Как-то раз, во время второй мировой войны, в лесистой части Украины, в окружение попало тысяч 20 немцев. Наши предложили им сдаться. Немцы были хорошо вооружены и у них были кое-какие припасы. По этому, на предложение сдаться они ответили нецензурной лексикой и вялой стрельбой…
Наши же, чтоб не мучаться и попутно, сломить волю противника к сопротивлению. Не мудрствуя лукаво, протянули по всему периметру окружения колючую проволоку, да понатыкали везде столбов и указателей, сообщавших что отныне, здесь расположен «Лагерь для военнопленных»!
В итоге, охр№невшие от такой наглости немцы просто сдались…
Мой муж-герой! Прошёл две войны. Устал. Выключил компьютер и лёг спать))
Чтобы помнили. Ужасы войны.
Внимая ужасам войны,
При каждой новой жертве боя
Мне жаль не друга, не жены,
Мне жаль не самого героя…
Увы! утешится жена,
И друга лучший друг забудет;
Но где-то есть душа одна -
Она до гроба помнить будет!
Средь лицемерных наших дел
И всякой пошлости и прозы
Одни я в мире подсмотрел
Святые, искренние слезы -
То слезы бедных матерей!
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей…
Приснилось мне - убитые солдаты
Приснилось мне - убитые солдаты
Пришли к Кремлю и тихо встали.
И вопросили: «В чём мы виноваты,
Что до сих пор вы нас не закопали?
Уж сколько лет желтеют наши кости
По всей Руси и на полях сражений,
А нам лежать бы надо на погосте -
Не заслужили это мы за все мучения.
Не надо славословья и парада.
По-христиански похороните нас,
И будем этому мы рады,
благодарить мы будем вас.
Мы умирали, чтобы жили люди,
Чтоб расцветала наша сторона -
За это шли на бой и знали - так и будет:
Что будет родина богата и сильна.
Живёте вы. Но Бога вы забыли.
Народ несчастлив - бедам нет конца!
Страну богатую вы разорили.
Плюёте вы на мертвеца.
Война не кончена, пока последний воин
Земле не отдан - воинский закон.
И кто не чтит его - тот счастья не достоин,
И даже мёртвыми он будет осуждён."…
Проснулся я. На «голубом экране»
Парад победы, громкое УРА!
Народу не до покаяний -
Столы накрыты - наливать пора.
1990 г.
Нет, не война их смертью уровняла -
Солдат советских и солдат чужих,
Для всех не погребенных общим стало,
Единым - безразличие живых!
Помногу лет, пропавшие без вести,
Без почестей укрытые землей,
Лежат бойцы на том же самом месте,
Где отгремел давно последний бой.
Война прошла, свой след в земле оставив,
Засеянной железом и костьми.
Лишь ворон, крылья черные расправив,
Кружился над погибшими людьми…
И черепов глазницы смотрят в небо,
И челюсти разжатые кричат:
- Смотри! Не говори, что это небыль!
Не лги! Не дай об этом умолчать!
Безмолвный крик тревожит наши души,
А вместе с ним минувшая война -
Не дайте память до конца разрушить,
Жизнь не вернуть, верните имена!
Никогда не понимал охотников: как можно стрелять в животных, ведь они такие беззащитные и красивые. Но не осуждал. В ответ мне приводили мне меня же, мою командировку: а как можно стрелять в людей?! Человек -- самое страшное и жестокое животное, он может ответить тем же…
Это стихотворение нашли после боя в шинели русского солдата, убитого в Великую Отечественную войну.
ПИСЬМО К БОГУ
Послушай, Бог… Еще ни разу в жизни
С Тобой не говорил я, но сегодня
Мне хочется приветствовать Тебя.
Ты знаешь, с детских лет мне говорили,
Что нет Тебя. И я, дурак, поверил.
Твоих я никогда не созерцал творений.
И вот сегодня ночью я смотрел
Из кратера, что выбила граната,
На небо звездное, что было надо мной.
Я понял вдруг, любуясь мирозданьем,
Каким жестоким может быть обман.
Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку,
Но я Тебе скажу, и Ты меня поймешь:
Не странно ль, что средь ужасающего ада
Мне вдруг открылся Свет - и я узнал Тебя?
А кроме этого мне нечего сказать,
Вот только, что я рад, что я Тебя узнал.
На полночь мы назначены в атаку,
Но мне не страшно: Ты на нас глядишь…
Сигнал. Ну что ж? Я должен отправляться.
Мне было хорошо с Тобой. Еще хочу сказать,
Что, как Ты знаешь, битва будет злая,
И, может, ночью же к Тебя я постучусь.
И вот, хоть до сих пор Тебе я не был другом,
Позволишь ли Ты мне войти, когда приду?
Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь,
Со мной случилось то, что нынче я прозрел.
Прощай мой Бог, иду. И вряд ли уж вернусь.
Как странно, но теперь я смерти не боюсь.
РУССКОЕ СЕЛО НА ВЗГОРОЧКЕ
Стоит село на взгорочке,
На взгорочке село,
Ах, дайте мне махорочки,
Гуляю веселО.
Хожу по ферме-фермочке,
Растащенной на печь,
В подсобке с моей девочкой
Теряем ее честь.
Эх, старая подсобочка
По сдаче молока,
Все было тут по доброму,
Казалось на века.
Шофер Ванюшка-Ванечка
Грузил бидоны здесь,
И миловался с Манечкой,
Вдвоем теряли честь.
Но честным оказался он
И в жены ее взял,
А долга он афганского
Увы, не избежал.
На сельском на погосте
Могилка со звездой,
Осталась Маня с Костиком:
«Сынок, Ванюшка, твой»
Растит, не налюбуется,
Ну, копия отца,
С могилкою целуется,
Верна ей до конца.
Но время уж горбатится,
На месте не сидит,
Как вал девятый катится
На деревенский быт.
Свобода безоглядная,
Давай гуляй, дели,
Гармошечка двухрядная,
Еловые рубли.
Эх, доля деревенская,
Скотинушку за грош,
Да и война Чеченская,
За Родину - под нож.
И Костика у Манечки
Забрали в Гудермес
Могилка рядом с Ваниной
И на могилке - крест
Звезда да крест, да Манечка
Меж ними, как звено.
И вечером, и ранечко,
Уж так заведено.
Как время перегорбилось,
То взгорочек, то лог,
В АО теперь оформилось
На взгорочке село,
У фермочки, у фермочки
Разобран верх и низ,
А девочки - не девочки,
А поголовно - мисс.
Мисс Турция, Испания,
Мисс Катар, мисс БургАс,
И кастинг с выбыванием
У федеральных трасс.
И уж совсем не Манечка -
Увядшая вдова,
«Мой Костик и мой Ванечка»
Вот все ее слова.
Молчит село на взгорочке,
На сердце горячо:
«Налейте братцы водочки,
Я расскажу еще…»
Если долго смотреть на смерть, то Смерть станет смотреть на тебя!
ДЕДОВЫ РАНЫ
Я помню деда. Орден, три медали,
Нашивки желтые, погоны старшины.
Но если б тело вы его видали!
Все в страшных шрамах не одной войны!
Шрам поперек груди через предплечье -
Достала деда сабля басмача
В двадцать девятом… Он служил в Ургенче
И пропустил в бою удар сплеча.
Дед был худым, ел редко и немного,
Последствия ранения в живот,
Который, как попало, был заштопан
Стежками грубыми и вдоль и поперек.
В начале января сорок второго
Он ранен был, освобождая Клин.
Его в снегу нашли полуживого,
Но все же в медсанбат доволокли.
Военхирург, от пуль избавив тело,
Вздохнув, подумал: «Этот-не жилец…
Хоть все, что мог, я для него и сделал,
Но старшине, скорей всего - конец!»
Но выжил дед! Казацкая порода
И годы в самой силе - тридцать пять.
Затягивались раны понемногу,
И он не собирался умирать!
Дальний Восток - определили деду.
И он границу по Амуру охранял.
Там в сорок пятом встретил он Победу
И там же, летом, самураев добивал
Освобождая в августе китайцев,
Практически в последний бой с врагом,
Осколком на ноге снесло все пальцы…
Дед сокрушался: «Вместе с сапогом!»
Но все же, доконали деда раны,
Их боль, невыносимая подчас…
Он умер тихо, дома, утром рано…
В том возрасте, в котором я - сейчас.
А теперь про наших ветеранов, которые достойны большого уважения, нашей поддержки, внимания и благодарности, а их, как говорится, тупо оскорбляют, унижают и пнут, бедных, беззащитных, наивных и всё ещё доверчивых… те уроды и дебилы, которые их упрекают в победе в ВОВ. Как я их ненавижу! Откуда такие бездушные подонки берутся? Неужели это мы их так воспитываем и этому учим? Загляните в глаза старикам-сколько они видели, сколько горя эти люди пережили! Да неужели они заслуживают такого отношения к ним!!!
Мир - это когда стреляют в другом месте.
«Если британская армия высадится в Германии, я просто прикажу полиции арестовать ее.»
22 июня
Наверно, если б я был там,
Махнув для храбрости сто
грамм,
Вскочил в атаку самым первым
С истошным воплем (минус -
нервам).
И фриц, бывалый,
хладнокровный,
Прицельной очередью ровной
Прошил бы мозг, меня не мучая.
(И это в самом лучшем
случае).
А в худшем? Драпал бы, как
трус,
Или в концлагерь шел на органы.
Что, впрочем, делал весь Союз,
Неподготовленный и дерганный.
Пять лет военной академии,
Где вместо лекций вопли
раненых,
Где вместо двоек дыры в темени,
И горы трупов на экзаменах…
Пройдя пять лет учебы
см ертями,
Салаги, с ружьями отсталыми,
В Берлин вошли уже
эксп ертами,
Лихими профессионалами.
* * *
Иисус! Аллах! Морфей из
«матрицы»!
Нам не нужны такие навыки!
Но ждут рассвета в Польше
натовцы,
И крест скинхед наносит на руки…
Воевать стоит с улыбкой. Если вы этого не умеете, показывайте оскал, но если и этого не умеете, вам лучше не соваться в это …