Новый год хотелось бы встретить вместе
Где-нибудь в спокойном уютном месте,
В своем доме, лучше конечно старинном,
Рядом с печкой русскою или камином…
Включить музыку тихую, расставить свечи…
«Не правда ли, милый, прекрасный вечер?»
И пить из кружки кисель тягучий -
Горячий, смородиновый, пахучий…
И обязательно пирожки с картошкой,
С лучком, поджаренным на масле немножко…
Откусить пирожок, киселя - глоточек
И смотре-е-еть на тлеющий уголёчек.
А в двенадцать ровно - бокал с шампанским,
И дышать морозом, уже январским,
И желать всем счастья, звонить знакомым…
И еще там елка пусть будет с домом,
А под елкой кучей лежат подарки…
И совсем не холодно, даже жарко…
И пусть нет камина… Уже не важно…
И не дом, а «башня» многоэтажная,
И не ель - а елочка из пластмассы,
А живая ветка торчит из вазы…
Ты и я… и музыка, ночь, и свечи,
Новый год… И так, чтобы каждый вечер…
Буду ждать, когда ты придешь с работы,
Пирожки с картошкой, кисель, компоты…
И к тебе с ногами, губами - греться,
И к груди прижаться и слушать сердце…
Всю ночь зима постель стелила
Из нежности и белизны…
Под утро чутким сном забылась,
Развесив на кустах мечты.
И так застыла, выжидая,
В величье праздничном своем
Год уходящий, провожая,
Не вспоминая о былом.
А Новый - в тайне белой,
Вновь открывает дальний путь…
Так дай судьба, добра и дела,
Чтоб мы познали жизни суть.
Ни за деньгами, ни за славой
Не гнались бы, сметая всех.
И зависть, горькою отравой -
Испортить не дала успех.
Да будет так, а не иначе!
И радость станет, как бальзам,
И пусть никто из нас не плачет
И души не болят от ран.
автор Людмила Купаева
Приближается, слышишь, идёт
Новый Год.
Ему наши желания знать -
Исполнять.
Да, не всем, да, не все, не сейчас,
По чуть-чуть,
Но и это отрадно, не гложет
Ничуть.
Мы всегда в ожидании.
Это закон,
Счастье слаще, когда через много
Препон.
Но и редкое счастье спугнуть
Я боюсь,
Потому про себя говорю,
Не смеюсь:
Ты дорогу ко мне, моё счастье,
Найди.
Я всё вытерплю, знать бы, что ты
Впереди.
В Новый Год - прошлой жизни заплечный
Рубеж
Не лишай меня, счастье, хотя бы
Надежд.
Он уже на пороге… Ты слышишь?
И так ясен приветливый взгляд…
Закружит, унесёт и напишет
Всё, что ты загадаешь сейчас…
Хоть на миг - но подарит веселье,
На секунду - подарит мечту,
Из надежды сплетёт ожерелье,
Заберёт нелюбви глухоту.
Мишурою, шарами, огнями,
Хвойным запахом заполонит.
И швырнёт тебе счастье - горстями
И чуть слышно… благословит…
Тихо-тихо обнимет за плечи,
Нежно-нежно посмотрит в глаза,
Осторожно печали залечит,
И настойчиво скажет: «дерзай…»
Я - так странно! - боюсь оступиться,
Я о многом пока промолчу…
В эту ночь нам - я знаю - приснится
То, чему не бывать наяву…
декабрь на убыль… скоро год
махнёт заснеженным крылом
нам, на прощанье… и уйдёт,
оставив память о былом.
кому-то сладость пылких встреч,
кому-то - тишины покой,
а я же, в ножны спрятав меч,
веду общение с собой…
перебираю города,
в которых так и не бывал.
стекают мысли, как вода,
среди невиданных начал.
на мир взирая сквозь стекло,
смотрю, как ныне во дворе,
сугробов снежных намело
и горок, в радость детворе.
в улыбку, сами по себе,
уста сложились невзначай,
мы повинуемся судьбе
и скоро новое встречать.
я бег минут не тороплю.
я научился не спешить.
скажу спасибо декабрю
за неприкаянность души.
и ты, мой друг, не торопись.
поверь, что будут чудеса.
непредсказуема ведь, жизнь.
мне так сказали небеса…
а ночью, в небе, из-за звёзд,
уж слышен звонкий, пёсий лай…
то на собаках всех пород
к нам мчится Новый Год… встречай!
С каждым наступлением Нового года оживает в памяти эта необычная предновогодняя история из моей жизни, которой я и поделюсь с вами. Эти забавные события в жанре «Комедии положений» произошли давно, в один из праздничных вечеров встречи Нового 1972 года. На всю жизнь запомнился мне самый первый мой красноносый, «Дедушка Мороз».
Демобилизовался я из армии глубокой осенью, и чтобы скоротать зиму до поступления в ВУЗ - вдруг, неожиданно даже для себя, дома, в Казахстане после показа, устроился молодым актером в Областной Драматический Театр (что и послужило поводом для первого поступления весной в родной мой ГИТИС).
Наступило 31 декабря. И только закончился дневной детский новогодний спектакль, как заходит ко мне в гримёрную Председатель Месткома театра Иван Степанович, и с порога выдает «ответственное поручение». Уже вечером, в канун Нового года в костюме и образе Деда Мороза провести важное общественное мероприятие - на автобусе театра, с водителем Колей, развести подарки по списку и адресам, и подарить их работникам театра и их детям.
- Мы на тебя надеемся, Алексей, - важно сказал Председатель Месткома, вручая мне костюм, мешок с подарками и список. Ты у нас человек надежный, ответственный, холостой ещё… и спортсмен - не пьющий… Дело то простое - сделаешь доброе дело, и всё, понимаешь ли ты, гуляй смело - встречай дальше с друзьями Новый год! Да, и вот ещё что, - добавил он с некоторым раздражением в голосе, - тут сейчас Дубов принес и положил в мешок ещё два подарка, супруге своей Анфисе Васильевне и сестре её, которая у них гостит. Купил он им сам два пеньюара импортные, понимаешь - ты, уж, поаккуратнее там с ними, что ли… А то он ещё и записался приехать к ним к последним, понимаешь ли ты, и подарить подарки лично, уже за полчаса до нового года.
- Ладно, разберемся, - сказал я. А я уже знал, что Народный артист и Парторг театра, старик Дубов товарищ шибко вредный, и уж дюже суровый. И хоть как работник новый и молодой, но как-то особо не стал вникать в смысл всего этого «Доброго дела».
- Ничего себе списочек… адресов то сколько, - заметил Коля, немногословный новый водитель театра. Ещё и успеть бы нам, до двенадцати то, - покосился он на внушительный мешок с подарками…
Зимний вечер наступал погожий, и вот, в половине шестого, в хорошем предпраздничном настроении со списком и мешком и выехали мы колесить по городу. Прикинули, что начнем как в списке, сначала с одиночек, семей с маленькими детьми, и у кого вечером спектакль. А уж дальше будем «брать публику» и посерьезнее… Но ни мне, ни Коле, человеку в театре тоже новому - было ещё неведомо что нас на самом деле ожидает впереди в эти ближайшие предновогодние часы. Поначалу всё шло, как и представлялось - по плану, энергично, быстро и даже весело. Но по мере того как время двигалось к накрытию в домах столов и сбору гостей - становилось «всё веселее…». А мне, в шубе, шапке, бороде и валенках - ещё и жарче. Только на другой день я понял, почему как-то особо никто и не рвался браться за это «доброе дело». У нас ведь как - крепки в народе традиции! Почти в каждом доме издавна повелось, а в театре это вообще оказалось просто единой «семейной» традицией: после того как приехал Дед Мороз, всех поздравил, послушал стишок или песенку «любимого чада» на стульчике, подарил из своего волшебного мешка новогодние подарочки - то ему ответно от всей хозяйской щедрой душеньки, как долгожданному гостю, обязательно чего ни то наливают на кухне, или угощают из того, что уже стоит на праздничном столе. А у кого-то ему уже и заранее «нОлито». И как бы тут гость дорогой ни отказывался и «ни брыкался» - хозяева все равно перекроют все отходы и выходы, настоят на своем. А все доводы всегда одни и те же:
- Ну, не-е-е-ет … так не пойдёт! Ты, Дедушка, не того-о-о… Это ты можешь у других отказаться - а уж у нас то даже и не думай… Не-е-ет, ты уж давай-ка уважь нас, хоть раз то в год - а то ведь мы и обидимся, - распинался хозяин…
- Ты что это, Дедушка, хочешь, чтобы у нас Новый год был плохой что ли? Мы то, ведь тебя все почитай весь год ждали, - поглаживая мою бороду, не давала опомниться хозяйка.
- Да и вообще, о чем речь то, - «добивал» хозяин, - вон, до двенадцати часов то ещё далеко… чего там, от одной рюмочки то? Ты уж уважь, дорогой…
И всё, «уломают» Деда! А когда рядом ещё и нет Снегурочки - одному бедному «дедку» никак не отбиться!
Вот у Кукушкиных, например, и детей то нет - но есть теща, Евдокия Кузьминична, которая сама как ребенок ждала, и искренне радовалась и Деду Морозу и заказанному подарочку, который тут же прижала к груди! А после взаимных поздравлений с порога - ей просто невозможно было отказать и в просьбе снять пробу на кухне: «Дошел ли этот окаянный холодец, или нет? И хватает ли соли и чесночку?». И на радостях что: «очень даже «дошел!» - она, суетливо хлопоча, тут же подложила ещё и ложечку хренку. И в один момент налила ещё и стопочку, - а вот попробуй-ка, дедушка, и коньячок то мой, сама ведь делала по рецепту, на перепонках грецких орехов… От второй - я уже наотрез отказался, задохнувшись от ядреной самогонки Кузьминичны, хоть и на орехах…
И Пименовы - тоже оказались люди внимательные и радушные, несмотря на их злую и вредную собачонку, которая, не переставая, противно тявкала, путалась под ногами и всё пыталась трепать полы моей шубы. Но их селедочка «Под шубой» была превосходной, которую хозяева в два голоса, наперебой, нахваливали и предлагали непременно отведать на блюдечке под фужерчик своей фирменной «Пименовки»!
И вот так, адрес за адресом… стопочка к фужерчику - и этак, уже часам к десяти вечера от этого «коктейля», с широким ассортиментом напитков, что припасли хлебосольные хозяева к любимому празднику - от «беленькой» до настоечек, да наливочек, - моя борода из белой и пушистой стала уже какого то неопределенного, несколько, как сейчас сказали бы, «креативного цвета»… А по-простому, как в народе говорят - «сизо-буро-малиновая»… И постепенно, меня уже вполне устраивал только один посох - а рукавички, мешок с подарками и список с адресами уже носил за мной по подъездам и этажам водитель Коля. А заодно, где поддерживал, а где и направлял меня по нужному курсу… Обычно молчаливый Коля, в преодолении трудностей постепенно тоже раскрепостился в новом образе моего верного друга, «Санчо», как я его назвал, и иной раз старался помогать даже и как-то творчески…
К половине одиннадцатого в домах народ уже вовсю провожал Старый год. И мой совсем осмелевший «Дед» тоже уже громко стучал в дверь посохом, или просто гулко бухал валенком, и еще с порога, словно в лесу, громогласно кричал, - ну, и где тут дети? И что мы тут такое этакое будем слушать? Только давайте быстренько, раз и два - и всё… а то у меня мало времени! И на минутку присев на суетливо подставленную родителями табуретку, и ещё не дослушав восторженное дитя на стульчике, с глубоким вздохом неопределенно махнув на чадо рукой, вставал и безошибочно выдвигался к кухне…
А у Чудиновых, для ускорения «доброго дела», уже даже и не стремился на кухню - а ещё в прихожей, сунув хозяину посох, и на стуле, сняв шапку и кивая в такт стишка, вдохновлённому появлением Дедушки Мороза, счастливому чаду, чокался бокалами с хозяевами, и откинув бороду на плечо, закусывал салатом «Оливье», да винегретом, которые трепетно держала перед носом такая же счастливая хозяйка… А сам Чудинов, с широкой улыбкой - держал ещё и соленый грибочек на вилочке, а другой рукой заодно и бережно бороду, чтобы та не падала с плеча. В общем, в основном, хозяева были сознательные, и понимали, что хоть Дедушка Мороз и из сказки - но и «путь то долгий», и что без обеда сегодня «дедушка», и без ужина - а посему, закусить ему не помешает… Да и гость то какой дорогой - будет о чем вспоминать с друзьями весь год!
В начале двенадцатого, у Козловых, в хороводе, уже малость «завёденном» проводами Старого Нового года, конечно же, под песню о ёлочке, мой лихой Дед с шапкой и бородой на боку и распахнутой шубе, резко взял «на грудь» ещё и сольный выход к ёлке. И в резвом вираже, вдруг неудачно наступил себе не то на полу шубы, не то валенком на валенок, - и, хватаясь руками за ветки, игрушки, за воздух, с грохотом и криками рухнул вместе с ёлкой и всем остальным, от телевизора и до стола. При этом, если люстру посох как-то чудом обошёл - то вот приехавшей в гости, куме Козловой, женщине заметной, досталось в лоб крепко! Все тут же возбуждённо загалдели, обсуждая интересные, горячие события - удачно или не очень упал Дед с ёлкой, не ушибся ли, а заодно и шишку кумы, прикладывая кто бутылки с шампанским, кто лед… Куму ещё и хвалили за то что она не пожалела лоб, и геройски закрыла собой телевизор, как амбразуру - а то бы и смотреть всем было нечего в Новый год… Удачно или неудачно - а только праздничный «фонарь» на лбу у кумы от «волшебного посоха» Деда Мороза уже светился вовсю не хуже чем на ёлке, которую радостно восстанавливали всем миром. Всё общее занятие, чтобы скоротать время до основного застолья.
И наконец, по списку оставался последний адрес Народного Дубова и его женщин. И тут обнаружилось ещё и самое интересное и неприятное - что подарков то в мешке уже и не оказалось… кроме детской свистульки-соловья, сабли, да пары хлопушек.
- Не надо было по дороге тебе останавливать автобус, да подвозить нам тех двух веселых барышень, - с досадой качал головой Коля. Я ведь говорил тебе, что не надо нам их брать! А ты всё: «А вот и Снегурочки… мои Снегурочки…». Ты же сам там сзади с ними всё и балагурил - вот сам и подарил, наверное. Или стащили девки комбинашки то, да и всё…
Но и не поздравить Дубовых было просто невозможно - и вот, в половине двенадцатого мы всё же заехали и к ним. Встретившую нас чету, мы с Колей поздравили как можно теплее. А я, в конце, ещё и зачем-то пристукнув посохом, с улыбкой как-то больно игриво подмигнул Анфисе Васильевне, и широким изящным жестом выразительно махнул на выход… И только мы с Колей повернулись туда, куда я показал, не обращая внимания на застывшее в удивлении достопочтенное семейство, - как нас остановил писклявый и нестройный фальшивый «дуэт» Анфисы Васильевны с сестрой Клавдией с кукольными голосами: «Здравствуй, Дедушка Мороз?! А ты подарки нам принес…»
Мы застыли. И только я, медленно поворачиваясь, набрал воздух, ещё не зная, что скажу - как вдруг, мой верный «Санчо» резко «рванул на обгон», чем сразу даже подрос в моих глазах. Я понял, что Николай что-то задумал, и своим неожиданным ответом хочет рассеять нависшие «грозовые тучи»:
- Дык это… - обстоятельно начал Коля, - а подарков то ваших у нас и нету…
- Та-а-ак… - выдохнул набычась Дубов, и смерил нас нехорошим взглядом, - ну, и где же они, подарки-то?!
- А дык их Снегурочка забрала, - твердо и выразительно развел руками Коля.
- Да, она и забрала… поддакнул я, еще не понимая, затею Николая.
- Это как это, Петя - Снегурочка-то забрала? - спросила Анфиса Васильевна у мужа в прежней глупой улыбке.
- А так… - Коля почувствовал свой сольный выход - и даже с моей интонацией, поведал:
- Снегурочка как увидела, что ваши подарки в дедовом мешке необычные, женского содержания - она взяла, да и вынула их…
- Покой… Перебил его Дубов, вплотную подскочив к Коле, - где бельё то моё, - то есть ихнее, рявкнул он и ткнул пальцем на сестер?!
- Да… Где… - загалдели те как сороки вразнобой.
- Дык ведь, Снегурочка то и хочет вам привезти и сама всё и подарить завтра, - с ясноглазой улыбкой и почти с русским поклоном, обезоружил Коля.
А я возьми, да ещё и добавь, - а сейчас в лесу она… с зайцами… и разными там волками… И громко икнул…
В короткой паузе сначала возник тихий нервный смех, неожиданно перешедший в общий хохот, и до слез. Петр Федорович, вдруг резким взмахом оборвал смех сестер, и вытирая слезы, опять насупился. Потом с видом Станиславского - «Не верю!», и хитрым прищуром глядя на нас, налил себе рюмку коньяка, «хлопнул» её, крякнул, и похрустывая огурчиком, сначала повернулся к сестрам, и развел руками:
- Ну, раз уж сама подарит завтра… Снегурочка эта… подождем…
- А тебе, Алексей, уже и хватит, - заодно буркнул он мне.
- Да ведь мне то оно и вообще не надо… - начал было я…
- Ладно, - перебил меня Дубов, - спасибо хоть и на том, «деятели искусстОв»! Разберемся! И идите-ка вы… своим лесом… Ладно уж - с Наступающим!
И через десять минут, благодаря моему верному «Санчо», мой Дед Мороз успел, всё-таки, даже поздравить и коллег в компании, встречающей Новый Год. Но встречать со всеми за столом… уже, увы, не смог - силы покинули «Дедушку», и встретил он этот Новый год уже во сне…
А на другой день, в театре «при разборе полетов», к моему удивлению, Председатель Месткома Иван Степанович, сразу же крепко пожал мне руку, и не только не ругал, но тепло, и даже с некоторым восхищением в голосе похвалил:
- А вообще, ты молодец, Алексей, справился, и до самой «победы» отработал здорово, с огоньком, - рассмеялся он. Но главное, всё получилось хорошо и по людски - люди довольны, и благодарят сегодня! Надо тебе премию выписать, вот что! А с Дубовым… я сам разберусь, - и Степаныч что-то пробурчал себе в усы… Звонил он уже сегодня - и я ему сказал, что Местком купит им такие же подарки, и я сам их привезу, да и всё! Ну, потерялись и потерялись - и Бог бы с ними. А сам и виноват, Дубов, вечно морока с ним - вылез, вот, и теперь со своими «комбинашками»… Что за человек - только общее мероприятие подпортил, понимаешь ты! Если уж ты купил - сам бы и подарил женщинам то своим, или записался бы тогда уж первым что ли… И получили бы спокойно бельё своё… а то нет ведь, обязательно надо выделиться - но главное, ещё и неудобство создать людям на работе… при исполнении…
Светлые и теплые у меня остались воспоминания, связанные с этой необычной встречей Нового года и с хорошими, добрыми людьми - чем я с удовольствием и поделился с вами, дорогие друзья.
*******************
Жаль, что не сохранилось фотографий тех лет, на эту тему, о которой я рассказал - но в нашем семейном архиве нашёлся этот снимок, где мы с супругой Леной на одном из детских новогодних праздников в костюмах Дедушки Мороза и Зимы. Именно те новогодние дни стали для нас ещё и счастливыми по жизни - красавица «Зима» стала и женой, и соавтором-композитором наших творческих работ: песен, романсов, композиций. Ничего не бывает в жизни случайного!
В преддверии Нового Года
Всем сердцем хочу тишины…
Пускай за окном непогода,
Куранты ещё не слышны…
Давайте чуть-чуть помечтаем,
Прикрывши от света глаза,
И заново дни пролистаем,
И вспомним все «против» и «за».
Что с нами за год приключилось?
О чём нам мечталось тогда,
Когда позолотой искрилась
На ёлке ушедшей звезда?
… Шуршат предо мною минуты,
Проносятся числа и дни…
И медленно, важно-надуты,
Плывут месяца-корабли…
В них пелись мажорные песни,
В них радуги в небе цвели,
И мир был порой интересней,
Чем только представить могли.
В них были и грома раскаты,
Завесы свинцовых дождей…
Но мы оставались крылаты,
Что в жизни, пожалуй, важней.
«Счастливого Нового Года,
И тучки в душе - ни одной,
Пусть все роковые невзгоды
Обходят ваш дом стороной!
Теперь - пусть сверкают зарницы,
Шампанское льётся рекой,
И пишутся счастья страницы,
И властвуют мир и покой!»
Хочется праздника, снега и радости,
Чтоб за окном бушевала метель,
Спрятаны дома подарки и сладости,
Мятные пряники и карамель.
Ёлка наряжена ватой, игрушками,
Шишками, сотней красивых бантов,
Хочется утром найти под подушками
Ключ от когда-то потерянных снов.
Бабушка вяжет мне свитер с оленями,
Чтоб не замёрзла холодной зимой,
Хочется сказок, навеянных временем,
Бабушка знает их все до одной.
Дом засыпает, теплом убаюканный,
Словно ленивый, отъевшийся кот,
Завтра округа наполнится звуками,
Завтра салюты взлетят высоко.
Вечер рисует каймой серебристою,
Ломаной линией сказочный лес,
Хочется снега, такого пушистого,
Праздника и новогодних чудес.
Нельзя прожить,
Не испытав беду,
И в книге жизни
Разные есть главы.
Но вот -
Единственная ночь в году,
Когда грустить
Мы не имеем права.
В кругу друзей,
В кругу семьи,
Один
(И так случается
В пути-дороге),
Перелистав
Том прожитых годин,
Скажи себе:
«Я снова на пороге,
Опять смотрю
С надеждою вперед,
Опять, как в детстве,
Безоглядно верю,
Что принесет мне счастье
Новый год,
Залечит раны,
Возместит потери.
Болел - теперь болезнь перемогу.
Разлюблен - что ж,
Переживу и это.
Я докажу и другу
И врагу,
Что песенка моя
Еще не спета -
Та песенка,
Что мы слагаем сами».
…Бежит, бежит
Дорожка на подъем,
И жизнь летит,
Летит под парусами.
Опять смотрю
С надеждою вперед.
Опять, как в детстве,
Безоглядно верю,
Что принесет мне счастье
Новый год,
Залечит раны,
Возместит потери.
Был старый год
Нелегким для меня,
Порой казалось -
На исходе силы.
Но, никого на свете
Не виня,
Я тихо говорю ему:
- Спасибо! -
Припав к окну,
Ищу свою звезду.
Снег падает
На землю величаво.
Грядет
Единственная ночь в году,
Когда грустить
Мы не имеем права.
Ну вот ещё один год пролетел,
А мы опять так много не успели,
И в суете обычных, будних дней,
Сказать «люблю» кому-то не сумели.
Не помогли, кто помощи просил,
Кто вдруг споткнулся, руку не подали.
Судили тех, кто по другому жил,
В глаза друг другу, не краснея, лгали.
А после в храме каялись в грехах,
Прося в мольбах, у Бога избавленья,
И вновь искали счастия в рублях,
И забывали попросить прощенья.
Пусть Новый год изменит нас чуть-чуть,
И в чудеса поверить мы сумеем.
Чтоб новый день в себя сполна вдохнуть,
И стать на год счастливей и добрее.
А он пришел в костюме дед мороза
к своей любимой женщине под окна.
Вода стекала с бороды и с носа,
а он кричал:" Открой, мне одиноко!"
На странного смотрели человека,
прохожий засмеялся:" Где подарки?
Без посоха, принес дождь вместо снега.
Не сказочный ты, Дед Мороз, а жалкий."
А женщина… открыв окно сказала:
«Не слушай никого! Твори безумства!
Что дождь?! За то мужчина - настоящий!
Раз… женщине принес такие чувства.»
А он все продолжал:" Открой мне двери!
Прости меня… люблю тебя… ты слышишь?
Попробуй в меня заново поверить.
Я все исправлю, ты сама увидишь.
Поверь в меня! Как в детстве в чудо верят.
Я понял… осознал…я настрадался.
Год… как все десять!.. час - будто неделя!
Я без тебя… как без себя остался.
Я стану тем, кем ты всегда гордилась.
Ты мне нужна… ты мне необходима.
Хочу, чтоб снова ты в меня влюбилась.
Жить без твоей любви - невыносимо!"
Под зонтиком старушка пробурчала:
«Сначала душу рвете на куски!
А позже… когда жизнь пообтаскала,
пороги снова бьете от тоски!»
«Я год, бабуль, живу, как в наказанье.
Добра Вам, и скажу Вам, не тая,
что у меня всего одно желанье,
чтоб рядом была женщина моя.»
Советчиков из окон было много,
кто замолчать просил, кто издевался.
Таксист сказал: «Но, баб и правда много,
я б за одной… как ты… не убивался.»
Казалось… он не слышал никого:
«Прости…люблю…соскучился…впусти.
Я самый мокрый в мире Дед Мороз!
Но… твой!.. я только твой, прошу прости!»
Окно открылось: «Вижу…правда мой!
(и в сотни искр разряд пошел по коже)
Я ставлю чайник, заходи домой!
Твое здоровье мне всего дороже!»
Замерз… Промокший…на дворе ненастье.
Смотрел в ее глаза… и не дышал…
И что на самом деле в жизни счастье,
сегодня, как никто он понимал.
А скоро Новый Год, вы не забыли?
Не прячьте же обиды за замками!
Стучите в двери, чтобы вам открыли.
Все чудеса… творим мы в жизни сами!
Любили мы чудо и сказку. И верили, что дед Мороз,
явив нам вселенскую ласку, избавит от горя и слёз.
Ах, как мы его ожидали. И он в ноль часов ноль минут
рукой разводил все печали. А в небе резвился салют.
Мы долго так жили - как дети. Дружили и пели, любя:
- Пусть солнышко будет на свете. Пусть мамочка будет и я.
И добрыми были соседи. Их беды касались и нас.
И не было столько трагедий. И столько вранья, как сейчас.
Был мир на земле. Всем хватало. И не воевали сыны.
И нефть очень долго не знала, что станет причиной войны.
Но вот времена изменились… А люди все так же живут.
И, не прилагая усилий, от «дедушки» милостей ждут.
А дедушка, скорбно рисуя опасностей полную жизнь,
сам, в царских хоромах шикуя, народ призывает: - Держись!
И, внешних врагов обвиняя, отводит от главных проблем.
Оффшоры везде открывая и втайне боясь перемен.
Приходим мы в мир, как в горнило, чтоб каждый, пройдя свой удел,
наполнился светом и силой, и рядом живущего грел.
Чтоб мудрые Божьи уроки не ставить кому-то в вину.
Не слушать чернухи потоки, а суть понимать самому.
Пора повзрослеть и усвоить, что каждый в ответе за всё.
И силы удвоить, утроить, чтоб стало не важным «моё».
Пусть в реки сливаются капли заботы, добра и ума.
Пусть каждый в отдельности - счастлив. И станет здоровой страна.
Дымится Кофе на Столе и его Запах
Повис на дремлющих в Тепле еловых Лапах…
Ещё чуть-чуть… Совсем чуть-чуть и наша Сказка
Нас унесёт туда, в Любовь, как на Салазках…
Не говори, прошу тебя, сейчас ни Слова!
Я знаю всё, что ты б сказал и я готова…
На всё готова для тебя, Мой Маг! Мой Гений!
В твоих Словах моя Судьба и День для Пений
Рождественских…
Волшебных…
Ангельских…
Чудесных
Песнопений.
И пусть замрёт на Миг Земля от этих Трелей,
От этой Нежности твоей! От Жара Тела…
И наклонившись я шепну тебе сверхсмело:
«Ты воплощение Всего о чём мечтала!
Я это Миллионы раз уже сказала,
Но в этот снежный День скажу повторно
И пусть за Окнами Пурга, её Волторна -
Лишь Дополнение, как Фон, а мои Чувства
Похожи чем-то на «NOIR"*, на то Искусство,
Что будит Ангелов в Душе, рождая Страсти,
И изменить нельзя уже. Не в нашей Власти…
Дают Любовь нам Небеса, ТАМ всё решают,
И Встречи Людям Чудеса ТАМ назначают.
Уметь Мужчину подчинить - в чём здесь Наука?
А вот Пантеру укротить - вот ведь в чём Штука!
Не каждый сможет! Не дано! Ты - Исключение.
И в этом Правды есть Зерно, Любви Влечение.
Я подчинюсь одной твоей манящей Ласке,
И нету Шансов у Других! Не в нашей Сказке.
Дымится Кофе на Столе и его Запах
Повис на дремлющих в Тепле еловых Лапах…
*Noir -/нуар/ фр. noir - «чёрный» роман) - субжанр американской массовой литературы 1920-х - 1960-х годов, в Кинематографе, чёрно белое кино 40−50 -х годов прошлого века.
Если взять фотографии, в которых были засняты счастливые моменты празднования или ожидания Нового года, то можно с уверенностью сказать, что, какими бы ни были, традиции в разные эпохи, неизменным всегда остается волшебное ощущение того, что в эту сказочную ночь обязательно должно произойти какое-то чудо!
И сколько бы лет нам не было, мы всегда этот праздник встречаем с каким-то детским восторгом и надеждой на лучшее!
Год уходящий! Прощай и прости…
Все наши беды, обиды, печали…
Дай же спокойно и мирно отчалить
В эти твои суматошные дни.
Будем надеяться - в новом году -
Нам повезет, может чуточку больше,
Радость продлится немножечко дольше,
И не накличет год злую беду.
Верить по - прежнему только в добро,
Станем здоровья желать мы друг другу,
В самую лютую снежную вьюгу -
В доме у нас и тепло и светло.
Будем любить и родных и чужих,
И проявлять милосердье и дружбу,
Чтобы кому то всегда были нужны
И о суетах забыли б своих.
Так что, поднимем бокалы дружней,
И пожелаем друг другу удачи,
Мира, любви, доброты и счастья -
Пусть же сердцам нашим станет теплей!
автор Людмила Купаева