Я вижу побелевшие щеки и померкшие глаза, но никаких следов, оставленных cлезами. Так, значит, твоё сердце плакало кровью?
(К) Мы можем лишь, представить глубину, тех женщин, что хотим не сразу, а также и идти ко дну, от тех, в ком видим мы проказу…
Быть может в жизни есть стезя, в которой ты как малый плюша, то мыкаешься туда сюда, а может просто равнодушен…
Не надо говорить слова, не надо ласк, когда лишь малость, ты лучше подари себя иль не дари и не встречайся…
Не надо слез, прощений, лжи, обманом душу не наполнишь, скажи любимая в ночи, как счастлива со мной бывает…
Мы мало дарим благодать, лишь бережем слова на страсти иль большее могу сказать, мы чаще ими убиваем…
Потом жалеем, но судьба, не выбирает прятки, сам спрятался, сам виноват, вот и пойми свои повадки…
Война полов, судьба причин, быть может новая основа, мы отдаляемся - крича, но также отпускаем молча…
«Аленький цветочек»
Рассказы сельского батюшки (Первоначальный вариант рассказа)
По соседству с нашим храмом уже лет шестьдесят стоит небольшой посёлок, состоящий из нескольких дощатых бараков на две или четыре квартиры. Во время войны там находилась воинская часть, потом военные ушли, а их землянки и бараки остались. В них поселились люди, потерявшие в годы войны своё жильё. Селились сначала временно, но, как оказалось, навсегда. Так возник посёлок Снегирёвка, по фамилии командира стоявшей там некогда воинской части.
В одном из этих бараков жила молодая женщина с красивым именем Алёна. В жилах её текла кровь южных славян, поэтому и внешность у неё тоже была яркой. Но, как это нередко бывает с симпатичными девчонками, не всё у неё ладилось в личной жизни. К тому времени ей уже перевалило за тридцать, а изменений к лучшему не предвиделось.
Алена была не только красивой женщиной, но ещё и доброй, способной прийти на помощь. Однажды летом, уже за полночь, один молодой мотоциклист из соседнего городка на большой скорости решил промчаться по Снегирёвке, но, не справившись с управлением, вылетел из седла и разбился. Придя в сознание, ещё долго ползал грязный, в крови и с перебитым позвоночником, от одного барака к другому, но никто на его призывы не отозвался. Только Алёна, будучи дома одна, не побоялась так поздно открыть дверь незнакомому человеку. Не открой она тогда, мотоциклист вряд ли бы выжил. А сейчас у него уже свои дети.
И вдруг случилась у Алёны любовь. Страстная и взаимная. Любовь, о которой любая женщина может только мечтать.
В соседнем городе открылось иностранное предприятие. Тогда это было у нас ещё в новинку. Приехали немцы, привезли необходимое оборудование и монтировали его. Одним из тех, кто там работал, оказался швейцарец Питер. Потом на фабрику стали набирать местных, и Алёна тоже устроилась туда. Так они и встретились.
Через какое-то время Питер переехал в барак, где жила Алёна. Он научился ладить с будущей тёщей, перезнакомился со всеми снегирёвцами. Как они находили общий язык? Ведь Питер мог говорить только по-немецки, а с Алёнкой они объяснялись на странной смеси из нескольких языков и множества жестов.
Вскоре молодые решили повенчаться, Питер принял нашу веру. Крестившись, швейцарец стал русским и, более того, снегирёвцем. После командировки в Россию Питер должен был возвращаться в Европу, но Алёна не захотела уезжать, и Питер остался постоянно работать в нашем городе.
Так они прожили около года. Потом Питер уехал за границу по делам фирмы, жена осталась его ждать. И вдруг перед Новым годом пропала…
Её искали везде, но только через неделю мать нашла её в морге в одном из ближайших к нам городов Московской области. Оказалось, несчастный случай. Никому ничего не сказав, Алёна уехала за подарками. Дороги были скользкими, она поскользнулась и упала на спину, ударившись головой о бордюр. Смерть наступила мгновенно.
До Питера не дозвонились. Никто, как оказалось, толком не знал ни его координат, ни срока командировки. Алёну похоронили без него.
Питер спешил на Рождество к жене, а нашёл её могилу. Не буду описывать его тоску, я всё равно не смогу этого сделать. Он приходил в храм, молился, как мог. Всё время, свободное от работы, пропадал на кладбище. Долго так продолжаться не могло, и, видя его страдания, близкие Алёны стали уговаривать его уехать из России. Питер понимал, что те правы, и стал готовиться к отъезду. Он получил новое назначение и паковал чемоданы. Был уже куплен авиабилет. И вот накануне отъезда Питер вдруг не пришёл ночевать. Утром снегирёвцы вышли прочёсывать заснеженные окрестности, и первым делом пошли на Алёнкину могилку. Там его и нашли.
Я ещё с детства помню картинки к сказке Аксакова «Аленький цветочек». На одной из них было изображено чудище лохматое, сердце которого не выдержало тоски по купеческой дочке. Мне всегда было жалко смотреть на него, лежащего бездыханно и обнимающего огромными лапами ненаглядный цветочек. Вот точно так же лежал и Питер на могиле своей жены. Руки обнимали дорогой его сердцу бугорок ледяной земли, а самого его уже почти занесло снегом. Как потом установили, у него остановилось сердце.
Отпевали Питера в доме, где они жили вместе с Алёнкой. Наши русские женщины плакали, как плачут по близкому человеку. Родственники Питера приехали из Швейцарии, но на их лицах за всё время молитвы - а я украдкой наблюдал за ними - не дрогнул ни один мускул. Когда потом, по окончании отпевания, я через переводчика выразил соболезнования его матери, она только кивнула мне в ответ, ничего не сказав. Хотя кто знает, что творилось в это время в её сердце? Может быть, швейцарцы в отличие от нас просто умеют хорошо скрывать свои чувства?
Тело Питера так и не увезли на родину, он так и остался навечно в нашей земле и в нашей памяти. Сейчас на их с Алёнкой могиле стоит камень с православным крестом, один на двоих. Бывая в тех местах по делам службы, я частенько захожу к ним здороваюсь, словно с живыми.