Цитаты на тему «Прозалюбимая»

.
О том, как стать счастливым и успешным, пишут все и даже больше. Но вот о том, как испортить себе жизнь, писать осмеливаются немногие. Просто потому, что тема эта не очень модная и не очень приятная. Так как давно уже не секрет, что несчастными нас делают не окружающие и обстоятельства, а мы сами. И самую сильную боль, опять же, причиняем себе мы сами. Вот только признаться себе в этом может не каждый. Потому что становится страшно. Ведь если в нашем бедственном положении виноваты мы, то сетовать на внешние обстоятельства уже не получится. А придется собрать себя в кучу и начать усердно работать над своим счастьем. Только не путать с благополучием, потому что при наличии оного люди не всегда счастливы!

Одним из вариантов дать волшебный пинок, после которого даже ёж полетит, это воспользоваться нашим природным талантом делать все «от противного». Недаром книга Григория Остера «Вредные советы» пользуется такой популярностью. Так что будем считать, что это «Десять советов для тех, кто хочет быть несчастным».

Эти десять советов написала Селестин Чуа перед тем, как начать свой очередной двадцатидневный эксперимент. На этот раз она решила провести 21 день только в позитивном настрое несмотря на внешние обстоятельства. Прочитав это советы, я поняла, что и сама грешна. Некоторые пункты чуть ли не кричали «Ты так постоянно делаешь!» Я не могу сказать, что я несчастна. Но иногда накатывается такое ощущение, что весь мир против меня и всё получается из рук вон плохо. Главное только не зацикливаться и не оставаться в таком состоянии долго, иначе можно втянуться и стать Осликом Иа.

[] - Постоянно жалуйтесь на жизнь

Это мы умеем лучше всего! Варианты: «Ну почему это случилось именно со мной?!», «Ну почему мне не досталась эта работа», «Почему он не пригласил меня на свидание?!» и т. д. и т. п. Список подобных жалоб может быть бесконечен. Люди всегда на что-то жалуются. Если это не правительство, то хотя бы погода. Долго нет снега - ну где же зима?! Завалило снегом, который не расстаял даже в середине марта - ну когда уже закончится эта зима?! Каждую ситуацию можно перевернуть так, что она будет выглядеть невыгодной. Согласитесь, что негатив мы ищем гораздо чаще и находим его гораздо быстрее, чем позитивные моменты.

Что делать? Старайтесь во всем находить позитивные или хотя бы нейтральные моменты. И как только вы поймали себя на том, что начинаете ныть и жаловаться - сразу же прекращайте это! Иначе заведенная шарманка так и не остановится. Осознание - это первый шаг к решению проблемы. Постарайтесь поймать момент переключения на негатив и понять, что именно является для вас спусковым крючком.

[] - Умышленно избегайте проблем

Иногда вариант Скарлетт О’Хара «Я не буду думать об этом сегодня. Я подумаю об этом завтра» очень помогает. Но слишком часто многие используют его как оправдание своему бездействию и нежеланию решать возникшие проблемы.

Отложить, избежать, закрыть глаза, сделать вид, что не услышали, не высказать свое мнение - всё это является избеганием проблем. Но таким образом вы их не решаете, а просто откладываете на потом. Более того, со временем маленькая проблема может превратиться с огромный снежный ком, который в итоге погребёт вас под собой. В любом случае подобное страусиное поведение сделает только хуже. Так что выньте голову из песка и сделайте хотя бы что-нибудь. Это уже шаг в сторону победы.

[] - Сравнивайте себя с окружающими

Это мой самый любимый пункт! Вы даже не представляете себе, насколько глупо всё это выглядит со стороны и сколько на самом деле неприятностей приносит подобное сравнивание. Где-то полгода назад я посмотрела фильм «Джонсоны» (The Joneses), который очень красочно описывает подобное поведение. В котором в небольшой городок приехала идеальная семейная пара с идеальным домом, идеальными детьми и вещами. Все было класса-люкс. И соседи начали смотреть на них и стараться все делать точно также. В итоге один из героев так увлекся сравниванием себя и своей семьи с этим эталоном, что покончил жизнь самоубийством, когда понял, что не дотягивается до их уровня, как бы ни старался.

Этот сюжет из фильма показывает одно из самых страшных последствий подобного подражания. Не знаю, насколько реальны такие случаи. Но заниженная самооценка и ощущение себя полным неудачником вам гарантированы. Всегда найдётся кто-то, кто хотя бы в чём-то лучше вас.

[] - Беспокойтесь о вещах и событиях, которые ещё даже не произошли

Это одна из самых распространенных причин, по которым огромное количество прекрасных идей так никогда и не увидят жизнь. Потому что их хозяева боятся потерпеть неудачу, в которой не уверены на все 100%. Просто вдруг?! И сразу выстраивается целый ряд надуманных препятствий, которые могут возникнуть перед начинающим предпринимателем. По тем же самым причинам не создаются семьи, не клеятся пары и не появляются дети.

Не хочу показаться циничной, но в конце-концов мы все умрём. Так зачем же пропускать такое огромное количество положительных моментов в нашей единственной жизни из-за страхов, которые могут никогда не реализоваться?!

[] - Нагружайте себя проблемами

Избегать проблем плохо, но и чрезмерное погружение себя в них - тоже дело не очень полезное. Если у вас талант делать из мухи слона, тогда этот пункт как раз для вас. Все сталкиваются с проблемами. Большими и маленькими, срочными и не очень. Если вы будете причитать, то даже самая маленькая проблема покажется вам трудно разрешимой.

Перестаньте причитать и попросите помощи. Разложите проблему на составляющие и она не покажется уже такой страшной. Не пытайтесь решить сразу несколько проблем. Выстройте приоритетную очередь и обрабатывайте проблемы по одной в очередности их поступления.

[] - Делайте вещи, которые вам не нравятся

Не буду подробно останавливаться на этом пункте, так как это и так очевидно. Сложно быть счастливым в то время, как занимаешься нелюбимым делом.

[] - Продолжайте отношения, которые себя уже давно исчерпали

Быть рядом с тем, кого больше не любишь, глупо. Оставаться рядом из-за чувства вины и жалости - глупо вдвойне. Как бы хорошо вы не скрывали это, человек все равно чувствует, что отношение к нему изменилось. И он будет изводить вас для того, чтобы вы сознались. Особо талантливые партнеры умудряются привить еще и чувство вины, из-за которого вы уже точно его никогда не бросите.

Оставаясь в таких отношениях вы лишаете себя возможности найти новую любовь и начать новую жизнь. Вы как-будто застряли в негативном прошлом без будущего. Вариант «Мы ответственны за тех, кого приручили» подходит только для домашних питомцев. С человеком в таком состоянии это уже не любовь, а привязанность. Не стоит путать эти два абсолютно разных чувства. От привязанностей нужно избавляться.

То же самое касается и отношений с друзьями. Как бы печально не звучал этот факт, но люди меняются и со временем некоторые связи тускнеют, слабеют и вовсе разрываются. Тянуть их только потому, что вы друзья, также глупо, как и оставаться с нелюбимым человеком. Такие друзья не будут вас ценить и слушать.

У вас были прекрасные законченные отношения. Пора идти дальше.

[] - Пытайтесь изменить окружающих людей

Сложно изменить себя. Ещё сложнее - изменить окружающих вас людей. Особенно, когда вы просто пытаетесь подстроить их под себя. Любой человек с самоуважением хотя бы в зачаточном состоянии будет упорно (а то и агрессивно) сопротивляться подобному акту насилия над своей личностью.

Вы можете потратить огромное количество времени над изменением плохих, на ваш взгляд, привычек вашей второй половинки. В итоге он или она просто уйдут от вас, изменённые и улучшенные. К тем, кто будет ценить их такими, какие они есть. В конце этой истории будет всего один несчастный человек - это вы.

Люди меняются исключительно по своей воле. Поэтому единственное, что вы можете сделать, это подать собственный пример. И если у вас всё получится - вы можете начать целое движение, которое изменит не только окружающих вас людей, но и мир в целом.

[] - Пробуйте всем угодить

А это вообще одно из самых неблагодарных дел. Угодить всем невозможно. Если вы нравитесь всем, значит вы, скорее всего, посредственность без собственного мнения. Одно дело держать язык за зубами при родственниках или начальстве, другое дело - стараться быть приятной для всех. В погоне за «сделать всем приятно» вы не заметите, как ваше собственное «Я» растворится в потоке чужих желаний и предпочтений. В итоге вы заработаете очередной невроз и комплекс неполноценности.

Вы должны жить своей жизнью, а не чужими желаниями.

[] - Привязывайте себя к целям/вещам/статусам/людям

В нашем мире нет ничего постоянного. Все течёт, все меняется. В том числе и вы. Ваши цели, поставленные в начале года, могут стать совершенно неактуальными к его концу. Человек, в которого вы были безумно влюблены и вместе с которым клялись «жить в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас», может оказаться совсем не тем принцем, друзьям имеют свойство подводить, а дети - вырастать не такими, какими мы их представляли. Люди меняются, деньги обесцениваются, работа может надоесть - нельзя намертво привязывать себя к поставленным ранее целям, к людям и к вещам. Будьте гибкими и открытыми и тогда мир обязательно откликнется и подбросит вам парочку стоящих идей/людей как раз в тот момент, когда вы этого не ожидаете.

Я думаю, что каждый найдет в этом списке хотя бы один пункт, который он выполняет изо дня в день. Иногда с особой настойчивостью. Возможно, абсолютно и постоянно счастливых людей не бывает. Но мы можем хотя бы попытаться стать такими на день… на два… а может и на неделю. И, может быть, это состояние счастья станет одной из наших хороших привычек?

Не зацикливайтесь, не останавливайтесь и никогда не сдавайтесь.

.
…Сейчас главное - точно определить положение в стране,
хотя бы в основных сферах жизни. Прилагается своё мнение.

МЕДИЦИНА.
Здесь всё хорошо, нареканий нет и быть не может, потому что здоровые ничего о медицине не знают, а больные уже ничего не скажут.

НАУКА.
Если во всём мире сколько вложишь в науку, столько от неё и получишь, то у нас можно вложить «ни хрена», а получить шесть, семь, а в удачные годы и восемь раз… «ни хрена».

ИСКУССТВО.
Важнейшим для нас сегодня несомненно является… порнография. Если основной творческий принцип реализма «о чем думаешь, то и показываешь», то основной творческий принцип порнографии - «чем думаешь, то и показываешь».

Особо О КУЛЬТУРНОМ ОБМЕНЕ С ЗАПАДОМ.
Это единственный обмен, который осуществляется на выгодных для нас условиях: они нам фильмы ужасов, мы им - новости дня.

СЕКС.
Наши ученые выявили связь между юмором и сексом. Они заметили, что когда смешно, тогда не получается, а когда не получается, тогда не смешно.

НАРОДОНАСЕЛЕНИЕ.
Рождаемость падает, потому что оргазм достигаем только во время воровства.

ЖИЛИЩНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО.
У каждой семьи отдельной квартиры к двухтысячному году не получилось. Но, наверное, получится к следующему году… к трёхтысячному.
.

.
Средневековые пояса верности - мистификация. Но идея распаляет воображение, так что почему бы не создать …
лифчик, расстегивающийся только по любви?

Празднуя собственный десятилетний юбилей, японская марка нижнего белья Ravijou выпустила бюстгальтер, расстегивающийся только от любви между партнерами. Новая модель лифчика получила название True Love Tester.
Для создания новинки, способной как следует подпортить вечер, были привлечены физиологи и сексологи. В бюстгальтер был вмонтирован пульсометр, считающий частоту сердечных сокращений: если во время раздевания девушка действительно влюблена в своего партнера, замок лифчика с легкостью раскроется, если же нет - придется придумывать другие способы, чтобы заставить женское сердце биться чаще.
В интернет-сообществе традиционно появились те, кому эта идея не понравилась: так, некоторые пользователи отмечают, что в среднем для влюбленности людям нужно провести вместе около 24 ночей, и все это время специфическое нижнее белье будет мешать паре выстраивать отношения.

.
Если вы порезали палец и у вас нет под рукой перекиси водорода или другого необходимого средства, чтобы остановить кровь, посыпьте ранку сахаром, кровь немедленно остановится.

Запах масляной краски, который держится в квартире после ремонта, быстро исчезнет, если в нескольких местах поставить тарелки с солью.

Стёкла автомобиля не запотеют, если их протереть влажной солью, завёрнутой в марлю.

Не выливайте воду, в которой варились овощи. Остудите и полейте этим отваром комнатные цветы.

Ржавчина с плиты исчезнет, если протереть её поверхность горячим растительным маслом

Протрите новую столовую клеёнку смесью уксуса и молока (пополам), это предохранит её от трещин.

Неприятный запах на кухне исчезнет, если сжечь сухую апельсиновую или лимонную корку

Ржавые пятна с ванн и раковин можно удалить перекисью водорода с добавкой нашатырного спирта, или горячим уксусом, в котором растворено немного поваренной соли.

Для того, чтобы избавиться от грязи и плесени на швах в ванной нужно: в мисочку налить стакан горячей воды и сделать крепкий содовый раствор (две столовых ложки с горкой), туда же столовую ложку стирального порошка.
После взять зубную (или любую другую) щеточку и отмыть швы. Это можно делать и губкой для посуды, используя ее жесткую сторону. После нескольких обработок плесень больше не вернется.

Если нужен только белок, а желток необходимо сохранить на несколько дней, следует проткнуть яйцо иглой с двух сторон - белок вытечет, а желток останется в скорлупе.

Чтобы суп с домашней лапшой не получился мутным, опустите лапшу на минуту в горячую воду и откиньте на сито, а затем уж положите в бульон и варите до готовности. Такой же совет можно дать и относительно рисового супа: промытый рис положите на 3−5 мин в кипящую воду, откиньте на сито, а затем засыпьте в бульон.

Если картофель варится в «мундире» проколите кожицу в нескольких местах - он не рассыплется.

Жареный картофель приобретёт пикантный вкус, если при приготовлении добавить в него 1 ч. ложку горчицы.

Чтобы у жареной птицы была хрустящая корочка, за 10 мин. до окончания жарки побрызгайте курицу, утку или индейку соленой водой.

Замороженную рыбу положите в полиэтиленовый пакет, завяжите и опустите в тёплую воду. Рыба оттает быстрее, чем просто при комнатной температуре.

Фасоль станет вкуснее и питательнее, если воду слить сразу же после кипячения, затем залить холодной и добавить в неё 3 ложки растительного масла.

Чтобы куски рыбы во время жарки не разваливались, надо их посолить, обвалять в муке и дать им полежать 10−15 мин, потом положить на сковородку в горячее масло.

Чтобы очищенные яблоки не потемнели, надо опустить их в слегка подсоленную холодную воду.

Если дрожжевое тесто подошло, а у вас нет времени сразу разделать его и поставить выпекать, чтобы оно больше не подходило, прикройте его хорошо смоченной бумагой, только предварительно отряхните её от воды.

Если добавить в сметану немного молока, она не свернётся в подливе.

Белки лучше взбиваются, если их предварительно охладить, а желтки быстрее растираются, если их подогреть. Рис будет белым и рассыпчатым, если в воду добавить кристаллики лимонной кислоты.

Вы хотите приготовить тесто с изюмом? Промойте изюм в горячей воде, а потом обсыпьте мукой. Тогда изюминки распределяться в тесте равномерно.

Молоко не «убежит», если края кастрюли намазать жиром.

Удалять чешую гораздо удобнее, если опустить рыбу под воду. Тогда чешуя не разлетается в стороны и не пачкает ничего вокруг.

Вымачивание в уксусе, квасе, кислом молоке, огуречном, капустном или свекольном рассоле - надежный способ сделать жесткое мясо мягким.

Чтобы получить красивую поджаренную корочку, нужно всю поверхность сырого мяса смазать растительным маслом.

.
Наверняка многие из вас замечали, что очень много людей, которые в школе плохо учились, в жизни добиваются гораздо чаще успеха, чем отличники. Почему так происходит? Вроде должно быть все наоборот.
Всех двоечников учителя и родители постоянно пугают, тем, что они не смогут найти себе хорошую работу и вообще в жизни таким не будет места. Но в после школьной реальности мы видим совсем другую картину. Наоборот, отличники не могут найти себе хорошую работу. А когда находят, то очень удивляются, видя, что работать будут у своего бывшего одноклассника - двоечника.
На мой взгляд, здесь нет никакой несправедливости. Жизнь как всегда расставляет все по местам. А дело все в самой системе образования, точнее в ее ошибках.
В школах нас учат, что нельзя совершать ошибки. А если совершил, то будешь наказан. Причем в школе от учителя двойкой, а дома от родителей серьезным разговором, а то и ремнем. И дети выходят из школьных стен уже с подсознательным страхом. Страхом совершить ошибку. Поэтому с годами все тяжелей и тяжелей становится что-то менять в жизни. Но, как известно самые большие уроки мы извлекаем из наших ошибок, из наших падений.
В школах, институтах учат находить высокооплачиваемую работу, а не создавать высокооплачиваемые рабочие места.
В школах и институтах учат, как работать за деньги, а не как сделать, чтобы деньги работали на тебя. Ведь если цель любой работы - это получение денег, то почему бы сразу не начать с главного, как сделать деньги, а не как найти работу?!
В школах и институтах учат, как взбираться по корпоративной лестнице, а не тому, как создавать компании и корпоративные лестницы.
В школах и институтах внимание акцентируется на гарантии занятости, а не на финансовой свободе. Вот почему многие работающие по найму живут в постоянном страхе потерять работу.
И наконец, в школах и институтах практически не учат обращаться с деньгами, из-за чего миллионы людей покупают вещи, которые им не нужны, устраиваются на работу, которую не любят, вообще живут не той жизнью о которой всегда мечтали.
Теперь давайте все же, ответим на вопрос: почему двоечники гораздо успешнее отличников?
У двоечников гораздо сильнее прокачаны нужные навыки для реальной жизни. Они не терпят систем и правил. Они любят создавать свои правила и системы. Двоечники - это всегда бунтари-практики! Им нужно только то, что сразу можно использовать на практике. И они не бояться совершать ошибок, так как с каждой новой ошибкой становятся все умней и изощренней. Обычно в школе они хулиганят, и очень часто посещают кабинет директора.
Несомненно, что и отличники добиваются успехов, но для этого им нужно очень много в себе «отстрелить». Двоечникам же в реальной жизни гораздо легче.
Поэтому подумайте в следующий раз, перед тем как ругать вашего ребенка за очередную двойку. Лучше начните преподавать ему правильное финансовое образование. Научите его обращаться с деньгами. Научите его не бояться ошибок. Это, то, что реально поможет ему добиться успеха в после школьной жизни.
&

.
Любите ли Вы женские ноги так, как их люблю я? Сомневаюсь.
Женские ноги… О них можно говорить бесконечно. О них можно слагать песни. Им нужно посвящать стихи.
Женские ноги… Две точённые загорелые статуэтки на белоснежной простыне. Магнит алого лака, притягивающий с абсолютно неземной силой и обещающий сказку. Сказку, которая, несмотря на самые непредсказуемые повороты сюжета, непременно закончится хэппи-эндом. Хэппи-эндом, после которого хочется просто умереть, потому что понимаешь, что ничего круче в твоей жизни больше не будет.
Женские ноги… Попробуйте прикоснуться губами к большому пальчику и Вы почувствуете колебания тока, уходящего по невидимым проводам куда-то высоко-высоко. Эти колебания нарастают в геометрической прогрессии по мере продвижения Вашего языка. Колено… ямочка под коленом… бедро (обязательно внутренняя поверхность)… И когда кажется, что через мгновение произойдёт термоядерный взрыв, немедленно вниз. Вторая сестричка-близнец не должна быть обделена Вашим вниманием. Тот же долгий, но удивительно сладкий путь. Пальчики, щиколотка… Медленно-медленно…
Женские ноги… Что может сравниться с ощущением, когда они сплетаются в какой-то фантастический узел на Вашей спине? Узел, распутать который под силу исключительно профессионалу. А трепещущие на Ваших плечах ступни? Как два испуганных зверька, пытающиеся скрыться от подстерегающей опасности, но, осознав всю тщетность своих попыток, сдающиеся на милость победителя. А победитель будет милостив. Очень милостив…
Женские ноги…
Любите ли Вы женские ноги так, как их люблю я? Сомневаюсь…
С уважением,
Искренне Ваш
Ганнибал Лектор
.

.

Рассказывает писательница Ю., в 1980-м году работавшая
художником-оформителем в городском театре юного зрителя.

В этот юбилейный год партийно-цензурная комиссия принимает спектакль ТЮЗа «Белоснежка и семь гномов». В театре напряжение: каким будет вердикт - неизвестно, а претензии могут быть высказаны самые фантастические - к сюжету, декорациям, выражению лиц актеров. И действительно, один из функционеров делает удивительное замечание к гриму: «А известно ли товарищу художнику, что гномы живут только семь лет?». Имеется в виду, что бороды гномов должны быть прицеплены к гораздо более молодым, чуть ли не детским лицам.

Все замирают. Спорить с чиновником Главлита бесполезно; однако смена актерского состава, репетиции насмарку, спектакль задерживается, все плохо…

Положение спасает парторг театра, по должности присутствующий на прогоне. Мгновенно, с совершенно непроницаемым лицом, строгим партийным голосом он отвечает: «Советские гномы, как известно, живут значительно дольше! "

Спорить с этим аргументом высокая комиссия не решается, и вообще больше вопросов не задает. Спектакль благополучно принят…
&

.
Русский язык - один из самых богатых в мире, и недостатком слов не отличается. Зато он, как и любой язык, быстро реагирует на потребности общества, которое постоянно нуждается в чем-то новом.
Мы часто вворачиваем в нашу речь иностранные словечки, которые мгновенно закрепляются в лексиконе. И в этом нет ничего плохого. Заимствования приживаются в языке и уже кажутся нам родными.
Представляем список из 200 слов, которыми мы пользуемся практически каждый день. Конечно, мы не призываем отказаться от их употребления. Но если мы иногда будем использовать русские синонимы, наша речь будет не хуже, а даже благозвучнее.

Абсолютный - совершенный
Абстрактный - отвлеченный
Аграрный - земледельческий
Адекватный - соответствующий
Активный - деятельный
Актуальный - злободневный
Аморальный - безнравственный
Анализ - разбор
Антураж - окружение
Аргумент - довод
Бизнес - дело
Бойфренд - приятель
Брифинг - летучка
Вариант - разновидность
Габариты - размеры
Герметичный - непроницаемый
Гипотетический - предположительный
Голкипер - вратарь
Гуманность - человечность
Дайвер - ныряльщик
Дайджест - обзор
Дебаты - прения
Девальвация - обесценивание
Демонстрация - показ
Деструктивный - разрушительный
Детальный - подробный
Диалог - беседа
Директор - управляющий
Дискомфорт - неудобство
Дискуссия - обсуждение, спор
Дифференциация - разделение
Доминировать - господствовать, преобладать
Дуэль - поединок
Игнорировать - пренебрегать
Идентичный - тождественный
Имидж - образ
Импорт - ввоз
Индивидуальный - единоличный
Индифферентный - безразличный
Индустрия - промышленность
Инертный - равнодушный
Интервенция - вторжение
Интернациональный - международный
Инфицированный - зараженный
Информация - сведения
Камуфляж - прикрытие
Коммерсант - торговец
Компенсация - возмещение
Комфорт - удобство
Комфортабельный - удобный, благоустроенный
Конкретный - определенный
Конкурент - соперник
Конкурс - состязание
Констатировать - устанавливать
Конструировать - устраивать, строить
Конструктивный - созидательный
Континент - материк
Контракт - договор
Конфронтация - противостояние
Концентрация - сосредоточение
Коррективы - поправки
Корреспонденция - переписка; сообщение
Кредитор - заимодатель
Криминальный - преступный
Легитимный - законный
Лепта - вклад
Ликвидация - уничтожение
Лингвист - языковед
Лифтинг - подтяжка кожи
Максимальный - наибольший, предельный
Маска - личина
Менталитет - склад ума
Метод - прием
Минимальный - наименьший
Мобильность - подвижность
Модель - образец
Модернизация - обновление
Момент - миг
Моментальный - мгновенный
Монолог - речь
Монумент - памятник
Монументальный - величественный
Натуральный - естественный
Негативный - отрицательный
Нивелировать - уравнивать
Объективный - беспристрастный
Оригинал - подлинник
Отель - гостиница
Параметр - величина
Паркинг - стоянка
Пассивный - бездеятельный
Персональный - личный
Плюрализм - множественность
Позитивный - положительный
Полемика - спор
Потенциальный - возможный
Превалировать - преобладать
Претензия - притязание
Прециозный - точный
Приватный - частный
Примитив - посредственность
Прогноз - предсказание
Прогресс - продвижение
Пропаганда - распространение
Публикация (действие) - обнародование, издание
Радикальный - коренной
Реакция - отклик
Реализовать - претворить в жизнь
Ревизия - проверка
Революция - переворот
Регресс - упадок
Резолюция - решение
Резонанс - отзвук
Результат - следствие, последствие
Реконструкция - перестройка
Рельеф - очертание
Ренессанс - возрождение
Респектабельный - приличный
Реставрация - восстановление
Реформа - преобразование
Секретный - тайный
Сервис - обслуживание
Симпозиум - заседание
Симптом - признак
Синтез - сбор, обобщение
Синхронно - одновременно
Ситуация - положение, обстановка
Социальный - общественный
Социология - обществоведение
Спонсор - благотворитель (меценат)
Стабильность - устойчивость
Стагнация - застой
Стресс - напряжение, потрясение
Структура - устройство
Субъективный - личный, предвзятый
Сфера - область
Тема - предмет
Толерантность - терпимость
Томаты - помидоры
Трансформация - превращение
Фактический - действительный
Форум - собрание
Фундаментальный - основополагающий
Хобби - увлечение
Шеф - глава
Шопинг - покупки
Шоу - зрелище
Эксклюзивный - исключительный
Эксперимент - опыт
Экспозиция - выкладка
Экспорт - вывоз
Эмбрион - зародыш
Эра - летосчисление
Юриспруденция - правоведение

.
«Неужели никто не видит, что я созрела? Какая жуткая несправедливость! Я ведь спелая! Сочная! Нежная! Я соблазнительная и восхитительная! Уже второй день жду, когда меня сорвут, тяготит невинность, хочется скорей её лишиться. Каждый раз, когда вижу знакомые руки, молю: Возьми меня… прошу, ведь устала ждать… скорее обрати на меня свой взор… Еще немного, и надломлюсь от тяжести, и тогда… Нет… Об этом лучше не думать. Подружек давно нет рядом. Что с ними, где они, куда попали?.. Вчера появилась противная гусеница. Как же я перепугалась! Неужели мои формы будут испорчены? Неужели мне не блистать в свете своей неповторимой красотой? Страх быть заживо сгнившей не покидал меня весь день. Пронесло… Спасибо нашему клубничному Богу! Но всё же нет ничего хуже ожидания. Если не считать мелкой зелени, которой еще зреть и зреть, на своем кусте я осталась практически одна. С первыми утренними лучами солнца я просыпаюсь и радостно тянусь навстречу неизведанному. Как же я прекрасна! Сама это чувствую. Впервые уродилась такой красавицей. А раньше: то не дозревала, то в самом соку была склёвана птицами, то падала на землю под проливным дождём и медленно умирала, то… эх, не стоит и перечислять - ничего интересного не случилось ни разу… Так уж устроено наше клубничное сообщество, что все прошлые рождения мы помним. И вот наконец-то мне уготована какая-то необыкновенная миссия. Я это чувствую и знаю, что стану героиней одной из легенд, которых в нашем роду множество. Главное: не попасть в банальный кисель или еще хуже - в варенье. Вот уж где несчастье, так это в банке: быть утрамбованной вместе с сородичами, вперемешку с противным сахарным сиропом. Фу… Месяцами стоять на холоде и ждать своей участи. Брр… Нет, это не моя доля. Такое я уже проходила… И теперь я надеюсь, что буду вознаграждена за баночные мучения в прошлой жизни, за серость позапрошлой, за трагизм позапозапрошлой жизней. Недаром наши старожилы говорят, что у любого индивидуума рано или поздно наступает самый главный момент существования, после которого идет перерождение в другие, более развитые сущности. Потому и терпим, потому и ждём…
А это что за милое создание склонилось надо мной и лопочет, и ахает, и охает… Приятно слышать столько лести в свой адрес. Но почему меня нельзя сорвать? Как это так? Я протестую! Не согласна! Категорически!
Ах, это о том, что сорвать надо в последний момент, когда будет готов свадебный торт! Другое дело! Я же говорила, я же верила, что не для варенья родилась. Вот! Видите - буду венчать шедевр кулинарного искусства. Слышала, как мама невесты рассказывала, что торт будет воздушный и белый из взбитых сливок, сложной, многоэтажной конструкции… Ах… И наверху всего этого великолепия я - словно принцесса из сказки, между шоколадными фигурками молодоженов. Я символизирую их сердце, истекающее любовным соком, их страсть, их ненасытность и саму любовь. Уже вижу восхищенные взоры, чувствую, как меня пожирают десятки глаз, как меня хотят, желают. Но я хочу только одного - чувственного рта невесты и сильного - жениха. И тогда… Тогда я буду счастлива умереть…»

.
Меня часто спрашивают: «А когда вы начали писать стихи?» И мне всегда бывает трудно ответить на этот вопрос. Что понимать под словом «писать стихи»? Складывать фразы в правильно чередующиеся, зарифмованные строки и строфы? Если так, то я начала писать в самом раннем детстве, лет в шесть-семь…

…Солнышко светит и греет,
птичек слышны голоса…

Стихи у меня получались такими же гладкими и аккуратными, как многие из тех, которые я читала в детских книжках. И слова в них те же, и писать их было очень просто и легко. Я иногда брала тетрадку и говорила себе: а теперь я запишу про зиму. А теперь про весну. И это всегда удавалось.

Своим уменьем писать стихи я гордилась, но мысль о том, что, став взрослой, я буду продолжать это увлекательное, но отнюдь не серьезное занятие, мне и в голову не приходила. Повторяю - писать мне было очень легко.

Но вот однажды пропал без вести престарелый черный кот Буська, и мне захотелось увековечить в стихах это печальное событие. К своему немалому удивлению, я вдруг поняла, что написать об этом гораздо труднее, чем о зиме, весне или ручейке. И вполне понятно: ведь никто до меня не писал об этом. Никто, кроме меня, не знал нашего грузного, облезлого кота, его привычки спать в печке, его хриплого мяуканья, разорванного уха, манеру, привставая, толкать лбом в колени.

В данном случае я уже не могла пользоваться чужими и удобными и красивыми словами. Приходилось придумывать свои. Кроме того, мне было жалко кота и хотелось, чтобы другие пожалели его тоже. Все это налагало ответственность.

Я писала долго, и стихи получились гораздо хуже, чем обычно. Зато впервые в жизни закралось в меня подозрение, что все «сочиненное» мной ранее - совсем не хорошо и гордиться этим, пожалуй, не стоит. Во всяком случае, читать прежние стихи вслух мне было неловко и стыдно. С тех пор я начала прятать свои тетрадки подальше от посторонних глаз.

Было бы неверно сказать, что с этой минуты я стала поэтом. Сколько раз я еще поддавалась соблазну сложить стихотворение из чужих гладеньких и так хорошо, впритирку ложащихся кирпичиков.

Я была школьницей старших классов, когда ощутила необходимость написать замечательные стихи о любви. Только несколько лет спустя я смогла оценить действительные размеры постигшей меня неудачи. Стихи-то опять были не мои! Их наполняли грезы, слезы, луна, страданья. В них были удачные рифмы и редко-редко проскальзывала живая строка, согретая живым и подлинным чувством. И о любви и о страданиях я писала чисто отвлеченно, а поэзия этого не прощает.

Впоследствии, испытав и любовь, и горе, и разочарование и написав об этом стихи - в достаточной мере теплые и сердечные, я снова огорчилась: несмотря на «свои» слова, «свою» интонацию - это были все-таки неудачные стихи. В них говорилось о чувствах и переживаниях, сотни раз описанных до меня, и ничего нового нельзя было в этих стихах обнаружить. В них не было мыслей. А ведь мысль - это тот стержень, на котором держится все стихотворение.

Не надо понимать этого примитивно. Мысль не должна назойливо выпирать из каждой строки, иногда в хороших стихах на первый взгляд она вообще отсутствует. Но это только на первый взгляд. Мысль существует, как говорится, в «подтексте». Читатель настолько проникается настроением, мироощущением автора, что сам делает необходимый и единственно возможный вывод, то есть мысль рождается за пределами стихотворения, и читатель становится как бы соавтором поэта. И такого рода поэзия, где автор щедро делится с читателем правом и радостью открытия, для нас очень дорога. Поэт как бы посылает читателя: иди вот этой тропинкой! А сам отлично знает, куда эта тропинка приведет.

Это не значит, что мысль не может быть выражена в стихотворении вполне открыто, в виде афоризма, заключенного в одной-двух строках. Существуют отличные стихи и такого рода. Одно только недопустимо - это чтобы мысль была назойлива, чтобы она насильственно навязывалась, чтобы она плавала на поверхности, а не вытекала органически из всей ткани поэтического произведения.

Если нет в стихотворении поэтической мысли, вокруг которой группируются поэтические образы, последние начинают рассыпаться, многие из них при всей своей яркости оказываются лишними, немыми. Нет в таких стихах своего выраженного отношения автора к изображенным фактам и событиям, стихи получаются безыдейными.

Настоящая поэзия не может быть безыдейной. Пейзажные стихи, заставляющие читателя еще раз с еще большей остротой почувствовать, как он любит родные поля и леса, - это глубоко идейные стихи. Стихи, написанные о важнейших стройках, о героических делах, если они написаны не горячим сердцем поэта, а холодной рукой ремесленника, - безыдейны и вредны!

Чувства и мысли - вот что такое стихи. И, конечно, мастерство, потому что оно позволяет полнее и свежее выразить и чувства и мысли.

Так вот, когда я поняла, что опять пишу плохие стихи, я стала придумывать, а что бы такое оригинальное сказать. Надо ли объяснять, что из этого ничего не получилось. Думаю, что по-настоящему я стала писать во время войны.

Я работала в госпитале с утра до ночи и очень редко бралась за карандаш. Но сколько я передумала и перечувствовала за это время! И что самое удивительное, у меня появилось новое, никогда еще не испытанное мною чувство: мне вдруг захотелось, чтобы стихи мои узнали, прочли, мне хотелось своими стихами вмешаться в жизнь, что-то изменить в ней. Я понимала, как это трудно и ответственно, и все-таки эта мысль меня не покидала.

В 1944 году, когда я напечатала свои первые стихи, произошло событие, имевшее для меня громадное значение. В «Комсомольской правде» был опубликован цикл моих стихов под названием «Стихи о дочери». Я написала их действительно о своей маленькой дочке, и они мне казались слишком личными. Но их напечатали, и я была этим обрадована и встревожена. Но это не главное.

Главное то, что через некоторое время я стала получать письма со штемпелями полевой почты. Писали их самые разные люди. Были письма, написанные неуклюжим, корявым почерком, со множеством орфографических ошибок (самые для меня дорогие!). Но во всех этих письмах, в тех или иных словах, говорилось одно: «Хорошо, что вы написали о наших детях!» Каким счастьем было для меня читать слово «наших»!

Значит, что же получилось? Я писала стихи о своей девочке, о своей Наташе, а они - бойцы, приславшие мне свои письма, считают, что я писала про их детей! Это была такая удача, о которой я не могла и мечтать.

Думая об этом, на первый взгляд непонятном явлении, я впервые столкнулась с силой поэтического обобщения. Впоследствии я неоднократно получала письма читателей - добрые и сердечные, но ни одно не доставило мне той радости, которую я испытывала, раскрывая треугольные конверты с номерами полевой почты. Как эти незнакомые люди помогли мне на моем творческом пути! Наверное, здесь и надо искать его начало.

Ну, что же сказать еще? Война прошла, а жизнь продолжала течь со всеми своими сложностями, тревогами, противоречиями. Вырастало новое поколение. Я написала много новых стихов - удачных и неудачных, снова и снова убеждаясь, как нелегко создать что-то действительно ценное. Я ни минуты не обольщалась надеждой чему-то научить своих молодых читателей. Мне просто хотелось поделиться с ними своими размышлениями о жизни, воспоминаниями своей юности. Ведь даже у людей разных поколений есть много общего и дорогого.

И еще мне хотелось бы, чтобы это молодое поколение полюбило поэзию, чтобы оно видело в стихах не ряды зарифмованных строк, а живое сердце человека, в котором эти строки родились.

.
Мне иногда делают комплименты. В основном, мы же это все понимаем, для того чтоб развести на пое**цца. Иногда, бывает, делают их совершенно искренне: «О! Ты побрила ноги? Так тебе намного лучше!» А иногда делают их себе во вред…

Ночь. Москва. Я - где-то в центре этой Москвы. Бухенькая. Бухенькая - это не в трипи*ды, а вполовину где-то. Всё прекрасно понимаю-осознаю, но кураж так и прёт. Стою, значит, таксо ловлю. Чтобы отбыть восвояси на свою северо-восточную окраину. Подъезжает таксо. «Куда едем?» - спрашивает невидимый голос, а я бодро отвечаю: «За двести рублей в Отрадное!» Дверь таксо распахивается, и я плюхаюсь в салон. На заднее сиденье. Лица водителя не вижу.
- На танцы ходила? - Водителю явно хочется общения. Простого человеческого общения.
- О, да. - Я старалась быть немногословной, чтобы водитель не понял, что пассажирка бухенькая, и не воспользовался этой досадной оплошностью.
- Наплясалась? - Водитель допрашивал меня с пристрастием. - Напилась? Домой едешь?
- Изрядно. - Подтвердила я. - И напилась тоже. Совсем чучуть. Домой еду, да.

- Хорошо тебе. - Как-то неопределённо позавидовал мне дяденька. - Напилась и наплясалась.
Разговор зашёл в тупик. Я закрыла глаза и задремала.
- А вот я теперь совсем один. - Вдруг нарушил тишину водитель, и повернулся ко мне лицом. Усатым таким е*алом. А машина-то едет… - Жена, сука шалавообразная, меня бросила. С карликом из шапито сбежала, мразь! Сын - тупи*день какой-то. Пятнадцать лет парню - а всё в шестом классе сидит. И ведь не олигофрен, вроде. Просто тупой. Я не хочу больше жыть! На*уй она мне такая жызнь нужна?
Тут я окончательно просыпаюсь, трезвею, и понимаю, что дяденька-то, в отличии от меня, далеко не бухенький. Дяденька как раз в трипи*день. В подтверждение очевидного он ещё и икнул. По салону поплыл приятных запах перегара и киевских каклет.
- Дядя… - Я с трудом разлепила сведённые судорогой животного страха губы, и потыкала скрюченной рукой куда-то в сторону лобового стекла. - Дядечка мой хороший, вы бы, бл*ть, на дорожку б посмотрели, а? На нас, вон, КАМАЗик едет. Щас нам с вами пи**ец наступит. Извините.
Губы сводило со страшной силой. Чтобы этот маниак не выкупил моего панического состояния, я шёпотом дважды повторила про себя скороговорку, которую мы с подругой Юлькой придумали лет пять назад, когда отдыхали в Гаграх: «В городе Гагры, на площади Гагарина, за углом гастронома горбатый грузин Гиви гашишем торгует, а гашиш-то - тьфу - говно». Помогло.

- КАМАЗ? - Водитель на секунду обернулся, съехал со встречной полосы, и опять повернулся ко мне. - Да и х*й с ним, с КАМАЗом. Задавит - и хорошо. У меня сын тупи**ень. Зачем жыть?
- А у меня сын отличник. - Я сильно заволновалась, подумав о том, что водителю хочется иметь компанию для путешествия на тот свет, а мне, например, туда чота не хотелось совершенно. - Футболист, шахматист, культурист…
- Культурист? - Водитель поднял одну бровь, и шевельнул усами. - А сколько, стесняюсь спросить, тебе лет?
Назвался груздем - полезай в кузов… Нах*й я для рифмы культуриста приплела?
- Сорок. - Говорю. - Почти. С хвостиком.
И тут же сморщилась вся, нахмурилась. Морщины обозначила. Ну, думаю, сорок-не сорок, а постарше теперь я точно выгляжу. Дядька почти вплотную приблизился к моему лицу, и чуть отшатнулся.
- Сынку-то, поди, лет двадцать уже?
- Да-да. Послезавтра стукнет. Мне щас умирать нельзя. Ребёнку праздник испорчу.
- Хорошо, когда дети хорошие… - Глубокомысленно крякнул дяденька, и отвернулся.
Я мысленно перекрестилась, и про себя отметила, что почти не вспотела. - А мой Санька - ну м*дак м*даком. Как вас по имени-отчеству?
- Катерина Михална.
- Катерина… - Не люблю я это имя. Бл*дское оно какое-то. Жена у меня тоже Катькой была. Карликовская подстилка! - Я поняла, что дядя щас разгневается, снова повернётся ко мне лицом, а навстречу нам в этот раз едет автобус, и быстро исправилась. - Но это по паспорту. Друзья называют меня Машенькой.
- Ма-а-ашенька… - Довольно улыбнулся дядька, и я поняла, что попала в точку. - Машенька - это хорошо. У меня так маму звали. Умерла в прошлом году. Отравилась, бедняжка.
- Ботулизм? - Я прониклась сочувствием.
- Алкоголизм. - Загрустил водитель. - Маманька моя недурна была выпить хорошенечко. Видимо, это на её внуке и сказалось. Пятнадцать лет всего, а пьёт так, что мама-покойница им гордилась бы… Наверное, поэтому и в шестом классе сидит. Птенец, бл*ть. Гнезда Петрова. - Дядя развеселился. Меня Петром звать. Ты шутку оценила, Манька?

До моего дома оставалось метров сто, и я больше не стала испытывать судьбу.
- Ха-ха-ха! - Я громко захохотала, но тут же сама испугалась своего заливистого звонкого смеха, и заткнулась. - Очень смешно. Вот тут остановите, пожалуйста. Мне в супермаркет зайти надо. За луком.
- Эх, весёлая ты баба, Манька-встанька. - Дядька попытался похлопать меня по щеке, но промахнулся, и дал мне по шее. Я кулём обвалилась на сиденье, провалилась куда-то на пол, и оттуда снова захохотала:
- Аха-ха-ха! Хороший ты мужик, Пётр. Мне б такого…
Через секунду до меня дошло, чо я брякнула, и вот тут я вспотела, как бегемот, который боялся прививки. И не зря.
Когда я вылезла из-под сиденья, Пётр уже с готовностью сжимал в руке телефон.
- Говори номер, я тебе щас наберу. Пусть у тебя тоже мой номер останется. Созвонимся какнить, в шашлычную зайдём, по пивку ё*нем. Ты ж согласная?
- На всё! - Спорить и выкручиваться я не рискнула. - Записывай…
Когда я вошла в свою квартиру и сняла сапоги - я впервые в жизни пожалела, что у меня в правом углу иконы не висят. Они висят в спальне у сына, и над телевизором. Зашла, перекрестилась размашисто, и уволокла картонных святых в свою комнату. На всякий-який.

Пётр позвонил месяц спустя. К тому времени я благополучно забыла о том неприятном знакомстве, и имя Пётр у меня ассоциировалась только с Петькой-дачником, который как-то летом забрёл по синьке на мой участок, и начал самозабвенно ссать на куст крыжовника, за что был нещадно избит костылём моего деда.
- Привет, Манька! - Раздался в трубке незнакомый голос. - Помнишь меня? Это Пётр!
- Ну, во-первых, я не Манька, а во-вторых - иди на*уй. - Вежливо ответила я, и нажала красную кнопочку. Телефон зазвонил опять.
- Манька, ты вообще меня не помнишь?
- Мущина, я в душе не и*у кто вам нужен, но тут Манек нет. Васек, Раек, Зоек и Клав - тоже. Манька, может, вас и помнит, а я нет. Наверное, потому что я Лидка. Поскольку с церемонией знакомства мы закончили - теперь ещё раз идите на*уй и до свиданья.
Телефон зазвонил в третий раз:
- Девушка, простите меня, но у меня в телефоне записан ваш номер и подписан как «Манька - о*уительная девка». Вы точно меня не знаете? А если я подъеду? А если вы меня увидите - вы меня вспомните?
- А если ты меня увидишь - ты меня вспомнишь? - По-еврейски ответила я, польщённая «Ох*уительной девкой».
- Обязательно!
- Записывай адрес…
Никакого Петра я, конечно, так и не вспомнила, но посмотреть на него было бы интересно. Заодно пойму, почему я ему представилась Манькой.

Когда я спустилась к подъезду и увидела зелёную «девятку» с торчащей из неё усатой харей - Петра я сразу вспомнила. Так же, как КАМАЗ на встречке, сына-тупи*деня, маму-покойницу, жену Катьку, и почему я назвалась Манькой. Уйти незаметно не получилось. Пётр тоже меня вспомнил.
- А, вот это кто! - Обрадовался счастливый отец. - Садись, Манька, щас поедем, пивка попьём. За встречу. Быстро садись, а то выскочу - и поймаю. Ха-ха-ха.
Я представила себе лица моих соседей, которые щас увидят, как за мной бежит усатый мужик с криком «Эгегей, Манька! Поехали в пивнушку, воблочки пососём!» - и самостоятельно села в машину. На этот раз Пётр был трезв как стекло. За свою жизнь можно было не беспокоится. Пока.
- В кабак-быдляк за воблой не поеду. - Я сразу воспользовалась трезвостью Петра. - Поеду в «Скалу».
- Чо за «Скала»? - Напрягся Пётр. - У меня с собой только три тысячи, имей ввиду. А у меня ещё бензин на нуле.
«Нище*б усатый» - подумала я про себя, а вслух сказала:
- На пиво хватит, я не прожорливая. Поехали, я дорогу покажу.
Сидим в «Скале», пьём пиво с димедролом, Пётр распе*делся соловьём, а я всё молчу больше.
- У тебя такие глаза, Машка… - Дядька подпёр рукой подбородок, и посмотрел мне в лицо. - Как у цыганки прям…
Я поперхнулась:
- Ну, спасибо, что с китайцем не сравнил. Чойта они у меня, как у цыганки-то?
- А глубокие такие. - Пётр отхлебнул пиво. - Как омут, бл*ть. Может, у тебя в семье цыгане были?
- Может, и были. - Говорю. - Я лошадей очень люблю, и когда их вижу - мучительно хочется их спи*дить.
- Точно цыганка. - Удовлетворённо откинулся на спинку стула Пётр, и подкрутил ус: - А гадать ты умеешь?
Вот хрен знает, какой чёрт меня в ту секунду дёрнул за язык.
- Давай руку, погадаю.
Пётр напрягается, но руку мне даёт. Я в неё плюнула, заставила сжать руку в кулак, а потом показать мне ладонь.
- Чота я в первый раз вижу такое гадание… - Засомневался мужик в моих паранормальных способностях.
- Это самое новомодное гадание по цыганской слюне. - Говорю. - Не ссы, щас всё расскажу.
И начинаю нести порожняк:
- Вижу… Вижу, жена от тебя ушла… Так? - И в глаза ему - зырк!
- Да… - Мужик напрягся.
- Вижу… Вижу, Катькой её звали! Так?
- Так…
- Проститутка жена твоя, Пётр. Смирись. Не вернётся она к тебе. К карлику жить ушла. В шапито.
Молчит.
- Вижу… сына вижу! Сашкой зовут. Тупи*день редкий. Пятнадцать лет - а всё в шестом классе сидит!
- Всё правильно говоришь, Машка… - Пётр покраснел. - Глазам своим не верю.
- А знаешь, почему сын у тебя тупой? Наследственность дурная. Мать твоя, Мария, Царствие ей Небесное, бухала жёстко. Оттого и померла. Поэтому и сын твой пьёт втихушу. Если меры не примешь - сопьётся на*уй.
- Машка… Машка… - Пётр затрясся. - Как с листа читаешь, как с листа! Всё сказала верно! А ещё что видишь?
- А ни*уя я больше не вижу. - Я отпустила руку Петра, и присосалась к своему пиву. - Темнота впереди. Щас ничего сказать тебе не могу.
- Что за темнота?! - Пётр заволновался. - Смерть там что ли?
- Нет. - Говорю. - Порча и сглаз. Жена тебя сглазила. Если не исправить вовремя - скопытишься. Точно говорю.
- А ты? Ты можешь сглаз снять? - мужик опять затрясся. - Можешь?
- Могу, конечно. - Тут я явственно вспомнила КАМАЗ, летящий прямо на меня, и добавила: - Тока это небесплатно.
- Сколько? - Пётр схватился за кошелёк, и вытащил оттуда пять тысяч.
«Вот жлоб сраный» - думаю про себя - «Три тыщи у меня, больше нету» Вот и верь потом мужикам.
- Хватит. - Говорю, и купюру сразу - цап. - Слушай меня внимательно. Щас мы с тобой едем ко мне. На такси. Потому что *уй я ещё с тобой в машину сяду, когда ты за рулём. Ты меня подождёшь у подъезда, а я тебе вынесу херь одну. И расскажу, чо с ней делать надо. Согласен?
- На всё! - Пётр хлопнул по столу ладонью. - Чо скажешь - то и сделаю.
Уверовал в мои способности, за*упа усатая.

Приехали на такси к моему дому, я оставила мужика в машине, а сама - домой. Кинуть его в мои планы не входило, поэтому надо было срочно чота придумать. Открываю шкаф и начинаю шарить глазами по полкам в поисках какова-нить артефакта, который можно выдать за *уйню от сглаза. Тут мой взгляд падает на мешок с сушёной полынью. Мать в сентябре с дачи привезла. Говорит, от моли помогает. Курить её всё равно нельзя, а моли у меня и не было сроду. Поэтому я этот мешок даже не открывала. Так и стоит уже два месяца. Я этот мешок схватила, и на улицу.
Пётр сидит в машине, по лицу видно что в трансе и в состоянии глубокого опи*денения. Так ему и надо. Меня увидел - из машины выскочил сразу, руки ко мне тянет:
- Это что? - И мешок пытается отнять.
- Это трава «Ведьмин жирнохвост». Раз в триста лет вырастает на могиле Панночки. Ты «Вий» читал? Ну вот, Панночка - это ни*уя не выдумка. Это реальная баба была. Похоронена в Днепропетровске. Это ещё от моей прапрапрабабки осталось. Куда ты, бл*ть, весь мешок схватил? На твою сраную пятёрку я тебе щас грамм сто отсыплю - и пи*дуй.
- А мне хватит, чтоб сглаз снять?
- Не хватит, конечно. Ещё бабло есть?
- Штука на бензин…
- На хрен тебе бензин? Ты всё равно на таски. Давай штуку - полкило навалю.
Беру деньги, отсыпаю ему полмешка полыни во все карманы и учу:
- Домой приедешь - собери траву, сложи в матерчатый мешочек, можно в наволочку, и спи на ней месяц. И всё. И никакого сглаза. Как рукой снимет.
- А сын? - Спрашивает с надеждой. - Сын поумнеет?
- Обязательно. Ему тоже насыпь децл под матрас. Всё, езжай домой, и смотри ничо не перепутай.

Обогатившись на двести баксов, и получив огромное моральное удовлетворение, иду домой, и тут же забываю об этом досадном недоразумении.
На месяц.
Потому что через месяц раздался звонок:
- Привет, Манька!
- Идите на*уй, не туда попали.
- Погоди, Мань, это ж я, Пётр!
- Первый?
- Ха-ха, какая ты шутница. Ну, Пётр… Я месяц уже на траве сплю.
- Зае*ись, - говорю. - На какой траве?
- Как на какой? На Ведьмином жирном хвосте. С могилы Вия.
Твою маму… А я и забыла. Щас, наверное, приедет, и будет меня караулить у подъезда с целью отпи*дить за мошенничество…
- А… - Типа вспомнила такая. - Молодец, Пётр! И как, помогло?
- Очень! - Радуется в трубке Пётр, а я вдруг икнула. - Жена вернулась, сын бухать бросил! Правда, теперь какие-то марки жрёт, но зато к водке не прикасается! Я это… Спросить хотел только…
- Кхе-кха-кхы, бл*ть… - Я поперхнулась. - Спрашивай.
- Я, вот, на травке этой сплю всё время, и теперь у меня на шее какие-то лишаи появились, и волосы на груди выпали. Может, аллергия?
- Не, это типа знаешь чо? Это типа плата ведьме. Ну, она тебе помогла типа, а взамен лишаёв тебе дала, и волосы забрала… - Несу какую-то *уйню, и чувствую, что ща смогу спалиться.
- А делать-то мне что?
- А ничего. Всё, можешь травку эту под кровать свою убрать, пусть там лежит всегда. Если будешь на этой кровати е**цца - *уй стоять будет как чугунный. Это такой побочный эффект. И лишаи скоро пройдут.
- Точно? - Обрадовался Пётр.
- Стопудово! - Мой голос звучал твёрдо. - Если чо - звони.
И положила трубку.
Потом подумала немножко, достала из телефона симку и выкинула её в окно. Всё равно у меня все номера в телефон записаны.
Вроде, особой вины я за собой и не чую, а вот пи*ды получить всё равно могу. А ну как придёт к нему какой-нить ботаник с гербарием, распотрошыт мешок с полынью, и скажет Петечке: «Нае*али тебя, друк мой. Нет никакого Ведьминого жирнохвоста, а ты, му*ила, месяц спал на мешке с полынью Одно хорошо - моль тебя не сожрёт»
Может, я, конечно, и не цыганка, несмотря на то, что у меня к конокрадству способности есть, но жопой чую - телефончик-то сменить нужно. Предчувствие у меня нехорошее.

А вы, если вдруг надумаете сделать мне комплимент - выбирайте слова.
Обидеться не обижусь, но лишай - вещь неприятная.

© Мама Стифлера ака Лида Раевская

(ЧАСТЬ ВТОРАЯ)

Трудно было понять случившееся: в полиции, в каждом штате, у них сидели свои осведомители, и вдруг такая неожиданность! Проклятье, ФБР создает новое отделение, а дон Ансельмо уже слишком стар, чтобы держать руку на пульсе. И им теперь приходится за это расплачиваться. В общем-то, все можно было объяснить, кроме одного: как полиции удалось проникнуть в резиденцию дона Ансельмо без единого выстрела?! Этого он не мог понять.
Каллаген, словно разгадав его мысли, объяснил:
- Вас интересует, как я сюда проник? Очень просто. Направляясь сюда, двое из вас проезжали место, где в автостраду вливается строящееся шоссе на Джексонвилл. Оттуда мы и провели туннель к вашему домику. Два года назад из тюрьмы в Чикаго вышел ваш приятель, некий Ломбарди. Мы следили за мальчиком, и он привел нас сюда. Два года велось наблюдение за домом, участком автострады, бензоколонкой… Длина туннеля достигла 300 метров - неплохая работа, правда? Две недели назад мы ударили заступом в стену подвала и устроились в нем. А потом оставалось ждать только появления таких гостей, как вы.
Я слышал, о чем вы разговаривали на первом этаже, у нас есть такие маленькие штучки, которые крепятся к потолку, и тогда становится слышно все, даже через полутораметровую стену. Но то, о чем вы собирались беседовать здесь, на втором этаже, я бы уже не смог услышать из подвала. Поэтому мне пришлось составить вам компанию. Теперь я буду слушать вас без всяких там электронных игрушек, хорошо? Я знаю, что вы многое можете порассказать: по крайней мере, один из вас «капо мафиозо». Он расскажет мне то, что я хочу знать, а знать мне хочется очень многое - я любопытен от природы.
Витторио обессилел, мысли его путались. Этот проклятый полицейский, с холодным взглядом и мягкими движениями профессионального убийцы, был прав. Работа действительно была неплоха, да что там - это была тонкая, красивая, до тошноты отличная работа! Они слышали все, что происходило на первом этаже, где их приветствовал шеф телохранителей дона Ансельмо - Андрее Риджи. Витторио лихорадочно старался припомнить, что он тогда говорил и не сказал ли он чего-нибудь, что теперь затруднит его защиту. Неожиданно на ночном столике затрещал телефон.
Каллаген достал револьвер, подошел к кровати и, приложив дуло к виску дона Ансельмо, приказал:
- Сними.
Бросив на него презрительный взгляд, старец отвернулся к стене. Телефон продолжал надрываться.
Тогда инспектор прыгнул к двери, резко распахнул ее и крикнул:
- А ну, тащите того, лысого! Только быстро!
На лестнице загремели торопливые шаги, и в комнату вбежал Андреа в сопровождении двух полицейских. Он бежал с высоко поднятыми руками, бледный, вытаращив глаза.
- Сними! - рявкнул Каллаген. - Быстро, если хочешь жить!
Андреа поднял трубку. Потом он растерянно повернулся к инспектору и проговорил дрожащим голосом:
- Просят вас.
Каллаген подошел к телефону.
- Инспектор Каллаген… так точно, господин полковник, все в полном порядке… да… что?! Но, шеф… шеф, послушайте же ради бога… если мы их передадим сейчас этим умникам в управление, то конец, все будет как всегда: процессы, освобождение под залог, старые трюки… нас снова надуют, шеф!.. Я понимаю, господин полковник, но у нас есть шанс, ничего подобного не было уже столько лет! Шеф, оставьте их мне на неделю… шеф, четыре дня, всего на четыре дня… умоляю вас, в понедельник я доставлю их в Карсон-Сити. Если я проиграю, то готов взять всю ответственность на себя - вы меня знаете! Но я не проиграю, здесь верный выигрыш, клянусь вам!.. Шеф, умоляю, дайте мне эти четверо суток… так точно, благодарю вас, шеф.
Положив трубку на рычаг, Каллаген вытер со лба пот и приказал своим людям:
- Отведите их вниз.
Стариком займемся позже. На первом этаже Витторио увидел врача и всю охрану дона Ансельмо. Они стояли лицом к стене, опираясь о нее поднятыми руками. Полицейские приказали врачу отправиться к умирающему, а «горилл» по одному вывели из салона. Им троим приказано было сесть в кресла и ждать. Витторио закрыл глаза. Давно уже он ничего не боялся - это все вокруг боялись его. Но теперь он вдруг припомнил, что такое страх.
Каллаген устроился напротив них, за письменным столом черного дерева, погасил в пепельнице окурок и сказал:
- Вы слышали: у нас есть четыре дня и четыре ночи. За эти четверо суток я узнаю от вас все об организации. Я буду вашим исповедником, а эта комната - исповедальней. Чем быстрее вы это поймете, тем лучше для вас! Кто начнет?
Избегая смотреть на него, все трое молчали. Витторио подумал, что комедия эта не может тянуться слишком долго, - он не сомневался, что весь спектакль рассчитан на запугивание и что их вот-вот заберут отсюда, чтобы перевезти в Карсон-Сити. Уж там-то он сумеет связаться со своим адвокатом! Вдруг он услышал: «Может, ты?», и заметил, что инспектор смотрит в его сторону.
- Я уже говорил, что не имею ничего общего с мафией и что все это похоже на трагическую ошибку. Ваше поведение противозаконно, нам даже не предъявили ордера на арест. Вы ответите за это - в нашей стране есть еще справедливость!
Каллаген скользнул по его лицу ироническим взглядом.
- Не пугай, пугать - это моя специальность. Как раз во имя справедливости я выжму из вас все, что вам известно. Я всю жизнь работаю в полиции, начинал с рядового, и у меня хватило времени наглядеться, как вы превращаете справедливость в проститутку. Четверо суток вам не дадут ни есть, ни пить, по ночам вас будут поливать водой, и таким образом я лишу вас сна. Даю вам несколько часов на размышление. Если вы не решитесь, вечером мои ребята приступят к делу.
Инспектор встал и, ни на кого не глядя, вышел. Они остались наедине с двумя рослыми полицейскими, каждый из которых держал руку на расстегнутой кобуре. Сначала Витторио не замечал, как быстро летит время. Ему казалось, что прошло минут сорок, но, когда он отогнул манжету у рубашки, удивлению его не было предела - пролетело уже более четырех часов! Инспектор несколько раз входил в салон и спрашивал, не готовы ли они. Ответом служило молчание. Полицейским принесли горячую пищу. Витторио не чувствовал голода, а только сухость в горле.
Вечером его отволокли в подвал и жестоко избили. Заслоняя лицо руками, он изо всех сил старался не кричать. После очередного удара в желудок, Витторио потерял сознание.
Очнулся он в своем кресле, в салоне. Одежда и лицо его были мокрые. Первое, что он заметил, был полицейский, поливающий из кружки бесчувственного Франко. Полицейские менялись каждые два часа и регулярно поливали их водой. Витторио дрожал от холода, белье его прилипло к телу, по коже бегали мурашки. Подобное, видимо, испытывали и остальные пленники - он слышал, как зубы Джулиано выбивали дробь.
Утром появился Каллаген и коротко спросил:
- Хватит с вас?.. Начнем?
Они ничего не ответили.
Полицейские завтракали и обедали в салоне, поглядывая при этом на них с явным удовольствием. Витторио, как ни странно, все еще не чувствовал голода. Жажда тоже больше не мучила его: он слизывал влагу с рук и сосал мокрую рубашку - этого вполне хватало. Только в животе вдруг начались сильные боли и оттуда, снизу, подкатывалась к горлу тошнота.
После полудня, когда Каллаген вошел в какой-то там очередной раз, Франко взмолился:
- Господин инспектор… пожалуйста… дайте что-нибудь поесть, я умру без еды… вы не можете так поступать - это бесчеловечно…
- Могу, уверяю тебя, я могу это еще двое с половиной суток, - прервал его стоны Каллаген. - А способ, каким вы приканчиваете свои жертвы, человечен? Он более быстрый, не спорю, но я не спешу, пока не спешу. Когда мне придется поспешить, я подыщу метод получше. Ты говоришь, что умрешь без еды - так это твое дело. Ты хозяин своей судьбы, дай показания - и получишь жратвы столько, сколько пожелаешь. Ясно?
- Какие показания, о чем?!
- О мафии, об организационной структуре, контактах, осведомителях, явках. Фамилии, сферы деятельности, пароли, все!
- Я не мафиозо, клянусь вам, я…
- Тогда тебе не повезло.
Каллаген отвернулся и вышел.
Витторио подумал, что если бы такие люди, как этот фараон, входили в мафию, до провала бы дело не дошло. Он восхищался Каллагеном и одновременно ненавидел его. Он ненавидел многих людей в своей жизни и многих из них убил, но до сих пор он никого так не ненавидел и никого так сильно не желал убить, как этого человека. Перед его глазами возникали кровавые картины, он придумывал для инспектора самые различные виды казни, один страшнее другого, и все они казались ему недостаточно жестокими.
К вечеру его начали беспокоить ноги. Они немели. Он пробовал шевелить пальцами, но это не помогало. Тогда он встал.
- Тебя посадить, или сам сядешь?!
Полицейский шагнул к нему, и Витторио поспешно упал в кресло.
Когда опустились сумерки и их снова было собрались отвести в подвал, Франко заскулил:
- Нет, не-еет!!! Я буду говорить, я все скажу!
Витторио и Джулиано догадались, что задумал Франко, и тоже согласились дать показания. Каллаген вызывал их по одному в соседний кабинет, нажимал клавишу кассетного магнитофона и слушал. Витторио говорил почти целый час. Сообщал какие-то липовые адреса, названия и фамилии, пока, наконец, его воображение не иссякло. Потом, в Карсон-Сити, когда их вызволят из-под власти этого садиста, он, конечно, от всего отречется. Это была отличная идея.
Когда они опять собрались в салоне, Франко спросил инспектора:
- А еда? Вы обещали… Если мы скажем…
- Я выполняю свои обещания, но я не обещал, что позволю себя одурачить. Если вы рассказали правду, то скоро получите свою жратву.
Каллаген вышел, и Витторио вдруг осознал, что идея вовсе не была так хороша, как ему показалось вначале. Инспектор, без сомнения, передаст информацию по телефону, и агенты быстро ее проверят, хотя бы частично. А этого будет достаточно. Он догадывался, что сделают с ним через несколько часов. Всю ночь их мучил яркий свет люстры, а откуда-то из-за дверей долетал до них дикий, полный безграничной боли вой парня из личной охраны дона Ансельмо.
Их избили на рассвете. У Джулиано распух глаз, а Франко, которому сломали палец на левой руке, протяжно стонал. Голод все сильнее давал о себе знать, и Витторио теперь чувствовал его так же остро, как и двое остальных.
После полудня в салон вошел инспектор Каллаген. По его усмешке Витторио вдруг понял, что произошло нечто, в корне меняющее ситуацию.
- Я догадывался, что вы важные птицы, но что такие важные, мне и в голову не приходило, - сказал Каллаген, потирая руки. - «Гориллы» Ансельмо раскололись. Да еще сразу двое! Итак, я нанес вам визит в момент коронации, один из вас несостоявшийся «капо ди тутти капи». Спешу вам сообщить, что трон свободен: дед отдал концы. Врач уверяет, что в этом виноват я, но это наглая ложь - он сам себя доконал. Ему не хотелось говорить, поэтому он не получал пищи. Вот до чего доводит упрямство!
Каллаген замолчал, вглядываясь в их лица в поисках эффекта от своих слов. Потом он быстро подошел к ряду кресел.
- Я думаю, вы уже достаточно размякли, но проверить это трудно. У нас осталось слишком мало времени, каких-то 36 часов. Господа «капо», условия игры меняются! К вечеру вы должны решиться. Вечером вам дадут бумагу и ручки, и вы напишите все, что знаете о мафии. Это будет своего рода конкурс - победитель выигрывает жизнь. Прежде чем покинуть этот дом, я произведу отбор. Вы все тысячу раз заслуживаете смерти, но один из вас будет нужен живой, как приманка и помощник в дальнейшем ходе следствия. Тот, кто напишет больше всех, правдивее и подробнее всех, останется в живых. Но только один - двоих я застрелю лично. Это все.
Подойдя к двери, он обернулся и добавил все тем же своим спокойным голосом:
- Я не шучу и не запугиваю, до сих пор я выполнял все свои обещания, выполню и это. Если я из вас ничего не выжму, мне нечем будет оправдаться и меня упекут за решетку. У меня нет теперь выбора.
Каллаген осторожно притворил за собой дверь, и в комнате воцарилась напряженная тишина. Первым нарушил ее Франко, умолявший полицейских помочь ему бежать за 100 тысяч долларов, - чек он готов выписать немедленно. Витторио и Джулиано добавили от себя столько же. Витторио, заметив колебание полицейских, удвоил ставку. Один из них, крупный, веснушчатый блондин, пожал плечами:
- Перестаньте бредить. То, что здесь происходит, дело Каллагена, мы только выполняем приказы, за это нас никто не осудит. Мне не нравится все это, но мое дело слушаться… Если мы возьмем деньги, Каллаген нас прикончит. Он расправится и с вами и с нами, он и под землей нас найдет.
Витторио достал чековую книжку. Она была мокрая, со слипшимися листочками.
- Я готов вам выписать чек, если вы скажете, что здесь творится. Действительно ли он собирается нас убить?
- Не знаю. Он никогда не шутит, а кроме того…
- Что кроме того?!
- Несколько лет назад, в шестьдесят восьмом или в шестьдесят девятом, я точно не помню, вы убили его младшего брата. Парню было двадцать три года, и он впервые участвовал в облаве. Каллаген тогда чуть с ума не сошел.
Витторио уже не сомневался, что Каллаген действительно сошел с ума и что они находятся в руках безумца, который месть возвел в ранг веры. Вечером они начали писать. Витторио долго размышлял, с чего начать, в то время как Франко и Джулиано старательно заполняли страницу за страницей. Он чувствовал себя безгранично усталым, руки его дрожали, пальцы с трудом удерживали авторучку. К утру он понял, что у него нет шансов. Он моложе их, шефом мафии в южных штатах его назначили всего три года тому назад, да и дон Ансельмо не питал к нему того доверия, что к двум другим «капо». Поэтому он знал меньше, чем они.
Когда на рассвете Каллаген вошел в комнату, Франко и Джулиано были готовы, а Витторио сказал:
- Осталась последняя фраза.
- Пожалуйста, - усмехнулся Каллаген.
Витторио взял авторучку и на чистом листе бумаги написал несколько слов, которые не отважился бы напечатать самый смелый порнографический журнал в мире.
Инспектор собрал листки и вышел. Витторио откинулся в кресле, вздохнул. Ему стало легче, страх прошел, он даже сам не знал почему. Теперь ему только хотелось забыться, заснуть, как можно скорее заснуть. Ровно в полдень Каллаген вошел в салон с револьвером в руке. Лицо его перекосилось от ярости.
- Я проверил ваши байки! Вы снова решили меня обмануть, подонки!!!
Первая пуля досталась Франко. Франко свернулся, как кокон, и мягко осел на пол. Джулиано вскочил, закричал «неее!..» и упал навзничь с простреленной головой. Затем Каллаген подошел к Витторио, поднял его за полы пиджака и толкнул к лестнице, ведущей наверх.
- А тебя за твою писанину я прикончу там, и так легко, как эти, ты не отделаешься!
Витторио с трудом поднимался по ступенькам, ноги и все тело его ужасно болели. Инспектор распахнул дверь в спальню босса, и потрясенный Витторио Матта увидел перед собой живого и невредимого дона Ансельмо, который сидел со стаканом молока в руке. Каллаген подошел к кровати, почтительно поцеловал руку старца.
- Все? - прохрипел дон Ансельмо.
- Да, падре, все.
- Спасибо тебе, Тони, ты молодец.
Дон Ансельмо снял трубку и набрал номер. Витторио догадался, что босс звонит шефу тайной карательной группы, которая должна была проследить за исполнением его решения о наследнике. Старик говорил тихо, часто останавливаясь:
- …Это ты, Луиджи?.. Это Ансельмо. Слушай меня внимательно… Франко и Джулиано предатели, их нет… с этой минуты будете слушать Витторио, с этой минуты он «капо ди тутти капи»… Ты понял меня?.. Живи с миром…
Спустя час Витторио вызвал на виллу своих телохранителей.
- Я уезжаю, - сказал он Тони, - увидимся в Далласе.
- Надеюсь, вы не сердитесь на меня, дон Витторио, - усмехнулся Тони. - Я вынужден был устроить этот маскарад, так пожелал наш падре.
- Я понимаю, не волнуйся, отдохни. Кстати, где мой пистолет?
- Пожалуйста, - Тони сунул руку в карман, - не разряжен.
Дон Витторио не спеша взял оружие, молниеносно взвел его и всадил две пули в живот человеку, который мучил его семьдесят часов и которого он возненавидел, как никого на свете. В ту же секунду трое его «горилл», выхватив из-под плащей автоматы, уложили всю охрану дона Ансельмо и мафиозо в полицейских мундирах.
Потом Витторио Матта поднялся по лестнице, отворил дверь спальни и с удовольствием разрядил пистолет до конца.

Перевел с польского Николай Пащенко

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Услышав за спиной тихий скрип двери и подумав, что это служитель дона Ансельмо, Витторио не обернулся. Франко и Джулиано тоже не шелохнулись - все трое почтительно слушали лежащего в кружевной постели старца, который говорил, с трудом преодолевая одышку. Его хрипящий голос звучал все тише и тише, а паузы, заполненные тяжелым дыханием, становились просто невыносимыми. И тут вдруг раздались слова, бесстрастные, как тиканье ходиков;

- Руки вверх и не шевелиться. Чуть что, стреляю без предупреждения.

Затем послышался тяжелый топот, и в комнату ввалились какие-то люди. Чьи-то руки, ища оружие, ловко ощупали карманы пленников.
Витторио сразу сообразил, что кто-то из этих двоих решил разыграть комедию и что обыскивают его «гориллы». Только чьи это люди? Кто рискнул силой захватить трон - Франко или Джулиано?
Но, едва повернув голову, он так и застыл вполоборота: в глазах зарябило от полицейских мундиров.

Давно уже Витторио Матта приучил себя ничему не удивляться. И за последний десяток лет вряд ли что-либо произвело на него большее впечатление, чем эти полицейские. Он скорее мог ожидать их в полночь у себя в спальне, чем здесь, в тайной резиденции босса боссов, о которой знали одни «капо» - самые надежные члены мафии. Безграничная растерянность Витторио даже помешала ему обрадоваться, что это не номер, подстроенный одним из конкурентов, - в таком случае он не успел бы и перекреститься.

Пятидесятидвухлетний Витторио Матта возглавлял отделение организации в южных штатах. Сегодня он без энтузиазма ехал сюда, в Дейтон, понимая, что шансов у него почти нет. Еще бы: он моложе двух других и любимчиком дона Ансельмо его никак не назовешь. Хуже того, три года тому назад Витторио вызвал яростный гнев дона Ансельмо, пойдя на операцию в Лас-Вегасе, после которой полиция чуть было не раскрыла их каналы по переброске наркотиков из Мексики. Впрочем, успехи у него тоже были: ни одного десятиграммового пакетика героина нельзя было продать или купить на юг от Денвера и Канзаса без его ведома, да еще сеть магазинов самообслуживания, банки в Техасе, нефть… Джулиано, шеф мафии в восточных штатах, и Франко, «капо» западного побережья, ни в чем ему не уступали, да к тому же могли похвастаться большим стажем и Сицилией как местом рождения, тогда как он родился в Далласе, в семье сицилийских иммигрантов. А дон Ансельмо приехал в Америку после первой мировой войны и любил таких, как он сам, «ребят с острова».

Дон Ансельмо угасал. Старику стукнуло уже 87 лет, и последние одиннадцать из них он правил организацией, заслужив прозвище «Великий босс-победитель». Ему здорово везло, Витторио знал об этом по рассказам, которые звучали фантастичнее историй о Фантомасе. Он решил захватить верховную власть и добился ее, орудуя пистолетом, методично убивая тех, кто стоял на его пути. Первые два года его правления мафия переживала кризис - члены ее сводили старые счеты и мстили друг другу. Справившись с хаосом, дон Ансельмо поклялся никогда больше не допускать ничего подобного. И поэтому теперь, когда врачи сказали ему правду, он призвал к себе трех «капо», чтобы одного из них провозгласить королем всей организации - «капо ди тутти капи».

Полиция ворвалась в комнату в тот самый момент, когда дон Ансельмо подавал им крест для присяги. Они должны были поклясться, что подчинятся любому его решению и что не будут пытаться захватить власть силой. Это был чисто символический жест, один из многих, что шеф так полюбил к старости. Жест тем более бесполезный, что за исполнением принятого решения все равно проследила бы секретная карательная группа, что-то вроде внутренней жандармерии, которую шеф создал восемь лет назад и руководителя которой, «капитано», знал только сам дон Ансельмо.

Стоя неподвижно, Витторио физически ощущал закипающую в нем ярость и бессильную злобу. Когда им разрешили опустить руки и обернуться, он увидел с десяток вооруженных полицейских и высокого шатена в костюме цвета моренго. Держа руки в карманах пиджака, человек этот внимательно разглядывал их и молчал. Первым не выдержал Джулиано:

- Это грубое насилие! Что означает этот театр? Я пожилой человек, всеми уважаемый гражданин, регулярно плачу налоги, приехал сюда навестить друга, так по какому праву…

- Заткнись.

Мужчина в штатском сказал это тем же спокойным голосом, и только в глазах его заискрилось что-то такое, что заставило Джулиано сжаться, как от удара плеткой, и замолчать.
Собрав все свое мужество, Витторио попытался вмешаться:

- Так нельзя, господин полицейский, вы не имеете права. Видимо, произошла ошибка, и я хотел бы связаться с моим адвокатом.

Услышав это, мужчина в штатском быстро сделал несколько шагов, остановился перед Витторио и, глядя в упор, отчеканил:

- Пока я не могу тебе этого обещать. Но я готов пообещать кое-что иное: если кто-либо из вас посмеет раскрыть рот без разрешения, то получит по физиономии. Ясно?

Витторио не отвел взгляда. Ему хорошо знаком был подобный тип титулованных подонков, которых распирает уже от самого обладания властью и от минутного перевеса в игре. Не стоит нервничать, следует просто переждать бурю. Сбоку послышался голос Франко:

- Это скандал, конституция Соединенных Штатов гарантирует…

Шатен повернулся, и его правый кулак резко ударил Франко в лицо. Солидный шеф нью-йоркской мафии отлетел назад и, перевернув кадку с эвкалиптом, скользнул по кровати дона Ансельмо, окрашивая простыню и одеяло в красный цвет.

Хотя ситуация в целом выглядела далеко не блестяще, Витторио в душе усмехнулся. Франко таких зазнаек, как этот полицейский, любил топить в реке, предварительно опустив их ноги в бадью с цементом и дождавшись, когда цемент затвердеет, - это было его собственное изобретение, принесшее ему славу и кличку «Бетонщик». А теперь какой-то фараон выбил ему зубы, и Франко сидел на полу, словно обиженный ребенок. Между пальцами, которыми он заслонял лицо, сочилась кровь. Витторио почувствовал удовлетворение - это действительно было чудесное зрелище, жаль, что подданные Франко не видели его.

Теперь мужчина в штатском внимательно посмотрел на тяжело дышащего дона Ансельмо.

- Старика проверили? - отрывисто бросил он.
Полицейские отрицательно покачали головами.
- Тогда быстро!

Подскочили двое. Один рванул из-под головы старца подушку, а другой откинул одеяло и выдвинул ящик ночного столика. Оружия они не нашли, так же как не нашли его ранее у Витторио, Франко и Джулиано, - все они вынуждены были разоружиться в коридоре, перед тем, как войти к шефу.

Штатский заложил руки за спину и несколько раз прошелся от стены до стены. Потом он остановился посередине комнаты и заговорил:

- Я старший инспектор ФБР, комендант секции по борьбе с мафией в штате Невада. Меня зовут Рамсей Каллаген. Я представился, теперь ваша очередь.

Витторио хотел было сказать, что о мафии он знает только по газетам и телевидению, но, вовремя припомнив себе лицо Франко, пробормотал скороговоркой:

- Витторио Матта.

- Мало. - Инспектор возвысил голос. - Профессия, происхождение, все!

- Мои документы у вас, - напомнил Витторио.

Каллаген посмотрел на него, прищурившись, и Витторио поспешно выпалил: - Витторио Матта, родился 21 февраля 1922 года в Далассе, профессия: промышленник.

- Я спрашивал о происхождении!

- Итальянское.

- Конкретнее - место рождения отца!

- Сицилия.

- Очень хорошо, а вы?

- Джулиано Грамчи, родился 23 сентября 1910 года в Палермо, пенсионер.

- Франко… Франко Бонфортуна… род… родился в июле… 1912 года в Кальтаниссетта… банкир.

- Смотрите-ка, - Каллаген впервые усмехнулся, - одни сицилийцы. Семейная идиллия, не правда ли?

- Наш друг тяжело болен, он тоже сицилиец, мы приехали его навестить, поэтому мы здесь, - объяснил Витторио, - это, кажется, не запрещено?

- Нет. Запрещено организовывать мафию, используя террор и преступление в целях наживы.

- Мы не имеем ничего общего с мафией! - закричали все трое с самым благородным возмущением почти одновременно, так что голоса их слились в единый хор, тональность которого портили только хрипы, слетающие с разбитых губ Франко.

- Неправда! Вы лжете, а это очень некрасиво, - Каллаген погрозил им пальцем, - и я докажу вам, что вы лжете!

«Интересно, как, - подумал Витторио, - только за Франко тебе уже придется ответить, дорогуша. Все, что ты здесь делаешь, незаконно, ты не показал нам даже ордера на обыск. Все это кончится перед судом, а потом мы займемся тобой, лучше всего по методу Франко: ножки в цемент. Или нет, можно придумать и кое-что получше, специально для тебя».

(Продолжение следует)

.
Русские туристы в Чехии часто сталкиваются с забавной путаницей в русских и чешских словах и предложениях. И немудрено. Оба наших языка относятся к одной группе и в чем - то похожи.
Однако, если вы надеетесь в поездке «как-нибудь интуитивно» разобраться в разговорном чешском языке - вас ждет разочарование. На слух русские могут воспринимать не больше 20% из чешской разговорной речи. Зато большинство надписей будет казаться вам забавными, но все же «понятными». Но не заблуждайтесь - часто эти надписи означают все с точностью до наоборот.

Тем не менее, давайте попробуем разбираться и научиться понимать хотя бы чешские вывески, указатели и объявления. В путешествии по Чехии это очень пригодится.
Как вы думаете, «рыхлая очерственная потравина» - это вкусно? Нашему туристу не придет в голову покупать продукты в заведении с вывеской «Потравины». А зря! «Потравины» - это место, где в Чехии можно купить еду и напитки, и значит это слово - «Продукты».

Русские туристы смеются до икоты, глядя на рекламные щиты «Кока-колы». Там красуется традиционная замёрзшая бутылочка, а надпись на щите гласит: «Доконали тварь!». Между тем, в переводе с чешского это всего лишь мощный рекламный слоган «Совершенное творение!». Вот несколько забавных выражений для начального изучения чешского языка:

потравины - продукты
очерственные потравины - свежие продукты
запомнить - забыть
вунь - запах
запах - вонь
вонявка - духи
родина - семья
страна - партия
овоци - фрукты
зеленина - овощи
змерзлина - мороженое
зверина - дичь
летедло - самолет
седадло - кресло
трепадло - политрук
летушка - стюардесса
зачаточник - начинающий
езденка - билет
обсажено - занято
пирделка - девушка
барак - жилой дом
позор - внимание
Позор слева - внимание распродажа (весьма полезно знать!)
Позор на пса! - Осторожно злая собака!
Позор полиция воруе - Внимание, полиция предупреждает.
Падло с быдлом на плавидле - статный парень с веслом на лодке.
вертульник - вертолет
дивадло - театр
шлепадло - катамаран
поноски - носки
высавач - пылесос
плин - газ

Aхой пирделка! - Привет подружка!!!
А уж какие изумительные сочетания получаются:
Дивки даром - объявление при входе в клуб - девушки не платят за вход.
Мясокомбинат Писек - Писек - это город в центре Чехии.
&

.
Говорят, что я умер.
Неделю назад мне об этом сообщил гостиничный портье, а вчера - местный таксист. Чернокожий парень так лихо заложил поворот, что я чуть не выбил головой окно.
- Идиот, мы же убьемся!
Таксист выровнял машину и, даже не глянув в мою сторону, совершенно будничным тоном «успокоил»:
- Все о’кей, сэр. Мы уже умерли.
- О'кей? Ну-ну… - я втиснулся поглубже в сиденье и решил, что в следующий раз, прежде чем сесть в такси, я непременно поинтересуюсь у водителя его мировоззрениями. И если он скажет, что верит в зомби, реинкарнацию, загробную жизнь или еще какую ерунду, то я пойду пешком.
Длинный ряд пальм, тянущийся вдоль шоссе, закончился. Машина свернула на небольшую дорогу, и через пять минут мы остановились у ярко освещенного отеля.
- Чаевых, конечно же, не будет? - на всякий случай таксист умоляюще заглянул мне в глаза.
- Нет, - я отсчитывал на ладони мелочь в строгом соответствии с цифрами на счетчике.
- Вот так всегда, - парень тяжело вздохнул. - Вы не представляете, сэр, мне никогда не дают чаевых. Единственный раз попался щедрый господин, но в тот же вечер меня ограбили…
Я повернулся и твердым шагом направился в сторону гостиницы.

Наш отель, с традиционным для курорта названием «Парадайз», стоял на самом берегу. Невероятного синего цвета море, белый песчаный пляж, потрясающая кухня, изобилие прохладительных напитков в баре, - словом, здесь было все для комфортного и безмятежного отдыха.
Я жил в бунгало, спрятанном от посторонних глаз в зарослях тропической зелени. Людей было немного, так что я мог от души наслаждаться покоем и одиночеством. Я здесь обитал уже неделю, но по-прежнему общался с соседями исключительно на уровне коротких приветствий. Меня это устраивало. Тем более, что время от времени мне составляла компанию Нина.
Мы регулярно встречались с ней на пляже, несколько раз вместе ужинали и провели пару восхитительных ночей в ее бунгало. Милая и сдержанная днем, по ночам она становилась страстной и дерзкой. Она никогда не капризничала, всегда незаметно исчезала, если у меня случалось плохое настроение, была неглупа и очень, очень, очень красива. Идеальная женщина. Идеальные отношения.
Почти каждый день она уезжала на такси в город и возвращалась оттуда расстроенная. Я не утешал ее - на мои вопросы она всегда коротко отвечала: «Ерунда», чем давала понять, что обсуждения не будет. Я не возражал.

Сегодняшний день начался как обычно. Я принял душ и пошел на завтрак.
Великолепное ассорти из колбас и сыров, свежие яйца всмятку, натуральный сок, очищенные и нарезанные ломтиками фрукты…
- Кофе, пожалуйста.
- Извините, мистер, но…
- Понятно, - я досадливо поморщился и махнул рукой, отпуская официанта.
Черт возьми, я ХОЧУ после завтрака выпить чашку кофе! Я люблю кофе. Я обожаю его аромат. Только по запаху я могу различить шесть сортов, а по вкусу и того больше. А сколько существует способов его приготовления - горький итальянский эспрессо, нежный капуччино, густой турецкий, обжигающий арабский… Ах, эти маленькие чашечки, медные джезвы и сверкающие хромом кофемашины! Только глупец может лишить себя удовольствия начать день с глотка изумительного и бодрящего напитка!
Это было единственное, что омрачало мой идеальный пятизвездочный отдых - за всю неделю мне ни разу не удалось выпить кофе! Таинственным образом при моем появлении в барах и ресторанах ломались кофеварки и кофемолки, заканчивался запас зерен и растворимых эквивалентов, официанты роняли чашки, не донеся до моего столика, а один раз мне подали эспрессо с плавающим на светлой пенке жирным усатым тараканом. Я брезглив - в «тараканий бар» больше не хожу.

Нина ждала меня на причале. Метрах в ста от берега покачивалась на волнах красавица яхта. Мы собирались совершить небольшую морскую прогулку и заодно заглянуть на соседний остров. Нина помахала рукой; гудок - и яхта стала разворачиваться в сторону причала.
Наш капитан - разумеется, старый морской волк в белоснежном кителе и аккуратно подстриженной бородкой - церемонно представился и даже вытащил изо рта потухшую трубку, чтобы чмокнуть даме ручку.
Мы отплыли. Некоторое время яхта шла вдоль берега. Нина любовалась постепенно удаляющимися экзотическими пейзажами, а я лежал в шезлонге и сквозь темные очки любовался Ниной. Вскоре берег превратился в тонкую зеленую полоску. Прихватив полотенце, моя спутница отправилась загорать, а я решил навестить капитана.
- Долго нам плыть?
- До острова пять часов, - капитан хитро глянул на меня и добавил, - Внизу есть отдельная каюта. С мебелью и душевой кабиной.
- Спасибо, - я улыбнулся, представив ожидающий меня послеобеденный отдых.
- Кстати, хотел спросить, - голос капитана чуть дрогнул. - Вы не курите?
- Нет-нет, не беспокойтесь. И мадам тоже.
- Жаль, - капитан вздохнул. - Хотел попросить у вас сигарету.
Я удивленно покосился на его трубку. Перехватив мой взгляд, он вдруг быстро и раздраженно заговорил:
- Я здесь уже почти год, и за все это время мне ни разу - представьте себе - ни разу не удалось покурить! Я не могу купить ни табак, ни сигареты - как назло, к моему приходу все раскупают. Все мои пассажиры - некурящие! - он помрачнел. - Единственный раз меня угостили сигарой, но я уронил ее в море - мой помощник умудрился толкнуть меня под руку.
- Послушайте, кэп, но за год можно было просто бросить курить, - я был искренне удивлен. - Да вы, можно сказать, уже бросили!
- Но я ХОЧУ курить! И не хочу бросать. Понимаете - не хочу! - в голосе старого упрямца зазвучала ярость. - Я курил всю жизнь и не собираюсь отказываться от этого после.
Однако! Уже третий раз за эту неделю я слышу нечто подобное.
В день моего прибытия дежурный портье протянул мне ключ от бунгало и с милой улыбкой пожелал «приятного отдыха после жизни». Я несколько удивился специфическому местному юмору, но потом решил, что у парня просто проблемы с английским.
- Простите, кэп… - я не знал, как сформулировать свой вопрос и осекся на полуслове.
Капитан молчал, вцепившись зубами в свою потухшую трубку, и сосредоточенно разглядывал горизонт. Я постоял еще пару минут и, ничего не дождавшись, отправился на палубу.

Нина уже переместилась под тент и теперь дремала в шезлонге. Стараясь не потревожить подругу, я осторожно вытащил из ее рук книжку и невольно улыбнулся - Стивен Кинг, ну-ну…
Я спустился вниз. Справа располагалась каюта (капитан не обманул - весьма уютно), а слева - небольшая кухня. Холодильник, газовая плитка, чайник, пара медных сковородок. На полках крупы и специи. Чай - черный, зеленый и мятный. Пустая банка с надписью «Кофе». Я взял из холодильника две бутылки пива и вернулся на палубу.
- Скажи, ты давно на острове?
- Уже больше месяца, а что? - Нина открыла глаза и села.
- А когда собираешься домой?
- Домой? - она посмотрела на меня с удивлением. - Мой дом здесь.
- Гостиница - это не дом.
- А мне нравится, - она взяла пиво и снова откинулась в шезлонге.

Обед был великолепен. Капитан лично приготовил пойманную мной на спиннинг экзотическую рыбину, а на десерт предложил нечто потрясающе вкусное из мороженого, фруктов и рома.
- Простите, капитан, - я уже вставал из-за стола. - А у вас есть кофе?
- Дьявол! Я так и знал, что мальчишка что-нибудь забудет! - капитан снова выругался и добавил уже спокойно, - Не волнуйтесь, я все куплю в магазине, когда прибудем на место.
- Ну-ну… - я усмехнулся. - Но все равно - спасибо.

Прикрыв глаза, Нина лежала поперек кровати. Ее грудь все еще вздымалась, на лбу блестели капельки пота. Я сел рядом.
- Зачем ты ездишь в город?
- Что? А, ерунда… - она перевернулась на живот, и я понял, что сейчас испорчу ей настроение. Но отступать не собирался.
- Это важно. Скажи.
Она долго - слишком долго - молчала, потом резко повернулась и, схватив меня за руку, лихорадочно зашептала:
- Только обещай, слышишь, обещай, что никому не расскажешь, не будешь смеяться и считать меня полной дурой!
Я пообещал. Как оказалось, напрасно.
Она размазывала по щекам слезы, молотила меня кулачками, а я все хохотал и не мог остановиться. Моя идеальная женщина хотела… шубу! Она объездила все магазины и ателье города, но все было напрасно. Не подходил размер, не устраивал фасон, в ателье не было нужного меха, магазины закрывались перед ее носом. А однажды она нашла (!) и даже купила (!), но, приехав в гостиницу, обнаружила, что шуба побита, поедена, изгрызена молью (!!!). Пришлось вернуть ее в магазин.
- Глупая, - я все еще смеялся. - Зачем тебе ЗДЕСЬ шуба? На этом острове даже зимой все ходят в шортах!
- Ну и пусть! Но я ХОЧУ! Я всю жизнь мечтала о настоящей голубой норке! Понимаешь, всю жизнь! До самой смерти! - и она вновь зарыдала.

Я сидел в баре и пил. После восьмой порции виски я перестал считать опустошенные мной стаканы и просто требовал налить мне еще. И еще.
- Я мертвец. Покойник. Труп, - я пытался примерить на себя эти слова, как чужую одежду.
Слова не налезали. Окоченевшее тело, разлагающаяся плоть, холод могилы - какое отношение все это может иметь ко мне, пьющему виски под пальмами на берегу южного моря?
- МЕРТВЕЦ, - громко и по слогам повторил я.
- Лучше говорить «ушедший», - рядом со мной за стойку сел невысокий пузатый мужичок. - Бармен, пива!
Я окинул мутным взглядом его пивной живот и кивнул. Да, УШЕДШИЙ - это, пожалуй, то, что надо. Я вспомнил, как УШЕЛ из неприветливой и промозглой зимней Москвы. И вот - я здесь, в отеле «Парадайз», на тропическом острове, посреди необыкновенно синего моря. Ну-ну! Видимо, я не так уж много грешил, раз оказался в таком чудном месте! Пляж, яхта, безоблачное небо, уединенное бунгало, красавица Нина, - что еще нужно для счастливой загробной жизни?
- Официант, кофе! - взревел я.
- Извините, сэр, но…
- Какого черта! Позовите менеджера! В раю должен быть кофе! Много кофе! Лучших сортов!..
- Эй, парень, - кто-то дергал меня за рукав. - А с чего ты взял, что это - рай?
Мужичок с пивным животом сочувственно похлопал меня по плечу и снова повернулся к стойке. По его горлу вверх и вниз ходуном ходил кадык, он судорожно сглатывал слюну, а его глаза с ненавистью смотрели, как шипя, плюясь и пуская пузыри, адский аппарат вновь и вновь наполняет его пивную кружку сплошной белой пеной.