Первый оргазм из-за похоти, второй оргазм из любви, третий из-за страсти.
Самая страшная угроза — немая страсть.
Он съедает с меня всю косметику, даже водостойкая тушь ему не помеха…
Мы можем поиграть вместе, но не играть друг другом…
Я бы научилась играть на гитаре
И кем угодно стала бы я
Сделала всё что есть в этом мире
Если бы ты посмотрел на меня
Готовила бы изысканные блюда
За тобой вечность ухаживала
Сдела бы даже то что чуждо
Если бы ты посмотрел на меня
Поймала бы стрелу в своё сердце
И даже после смерти осталась любя
Моя душа смогла бы согреться
Если бы ты посмотрел на меня
Запахли бы в январе розы
Весь мир бы остановился
Перестали бы греметь везде грозы
Если бы ты посмотрел на меня
Но ты меня не знаешь увы
А я в тайне буду любить тебя
И представлять как бы было бы
Если бы ты посмотрел на меня
Вся жизнь — стремление к свободе
От вечно нас одолевающих страстей,
По сути то борьба с природой,
А значит шансов для победы нет…
Но попытаться всё же стоит!
Умолкает птица.
Наступает вечер.
Раскрывает веер
испанская танцовщица.
Звучат удары
луны из бубна,
и глухо, дробно
вторят гитары.
И черный туфель
на гладь паркета
ступает; это
как ветер в профиль.
О, женский танец!
Рассказ светила
о том, что было,
чего не станет.
О — слепок боли
в груди и взрыва
в мозгу, доколе
сознанье живо.
В нем — скорбь пространства
о точке в оном,
себя напрасно
считавшем фоном.
В нем — все: угрозы,
надежда, гибель.
Стремленье розы
вернуться в стебель.
В его накале
в любой детали
месть вертикали
горизонтали.
В нем — пыткой взгляда
сквозь туч рванину
зигзаг разряда
казнит равнину.
Он — кровь из раны:
побег из тела
в пейзаж без рамы.
Давно хотела!
Там — больше места!
Знай, сталь кинжала,
кому невеста
принадлежала.
О, этот танец!
В пространстве сжатый
протуберанец
вне солнца взятый!
Оборок пена;
ее круженье
одновременно
ее крушенье.
В нем сполох платья
в своем полете
свободней плоти,
и чужд объятья.
В нем чувство брезжит,
что мирозданье
ткань не удержит
от разрастанья.
О, этот сполох
шелков! по сути
спуск бедер голых
на парашюте.
Зане не тщится,
чтоб был потушен
он, танцовщица.
Подобно душам,
так рвется пламя,
сгубив лучину,
в воздушной яме,
топча причину,
виденье Рая,
факт тяготенья,
чтоб — расширяя
свои владенья —
престол небесный
одеть в багрянец.
Так сросся с бездной
испанский танец.
Ладонью по тонкой шее,
лезвием между днями;
и нету его вреднее,
и снова любовь с ногтями…
оазис наполнен влагой,
испить-только сухость в горле,
а мне от тебя лишь надо
свиданья в ближайший вторник…
в квартире, где в паутине
любви, нет совсем законов…
и бьется в адреналине
душа средь тоски и стонов;
Вопьюсь ледяною стужей,
укусом в плечо с наколкой.
о, как ты сегодня нужен
а ждать еще очень долго,
.я двери открою настежь,
от города пахнет лестью,
любовь, ты глаза мне застишь,
но тем ты и интересней…
Ольга Тиманова «bruciare in te ghiaccio»
Опустошенность, грех невинности,
взор, утопающий во Вселенной,
нету необходимости
быть для тебя неверной.
К дрожи прибавишь трепета
рук невозможно-правильных,
шепота, ласки, лепета,
хрипов чужих и сдавленных…
только коснись-обрушится
магма, песчано-рыжая,
мне бы тебя послушаться,
только тебе — послышалось.
если владеть, то горами,
а между нами слабости…
я не смотрю на сторону,
так не хватает наглости…
Ольга Тиманова «follia onde»
Под кожу, в вену смачно
проникнуть громом в лоно,
а чувства многозначны,
мы — даже незнакомы…
в руках обмякнуть тенью,
что заигралась очень,
я становлюсь мишенью
без правил и обочин,
без устали срываясь
в лихой порыв, взлетаю,
тобою наслаждаюсь,
в тебя рекой впадаю.
Ольга Тиманова «penetrazione»
Повязка из пальцев на моем бедре,
словно острые иглы пепла,
да одержимость в календаре,
от которой почти ослепла…
ты, как демон, лукавишь и предаешь,
обжигая туманным ромом,
а на свете бывают и дождь, и ложь,
и тела с неземным изломом,
ты покорно ударишь ладонью в тьму,
прикрывая любовь досадой,
если я ненавижу, то я люблю
вперемешку с душой и ядом,
обожаю твой сонный покорный взгляд,
аромат виноградной ночи…
и сжимает лодыжки нам звездопад,
видно тоже экстаза хочет.
Ольга Тиманова «eterea vizio»
Увижу бабу, дрогнет сердце,
Но хладнокровен, словно сплю;
Я стал буквальным страстотерпцем,
Поскольку страстный, но терплю.
Я предпочитаю с утра чашечку кофе и пустой желудок. Для меня нет лучшего завтрака, чем женщина. И пусть при этом чашка любимого кофе будет выпита на бегу. Я за аромат блинчиков с утра или поджаренного тоста с маслом. Я не против овсяной каши или мюслей, но ее тепло заменит мне даже самые ароматные запахи исходящие из кухни. И как бы я не любил кофе, ее я люблю больше. Кофе может подождать и остыть, так он становится только более терпким, а его вкус ярче выражен. Но женщина ждать не должна, она должна быть захвачена врасплох, с утра, когда она особо вкусная, а я всегда с утра чертовски голоден до вкусного.
Ты мое солнце,
Ты моя радость,
Ты моя крепость,
Ты моя сладость,
Я так хочу побыть с тобою рядом,
Коснуться лишь хочу тебя я взглядом…
Поверь малышка, ты моя книжка!
Хочу читать тебя я слишком, слишком.
Если уж — камень на шею и в море, то предпочтительнее бриллиант и море Любви.