Довольно с нас великих войн, мне кажется, что наступило время Великого мира!
Москва.Аптека.
Небольшая очередь, у окошка супружеская пара средних лет, жена что-тоназаказывала и повернувшись мужу:
- Дорогой, что-то я ещё забыла купить…
Муж:
- Ты тампоны не купила…
Все стали подхихикивать… мол, какой у вас муж заботливый, про тампоны помнит…
А муж продолжает:
- Только купи какие подешевле…
Тут все заржали в голос, и пошли реплики типа… заботливый, да ещё и экономный. Муж покраснел, сказал жене:
- Я на улице подожду.
Когда мужчина вышел, жена взяла свой пакетик, повернулась к ржущим и сказала:
- Мой муж офицер спецназа и завтра едет в командировку, в горячую точку, а тампонами они затыкают друг другу дыры от пулевых ранений, чтоб не сдохнуть в первые минуты…
Меня зацепило…
- Любовь - это бой, - сказал Император, - разве ты не знаешь?
- Знаю, - ответил доктор. - Но я знаю также солдат, которые без рук, без ног, с волочащимися за ними кишками, зубами рвали врага, потому что их ждали дома любимые женщины. Я прошел вместе с ними через семнадцать больших сражений, и я знаю, чьи имена они выхаркивают вместе с кровью, когда я отрезаю им загангрененные руки и ноги. Я знаю, кого они зовут, когда лежат, вывернутые наизнанку, на моем залитом кровью операционном столе… Они зовут своих женщин. И только потому и выживают, что те, в их задымленном болевым шоком сознании, приходят к ним и поют песни о любви, и кладут им руки на головы - и те выживают. Не потому что я хороший врач, а потому, что им есть за что держаться в этом аду. Да, их профессия - ненависть. Но это снаружи. А изнутри… Вы знаете, что держит их изнутри? …
14 февраля 286 года римского врача жестоко казнили перед многотысячной толпой. Его звали Валентин. Он был причислен к лику святых.
Плач Богородицы
Место, где мы сидели в окопах, казалось каким-то особенным. Словно кто-то помогал нам: немцы атаковали нас превосходящими силами, а мы их отбрасывали, и потери у нас были на удивление небольшими.
А в тот день бой был особенно жестоким. Вся ничейная полоса покрылась телами убитых - и наших, и немцев. Бой стих только к вечеру. Мы занялись, кто, чем в ожидании, когда нам ужин привезут. Я достал кисет, закурил, а земляк мой, Иван Божков, отошел в сторону. Вдруг вижу: Божков высунул голову над бруствером.
- Иван, - кричу, - ты что делаешь? Снайпера дожидаешься?
Божков опустился в окоп - сам не свой. И говорит мне тихо:
- Петя, там женщина плачет…
- Тебе показалось, откуда тут женщине взяться?
Но, когда со стороны немцев стихла «музыка», мы услышали, что где-то и вправду плачет женщина. Божков надел на голову каску и вылез на бруствер.
- Там туман клубится, - говорит он нам. - А в тумане по ничейной полосе в нашу сторону идет женщина… Наклоняется над убитыми и плачет…
Мы осторожно выглянули из окопа. По ничейной полосе в клубах тумана шла женщина в темной и длинной одежде. Она склонялась к земле и плакала. Тут кто-то говорит:
- А немцы тоже на видение смотрят. Вон их каски над окопами торчат… Да, тут что-то не так. Смотри, какая Она высокая, раза в два выше обычной женщины…
Пока мы смотрели на видение, странный туман покрыл большую часть ничейной полосы. Мне подумалось:
«Надо же, будто саваном погибших укрывает…» А Женщина, так похожая на Богородицу, вдруг перестала плакать, повернулась в сторону наших окопов и поклонилась.
- Богородица в нашу сторону поклонилась! Победа за нами! - громко сказал Божков.
Пройдут года, мы станем стариками.
Падет на лоб волос седая прядь,
Но будем мы дрожащими руками
Страницы жизни прожитой листать.
Не раз огнем жестоким загорятся
Глаза бойца, и судорога сведет
Ладонь в кулак. Ему уж не разжаться,
Когда вдруг злая ненависть придет…
Кто позабудет жуткую картину
Повешенья у лагерных ворот,
Когда палач веревкою змеиной
Несчастной жертве шею обовьет.
А крематорий? Говорить нет силы!
Кто может только, право, подсчитать
Всех тех, кому здесь выдернули жилы
И скольким здесь пришлося жизнь кончать!
Хлысты, резина, палки, что хотите!
Везде побои, слезы, смерть и кровь!
Вы в памяти все это сохраните, Как сохранили первую любовь…
Стихотворение неизвестного автора, найденное в концлагере Заксенхаузен.
- Какая первая обязанность солдата на войне?
- Умереть за свою Родину!
- Неправильно. Первая обязанность солдата - сделать так, чтобы за свою Родину умерли враги!
Автор стихов - Ю. Рогоза
Автор музыки - И. Демарин
-----------------------------------
Пламя свечи осветило несмело
Тесную комнатку в центре столицы,
Девочка белое платье надела,
И перед зеркалом стала кружиться.
Вальса легки и прозрачны движенья -
Так же ты с ним танцевала когда-то…
Что же теперь своему отраженью
Шепчешь, Офелия восьмидесятых?
***
Припев:
Белый танец, белый танец…
Как же это? Так нечестно!
Где ты, русский мой афганец?
Ждет тебя твоя невеста!
Возвращайся, возвращайся
От обугленной границы,
Не могу я в белом вальсе
Со своей бедой кружиться!
***
Белое платье белело напрасно…
Краски смешались в горящей долине:
Бинт перевязочный - белое с красным,
Белое с пепельным - солнце пустыни.
Слезы невесты во вдовье проклятье
Вдруг превратились так просто и страшно:
«Будьте вы прокляты, белые платья -
Белые флаги надежды вчерашней!»
***
Припев:
Белый танец, белый танец…
***
Вы, теоретики ратного дела,
Пусть это вам не однажды приснится:
Девочка белое платье надела,
И перед зеркалом стала кружиться!
Слышите, в медь полкового оркестра
Хриплым, надрывным бемолем ворвался
Крик недождавшейся русской невесты,
Страшная музыка белого вальса?
***
Припев:
Белый танец, белый танец…
Я все еще скучаю по тебе…
Иногда мне наплевать на тебя и кажется, что все чувства исчезли… Кажется, что я могу начать новую жизнь и оставить старую в прошлом. Но это длиться недолго: от силы день, иногда два, затем опять наступает пустота, обессиленность и отчаянье!
Ты не здороваешься со мной, показываешь всем как тебе хорошо с ней и как ты ее любишь, удаляешь меня из друзей в одноклассниках, блокируешь доступ к своей странице. Все это очень ранит меня, но я хочу верить в то, что это означает лишь то, что ты боишься вспоминать о прошлом, боишься, что прежние чувства могут вновь захлестнуть тебя… Хотя, человек склонен верить лишь в то, во чте ему хочется верить, но, думаю, здесь я близка к истине.
Ты женишься через каких-то полтора месяца… Но знай, наступит такой день, когда ты потеряешь бдительность, ослабишь хватку и будешь уверен в том, что я никогда уже не вернусь в твою жизнь!!! Вот тут-то я и появлюсь: счастливая, свободная и уверенная в себе!
Война не проиграна, это лишь временное затишье…
«Жалоба мира»
Говорит Мир:
- Поразительное дело! Хотя природа только человека наделила разумом, способным воспринять Божественную волю и откровение, только его создала полным доброты и стремления к согласию, однако я скорее нахожу себе пристанище среди самых свирепых зверей, среди самых неразумных и злобных тварей, чем среди людей!
Всевозможными способами и путями природа учит людей согласию. Не довольствуясь выражением взаимного расположения на словах, она сделала так, что содружество стало не просто приятно, но и необходимо.
Природа дала всем прочим живым существам оружие и средства для самозащиты. Только человека она оставила слабым и безоружным, способным защищать себя от общей опасности лишь в содружестве с другими людьми. Так необходимость создала города, общество, научила людей товариществу, научила их, сливая воедино слабые силы, давать отпор диким зверям и разбойникам. Поистине, ничто в мире не смогло бы уберечь человеческое дитя, особенно новорожденное, от гибели, если бы семья не выкармливала его и не заботилась о нем в полном согласии.
Природа учит людей согласию и миру. И при всем этом какая-то адская злоба все же овладевает людьми. В их сердца вселяется всепожирающая, ненасытная страсть к кровопролитиям! Поверить, что люди, постоянно занятые бесплодными раздорами и войнами, наделены разумом, может только тот, кто привык к этим действиям настолько, что перестал им удивляться и видеть всю их пагубность.
Я обращал мой взор к городам. На время во мне зарождалась надежда, что здесь, наконец, есть доброе согласие между теми, кто живет окруженный одной стеной, что здесь царят и правят одинаковые законы и что здесь, как на одном корабле, всех объединяют одинаковые опасности. Увы, как я ошибался! И здесь тоже все настолько раздирается несогласием, что мне с трудом удается найти хоть один дом, в котором я мог бы прожить хоть несколько дней.
Минуя простой народ, который, будучи, волнуем ссорами да раздорами, напоминает бушующее море, я обращался ко дворам государей, как к некоей гавани. Без сомнения, думал я, среди них и должно быть место для мира, потому что они более мудры и осторожны, чем обычные люди, потому что они - глаза народа. Кроме того, они наместники Того, кто есть Князь Согласия и кто в действительности посылает меня всем людям, а в особенности государям. И все мне как будто благоприятствовало. Я видел нежные приветствия, любовные объятия, веселые пиршества и все прочие действия и признаки гуманности. Но, увы, невероятное дело! Я не мог отыскать среди них даже тени истинного мира и согласия! Все здесь было подкрашено и искусственно, все имело радушную внешность, за которой скрывались недовольство и подлая злоба. И под конец я обнаружил, что нет здесь места для мира, ибо здесь находятся истоки и причины всех раздоров и войн.
Оставался еще один род людей, которые так привержены к религии, что не могут отбросить ее, даже если бы они того пожелали, как черепаха не может избавиться от своего панциря-жилища. Я мог бы надеяться, что найду себе место среди них, если бы надежда столь часто не обманывала меня и под конец не заставила во всем отчаяться. Но все же, решив испытать все, что можно, я сделал еще одну попытку. Вы хотите знать, чем она кончилась? Ни от кого из людей я не отказываюсь так охотно, как от этих. Да и на что мне было надеяться, если ни одна и религий не согласна с другими религиями? Различных религий столько же, сколько различных религиозных братств. Доминиканцы спорят с миноритами, бенедиктинцы с бернардинцами, сколько названий, столько и религий, сколько религий, столько и различных церемоний, потому что они ни в чем не согласны между собой. И каждый человек доволен своей религией, ненавидит и проклинает религию других.
Только людей - а именно они больше всего нуждаются в единодушии - не в силах примирить ни добрая и могучая природа, ни воспитание, ни явная польза от взаимного согласия. Самые тяжкие испытания, самый горький опыт не могут объединить их и внушить им взаимную любовь. А ведь у всех людей общая форма лица и тела, общий звук голоса, силой разума наделен только человек и разум присущ всем людям в отличие от иных существ. А кроме того, людям дан язык - лучший посредник для установления дружбы и согласия.
Война противна всему сущему: война - первопричина всех бед и зол, бездонный океан, поглощающий всё без различия. Но если в войне нет ничего святого, если она, словно моровая язва, разъедает совесть и веру, если для людей нет ничего более пагубного, для Бога - ничего более ненавистного, если все это так, то почему же вы отворачиваетесь от меня? Разве вы разумные люди? Кто поверит, что вы обладаете хоть крупицей мудрости, если, не жалея ни трудов, ни забот, ни расходов, ни уговоров, прибегая ко всяческим ухищрениям, пренебрегая всевозможными опасностями, вы стремитесь во что бы то ни стало изгнать меня и заменить войной - воплощением всех бед и страданий?..
Известен факт, что в разгар Великой Отечественной войны немецкий врач, обследовавший угнанных из СССР в Германию девушек в возрасте 16−20 лет, был крайне удивлён и решил обратиться к Гитлеру с призывом немедленно начать мирные переговоры с нашей страной. Его удивило, что 90% девушек были девственницами, и он писал Гитлеру, что невозможно победить народ с такой высокой нравственностью! А сейчас…
В туркмении реально показывали фильм «Победа» с переводом на туркменский.
Выглядело так:
Гитлер заходит в бункер, вскидывает руку в нацистском приветствии:
- Хайль!
Фашисты:
- Хайль Гитлер!
В переводе:
Гитлер: - Салам алейкум!
Фашисты: - Алейкум вассалам Гитлер-ага!
Быть может, не было войны?
И это лишь плод воображения.
Но почему воюем мы?
Чтоб жили мирно, без волнения.
Быть может, не было столько смерти
И от голода у станках не умирали дети?
Быть может, не было войны,
Но почему земля в крови?
Быть может, нет горя и слёз и не было всё в серьёз.
Но куда ушли наших матерей отцы, мужья и дети.
Быть может, не стонала земля от боли в ночи
И все, что есть лишь потребность души.
Быть может, после войны нас не стало
И с последней пулей тело насмерть упало?
Быть может, мы плод воображения солдат
Которых враги убивали всех подряд?!
Но если война по настоящему была
И многих из жизни смерть унесла.
Мы должны свято хранить память о ней,
А также хранить святость мирных дней.
Люди, занимайтесь любовью, а не войною!
Ангел-донор
Мой отец вернулся домой с войны в 1949 году. В те дни по всей стране можно было встретить таких же солдат как мой отец, голосующих на трассах. Они спешили попасть домой и увидеться со своими семьями.
Но для моего отца радость встречи с родными была омрачена горем. Мою бабушку положили в больницу из-за болезни почек. И хотя ей оказали необходимую медицинскую помощь, для спасения требовалось немедленное переливание крови. Иначе, как сообщил доктор родным, ей не удастся дожить и до утра.
Переливание оказалось проблематичным, потому что у моей бабушки была редкая группа крови - III-я с отрицательным резусом. В конце 40-ых еще не существовало банков крови, да и не было специальной службы по ее доставке. Все члены нашей семьи сдали кровь для определения группы, но, увы, - нужной группы ни у кого не оказалось. Надежды не было, - моя бабушка умирала. Отец со слезами на глазах ехал из больницы за родными, чтобы привезти их попрощаться со своей матерью.
Когда отец выехал на трассу, он увидел голосующего солдата. Убитому горем ему хотелось проскочить мимо, однако что-то внутри заставило его нажать на тормоза и пригласить незнакомца в машину. Какое-то время они ехали молча. Однако солдат, заметив в глазах моего отца слезы, поинтересовался, что случилось.
С комом в горле отец поведал незнакомцу о болезни матери. Он рассказал о необходимом переливании крови и о тщетных попытках найти донора с III-ей группой крови и отрицательным резус-фактором. Мой отец продолжал что-то говорить в то время, как его попутчик достал из-за пазухи солдатский медальон и протянул ему посмотреть. На медальоне было указано «группа крови III (-)». Через несколько секунд машина отца уже мчалась обратно в больницу.
Моя бабушка поправилась и прожила еще 47 лет. Никто в нашей семье так и не смог разузнать имени того солдата. А мой отец до сих пор гадает, был ли это обыкновенный рядовой или ангел в военной форме. Иногда мы даже не подозреваем о том, как порой Господь может сверхъестественно действовать в нашей жизни.
Война - это наркотик. (Из фильма «Повелитель бури»)