Что-то странное творится в этом мире, отношения обесцениваются, а «СНИКЕРС» дорожает…(((
На каменной стене храма было вырезано стихотворение под названием «Утрата», в нём всего три слова в нём всего три слова. Но поэт соскоблил их. Утрату нельзя прочесть… можно только почувствовать.
С вечера поссорились супруги, говорили много резких слов,
С горяча не поняли друг друга, напрочь позабыли про любовь.
Утром мужу на работу рано, а на сердце- горечи печать,
За ночь глупость ссоры осознал он, подошел жеу поцеловать.
Не спала, но все же притворилась, отвернула в сторону лицо.
В глубине обида затаилась, как удав свернувшийся кольцом.
Дверь закрыл-ни слова на прощанье, со двора на окна посмотрел.
Еслиб они знали, если б знали, что ушел из дома насовсем.
А жена привычными делами, как всегда своими занялась:
Детское бельишко постирала, борщ сварила, в доме прибралась.
Чистый пол, помытая посуда и с работы скоро муж придет.
-Я с ним разговариать не буду, пусть прощенья просит, пусть поймет.
Гордость в сердце вздыбилась высоко:"Первою к нему не подойду!"
По ролям разыгрывалась ссора в воспаленном дъявольском мозгу.
Шесть пробило, семь и полвосьмого. неподвижна дверь, порог молчит.
И в тревоге что-то сердце ноет, где-же задержаться так он мог?
Вдруг какой-то крик и суматоха, чей-то голос, плачущий навзрыд,
И соседский мальчуган Алеха крикнул запыхавшись:" В шахте взрыв!"
Взрыв.Совсем коротенькое слово, сердце будто в клочья порвало,
Нет, она к такому не готова! Может жив он, может повезло…
И в слезах по улице бежала, вспоминая с болью прошлый день,
Как в обиде злилась и кричала, застилала разум злобы тень.
Заведенной куклой повторяла:"Мой родной, о только бы не ты,
Я б к твоим ногам сейчас упала, прошептав короткое «Прости».
Им бы знать вчера, что будет завтра, все могло бы по другому быть
Смерть как вор, приходит так внезапно, не оставив шанса долюбить.
Прогремит неумолими грозно ПРИГОВОР, его не изменить.
Исправлять ошибки слишком поздно, с этой болью ей придется жить.
Люди, будьте к ближним своим мягче, относитесь с нежностью, добром,
И не обижайте, а иначе можно горько каяться потом…
Тебе может быть 14, 20, 30, 42, 50. Ты всё равно будешь плакать, когда уходят дорогие люди.
Памяти погибших в авиакатастрофе хоккейной команды Локомотив.
Вечная память! Скорбим…
В хоккей играли настоящие мужчины.
Еще вчера стучались их сердца.
А вот сегодня журавлиным клином
они от нас ушли на небеса.
Мы не увидим больше на площадке
пятёрки ярославские, увы.
Расклад судьбы… Простите ей, ребятки,
что матч свой в Минске не сыграли вы.
Кто виноват?! Зачем об этом спорить…
Кого в тюрьму, кого уволить? Смех!
На всех людей одно большое горе,
но и вина, наверное, - на всех…
Вы лучше присмотритесь: в небе синем
(не важно, из какой смотреть страны)
в хоккей играют настоящие мужчины!
Они играют, пока помним мы…
Печальный день, 7 Сентября
Окрасив в черный, лист календаря.
Перед глазами надпись лишь одна:
Разбился самолет Як-42
Скорбь, боль, утрата, это все слова.
Ушли на вечно, Герои льда.
Им больше не сыграть в любимый свой хоккей.
А ведь летели радовать людей.
Людей в чьем сердце будет навсегда.
Их яркая командная игра.
Не ясен нам судьбы трагический мотив.
Прощай Хоккейный клуб"ЛОКОМОТИВ"…
В хоккей играли настоящие мужчины.
Еще вчера стучались их сердца.
А вот сегодня журавлиным клином
они от нас ушли на небеса.
Мы не увидим больше на площадке
пятёрки ярославские, увы.
Расклад судьбы… Простите ей, ребятки,
что матч свой в Минске не сыграли вы.
Кто виноват?! Зачем об этом спорить…
Кого в тюрьму, кого уволить? Смех!
На всех людей одно большое горе,
но и вина, наверное, - на всех…
Вы лучше присмотритесь: в небе синем
(не важно, из какой смотреть страны)
в хоккей играют настоящие мужчины!
Они играют, пока помним мы…
Памяти погибших в авиакатастрофе хоккейной команды Локомотив.
Вечная память! Скорбим…
Не излить мне всей скорби на волю,
Задрожал карандаш мой в руке.
Почернел от немыслимой боли
Древний город на Волге-реке…
Все равны: новички, чемпионы…
Чех, словак, белорус и латыш,
Русско-шведско-канадские стоны
Вся Планета сегодня услышь…
Я со всеми готов разрыдаться
Богом прерван победный полет.
Сорок три молодых ярославца
Не взлетят и не выйдут на лед…
Пусть Господь слышит наши молитвы,
И начнется пусть Кубок Небес,
Ждут в Раю вас хоккейные битвы
И соперник ваш клуб ВВС.
Там вас встретят Бобров и Тарасов,
И на сборы отправят стремглав,
Черепанов с Харламовым сразу
Пусть вольются в ваш крепкий состав.
Будут биться, себя не жалея,
В Ярославле их любят и ждут.
Быстрый Марек отдаст на Салея,
И трибуны в экстазе взревут!
Быть, конечно, на первом вам месте,
И другого не знать вам с тех пор,
На трибунах «Торино», «Манчестер»,
Вас поддержат, и клуб «Пахтакор»…
Словно в сердце вонзили иголку
В душах русских отчаянья зуд.
Вся Россия похожа на Волгу,
Слезы русские Волгой текут…
Знаю пусть, что умру непременно
Я в один из начертанных дней.
Как расстанется дух с телом бренным,
Первым делом пойду на хоккей…
Сегодня утром ещё жили…
И планы строили они…
Судьба иначе все решила…
Все рухнули, разбились их мечты…
Всё то, к чему они стремились,
Всё то, чем жили игроки
Разбилось вмиг, вот так нелепо
За что? Всевышний нам, скажи…
Разбился в катастрофе чей-то брат,
А может сын, отец иль может дядя…
Хороший друг, спортсмен, сосед…
Уже неважно…
Погибли люди, близкие для всех…
Все думали, что ждет дальнейший их успех…
Как жаль, что всё вот так оборвалось…
Ошибка чья-то как всегда лишила жизни…
Ребят всех этих к сожаленью не вернешь
Но память на века о них ты сохранишь…
Командой были, вместе все погибли
Как больно всё это признать
Друзья, родные, вы крепитесь только…
Молитесь все, за тех, кого сейчас уж нет…
Седьмое сентября…
Теперь не просто дата…
Седьмое сентября…
День скорби и утраты…
не мое. но пробрало.
Cкорбим по «Локомотиву», жаль ребят, а мы их в Минске ждали… Жизнь очень не предсказуема…
Зло
Я так хочу понять то зло
которое в мой дом пришло
забыть о нём не вспоминать,
но нет, оно идёт опять.
в воспоминаньях и мечтах
в одежде, в книжках и словах.
в листве осенней и в дожде,
и в солнце утром на заре.
везде оно, где ты была,
но нет пришло, то зло тогда.
и забрало тебя сестра
жёстко, просто и без слов
была ты тут и нет тебя.
всё так же день идёт за днём
всё так же солнце за окном.
дожди пролили те места,
где ты была и нет тебя.
то зло живёт и будет жить.
да и тебя пора уж отпустить.
но зло во мне живёт всегда
ведь ты была и нет тебя.
И осталось 18 ампул, то ли с морфием, то ли с морфином…
Человека уже нет, а они остались; рак оказался сильнее.
Неделю боролся с соблазном: оставить - не оставить… а вдруг пригодятся… да мало ли что… а потом ищи…
И - об стену, вдребезги…
Нечастый счёт в борьбе с собой: 18: 0
Прискорбно, когда люди умирают!!!))))Еще хуже когда мрази, которые их убили еще живы!!!
«Аленький цветочек»
Рассказы сельского батюшки (Первоначальный вариант рассказа)
По соседству с нашим храмом уже лет шестьдесят стоит небольшой посёлок, состоящий из нескольких дощатых бараков на две или четыре квартиры. Во время войны там находилась воинская часть, потом военные ушли, а их землянки и бараки остались. В них поселились люди, потерявшие в годы войны своё жильё. Селились сначала временно, но, как оказалось, навсегда. Так возник посёлок Снегирёвка, по фамилии командира стоявшей там некогда воинской части.
В одном из этих бараков жила молодая женщина с красивым именем Алёна. В жилах её текла кровь южных славян, поэтому и внешность у неё тоже была яркой. Но, как это нередко бывает с симпатичными девчонками, не всё у неё ладилось в личной жизни. К тому времени ей уже перевалило за тридцать, а изменений к лучшему не предвиделось.
Алена была не только красивой женщиной, но ещё и доброй, способной прийти на помощь. Однажды летом, уже за полночь, один молодой мотоциклист из соседнего городка на большой скорости решил промчаться по Снегирёвке, но, не справившись с управлением, вылетел из седла и разбился. Придя в сознание, ещё долго ползал грязный, в крови и с перебитым позвоночником, от одного барака к другому, но никто на его призывы не отозвался. Только Алёна, будучи дома одна, не побоялась так поздно открыть дверь незнакомому человеку. Не открой она тогда, мотоциклист вряд ли бы выжил. А сейчас у него уже свои дети.
И вдруг случилась у Алёны любовь. Страстная и взаимная. Любовь, о которой любая женщина может только мечтать.
В соседнем городе открылось иностранное предприятие. Тогда это было у нас ещё в новинку. Приехали немцы, привезли необходимое оборудование и монтировали его. Одним из тех, кто там работал, оказался швейцарец Питер. Потом на фабрику стали набирать местных, и Алёна тоже устроилась туда. Так они и встретились.
Через какое-то время Питер переехал в барак, где жила Алёна. Он научился ладить с будущей тёщей, перезнакомился со всеми снегирёвцами. Как они находили общий язык? Ведь Питер мог говорить только по-немецки, а с Алёнкой они объяснялись на странной смеси из нескольких языков и множества жестов.
Вскоре молодые решили повенчаться, Питер принял нашу веру. Крестившись, швейцарец стал русским и, более того, снегирёвцем. После командировки в Россию Питер должен был возвращаться в Европу, но Алёна не захотела уезжать, и Питер остался постоянно работать в нашем городе.
Так они прожили около года. Потом Питер уехал за границу по делам фирмы, жена осталась его ждать. И вдруг перед Новым годом пропала…
Её искали везде, но только через неделю мать нашла её в морге в одном из ближайших к нам городов Московской области. Оказалось, несчастный случай. Никому ничего не сказав, Алёна уехала за подарками. Дороги были скользкими, она поскользнулась и упала на спину, ударившись головой о бордюр. Смерть наступила мгновенно.
До Питера не дозвонились. Никто, как оказалось, толком не знал ни его координат, ни срока командировки. Алёну похоронили без него.
Питер спешил на Рождество к жене, а нашёл её могилу. Не буду описывать его тоску, я всё равно не смогу этого сделать. Он приходил в храм, молился, как мог. Всё время, свободное от работы, пропадал на кладбище. Долго так продолжаться не могло, и, видя его страдания, близкие Алёны стали уговаривать его уехать из России. Питер понимал, что те правы, и стал готовиться к отъезду. Он получил новое назначение и паковал чемоданы. Был уже куплен авиабилет. И вот накануне отъезда Питер вдруг не пришёл ночевать. Утром снегирёвцы вышли прочёсывать заснеженные окрестности, и первым делом пошли на Алёнкину могилку. Там его и нашли.
Я ещё с детства помню картинки к сказке Аксакова «Аленький цветочек». На одной из них было изображено чудище лохматое, сердце которого не выдержало тоски по купеческой дочке. Мне всегда было жалко смотреть на него, лежащего бездыханно и обнимающего огромными лапами ненаглядный цветочек. Вот точно так же лежал и Питер на могиле своей жены. Руки обнимали дорогой его сердцу бугорок ледяной земли, а самого его уже почти занесло снегом. Как потом установили, у него остановилось сердце.
Отпевали Питера в доме, где они жили вместе с Алёнкой. Наши русские женщины плакали, как плачут по близкому человеку. Родственники Питера приехали из Швейцарии, но на их лицах за всё время молитвы - а я украдкой наблюдал за ними - не дрогнул ни один мускул. Когда потом, по окончании отпевания, я через переводчика выразил соболезнования его матери, она только кивнула мне в ответ, ничего не сказав. Хотя кто знает, что творилось в это время в её сердце? Может быть, швейцарцы в отличие от нас просто умеют хорошо скрывать свои чувства?
Тело Питера так и не увезли на родину, он так и остался навечно в нашей земле и в нашей памяти. Сейчас на их с Алёнкой могиле стоит камень с православным крестом, один на двоих. Бывая в тех местах по делам службы, я частенько захожу к ним здороваюсь, словно с живыми.
Говорят что время лечит…
Мне кажется, оно просто вырывает куски нашей памяти, с кровью…