Все говорят, что принимать горе — великое умение. Но никто не говорит, что принимать радость — умение не менее великое.
НАЦИЗМ
Война всегда имеет риски
И надевает скорбь на лица.
Гудит шабаш антисемитский
В «стране берёзового ситца».
И вновь звучит «Ату еврея!» —
Как вариант «Ату Израиль!»
Как будто вспять вернулось время
В поры нацисткой чёрной стаи!
И не поможет здесь ни лидер,
Ни, честь хранящие, вельможи —
Нацизм в своём извечном виде
Из гроба встал — мороз по коже!
Шажок остался до погрома,
До акта высшего злодейства:
Нацизм — предвестник смертной комы
Страны ли, царства, королевства.
Фашистов деды били вместе
И по приказу, и в охотку,
Одни и те же пели песни,
И пили пред атакой водку,
И друг за друга погибали,
И до Берлина доходили,
И горизонты открывали.
И просто жили и любили.
Коль Б-г уничтожает память,
То в тот же миг лишает жизни.
…Уж видно, как из недр бьёт пламя,
Лазурной достигая выси.
Печалью наполнены строчки,
Снится им кровавый дождь,
Снятся реки, море крови.
А по коже снова дрожь,
Вновь они кричат от боли.
Снится им ужасный плен,
Бой последний часто снится.
Снится рёв ночных сирен
И убитых, мёртвых лица.
Снятся в тучах небеса,
Снится шум, раскаты грома.
Снятся близких голоса,
Что героев ждали дома.
Каждый день один и тот же сон,
Нет конца такому горю.
Если был свидетелем тех войн,
Война останется с тобою.
Горе не от ума, а от его гордыни.
Заныли о гОре сыры, катаясь в масле …
«Всё будет хорошо, не плачь!» —
Слова ни сердцу, ни уму.
Но почему, но почему,
Когда от горя ты незряч,
Необходимо хоть кому:
«Не плачь»?
И было у него горе с умом…
О мой шампунь!
Ты кончишься однажды —
Тебя
до самой мусорки
я взглядом провожу…
Покинув
равнодушный
серый дом многоэтажный
Ему я о тебе не расскажу
В бесконечность уводит улица,
На изгибе своём сутулится.
Я тот старый, убогий пьяница,
И мне утро всегда не нравится.
В своё горе-спиртное море
Окунаюсь всегда с головою,
Побеждая в ненужном споре,
Не в ладах со своей судьбою.
Для меня корабли утонули.
Для меня все костры остыли.
Дай мне, Боже, уйти в июле.
И чтоб дети меня простили.
Горе такая штука… иногда думаешь, что всё прошло, но время от времени швы расходятся.
На чужом горе ничего не растёт.
Настоящее горе — это потерять глаза матери. Они моё зеркало, моя совесть.
Дети простите! Убила вас жадность.
Алчность украла лучшие года.
Желание нажиться, стало смертью вашей.
Дети простите… В том числе и меня.
Мы все виноваты в этом кошмаре,
Ценности меняя на жизненном пути.
Что нынче дороже для власти, мы знаем.
Как жаль, что от такой судьбы не уйти.
А если бы те, что выше места занимая.
Бы думали, не о своих, только счетах.
Тогда бы, вы дети горя не знали
И смех бы звенел и сейчас на устах.
Простите нас дети … Да и не только.
Больно и горько очень в груди.
Развлечься пошли вы все добровольно.
А от огня не смогли Вас спасти.
Простите нас дети…
Простите… Дети…
(Кемерово… скорбим.)
Свидетельство о публикации 118032905805
Почему умирают дети,
И не видно счастливых глаз?
Как цветочек один на свете,
лишь расцвёл и уже угас.
И потухли все свечи мира,
В сердце только осколки льда,
А ведь мама тебя хранила
«Не отдам, — говорит. Никогда»
и за что ему крохе невинной
столько страха, боли и зла?
Его жизнь перестала быть длинной
и надежда уже умерла.
Не успел он познать то чувство,
о котором шепчут вокруг,
да и в сердце теперь стало пусто,
не узнав тепло милых рук.
Смерть ворвалась туда, где любили,
не жалела, сжигала мосты,
а ведь люди счастливыми были,
и теперь перед ними кресты.
Почему умирают дети?
Чем судьбе за винили они?
Что попали в ужасные сети,
где не светят давно огни.
А тропа в неизвестную даль,
все ведет в никуда с неоткуда,
кто-то скажет: «Конечно, мне жаль»
только вот не вернуть это чудо.
Не утихнет вовек эта боль,
не угаснет в душе та обида,
его жизни не сыграна роль
растворится как в снах пирамида.