаешь,
под вечер - уф! - нажмёшь на off…
Весну торопишь - стебли тонкие
вплести в ловушку вещих снов.
Глядишь на небо между сосен и,
кружась, идёшь себе ко дну.
Круговорот ржавеет с осени:
рассвет завис - ни тпру, ни ну…
Но век не долог и не короток.
Истерлись мётлы, вжик да вжик,
и сыплет соль на раны города
от снега выцветший таджик…
.
«Отцветала» женщина… Спокойно
Принимала грани бытия,
Отпускала молодость достойно,
Говоря себе: «Всё та же я».
Да, слегка поблекли эти губы,
Но еще так могут целовать,
И любовь - не вешняя простуда,
Что приходит каждый год опять.
Всё уже размеренно и четко,
Сердца пламень строго под контроль,
В увлеченьи - сразу мысли-«чётки»,
Зашептать молитвой злую боль.
Есть еще и стройность-гибкость стана,
И походка всё еще легка,
Только вот уже немного странно
Вглубь судьбы глядят её глаза.
Понимала, время не воротишь,
Каждой птице свой предел летать,
Жизнь свою обратно не попросишь,
Чтобы что-то в ней переписать.
.
Итак, подбита жизни смета
С минут рожденья - до конца
Я веселюсь. Кащей Бессмертный
Без пресловутого яйца.
Зачем тужить? Напрасно плакать
Ведь нас тоска не бередит
Есть лес густой. И вурдалаки,
Русалка на ветвях сидит
Кот на цепи. И Курка-ряба
И от зари и до зари
На помеле летает Баба
И сплетни травят упыри
А на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей
И я стихи пишу немножко
Сбиваясь с ямба на хорей
Есть мухоморная поляна,
Корона батюшки царя,
Есть королевна - Несмеяна
И тридцать три богатыря
Журчит ручей. Шебечут птички
В полях шумит весёлый хмель
Как хорошо, что я яичко
Храню за тридевять земель…
© Ditto
А снег повалится, повалится…
и я прочту в его канве,
что моя молодость повадится
опять заглядывать ко мне.
И поведет куда-то за руку,
на чьи-то тени и шаги,
и вовлечет в старинный заговор
огней, деревьев и пурги.
И мне покажется, покажется
по Сретенкам и Моховым,
что молод не был я пока еще,
а только буду молодым.
И ночь завертится, завертится
и, как в воронку, втянет в грех,
и моя молодость завесится
со мною снегом ото всех.
Но, сразу ставшая накрашенной
при беспристрастном свете дня,
цыганкой, мною наигравшейся,
оставит молодость меня.
Начну я жизнь переиначивать,
свою наивность застыжу
и сам себя, как пса бродячего,
на цепь угрюмо посажу.
Но снег повалится, повалится,
закружит все веретеном,
и моя молодость появится
опять цыганкой под окном.
А снег повалится, повалится,
и цепи я перегрызу,
и жизнь, как снежный ком, покатится
к сапожкам чьим-то там, внизу.
.
Полуночное кафе…
Рюмки под ликёрчик…
Блёстки импортных конфет,
Месяц рожи корчит.
Под неонами молчит
Красно-синий котик -
В фиолетовой ночи
Полу-спит, негодник.
Томно губками согрет
Кончик сигареты,
А губнушки на стекле -
Что твои секреты!
Так помечен был тобой
Тёмно-красной краской
Этот вечер голубой
В чёрной водолазке,
На высоких каблуках,
С тонкими часами,
С розой в трепетных руках…
Что же будет с нами?
Мы не встретимся ни с кем
В городе огромном.
Всё висит на волоске,
Словно в полудрёме…
Словно смотрим изнутри
Из глубин колодца…
Там где светят фонари
Путь наш оборвётся?
По невидимой струне
Мы скользим в обнимку,
Буду я твоим Рене*,
Ты - моею нимфой.
Где шагаем не спеша -
Там, ещё согрета,
Еле теплится душа
Брошенной планеты.
Я прильнул к тебе сильней -
Чтоб не растворилась
У неоновых огней,
У кафе «Гамбринус».
* Имеется в виду Рене Магритт - бельгийский художник сюрреалист
.
Эмме
Опять ноябрь раздел деревья,
опять окрест округа спит…
И, как сто лет назад,
деревня печными трубами дымит.
Дым вертикальными столбами
вознесся к серым небесам.
Душа стремится за дымами…
И скоро улечу я сам.
Нигде не видно ярких пятен,
поблекло озера стекло.
А воздух чист! Невероятен…
Как на душе моей светло!
Над озером зависла дымка,
кочует ворон по стерне…
А мы с тобой идем в обнимку
по нашей старой стороне.
Твое плечо, твоя поддержка,
моя уверенность в тебе…
И вот опять смотрю я дерзко
и снова радуюсь судьбе.
Стоят, обнявшись, две коняги,
на холки морды положив…
И я, забыв про передряги,
вдруг понял, чем живу и жив.
Мы, как они, храня друг друга,
тепло и силу отдаем.
И потому не сходим с круга,
а, взявшись за руки, идем.
Морозец свеж, и жить охота…
Шагаем мы по ноябрю.
Калитка наша… дом… ворота.
Как я тебя благодарю!
Январь 2004
Он был не только талантливейшим режиссёром, актёром и сценаристом. Эльдар Александрович Рязанов был ещё тонко чувствующим поэтом, оставившим после себя удивительные стихи - неравнодушные, полные боли и грусти… и в то же время тёплые, искренние, родные…
* * *
Меж датами рожденья и кончины
(а перед ними наши имена)
стоит тире, черта, стоит знак «минус»,
а в этом знаке жизнь заключена.
В ту черточку вместилось все, что было…
А было все! И все сошло, как снег.
Исчезло, растворилось и погибло,
чем был похож и не похож на всех.
Погибло все мое! И безвозвратно.
Моя любовь, и боль, и маета.
Все это не воротится обратно,
лишь будет между датами черта.
* * *
В старинном парке корпуса больницы,
кирпичные простые корпуса…
Как жаль, что не учился я молиться,
и горько, что не верю в чудеса.
А за окном моей палаты осень,
листве почившей скоро быть в снегу.
Я весь в разброде, не сосредоточен,
принять несправедливость не могу.
Что мне теперь до участи народа,
куда пойдет и чем закончит век?
Как умирает праведно природа,
как худо умирает человек.
Мне здесь дано уйти и раствориться…
Прощайте, запахи и голоса,
цвета и звуки, дорогие лица,
кирпичные простые корпуса.
* * *
Как много песен о любви к Отчизне!
Певцы со всех экранов и эстрад,
что, мол, для Родины не пожалеют жизни,
через динамики на всю страну кричат.
А я б о том, что глубоко интимно,
не декламировал, не пел бы, не орал.
Когда о сокровенном пишут гимны,
похоже, наживают капитал.
Земля не фразы требует, а плуга.
Как ей осточертели трепачи!
Вот мы с землей посмотрим друг на друга
и о любви взаимной помолчим!
.
Шептала бабушка Яга,
Колыша ночь цветком пиона:
Печаль - находка для врага,
Тоска - лазейка для шпиона.
Будь весел, смел, неприхотлив,
Храни в кармане кнут и пряник
И кушай косточки от слив,
Когда любовь, искрясь, нагрянет…
Терпи… Обиды вороша,
Не лезь в бутылку, рюмку, чашку,
А если слипнется душа -
Ко лбу прикладывай ромашку.
Ветрам - обламывай рога,
Живи легко и беззаботно:
Не жди дождя по четвергам,
Не клянчи неба по субботам.
Ешь на ночь глядя алычу,
Пей зелье века - кока-колу
И междометием врачуй
Всех, недолеченных глаголом.
Будь осторожнее с огнём,
На солнце яркое не сетуй
И обходи седьмым путём
Непохмелившихся поэтов
.
Сгорает год в пожаре листопада…
Дрожит на ветках паутинка-грусть…
Весной казалось - большего не надо,
А осень - эхо… «…может быть, вернусь…»
Что толку в пестроте осенних красок?
За ними - проза серого холста…
Среди безликих равнодушных масок
Зима начнется с чистого листа…
Клубочки пара в воздухе морозном -
Простуженные мысли - напоказ
О важном… О высоком… О серьезном…
О чем угодно. Только не о нас…
А горизонт - в туманном покрывале,
Куда теперь - из осени в весну…
И хватит сил противиться едва ли Осеннему классическому сну…
Погас пожар. Осыпался. Не нужен…
И дождь - не Дождь… Холодная вода…
Я буду мчаться по застывшим лужам,
И в брызги превращать осколки льда,
Войду в твой сон - стремительно и властно,
Дыханием согрею тишину,
И ты поверишь - осень не опасна,
Она… сквозь зиму позовет весну…
Почему в декабре, вдруг запахло полынью?
Ведь деревья давно в серебре ледяном…
Смотрит месяц в окно, удивительно синий,
И порошей из звёзд, занесён окоём…
Помнишь парк над рекой, где гуляли с тобою?
Я губами снимал снег с ресничек твоих…
Пахли пальчики рук долгожданной зимою,
И казалось, что мир, создан лишь для двоих…
Только где это всё? Видно кануло в Лету…
Седина на висках, словно стылая синь,
Я зову, как всегда, но не слышу ответа…
И напрасно шепчу - слышишь, сердце, остынь…
Новый год на дворе и гирляндной метелью,
Светят окна домов, мой тревожа покой…
Почему мы с тобой долюбить не успели?
Тишина… только снег над морозной Москвой…
За окном сладко спит незнакомый, неласковый город…
Бродят сны меж домов, чуть касаясь белеющих стен.
Что несут нам они: предсказанья, терзающий морок*
Или что-то другое готовы представить взамен?
Ты сейчас далеко, там, в измученной летом России,
А у нас правит осень торжественно праздничный бал:
Золотой листопад, ранним утром - туманы седые
И наполненный доверху грустью хрустальный бокал.
Мне не спится. Курю. Мысли бьются испуганной птицей:
Как ты там без меня? Так же любишь? Отчаянно ждешь?
Я хочу этой ночью тебе, мой хороший, присниться,
Постучаться в твой сон, как в окошко мое тихий дождь.
Город спит, обдуваемый с моря просоленным ветром,
Дождик сел на карниз, свесив ноги босые свои…
Между нами опять города, поезда, километры…
Захотелось немного с тобой помолчать о любви.
© Злюша
03 сен. 2010
.
* * *
Маленькое пёрышко
спускается с неба.
А птицы не видно.
* * *
Очиститься бы,
помолодеть душой
в розовой пене цветущих яблонь…
* * *
Копать землю,
устав,
поднять голову
и замереть
перед красотой
золотой берёзы -
в этом, вероятно, и есть
предназначение человека.
* * *
Внимательно смотреть
и улыбнуться -
тогда земляника покажется.
* * *
Неизъяснимую прелесть
находишь
и в серой пелене дождя.
Приглушённое её мерцание -
словно жемчуг
средней полосы.
С листа на лист стекает волшебство
Осенних красок. Дождь несуетливо
Шуршит в кустах. И летнее тепло
Уходит к югу. на покой.лениво.
И в чёрном лаке мокрого стекла
Калейдоскоп мгновенных отражений
Листвы опавшей, что уже легла
Палитрой остановленных движений.
Седые пряди мокрой паутины
Повисли на ветвях полураздетых,
И на асфальте ягоды рябины,
Алеют кровью раненого лета.
Ему на смену осень воцарится
Начнёт хлестать холодными ветрами,
Красивая недобрая царица,
С багряными, как листья, волосами.
И окунёт в промозглость узких улиц,
В свет фонарей, укутанный туманом.
Дни, всё короче, побредут сутулясь
Во тьму ночей, наполненных обманом.
Так вот и жизнь дошла до середины,
И в череде из светлых дней и тьмы,
Печально мне, без видимой причины,
От ощущенья будущей зимы…
.
Я ненавижу блеск побритых черепов
И перстни на жирнеющих обрубках,
Сиянье золотых бессмысленных оков,
Презренье на поджатых пухлых губках.
Нелепость «Царских сёл» от мира вдалеке,
Над ими же загаженной природой,
И умные слова в роскошном кабаке
О жалкой доле нищего народа.
Я б с радостью взорвал и боулинг, и корт
Где сыто ржут лоснящиеся туши,
Не потому что мне немил прекрасный спорт,
Я ненавижу их гнилые души.
Я ненавижу шик гранитных мегаплит
На воровских ухоженных могилах,
Безвкусицу никем не избранных «элит»,
«Армани» на лысеющих гориллах.
Я ненавижу их тупые «бумера»,
Несущиеся смертью по дороге,
Их фиксы на зубах, их пальцев веера,
Но с радостью читаю некрологи.
Вы скажете, что я завистлив к тем, кто крут?
И потому мне вид их ненавистен?
Нет. Для таких как я дороже всех валют
Душа и Путь. И поиск вечных Истин.
Познать любовь и грех, чистилище и ад,
Без гонок от сокровищ до престижа.
Хотя, признаюсь, я - и сам, увы, богат.
Быть может, оттого и ненавижу…