Мир не слышит призывы о мире,
Мир не верит слезам матерей.
А ведь пули летят не в тире,
Заставляя умолкнуть детей.
Ангелочки с землёю прощаясь,
Забирают с собой жизни мам.
Мир живёт без тревог улыбаясь.
«Не у нас, далеко, где-то там»
Я дорожу теми заметками, которые я получаю от своих детей, будь то каракули, нацарапанные маркером на жёлтых стикерах, или слова, написанные каллиграфическим почерком на линованной бумаге.
Но стихотворение, которое я получила недавно в День Матери от своей 9-летней дочери было особенно значимым для меня. В самом деле, первая строчка этого стихотворения заставила меня почувствовать, как тёплые слезы катятся по моим щекам.
«Важно то, что… мама всегда рядом, даже когда я попадаю в беду.»
Но, должна вам признаться, это не всегда было так.
На пике моей совершенно сумасшедшей жизни я начала практиковать то, что весьма отличалось от того, как я вела себя раньше. Я начала кричать. Это случалось не часто, но это было экстремально - словно перекаченный воздушный шарик, который внезапно лопается и заставляет всех в зоне слышимости вздрогнуть от страха.
Итак, в какие же моменты мои тогда 3-летняя и 6-летняя девочки, заставляли меня терять терпение? В тот момент, когда одна из них настаивала на том, чтобы вернуться и взять с собой ещё три ожерелья из бисера и её любимые розовые очки, когда мы уже опаздывали? Или тогда, когда другая пыталась насыпать сама себе хлопья и вывалила всю коробку на кухонный стол?
Или же когда она уронила и разбила моего особого стеклянного ангела, к которому я просила не прикасаться? Или когда она, словно профессионал, боролась со сном, когда мне так нужны были мир и покой? Или тогда, когда они вдвоём боролись за нелепые вещи: кто и как будет первым выходить из машины или кто из них получит больше сладкого соуса для мороженного?
Да, именно эти вещи - обычные оплошности и типичные детские проблемы и отношения раздражали меня до такой степени, что я теряла контроль над собой.
Мне нелегко было написать это предложение. И мне было нелегко пережить это время в моей жизни, потому что, по правде говоря, я ненавидела себя в эти моменты. Что же произошло со мной, что мне нужно было кричать на двух драгоценных маленьких людей, которых я любила больше жизни?
Позвольте мне рассказать вам об этом.
О моём безумии.
Чрезмерное использование мобильных телефонов, перегруженность обязательствами, многостраничные списки дел, и стремление к совершенству поглотили меня. И то, что я кричала на людей, которых я любила, было прямым следствием потери контроля над своей жизнью.
Неизбежно, я должна была где-то развалиться. Поэтому я разваливалась за закрытыми дверьми в компании людей, которые для меня важнее всего.
Пока не настал тот роковой день.
Моя старшая дочь стояла на табуретке и пыталась что-то достать из кладовой, как вдруг она случайно уронила целый пакет риса на пол. Когда миллион мельчайших крупинок словно дождь рассыпались по полу, на глазах моей девочки стали наворачиваться слёзы. И вот тогда я увидела Это - страх в её глазах, когда она приготовилась к тираде её матери.
Она боится меня, подумала я, и это было наиболее болезненное понимание, какое только можно вообразить. Мой шестилетний ребёнок боится моей реакции на её невинную ошибку.
С глубокой скорбью, я поняла, что не была той матерью, какой бы я хотела быть для своих детей. И это не было тем, как я хотела бы прожить остаток своей жизни.
В течение нескольких недель после этого эпизода, у меня был Срыв-Прорыв - тот момент болезненного осознавания, который и побудил меня встать на Hands Free-путь, чтобы отпустить ежедневные отвлекающие дела и понять, что действительно имеет для меня значение*.
Это было два с половиной года назад - два с половиной года на то, чтобы постепенного сократить избыток электронного безумия в моей жизни … два с половиной года на то, чтобы освободить себя от недостижимого Эталона совершенства и социального давления, призывающего «всё успевать».
Как только внутренней и внешней суеты стало меньше, гнев и напряжение, накопившиеся внутри меня, стали медленно рассеиваться. Со снижением нагрузки, я стала в состоянии реагировать на детские ошибки и прегрешения более спокойно, сострадательно и разумно.
Я могла сказать что-то вроде: «Это просто шоколадный сироп. Ты можешь стереть его, и столешница будет как новенькая.»
(Вместо того, чтобы издать раздраженный вздох, и закатить глаза.)
Я предложила поддержать метлу в то время, как она подметала море из хлопьев, покрывающих пол.
(Вместо того, чтобы стоять над ней с выражением неодобрения и крайнего раздражения.)
Я помогла ей подумать, где она могла бы оставить свои очки.
(Вместо того, чтобы стыдить её за безответственность.)
И в моменты, когда огромная усталость и непрекращающееся нытьё собирались взять надо мной верх, я шла в ванную, закрывала дверь, и давала себе время, чтобы выдохнуть и напомнить себе, что они - дети, и дети совершают ошибки. Как и я.
И с течением времени, страх, который вспыхивал в глазах моих детей в моменты неприятностей, исчез. И слава Богу, я стала пристанищем в их беде, а не врагом, от которого нужно бежать и прятаться.
Я не уверена, что написала бы об этих глубоких преобразованиях, если бы не инцидент, который произошёл в прошлый понедельник после обеда. В тот момент, я вновь почувствовала вкус перегруженной жизни, и желание кричать был на кончике моего языка.
Я приближалась к заключительным главам книги, над которой я сейчас работаю, и мой компьютер завис. Внезапно правки целых трёх глав исчезли у меня на глазах. Я провела несколько минут лихорадочно пытаясь восстановить последнюю версию рукописи.
Когда это не сработало, я обратилась к резервному копированию, только чтобы обнаружить, что и там возникла какая-то ошибка. Когда я поняла, что та работа, которую я сделала для этих трёх глав никогда не восстановится, мне хотелось плакать, и даже более - я была в ярости.
Но я не могла себе этого позволить, потому что подошло время забрать детей из школы и вести их на занятия по плаванию. С большой осторожностью, я спокойно закрыла ноутбук и напомнила себе, что в жизни могут быть гораздо, гораздо более серьёзные проблемы, чем переписывание этих глав. Затем я сказала себе, что не было абсолютно ничего, что я могла бы сделать с этой проблемой прямо сейчас.
Когда мои дети сели в машину, они сразу же поняли - что-то не так. «Что с тобой, мама?» - спросили они в унисон, бросив мимолетный взгляд на моё пепельное лицо.
Я чувствовала, как мне хочется закричать: «Я потеряла три дня работы над своей книгой!»
Я чувствовала, как мне хочется ударить по рулю кулаком, потому что, находиться в машине - было последним местом, где я хотела бы быть в тот момент. Я хотела вернуться домой и исправить свою книгу, а не вести детей на плавание, отжимать мокрые купальники, расчёсывать спутанные волосы, готовить обед, мыть посуду и укладывать всех в постель.
Но вместо этого я спокойно сказала: «У меня возникли небольшие проблемы прямо сейчас. Я потеряла часть моей книги. И я не хочу разговаривать, потому что я чувствую себя очень расстроенной.»
«Мы сожалеем,» - сказала старшая за них обеих. И затем, как если бы они знали, что мне необходимо пространство, они молчали всю дорогу до бассейна. Мы продолжили тот день, и, хотя я был более тихой, чем обычно, я не кричала и изо всех сил старалась воздерживаться от мыслей о проблеме с книгой.
Наконец, в тот день было почти всё сделано. Я уложила младшую дочь в кровать и легла рядом со старшей. У нас было Время Ночного Разговора.
«Ты думаешь, тебе удастся вернуть свои главы обратно?», - спросила она тихо.
И вот тогда я начала плакать - не столько о трёх главах, я знала, что они могут быть переписаны. Мои слезы были больше связаны с усталостью и опустошением от написания и редактирования книги. Ведь, я была так близка к завершению. И то, что оно вдруг сорвалось - был невероятным разочарованием.
К моему удивлению, моя девочка потянулась и мягко погладила мои волосы. Она сказала обнадеживающие слова, вроде: «Компьютеры могут быть такими расстраивающими», и «я могла бы посмотреть, не смогу ли я найти эту резервную копию.» И, наконец: «Мама, ты справишься. Ты самый лучший писатель, я знаю» и «Я помогу тебе так, как смогу.»
Во время моей «беды», она была тем терпеливым и сострадательным вдохновителем, который не думал добивать меня, когда я и так уже упала.
Мой ребёнок не научился бы этому чуткому отклику, если бы я оставалась крикуньей. Потому что крик разрывает связь; он заставляет людей отдаляться, вместо того, чтобы подойти поближе.
«Важно то, что … моя мама всегда рядом, даже когда я попадаю в беду.»
Мой ребёнок написал это обо мне, как о женщине, которая прошла через сложный период,
которым она не гордится, но благодаря которому она многому научилась. И в её словах, я вижу надежду для других.
Важно то, что … никогда не слишком поздно, чтобы перестать кричать.
Важно то, что… дети прощают, особенно если они видят, что человек, которого они любят, пытается измениться.
Важно то, что… жизнь слишком коротка, чтобы расстраиваться из-за рассыпанных хлопьев и разбросанной обуви.
Важно то, что … неважно, что случилось вчера, сегодня уже новый день.
Сегодня мы можем выбрать спокойный ответ.
И, поступая так, мы сможем научить наших детей, что мир и спокойствие строят мосты - мосты, которые могут перенести нас через беду.
Спускаются ли ангелы с небес? И если да, о чем бы ты их спросил:
«Есть ли рай?» Он бы сказал тебе очень уверенно: «Да!»
«Сколько мне еще жить?» - «Ты никогда не умрешь»
«Ты любишь меня?» - «Да»
«Как поживают бабушка с дедушкой?» - «Хорошо»
А потом окажется, что ваш пятилетний малыш ответил бы также на эти вопросы и даже подробности описал бы. И тогда вы поймете, кому вы так усердно обрываете крылья и сбиваете нимбы с голов. Никто не виноват, ведь в детстве с нами поступили также.
Задача родителей состоит в том, чтобы научить этих хрупких существ ухаживать за белоснежным оперением своих еще пока крошечных крыльев и показать как протирать золотистый нимб; объяснить почему иногда нужно складывать крылья и на время перестать летать в облаках.
Однажды, когда ваш ангелочек повзрослеет, он при случайном столкновении сцепится своим нимбом с кем-нибудь, кому удалось сохранить над головой это золотое кольцо, и уже не сможет с ним расстаться, никогда-никогда.
4.02.17
Край детства - это место, где нет плохой погоды. В дождь можно прыгать по лужам и кататься по грязи, в снег лепить снеговика и играть в снежки, можем кататься на лыжах или коньках. А в солнечную погоду мы открываем для себя радость от многообразия коллективных игр.
Это место, где так хочется стать взрослыми, чтобы одному поехать на автобусе. Место, где каждое открытие кажется большим и великим. Например, что бабушка не всегда была бабушкой, а тоже была маленькой девочкой; что у соседа Толи очень большие руки и смешные усы.
Где каждое событие очень чутко откликается в душе.
Дети не бывают равнодушными, они не могут даже понять, как может быть иначе. И, если мы говорим нашему ребенку, что дядечка с белой тростью не видит, совсем ничего из этого мира, часто дети расстраиваются так сильно, что не могут сдержать слёз, просто потому, что «Он солнышка не видел».
Мы просим детей не торопиться уходить из детства. Но ребенку мир взрослого кажется удивительным, а своя часть мира очень ограниченной. Какая несправедливость!
Ведь мы потом вырастая добровольно садимся в клетку самостоятельного изготовления, утверждая, что так надо. Что нам «надо» идти в ВУЗ после школы, что нам «нужна» именно эта работа, а не та, которая нравится. Какой самообман, какая сила убеждения! Иллюзия, что чем больше мы вкладываем в это, тем больше счастья выжмем из жизни.
А потом заводим детей, чтобы вместе с ними вернуться в утраченное детство. Играем в их игрушки, смотрим мультфильмы, едим мороженое зимой. Здорово ведь, правда?
Нужно научится устраивать такие развлечения для своей детской части души, а детей брать с собой просто за компанию. И тогда мир перевернется: и окрыленные свободой взрослые помогут детям почувствовать и насладиться каждым моментом детства.
Времена дефицита. Серое осеннее последождевое утро. Очередь у магазина. Внутри места мало, людям приходится зябнуть на улице. Тот кто уже отоварился выходит, а на высвободившееся место заходят следующие, замёрзшие в очереди. Все ждут… привыкли… разговоры в очереди о проблемах в стране и быту сокращают время.
К магазину подходят двое неряшливо одетых мужчин - небритый амбал с трёхдневной щетиной на опухшем лице, в мятой куртке и его товарищ, чуть поменьше ростом, в шерстяном пиджаке, одетом на старый шерстяной свитер и кепочке из кожзама, надвинутой на глаза. Вовсе не обращая внимания на стоящих людей, они нагло направляются прямиком ко входу, намереваясь протиснуться в проём двери, думая, что никто не посмеет возразить большому объёму и росту их тел. Очередь зашевелилась:
- Куда прёте, бесстыжие, все же стоят…
- Креста на вас нет, старики мёрзнут, а вам…
- Совесть пропили!..
Вывело их из себя, почему-то, самое тихое замечание пожилой женщины в сером плаще и таком же сером пуховом платке:
- Коль уж, мать не воспитала, теперь уже поздно…
Тот мужчина что был поздоровей, с трёхдневной щетиной, взял женщину рукой за ворот плаща, притянул к себе и извергая изо рта похмельный аромат, зло выговорил ей в лицо:
- Да не тебе судить о моём воспитании, карга старая!
- А коль воспитанный, так встань в очередь - так же тихо, глядя ему прямо в глаза, ответила она.
Его видно взбесило, что она не испугалась.
- Да, паа-шла ты! - сорвался голос мужика, и, рванув за лацкан плаща, он отбросил женщину из очереди.
Она упала на мокрый асфальт, и лёжа проскользила по нему на плаще, остановившись у края большой лужи.
- Так её, дуру старую, шоб не вякала - донеслось с усмешкой из-под кожаной кепочки.
У магазина в это время остановился старенький синий «Жигулёнок». Водитель увидел падающую женщину, вышел из машины, подбежал к ней и, подхватив подмышки, стал поднимать:
- Как ты, мама? Что случилось? Сказал же тебе что отвезу в магазин, что же ты не подождала меня?
- Да я хотела очередь занять, - приходя в себя и поправляя съехавший на глаза платок - ответила женщина. Она уже встала на ноги, а сын отряхивал её плащ и разглядывал порванный на коленке чулок.
- Не больно? - выпрямившись, спросил он у неё, прочитав на её лице горечь и обиду.
Мужчина был молодой и щупленький. На вид лет 20−25. Ветровка, джинсы, кроссовки. Самый обычный, как и многие.
- Сейчас отвезу тебя домой, потом в магазин сам съезжу - сказал парень, подводя мать к машине и усаживая её на сиденье.
- Вот ведь нелюди! Ничего святого в людях не осталось! - причитал за его спиной голос какой-то женщины из очереди.
- За что её так? - повернувшись к причитающей спросил мужчина.
- Да замечание сделала, что без очереди лезут, всего то.
Через минуту сын уже знал о том, что произошло у магазина, а минут через пять оба мужика появились в проёме двери с довольными рожами, держа в руках пакеты с позвякивающим в этих пакетах, пивом. Пока сын усаживал мать в машину, эти двое всё же протиснулись в магазин.
Парень подошёл к тому, что здоровее, с размаху ударил ногой по пакету с пивом и в прыжке кулаком ударил детину прямо в губы, вложив всю силу, что у него была в этот удар.
Немая сцена. Растекающееся в лужу из разбитых бутылок пиво.
- Да я тебя, сучонок, в порошок сотру! Очухавшись, амбал налетел на парня и хотел ударить, но тот увернулся, вцепился в противника и они покатились по мокрому асфальту. Подбежавший друг амбала стал пинать парня ногами.
Драка, до появления милиции длилась недолго. Из очереди никто встревать не стал, и они втроём «вальсировали» в этой драке на пятачке у магазина. Парень будто не чувствовал боли от ударов. В один момент ему удалось зажать руку того что поменьше между ног и дёрнуть сильно в сторону. Мужик заорал, видимо перелом и, схватившись за руку, откатился в сторону.
- Уже полегче - подумал, отмахивающийся от ударов амбала, парень.
С ужасом, иногда прикрывая глаза, мать смотрела из машины. Мудрая женщина очень хотела помочь сыну, но понимала, что вмешавшись, сделает ещё хуже. Она видела, что силы не равны, но сын всё же держался, отвечая своими ослабевающими ударами на тумаки небритого громилы. Выручало видимо то, что мужчина был пьющий и ориентация в пространстве и вестибулярный аппарат были слабыми.
Как же вовремя появилась милиция!..
Мать уже думала, что сердце её разорвётся от наблюдаемой сцены.
Милиционеры задержали двоих участников инцидента, так как того что в кепочке забрала «скорая» с подозрением на перелом руки. «Жигулёнок» пришлось запереть и оставить стоять у магазина. Мать же, после отъезда «скорой» побрела, прихрамывая домой. Ей уже было не до продуктов.
Всем встать! Суд идёт!
Подсудимый молодой парень лет 20ти-25ти, он сидит на скамейке, облокотившись локтями на колени широко расставленных ног, и зажав голову в ладонях.
Судья - интеллигентный мужчина в мантии и очках. Его холёное и полноватое лицо говорило что он вырос в очень успешной семье. Ему скорее бы подошла не строгая мантия, а костюм и галстук. Депутат или успешный бизнесмен по виду.
Прокурор - суровый, сухопарый с длинным крючковатым носом и серыми сверлящими глазами. Наверное прокурор - это стиль жизни и характер.
Адвокат - молодой юноша, наверное не так давно окончивший юридическую академию. Не знаю как всегда, но наверно если адвокат бесплатный, то матёрого не дадут.
Ну что же оставалось делать тем двоим амбалам в сложившейся ситуации, как не написать заявление в милицию, что бы доказать что они не виноваты в драке.
Мать хотела написать встречное заявление, но сын её отговорил, сказав что за то что её толкнули, этим двоим всё равно ничего не будет.
Речь прокурора была недолгой. Скорее даже лекция о том, что если кого-то обидели, то не дело такими варварскими методами наказывать и что это не борьба за справедливость, а для восстановления справедливости есть юстиция и она решит - кого казнить, а кого миловать. И что это никакая не самооборона, ибо здоровью подсудимого никто не угрожал.
После речи прокурор задал вопрос подсудимому:
- Скажите, всё же, мне - почему Вы так жестоко ударили человека (человека! вот ведь…), что выбили ему два зуба?!
Парень встал, и, глядя в серые глаза прокурора, медленно выговорил:
- Он толкнул мою маму…
- Но разве за то, что кого-то толкнули, выбивают зубы и ломают руки? - по интонации вопроса было не ясно - кому задал этот вопрос прокурор, себе, залу или подсудимому?.. Это осталось загадкой.
- А у Вас есть мать?
- Да есть, а при чём здесь моя мать? - как бы недоумённо спросил прокурор.
- Приведите её сюда… на заседание… я её толкну, она упадёт, а я посмотрю, что Вы будете делать.
По холёному лицу судьи промелькнула усмешка, но тут же, он, сделав строгое выражение лица, посмотрел на прокурора. Что же он ответит.
Прокурор замялся. Он не знал что ответить. Вернее он знал, что нужно сказать по закону, но как тут скривить в душе…
- Моя мать к этому процессу отношения не имеет - только и сумел сухо ответить он.
- У меня больше вопросов нет, Ваша Честь - закончил прокурор, повернув лицо к судье.
Речь юного адвоката была о любви, чести и падении морали в обществе. Надо отдать ему должное за то, что разыскал свидетелей и привёл их в суд, именно их показания всё же помогли всех расположить на сторону обвиняемого. И самое главное за проведение экспертизы на состояние обвиняемого в момент инцидента.
Судья предоставляет последнее слово обвиняемому.
- Он… толкнул… мою… маму… - медленно и тихо, отпечатывая каждый слог…
Всем встать! Суд идёт!
Удар молотка… Оправдать… В состоянии аффекта…
Мама и сын обнялись.
В правильной семье рос судья.
Рождение благочестивых, хороших детей на половину зависит от женщины. И если жена верит своему мужу, то её половина как бы выполнена на «пятерку» и, по крайней мере, дети будут послушными, по крайней мере, они будут послушными расти, потому что от того, насколько жена предана мужу, зависит послушание детей в семье. Если дети непослушны, значит, жена недостаточно прилагает усилий в этом направлении. Из-за этого плохая карма через детей будет переходить, а если плохая карма пошла через детей, это самое ужасное. То есть в семейных отношениях, когда плохая карма реализуется, становится тяжело, но еще тяжелее, когда карма идет через детей, потому что привязанность к детям еще выше, чем между мужем и женой. Поэтому еще тяжелее, если плохая карма идет через детей. Это фактически просто уничтоженное счастье в семье.
Поэтому следует перед тем как рожать детей, следует занять правильное психическое состояние, в настроение войти в правильное. То есть женщина должна принять веру в своего мужа, а мужчина должен принять ответственность за семью. Прежде всего это означает, что он должен поклясться себе, что он никогда не бросит эту женщину. И это выглядит таким образом, что он расписывается с ней в ЗАГСе. Это его клятва, она для него выглядит таким образом. Соответственно, если гражданский брак, то о зачатии и рождении детей опасно говорить, потому что карма плохая через детей придёт в этом случае. Но это не обязательно 100% так. Потому что в гражданском браке, в принципе, можно верить мужу и можно брать ответственность за жену. Но лучше все-таки расписаться, потому что мужчина, если он не сильно верит своей жене, ну хочет, но не сильно принял ответственность, когда дело до росписи дойдет, он будет рассуждать: «Ну зачем, зачем, мы ж и так живем, все нормально». (Смеется.) Такова, таков критерий. И это очень важно. Вот именно роспись - критерий в рождении благочестивых детей, чтобы увидеть, что на самом деле все в порядке в семье, что нет проблем. В противном случае трудно понять, то ли мужчина принял ответственность, то ли не принял.
Из лекции «Обязанности женщины в семье»
Нужно ли сохранять семью там, где её уже нет?
А кто может точно ответить, есть семья или её уже нет? Бывают кризисы, они проходят и люди живут ещё не одно десятилетие вместе, и рады, что смогли друг друга в своё время простить. А потом общие внуки, родные внуки, общая старость.
Я думаю отрезать всегда легче, чем постараться сохранить. В чём сила женщины, как жены, и в чем ее слабость? В том, что простила или в том, что проявила гордость…
Мы часто думаем о себе в первую очередь, о своих чувствах… И порой наши эмоции становятся нашими врагами.
Сыну
Вот домик с тремя окошками и печной трубой,
а вот машинка, у которой открывается дверца.
Ты сидишь, играешь с игрушками, я смотрю за тобой,
смотрю, смотрю и никак не могу насмотреться.
Дедушка-врач расскажет тебе, как устроен человек,
почему видят глаза, отчего работает сердце,
что такое память, боль, смех, где мысли живут в голове.
А я смотрю как ты играешь и не могу насмотреться.
Мама научит писать, рисовать, создавать, созидать,
видеть мягкость линий среди окаменелых трапеций,
и течь по этой жизни, как бежит по ладоням вода,
но, так же как и я, не сможет тобой насмотреться.
А жизнь будет идти дальше, ты станешь большим,
окружающая реальность впитает свой запах специй.
И со временем появится тот, кто сделает тебя другим,
тот, на кого ты не сможешь никогда насмотреться.
… для ВАС всегда первично - лишь выпить да пожрать …
… а МЫ - маленькие ДЕТИ - нам хочется играть …
Мы все в Любви живем и в Свете,
Резвятся … Радуются Дети …
О, Боже! Катимся куда?
Ведь до экзамена - «рукой…»
А он, простите, в дважды два -
Ни в зуб ногой!
Когда я была подростком, меня не учили вести диалог. У нас были приняты споры. До хрипоты и ссор. Впервые я поняла, что диалог - сила, когда у меня появились дети.
Когда я была подростком, меня не учили планировать моё время. Весь ритм задавался школой. Остальное время я заполняла сама, чтобы куда-то пристроить мою бурную энергию. Я училась планировать время уже после 30. Когда спать по 3−4 часа стало сложно.
Когда я была подростком, меня не учили слушать, слышать, понимать своё тело. Не учили понимать сигналы. Любить его. Я начала изучать его после 35-ти, после появления Марты.
Когда я была подростком, меня не учили языкам. Английский я выучила после 20-ти. Немецкий начала учить в 40.
Когда я была подростком, меня не учили тому, как обращаться с лицом, волосами, ногтями. Я научилась всему этому уже совсем взрослой.
Когда я была взрослой, меня не учили правильному питанию. Я ела то же, что и все. Хотя лукавлю - моя мама занималась раздельным питанием. Но все остальное тоже пришло ко мне после 30-им.
Меня не учили ещё миллиону вещей. Но меня научили самому главному - учиться и хотеть нового. И это по сей день - это самое главное из того, что я умею.
Мои дети практически всему, о чем я написала, учатся уже сейчас.
Моя вторая дочка впервые была у косметолога - она хочет понимать, что происходит с ее кожей в 13 и как этим управлять. (спасибо что первый опыт был таким крутым). Если ваши подростки (или вы) пытаются разобраться со своей кожей и волосами - вам к ней.
Мои дети говорят на четырёх языках, участям планировать время не только сегодня, но и на год вперёд. Учатся слышать себя и договариваться с собой. Учатся работать со своей внешностью и энергией/ Учатся многому.
Они знакомятся с миром - это делает их больше и свободнее, учит мечтать, учит принимать и любить другое.
Вполне возможно, что не тому - я не знаю, что им будет нужно через 10 или даже 20 лет.
Вот почему самое главное, чему я хочу научить их - оно неизменно: хотеть нового и уметь этому учиться. Быть голодными и отважными. Любить себя. Быть открытыми миру.
Остальному они научатся. Не у меня. Сами.
В детстве, моего школьного друга родители нещадно лупили ремнём.
Семья его была благополучная, родители его были приветливые, он сам был прилежным и послушным.
Помню.
Ему влетало по любому поводу. От чего, он все время жил в страхе быть морально униженным и физически наказанным.
Об этом знали все наши учителя и одноклассники, а так же их друзья и соседи, но ничего сделать не могли.
Тогда это называлось - методом воспитания.
Причём, как тогда мне казалось, это систематическое рукоприкладство никак не влияло ни на его успеваемость, ни на его усердие, ни на его послушание.
Тогда.
Будучи ребёнком я не мог понять - как это можно, чтобы отец/мать били родного сына. До меня за всю жизнь мои родители даже пальцем не дотронулись, поэтому его родителей я всегда немного недолюбливал, а его самого мне было всегда очень жалко.
Сейчас.
Мы оба выросли. Мы оба создали семьи. Мы оба стали отцами.
Не знаю, бьет ли он по традиции своих детей или нет, но когда я смотрю на своего сына я просто не представляю, что должно заставить меня, взрослого мужика в здравом уме поднять на него руку.
Тогда мне говорили, что это такой метод воспитания, теперь я считаю - это обыкновенный садизм, который кроме унижения, стыда, боли, злобы, ненависти и комплексов больше ничего не несёт.
Не бейте детей.
Летний дождик, тёплый душ!
На ветру искрится!
Оставляет море луж,
Чтобы всем напиться!
Летний дождик! Дождичай!
Мы дождались снова!
Лей же, дождик! Выручай
Жителя лесного!
Для лосихи - ручеёк,
Для мышей - росинки,
А для птиц готов чаёк
В ямке на тропинке.
Пьют ладошками кусты,
Капельками - мошки,
А травинки и кусты
Пьют по чайной ложке.
Только быстро летним днём
Лужицы мелеют.
Завтра тоже дождик ждём
Приходи скорее!
Прилетай к нам, дождичай!
Будем пить мы снова
Самый лучший в мире чай
Из дождика лесного!
День рождения у ребенка (исполнилось 6 лет). За столом друзья, родственники. Один из тостующих произносит речь:
- Чтобы в вашем доме никогда не переводились «бабки» и…
- И БАБУШКИ! - закончил ребенок)
Бабушки были счастливы!