Родители пострадавшего от рук педофила ребенка - ненавидят педофила. А что чувствуют родители педофила?
человек, который вам не пишет, может любить вас больше тех, кто строчат поминутно.
(НЕ МОЯ ИСТОРИЯ)
Сегодня моей дочери исполняется 12 лет.
11 из них ее нет на этом свете… говорят, что со временем воспоминания стираются… но это не правда… прошло столько лет, а я все помню. помню как она родилась… как мне было страшно и я первые пару ночей совсем не спала… помню, был сезон клубники и черешни, а мне нельзя было это есть… помню, я тогда защищала диплом и по ночам, пока кормила ее, повторяла его… помню первую прививку, первый прикорм, первое расставание на пару дней, когда пришлось уехать, первое «мама» и первые шаги…
а еще помню больницу, как поставили на уши всю страну в поисках редкой первой отрицательной, одну операцию… вторую… помню глаза врача, когда я наивно гладя на него говорила - ведь вы все можете, мы же скоро уедем домой, а он отводил их в сторону, потому что не мог мне сказать что этого уже не будет… помню неделю ожидания… помню каких-то людей, которые пытались мне что-то сказать, зачем-то успокоить, помню много цветов, красивое платьице, как батюшка в церкви сказал что она маленький ангелочек… еще помню небольшой крестик с двумя датами…
помню, как вернулись домой… кроватку, вещи, игрушки… и запах… тот самый сладкий запах молока… так может пахнуть только ребенок. помню, как постепенно, со временем, приходило осознание всего произошедшего и свое сопротивление в это верить и принимать… помню, как корила себя за то, что не поступила иначе, считая что тогда было бы все совсем по другому… помню попытки найти ответ на вопрос «почему со мной?»… помню, как испугалась сама себя, когда первый раз улыбнулась. помню, как много лет не могла смотреть ее видео и фото.
потом было 11 лет тишины. нет, это не были пустые годы. было много хорошего, но боль, которая поселилась в сердце не исчезала. вернее, иногда она стихала, превращаясь из острой, в ноющую, тупую… и все эти годы, меня преследовал этот запах. родной, знакомый… и недавно, в моей жизни появился человек, который так же пахнет. я не могла поверить в это, ведь он уже совсем не ребенок, а взрослый мужчина… я не могла надышаться им. и с каждым вздохом, мне казалось что я оживаю, а боль куда-то уходит. этот запах пьянил и дурманил. мы пробыли вместе всего 10 дней, но я уже была готова ради него на все. заплетать косички как он любит, печь ему его любимые блины каждый день, переехать в другой город, родить ребенка, только бы он возвращался ко мне и давал возможность не потерять этот запах вновь. я не искала его. он сам появился в моей жизни. и сам же решил уйти. ничего не объясняя… а боль опять вернулась. только теперь к ней примешивается горький привкус разочарования. и снова боль… щемящая… режущая… потому что не смогла, не удержала…
сегодня больно вдвойне, потому что рядом нет человека, который разделит эту боль. просто скажет - поплачь, натуль, а я буду рядом… поплачь, а я подержу за руку… поплачь, я знаю что тебе больно, но я с тобой и буду с тобой… нет, никто так не скажет мне. и я в одиночестве положу цветы и конфеты возле маленького памятника. и до крови закушу губу, потому что нельзя плакать здесь… только дома, ночью, в подушку, потому что она еще хранит запах сладкого молока… того самого… и я понимаю что со временем он опять останется только в моей голове. и опять тишина… скорее даже не тишина, вакуум, в который ты запаковываешь себя на неопределенный срок, для того, что бы не чувствовать боль… боль… боль…
сегодня моей дочери исполняется 12 лет.
Пережить горе - не означает забыть. Пережить - значит научиться полноценно жить после потери.
В болезни или в горе воспоминание рисует нам каждый безболезненный или безнуждный час бесконечно завидным, как потерянный рай. Но переживая наши красные дни, мы не замечаем их вовсе и тоскуем по ним лишь тогда, когда настанут черные.
Горе на двоих - пол горя, радость на двоих - две радости.
Горе на двоих - пол горя, радость на двоих - две радости.
Твоя боль - это твоя боль, и сколько бы окружающие не твердили, как глубоко они тебе сочувствуют, никто из них не испытывает и половины того, что испытываешь ты.
Богиня хаоса в танец
Безумный пустилась вчера:
Всё небо в сиреневый глянец
Окутала стартовым па.
Рондом пустила по небу
Стаи гнилых облаков
Тюрьму приготовила свету,
На всю громкость включила хард рок.
Людские мечты цепями
Приковала к промёрзлой стене.
И они стали злыми ночами
звенеть в гробовой тишине.
Леса нарядила в платья
Из шёлковой ткани огня.
Поприветствуйте ваши страданья
Балом правит сегодня она.
И не вздумай просить пощады:
Её греет чувство вины,
Для неё нет лучшей награды,
Чем весь мир на пороге войны.
В сердца наши страхи вселила
Про 2012 ый год.
И в мир наш ослабший впустила
Хаос, сомненья, порок.
Вальсовым шагом и с песней,
Разгуливая по морям,
Эрида несёт известья
Погибающим городам.
Богиня прекрасна собою,
Да, дьявольски хороша,
И все мужчины толпою
Молят, что б осталась она.
В её глазах отраженье
Космической глубины,
А волосы, без сомненья,
Брильянтами обрамлены.
Уста - лепестки алой розы,
Самой алой на нашей земле.
А в душе бушуют морозы,
Сердца нет даже на глубине.
Но как кружИт, Как танцует!!!
Серебряным снегом метя !!!
Не верьте, она блефует,
Несёт жуткие холода.
Её платье волшебное с виду,
Буд-то нежные облака,
Но если хочешь погибнуть,
Вдохни эту ткань в себя.
Какою лёгкой походкой !
Какою тонкой ногой !
Она пробежала по свету
И подарила покой.
А кто-то мне врал безмятежно,
Что красота спасёт мир.
Теперь посмотрите, как нежно,
Ваш идол весь мир погубил !
Истинно горюет тот-кто горюет без свидетелей!!!
Истинно горюет тот-кто горюет без свидетелей!!!
Нервы на пределе. Плакать уже нет сил. Дышать больно. Воздух, пропитанный запахами лекарств, разъедает лёгкие, и от него першит в горле…
- Лида, судно принеси!
Слышу голос мамы, доносящийся из бабушкиной комнаты, бегу в туалет за судном, и несусь с ним к бабушке.
- Не надо, Лидуша… - Бабушка лежит лицом к стене. Через ситцевую ночнушку просвечивает позвоночник. Закусываю губу, и сильно зажимаю пальцами нос. Чтобы не всхлипнуть. - Не нужно судна. Прости меня…
- За что, бабуль? - Стараюсь говорить бодро, а сама радуюсь, что она моего лица не видит…
- За то, что работы тебе прибавила. Лежу тут бревном, а ты, бедная, маешься…
- Бабушка… - Я села возле кровати на корточки, и уткнулась носом в бабушкину спину. - Разве ж мне тяжело? Ты со мной сколько возилась, сколько пелёнок за мной перестирала? Теперь моя очередь.
- Так мне в радость было… - Тяжело ответила бабушка, и попросила: - Переверни меня, пожалуйста.
Кидаю на пол судно, оно падает с грохотом… С большой осторожностью начинаю перекладывать бабушку на другой бок. Ей больно. Мне тоже. Я уже реву, не сдерживаясь.
В комнату входит моя мама. От неё пахнет табаком и валерьянкой.
- Давай, помогу. А ты иди, покури, если хочешь.
Благодарно киваю маме, хватаю сигареты, и выбегаю на лестницу. У мусоропровода с пластмассовым ведром стоит Марья Николаевна, бабулина соседка и подружка.
- Ну, как она? - Марья Николаевна, ставит ведро на пол, и тяжело опирается на перила.
- Умирает… - Сигарета в пальцах ломается, достаю вторую. - Не могу я больше, Господи… Не могу! Уж лучше б я за неё так мучилась! За что ей это, Марья Николаевна?
- Ты, Лидок, как увидишь, что рядом уже всё - подолби в потолок шваброй. Говорят, так душа легче отходит, без мук…
Первая мысль - возмутиться. И за ней - тут же вторая:
- Спасибо… Подолблю. Не могу больше смотреть, не могу!
Слёзы капают на сигарету, и она шипит, а потом гаснет. Бросаю окурок в баночку из-под сайры, и снова иду к бабушке.
Бабушка лежит на кровати ко мне лицом, и молчит. Только смотрит так… Как лицо с иконы.
Падаю на колени, и прижимаюсь щекой к высохшей бабушкиной руке:
- Бабушка, не надо… Не надо, пожалуйста! Не делай этого! - Слёзы катятся градом, нос заложило.
- Тебе, Лидуша, квартира отойдёт. Дедушка так давно хотел. Не станет меня - сделай тут ремонтик, хорошо? Туалет мне уж больно хотелось отремонтировать, плиточку положить, светильничек красивый повесить…
- Не на-а-адо…
- Под кроватью коробочку найдёшь, в ней бинтик эластичный. Как умру - ты мне челюсть-то подвяжи. А то так и похоронят, с открытым ртом.
- Переста-а-ань!
- А в шкафу медальончик лежит. Мне на памятник. Я давно уж заказала. Уж проследи, чтобы его на памятник прикрепили…
- Ы-ы-ы-ы-ы-а-а-а-а-а…
- Иди домой, Лидок. Мама тут останется. А ты иди, отдохни. И так зелёная вся…
По стенке ползу к двери. В кармане звонит телефон. Беру трубку и молчу.
- Чо молчишь? - Вовкин голос. - Алло, говорю!
- Чего тебе? - Всхлипываю.
- Завтра двадцать восьмое, не забудь. Бутырский суд, два часа дня. Не опаздывай.
- Вовкаа-а-а-а… Бабушка умирает… Пожалуйста, перенеси дату развода, а? Я щас просто не могу…
- А я потом не могу. Не еби мне мозг, ладно? Это ж как ключи от машины, которую ты продал. Вроде, и есть они, а машины-то уже нет. Всё. Так что не цепляйся за этот штамп, пользы тебе от него?
- Не сейчас, Вов… Не могу.
- Можешь. Завтра в два дня.
Убираю трубку в карман, и сползаю вниз по стенке…
Существует такая степень счастья и горя, которая выходит за пределы нашей способности чувствовать.
Балкон (часть 8).
«Девочки, вашу м…, кто оставил балкон открытым???» - Лена закончила вопрос еще несколькими не очень нормативными словами. И тут же к кому-то обратилась: «Катя, чего ты там стоишь, иди сюда!». Она говорила это подозрительно ласково, все в отделении хорошо знали ее буйный нрав и острый язык. По этому со всех палат начали выскакивать мамы. И не зря… Катя, совсем молодая женщина, попавшая сюда вместе со своей дочкой неделю назад, стояла у самых перил и как-то нехорошо смотрела вниз. Все знали этот взгляд, почти каждый когда-то так же смотрел на асфальт там, далеко внизу, до которого лететь целых 5 этажей. Почти каждый прошел через это неудержимое желание одним прыжком решить все проблемы. Именно по этому при появлении в отделении новеньких, особенно с признаками повышенной нервозности, балкон закрывают на ключ. В этот раз кто-то не уследил и Катя, которая еще 3 дня назад кричала на все отделение что выпрыгнет, оказалась на балконе.
- Катя, ну иди сюда! Чего ты там стоишь? Нету там внизу ничего интересного, иди сюда!
- Нет, оставьте меня. Я не хочу жить! Моя девочка, моя Валечка, ведь ей всего-то 2,5 года! За что??? Ради чего мне жить? У моей дочки рак! Она умрет! Я не хочу на это смотреть! Не хочу и не могу!!! - и она еще больше перегнулась через перила.
- У меня тоже у сына рак, ну и что? - долго тетю Лену не хватило на ласковый тон - Да, многие тут умирают, но некоторые и выживают! Но выживают только при условии что их лечат! Если ты будешь лечить свою дочку, то ей может повезти как тому мальчику из 5 палаты! У него уже 4 года ремиссии. И у тебя такое может быть!
- Нет, нет!!! Как можно капать ребенку эту химию, ей же от нее так плохо! Как можно жить тут, где дети умирают? Я лучше умру сейчас! - она сделала решительный шаг вперед…
- Мама, мама, иди сюда - по коридору шла Валечка. Еще с волосами, еще без характерных щек…
- Хочешь прыгать? Вперед! Только можешь прямо сразу с собой взять Валю! Без твоей помощи она не выживет! Кто будет покупать ей лекарства? Твой муж алкоголик? Кто будет следить за ней во время капельниц? Медсестры? Не смеши меня!!! На, бери ее на руки и прыгай вместе! - Лена подхватила ничего не понимающую Валю на руки и протянула Кате.
- Нет, нет, убери ее! Как ты можешь… - глаза Кати расширились от ужаса.
- А ты как можешь? Эгоистка! Ей, видите ли, тяжело! Да ты подумай каково твоему ребенку сейчас! А еще лучше подумай, каково ей будет после твоего прыжка! Давай, вперед! Только тогда Валечка отправится на тот свет буквально через пару недель! О да, не будет мучительного лечения, ведь лекарств то в больнице нету! Будет мучительная смерть от лейкоза! Так давай, бери ее и прыгай! Чего ты? Страшно? Так будет лучше вам обоим, давай! Давай! Давай!!!
Катя стрелой выскочила с балкона и, рыдая, побежала куда-то за территорию отделения.
- Лена, как думаешь, там она себе «приключений» не найдет?
- Может и найдет, но не сегодня. Сеанса психотерапии хватит на ближайшие сутки, а там… Вот только найду сейчас ту заразу которая балкон не закрыла, и сброшу с него. Или следующий раз заставлю проводить «переговоры».
Лену когда-то тоже сняли с края балкона. Сняла женщина, у которой в это время ребенок был в реанимации. Ребенок через 2 дня умер. Но Лена всегда говорила, что та женщина хоть и потеряла собственного ребенка, но спасла ее Володю.
Они с детьми погнали матерей и яму рыть заставили, а сами они стояли, кучка дикарей, и хриплыми смеялись голосами. У края бездны выстроили в ряд бессильных женщин, худеньких ребят. Пришел хмельной майор и медными глазами окинул обреченных… Мутный дождь гудел в листве соседних рощ и на полях, одетых мглою, и тучи опустились над землею, друг друга с бешенством гоня… Нет, этого я не забуду дня, я не забуду никогда, вовеки! Я видел, плакали, как дети, реки и в ярости рыдала мать-земля. Своими видел я глазами, как солнце скорбное, омытое слезами, сквозь тучи вышло на поля, в последний раз детей поцеловало, в последний раз… Шумел осенний лес, казалось, что сейчас он обезумел. Гневно бушевала его листва вокруг. Я слышал: мощный дуб свалился вдруг, он падал, издавая стон тяжелый. Детей вдруг охватил испуг, прижались к матерям, цепляясь за подолы. И выстрела раздался резкий звук, прервав проклятие, что вырвалось у женщины одной. Ребенок, мальчуган больной, головку спрятал в складках платья еще не старой женщины- она смотрела ужаса полна-как не лишится ей рассудка! Все понял, понял все малютка!- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи. Дитя, что ей всего дороже, нагнувшись, подняла двумя руками мать, прижала к сердцу, против дула прямо… - я, мама, жить хочу. Не надо мама, пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? И хочет вырваться из рук ребенок, и страшен плачь и голос тонок, и в сердце он вонзается, как нож. - не бойся, мальчик мой, сейчас вздохнешь ты больн. Закрой глаза, но голову не прячь, чтобы живым не закопал палачь. Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно. И он закрыл глаза. И зааллела кровь по шее лентой красной извиваясь. Две жизни, на земь падают сливаясь. Две жизни и одна любовь. Гром грянул, ветер свистнул в тучах, заплакала земля в тоске глухой, о, сколько слез горячих и горючих! Земля моя, кражи мне, что с тобой? Ты часто боте видела людское, ты миллионы лет цвела для нас, но испытала -ль ты хотя бы раз такой позор и варварство такое? Страна моя, враги тебе грозят, но выше подними великой правды знамя. Омой его земля кровавыми слезами, и пусть его лучи пронзят, пусть уничтожат беспощадно тех варваров, тех дикарей, что кровь детей глотают жадно, кровь наших матерей!