`
Не альбинос, а Снежный Барс
Столь миловидно выгнув спинку,
Вновь заведёшь мур-мур пластинку,
Любовный повторится фарс!
Ко мне вплотную «фейс ту фейс»,
Хоть шпильки не сняла, беззвучно…
Капризно тянешь: «Мне же скучно!
Кто обещал мне эдельвейс?»
Во взгляде: «Котик, ты готов?»
Плеснёшь мартини белый Бьянко.
Ты кошка-Ирбис, хулиганка!
Тебе не страшен вой котов!
Постели белоснежный шёлк
Ласкает кожу, нежит эго.
Кошачьей околдован негой,
П р е д ч у в с т в у ю соитий шок!
`
Игра с «изюминкой» у нас,
Ведёшься ты на кошки-мышки.
Меж нами часты танцев вспышки.
Быть может, перейдём на джаз?
У львицы свой особый дар,
Тянь-Шань меняешь на вулканы
И на меня ты строишь планы
«Подай шампусик мне сюда»!
На пледе в сливочных тонах
Возня теней от «р-р-р» до «мяу»
Всё глубже в чувства я ныряю,
Ты телом подаёшь мне знак!
И грива рыжая, как медь
Разбросана по всей подушке.
Любовь со львами не игрушки,
Попался… можешь умереть!
`
Стервозность прячешь в коготки,
Мурлычишь нежно: «шантажируй»!
Так и отшлёпал бы Багиру,
Но ты сама льнёшь на «кис-кис».
И в голове созреет план,
Как вывести из равновесья
Тебя… рванув подушку в перья…
Признай, что я твой Тамерлан!
Я укротить тебя готов!
Альков распахнут цвета ночи.
Тебе под стать он, между прочим.
Корсета вмиг лишу оков.
Пущу сквозь пальцы чёрный хвост…
Вся грациозна, как пантера!
Почувствуй! Разве нет мне веры?
Не объявляй в любви бойкот!
`
Вот и я, так случилось, лежал в больнице.
Нет, она не похожа на Крым и Ниццу,
здесь нельзя в преферанс поиграть, в «Зарницу»,
но медсёстры! Не видел их Мулен Руж
и Карден, и Диор, и Шанель похоже.
Если солнышко светит и день погожий -
наблюдают сквозь окна мужские рожи
за фигурами Кать, Алевтин и Груш.
Да, скрывает немало любой халатик -
знает каждый «лежачий больной» в палате,
удивляясь: «И это при их зарплате?» -
но «ходячие» вряд ли ответят им.
Ох, непросто почти что здоровым людям,
перенесшим весь ужас и мерзость суден,
за остаток тревожных больничных буден
выбить справки на выписку - две. Самим.
Остальные готовы улыбкой, словом
взгляд сестры растопить по утрам суровый,
добавляя к шприцам для забора крови
в двести гривень купюру или же - в сто.
На духи, на конфеты, на фрукты детям,
на причёску, на платье из интернета,
на бельё кружевное, на сигареты -
в благодарность за труд медсестры простой…
Зла не держим на них, бесполезны споры.
Мы сегодня статисты, завтра - актёры
водевиля, в котором огромный город
стал примером решения всех проблем.
Он любому научит, он стиль подскажет.
Если скучно - мгновенно вручает гаджет.
Обещает, что ночью и днём на страже.
При наличии гривень.
Живём, Рабле!
`
* * *
Дерутся пьяные в проулке,
Мешая с матом хриплый крик.
Прижавшись к грязной штукатурке,
На остановке спит старик.
Смеется пьяная девица,
Садясь в попутный «Мерседес» -
Ее литые ягодицы
За нить подергивает бес.
На пустыре с начала мая
Идет строительство тюрьмы.
Всё это жизнью называя,
Не ошибаемся ли мы?..
`
* * *
Я люблю эти старые хаты
С вечно ржавой пилой под стрехой.
Этот мох на крылечках горбатых
Так и тянет прижаться щекой.
Этих старых церквей полукружья
И калеку на грязном снегу
До рыданий люблю, до удушья.
А за что, объяснить не могу.
`
* * *
Кто там на улице стреляет?
А то, повесив на забор,
Соседка тряпку выбивает,
Так называемый «ковер».
Его бы выбросить на свалку,
Но сука-бедность не дает,
И высоко вздымая палку,
Хозяйка бьет его и бьет.
С какой-то лихостью гусарской
Колотит тряпку все сильней!..
Наверно, бедной, мнится ей,
Что сводит счеты с государством.
`
`
.. .. .. .. .. .. .. . Печально я гляжу на наше поколенье!
.. .. .. .. .. .. .. . Его грядущее - иль пусто, иль темно.
.. .. .. .. .. .. .. . (Михаил Лермонтов).
Гуртом половозрелые девицы,
упившись пивом с водкой пополам,
задумали прикольно порезвиться -
устроили в кафешке тарарам.
Призывно сотрясая телесами,
копируя кумиршу Лободу,
расставив ноги, вроде бы плясали,
похожие на мокрых какаду…
Тут лексика и жанр карикатуры.
Читателей прошу меня простить.
Но ведь, в натуре, всё, увы, с натуры,
иначе как такое донести?
Как чумка у собак, попса заразна
и поражает молодых насквозь.
Эротика эстрады безобразной
в сознанье входит, словно ржавый гвоздь.
…Так не от них ли, тронутых безумьем,
растет число дебилов и сирот?
Клонируются на потоке зомби -
опустошенный изнутри народ.
`
Я несу своё завтра в двух пакетах -
капусту, буханку, дешёвый табак,
зелёный горошек для винегрета,
индейкины гузки, свиной пятак,
пару куриных тел,
и это ещё не предел.
Мой предок имел по пятнадцать девок,
носил бакенбарды до пупа.
Я буду как он - и знатен, и крепок.
Меня же не пальцем - правда, па?
Вот, новые брюки надел,
и это ещё не предел.
У меня гайморит, гастрит, изжога,
бессонница и трамвайный стояк.
Мне перед сном гулять хорошо бы,
но снова кто-то из местных бродяг
пузо ножом задел,
и это ещё не предел.
Я несу своё завтра через сегодня,
гудящее в пробке дымовой.
Карман выжигает последняя сотня,
и к радости быть самим собой
не то, чтобы я охладел,
но это ещё не предел.
© ВанГогыч
`
Пришел в мою осень насмешливый юный герой,
Пролился дождем на листву опустевшей аллеи,
Смахнул паутинки с кустов и промолвил: «Смелее,
Теперь до зимы Вы навряд ли вернетесь домой!
Ну кто Вам сказал, что пора становиться мудрей?!
И думать про каждый погожий денек - он последний".
Настойчиво парень смеется: «Я лета наследник,
Его увяданье - лишь смена одежд и теней!
Я Вам предлагаю вполне эксклюзивный товар,
Не надо гадать, я художник по имени Осень",
И вмиг на кленовые плечи он лихо набросил,
Расшитый бордовой каймой золотой пеньюар,
Украсил парчою и бусами ветки рябин,
Дополнил наряд легким шарфиком чистой лазури.
«Замрите, мадам, я листвой Ваш портрет нарисую,
Уверен, что Вы не видали подобных картин!»
Добавил в одежду деревьев ещё кумача.
Надел на берёзу янтарные чудо-браслеты,
А мне предложил хризантемами вышить манжеты,
Чтоб в новом наряде холодную зиму встречать.
И в танец увлек, листопадами вдруг закружив,
Да так, что поверьте, зимою уже не усну я…
Меня разбудил бесконечным своим поцелуем
Свободный художник - осеннего солнца мотив.
.
Намедни на опушке, под сосной,
Был бал лесной.
Енот и ёж, олень и лань
Плясали танец «падеспань».
А серый заяц под кустом
Исполнил лично вальс-бостон.
Плясали белки и лягушки.
Все пили, чокаясь, росу.
Дуэтом спели две кукушки
«Два сольди», «Ляну» и частушки.
Как было весело в лесу!..
И вдруг медведь явился в лес
И сразу же во все полез:
Зачем барсук присел на сук?
Зачем хорёк пошел в ларёк?
И почему енот и крот
Танцуют танго и фокстрот?
От этих «почему», «зачем»
Вдруг стало скучно сразу всем.
И вмиг в зеленый мир леска
Пришла зеленая тоска.
Мораль легко уразуметь:
Зачем на бал пришел медведь?
.
Ты будешь искать меня в прожитых днях,
жалея о скупости ласки и слова,
и образ желанный в запутанных снах
творить подсознательно снова и снова.
Сжигая на углях заката печаль,
ты вдруг осознаешь
никчемность свободы,
и чёрта помянешь в душе сгоряча,
схватившись за голову…
Годы и годы
врачуя, зализывать станут беду,
баюкая боль, приходящую ночью.
Я знаю, так будет.
Но я не приду,
у прошлого нет позывных многоточий.
У прошлого нет даже малой мечты,
а память хранит лишь скупые обрывки
запутанных сцен, где любимых черты
размыты годами и ближе к фальшивке.
И только в стихах,
прячась в скромность строки,
прекрасна, как нежность соцветий камелий,
останется жить двум сердцам вопреки
история,
что сохранить не сумели…
`
Лазурные волны целует застенчивый бриз,
Луна тихо дремлет на облачно-звёздной поляне.
У берега моря четвёртую жизнь Леди Лиз
Встречает судьбу… Пусть осыпался сказочный глянец,
На бархате платья протёрся жемчужный узор,
В каштане волос стало больше серебряных прядок,
Она верит старым легендам и ждёт до сих пор,
Что море подарит того, кто всегда будет рядом.
А море играет… А море смеётся в ответ
Чудачкам, что в замках воздушных не видят обмана,
И дарит ей каждое утро волшебный рассвет -
Лиловый мираж, разукрашенный fata Morgana.
И в каждой из жизней, лелея смешную мечту
О гордом корсаре с небесного цвета глазами,
Она каждый вечер встречает в разбитом порту
Летучий Голландец… с алеющими парусами.
`
А ты говорил - бросай филфак, давай обстановку сменим,
И на консервы Канады вот так мы быстро заменим пельмени.
И будем встречать полярную ночь с двенадцатью милыми псами,
Давай на Аляску, отсюда прочь! За яркими небесами!
Какая теория прозы? А что? По-моему, интересно.
Я с этой теорией дальше зато наш мир покорю чудесный.
И буду руками сама ловить медведицу в небе звездном,
И буду свои пути проводить через голубые грезы.
А ты опять говоришь - бросай, ну что тебе это лето?
Ты знаешь, что лето давно не в кайф, мы - пленники интернета.
Нет времени даже кофе попить, какая там кошка Анфиса,
Поэтому лучше буду зубрить, пусть нехотя, зубы стиснув.
Меня не заманят Ахматова, Блок, мне Гоголева хватает,
И сотни волшебных, зеленых дорог меня к себе не заманят.
Ты веришь, что можно владеть этим всем одной рукой без обмана,
А я завожу будильник на семь, потому что раньше не встану.
А он повторяет - поедем со мной, к луне непонятного цвета,
Ты будешь моею любимой женой, не надо зубрить билеты!
И тиною тянет с собой золотой, и верит, что можно смыться
От всех бытовух своей чистой душой, и вместе с бобрами скрыться.
Мне не спится, и книги мои не спят, не уеду (пылятся полки),
Мне не спится. И книги за мной следят, Иисус наблюдает с иконки.
Ну, а может быть просто поедешь один? Побыстрее, не тормози!
Из твоих холодных прозрачных льдин мне огней золотых привези.
Чтобы было чем жечь а-четыре, а-три, и влюбленность, и нас двоих.
Привезешь медведицу? Не говори. Мне понравится. А еще стих.
Оставляй все, что можно и что нельзя остальным, другим, не нам,
У меня же - диплом, работа, друзья, и ты знаешь об этом сам.
Что толку: твержу, говорю, пишу, доказываю тебе что-то?
А, может, действительно я спешу - и ну ее, эту работу?
А, может, и нужен собачий лай, твоя ледяная сказка.
Медведица, ночи. Давай, запрягай. Поехали на Аляску.
`
Запальчива память, задиристы нервы…
А день утонул в белизне -
Смотри, как игриво вальсирует первый
Внезапно отпущенный снег.
Старается небо посевом белёсым
Пройтись по остывшим дворам,
Целителен воздух, излишни вопросы,
Мир прост и открыт, словно храм.
Сойдёшь со ступенек милейшего быта
(Беззвучный восторг для души!)
В заснеженный лес, там, где он деловито
Петляющей тропкой прошит,
Где ветви нагие - в прозрачных ледышках
От пробной пробежки зимы,
Где слух обостряется, зрение выше
Блажной бытовой кутерьмы,
Где жизни величие невыразимо
И так начинает вещать,
Что сердце готово любить нелюбимых
И всех непрощённых прощать…
`
Пиши хоть лесенкой, хоть в столбик,
Ломай, прессуй строптивость строчек,
Но помни, что стихи - не подвиг,
А наслажденье одиночек.
Как восхитительно и сладко
Идти вдоль мыса, как вдоль моря,
Смотреть на море лишь украдкой,
Волне шумливой рифмой вторя.
Как странно не попасть к причалу,
Бредя всю жизнь вдоль кромки брега.
Живи, доверившись началу,
Не прерывая строчек бега.
Не каждый бык - осеменитель.
Безрог - не значит не баран.
Не каждый петербуржский житель
Допущен в президентский клан.
Не всяко яблоко - Адаму,
И тёще в борщ - не всякий гриб.
В помаде рот - не факт, что дама.
Не каждый чих - свинячий грипп.
Не всякий вторник - день получки,
С весной цветёт не каждый пень.
Не всяк витийствующий - Пушкин.
Не всяка хрень - стихотворень!