.
Седьмой день недели пунцовым бахвалится маркером.
Контрольным звонком застолбив краткосрочные визы,
Воскресные папы нахрапом берут супермаркеты,
Сметая с прилавков игрушки и киндер-сюрпризы.
В парадных камзолах, помывшись-побрившись по случаю,
По ветру хвосты распушив как сигнальные флаги,
Из тени на свет выползают голландцы летучие,
Из греков с добычей к причалам подходят варяги.
Туземки в халатах встречают гостей настороженно.
Зазнобы (но в прошлом - теперь деловые партнёры)
Конверт со шпинатом US принимают как должное.
В пейзажах - по курсу ЦБ. Предпочтительный город -
Хабаровск. Визит к мойдодырам, и вот она - детская.
Обитель невинности! Поросли юной начало,
Наследн-ик (-ица), шоколадку с печением треская,
Вполглаза следит за героями мультсериала.
- Привет! Поиграем? А, может, Корнея Иваныча
Откроем? - Спасибо, но что-то не хочется, папа.
- Тогда погуляем. Полезны воздушные ванночки!
- Смешной ты, ей Богу. Не видишь, что дождик закапал?
Ни рявкнуть, ни всыпать ремня, ни обидиться - прав они
Лишились, однажды купившись на миф о свободе.
Ни с чем покидая своими не ставшие гавани,
Корсары, прощаясь, повинные взгляды отводят.
В распивочной, распорядившись последнею сотнею,
Напитка покрепче, ничтоже поморщившись, треснув,
Воскресные папы спускаются в М-преисподнии,
Надеясь как максимум через неделю воскреснуть.
.
- Что мы сегодня услышим? - Волшебный прогноз! - Он, полагаете, точный? - Да как вам угодно! Вся инновация в том, что прогноз новогодний, мне по секрету его сообщил Дед Мороз!
- Что ожидает Россию? - Сначала январь. - Прямо январь, вы клянетесь? - Клянусь на иконе! В нашей стране не случается сбоев в законе, Дмитрий Медведев вчера утвердил календарь! - Будет похмелье? - Не надо пороть ерунды! - Как без похмелья? - Возникнет культура застолья! Все добровольно откажутся от алкоголя, предпочитая стакан минеральной воды! - Чем вы готовы поклясться? - Хоть режьте ножом! - Это нормально, считаете? - Это нормально! Эта вода обнаружена на Триумфальной и превосходит по вкусу грузинский «Боржом»!
- Ладно, а что в феврале? - Укрепленье рубля! - Кризис, наверно?! - Напротив, поднимется круто! Станет на нашей планете ведущей валютой, всеми финансами мира отныне руля!
- Ладно, а в марте? - А в марте футбольный турнир! - Мы проиграем, как водится? - Нетушки, фигу! Наша команда отправится в Высшую лигу и обыграет весь прочий зазнавшийся мир! - Будут ли драки фанатов в публичных местах? - Драки? Отнюдь! Соберутся они на Манежной, выйдут с цветами, одевшись во фрак белоснежный, чтобы сыграть на роялях, стоящих в кустах!
- Что мы увидим в апреле? - Наступит прогресс! - Что, инновации? - Именно! В «Ладе Калине»: вместо бензина работая на вазелине, станет она популярнее, чем «Мерседес»!
- Ладно, а в мае? - А в мае запустим ГЛОНАСС! - Как это будет? - Дождемся попутного ветра, в небо отправим, и с точностью до миллиметра сможет компактный прибор навигировать нас!
- Ну, а в июне? - Познания людям неся, в «Сколкове» станут работать умелые руки! - Сколько, по-вашему, будет открытий в науке? - Я полагаю, наука откроется вся!
- Что же случится в июле? - Ура, Селигер! - Это движение «Наши»? - Нет-нет, регионы! Вся молодежь приезжает сюда, как в Сорбонну, в летнюю школу ума и изящных манер!
- В августе будут пожары? - Да ни одного! - Ну, а торфяник? - Он будет прекрасен, как Ницца! - Вы полагаете, это не будет дымиться? - Я полагаю, что рында потушит его!
- Что в сентябре? - С сентября нас попросят вступить в Евросоюз, и в Шенгенскую зону, и в НАТО! - Вы полагаете, наша готова страна-то? - Я предлагаю за это шампанское пить!
- Что в октябре? - Мы очистим от пробок шоссе! - Пробки закончатся? - Именно! Даже в столице! - Как же, по-вашему, эта проблема решится? - Все станут ездить культурно в своей полосе!
- Будет ли грипп в ноябре? - Обязательно, да! - Вы полагаете, будет? - Как минимум в мире! - Ну, а в России? - В России замочим в сортире, вирус не сможет никак причинить нам вреда! Наши российские медики выведут Ген! - Ген от инфекций? - Ну что вы, побойтесь Аллаха! Выйдут Онищенко Гена и Гена Малахов, вирус задушат, как душит козявку фосген!
- Что в декабре? - США нам Аляску отдаст! Мы там посадим бананы, хурму и березы! - Слушайте, чем обоснованы ваши прогнозы?
- Мне ли не знать?! Я известный писатель-фантаст!
.
В ту пору, как, молоденький,
Я с жизнью был в ладах,
Любил считать я родинки
У девок на задах,
Едва они сморённые
Ложились на пузцо…
Все попки их ядрёные
Я чётко знал в лицо.
На этой - три фасолины,
На той - лишь два пятна,
На этой, сдобной холеной,
Изюминка одна.
Склонясь к ней, я аж всхлипывал:
Её чудесный вид,
Как булочка Филиппова,
Дразнил мой аппетит.
Умчались дни вольготные!..
Пришли тоска и стынь.
Порою бабы потные
Мнут бязь моих простынь.
Ехидны их повадочки:
Лежат со мной вдвоём
И вслух считают складочки
На животе моём.
Но, помня годы милые,
Я предан им досель,
Пусть попы их унылые
Похожи на кисель…
А где-то внук мой родненький,
Устав в ночных трудах,
Подсчитывает родинки
На девичьих задах.
______________________________________________________
булочка Филиппова (более известная ныне как калорийная) - сайка с изюмом,
«изобретённая» придворным булочником
курьёзных обстоятельствах (история с запечённым тараканом)
© Witold36
1
Приходит лето на порог
И каждый молодой листок,
Усердно силы набирая,
Растет и крепнет на глазах
И если вдруг придет гроза,
Все основанья потрясая,
Он сможет выдержать напасть -
Дрожать, рыдать, но не упасть.
2
Приходит лето и за ним -
Костров прибрежных едкий дым,
Туманов мертвенная бледность,
И солнце, солнце без конца,
И пот, стекающий с лица,
И жизни звучная несметность.
Игра лучей и светотень
Переполняют ночь и день.
3
Плоды сосут усердно сок,
Но сбора срок еще далек,
А силы просят приложенья.
И маета, и зуд в руках -
Все увеличивает страх:
А вдруг не будет продолженья,
И лень моя, и долгий сон
Нарушат вековой закон.
4
Всё в ожидании плодов.
И посреди своих годов
Я у порога середины
И, мнится мне, посеял я На этой пашне бытия
Одни сомненья и годины.
И лето жизни, зелень дней
Иссушит жар прямых лучей.
5
Колодец высохнет и ветр
Сад обойдет за километр,
Поля дождем не осчастливит.
И кисл, и горек будет плод,
И понапрасну жизнь пройдет,
Насмешкой станет поздний ливень.
И я увижу в цвете лет,
Что я обычный пустоцвет.
6
Весны болезненный посев
Я пережил, преодолев
Соседей царственные тени.
И каменистой почвы слой
Мой корень гибкий и живой
Рассек, добравшись до течений
Подводных рек. И, вот, стою,
Еще не стройно, но в строю.
7
Как пережить мне жар небес,
Не потеряв свой рост и вес,
И смысл весенних устремлений -
Я знаю. Знаю и могу.
В своем означенном кругу
Я пастырь собственных решений.
По доброй воле не сменю
Язык, страну, друзей, семью.
8
Я врос в Россию, врос в слова,
Которыми душа жива,
Которыми судьба вершится.
Ведь все решается порой
Одной главой, одной строфой,
Строкой на выцветшей странице.
И мне позволит эта власть
Дрожать, рыдать, но не упасть.
9
Уж август - соблазнитель уст -
Стекает с ложки свеж и густ
И ждет осознанную Осень.
Все ближе середина лет.
Бессмысленно-безумный свет
Уже переносим и сносен.
И налитой падет вот-вот
Раздумий первый тяжкий плод.
10
Вкусив его, смогу ль понять
Я что-то большее? Начать
Я что-то лучшее? Не знаю.
Но юность хилая моя
Умчится в дальние края,
Куда уже не долетают
Ни память, ни душа, ни звук
Соприкасающихся рук
11
Любви совсем уже иной,
Палящим солнцем налитой,
Наполненной студеным соком.
Так из плодов он будет мне
Дороже всех вдвойне, втройне,
И мне не будет одиноко,
Пока я наслаждаюсь им,
Вдыхая первый терпкий дым.
12
Мне верится, я буду тем,
Кем быть хотелось, а затем
Достанет сил свершить обеты
Бессильной юности. Придет
Вся полнота и слов и нот,
Вся глубина прямых ответов,
И право за свои труды
Собрать хорошие плоды.
.
За окошком дворники скребут.
За ночь снегом всё запорошило.
В доме тишина, покой, уют…
Дети спят…
КАКОЙ ЖЕ Я СЧАСТЛИВЫЙ!
.
«Кофе должен быть черным как ночь, сладким как грех,
горячим как любовь и крепким как проклятье.»
Сегодня вечером ты один. Лишь ты - и старый коньяк.
Давно мозолят глаза долги - стопка рабочих бумаг;
Ты все забросил за этот год, и жизнь под откос пошла:
Когда и мысли, и чувства вразброд - какие к черту дела?
Налей себе кофе. Спиртное - долой, пока ты не захмелел,
И разбери-ка в душе барахло, как хлам на своем столе.
… … Ты сам себя обеспечил сплошной чередой бессонниц,
… … И кофе горчит не меньше, чем неспокойная совесть.
Ты не двуличен и не жесток - так почему тогда
Крови дорожка, точно ожог, метит твои года?
Разбитую честь не воротишь вспять, не склеишь брызги стекла -
Но жизнь не окончена в двадцать пять, как того ни желай.
И не козыряй примером чужим напрасно перед отцом:
Ты старше Джеса на целую жизнь - на множество мертвецов.
… … На крышах Форбарр-Султана шафранный закат померк.
… … И сладок кофе в стакане, как сладок бывает грех.
Друг детства. Настойчив, умен, смешлив, в постели хорош, как черт, -
И ты сдаешься, глаза закрыв, и только просишь: «Еще…».
И за поцелуй, что долог, тягуч и сладок, как горный мед,
Ты все прощаешь другу-врагу, который тебя не поймет.
В постели кается лишь дурак. Забудь о смерти жены.
Не доведет тебя до добра отрыжка былой вины.
… … С какой впечатляющей высоты ты потрудился пас
… … Отставленный кофе уже остыл. Так же остынет страсть.
Тайный скандал полощет молва, сплетни шипят: «Разврат!»,
А ты хорохоришься - наплевать, что там про вас говорят.
На многие крайности ты готов бесстрастно закрыть глаза,
Прощая милому другу то, что вовсе простить нельзя.
Ты ищешь кары под видом любви, забвенья в пьяном дыму?
Эйрел, ты просто неисправим! Не лги себе и ему.
… … Помалкивай о расплате. Тяни пока кофеёк,
… … Крепкий, точно проклятье, заслуженное вдвоем.
Ты с детства упрям; добиваться ты всегда умел своего,
И свой желанный позор и стыд ты вычерпал аж с лихвой.
Отец махнул на тебя рукой, карьера распалась в прах,
А то, что жизнь летит под откос, ты выяснил не вчера;
Блестящее будущее мертво, забыто в хмельном «нигде»…
Тебя тошнит от себя самого - когда настанет предел?
… … Загадывать нету смысла - случится, что суждено.
… … И кофе черен, как мысли. Как мрак ночной за окном.
октябрь 2004
.
Продается душа! Отдаю. Мне кормить ее нечем.
На убогом пайке насиделась довольно она.
С любопытством и страхом ловя чьи-то взгляды и речи,
На помосте рабыней стоит от зари до темна.
Я не стала рядить свой товар в золотые одежды.
Будь такая, как есть, и понравиться все же сумей.
Пусть идут себе мимо слепцы, дураки и невежды.
Лишь шепну иногда, подтолкнув: «Ну-ка, стой попрямей!»
Рынок нынче богат, только нет у меня конкурентов.
Тут все больше тела. И прекрасно. Не дай бог, как я…
Только время идет, но ни принц в золоченой карете,
Ни поэт не спешат… Кое-кто из ворья
Подойдет иногда, чтоб спросить, сколько стоит вот эта…
Но зачем? что с ним делать той робкой бедняжке-душе?
Да и он не возьмет. Отойдет, не дождавшись ответа.
Я стою и стою, и теряю надежду уже.
Ах, глупа я, глупа… Мне ее содержать бы, как тело -
Одевать и кормить, и учить зазывать дураков…
А не книжки читать, как ей с самого детства хотелось,
И на звезды глядеть и следить за дождем лепестков.
Эту верность и нежность, готовность понять и поверить,
И в дорогу собрать, и дождаться того, кто уходит на взлет,
Я согласна совсем невысокой ценою измерить,
Хоть задаром отдать! Неужели никто не возьмет?
Потихоньку темнеет. Стихает базарная площадь.
Только я с бестолковой душою все маюсь-стою.
Не убить ли ее? Жизнь, наверное, стала бы проще…
Даже дьявол и тот не приходит по душу мою…
.
Мертворождённый… Я родился неживой…
Мой труп сейчас лежит в железной миске…
Синюшный, недоразвитый и склизкий,
я - мёртвый… И не слышу жуткий вой
моей визжащей, обезумевшей мамашки,
от страха ставшей вдруг серее промокашки.
А мне уже не больно и не тяжко…
Я - мёртв… Взят подлой смертью под конвой…
Да мне не жалко эту тварь ничуть!
Семь месяцев я маялся в утробе,
но помню день, когда в животной злобе
она кричала старому врачу,
чтобы скорее сделали ей чистку,
и чтобы аккуратно, и без риска,
потом - готова даже под расписку,
что, мол, любые деньги заплачу,
а старый врач всё головой седой качал
и уверял, что слишком, слишком поздно,
пытался даже брови сдвинуть грозно,
но от бессилия внезапно замолчал…
Он много видел в этой жизни грязи,
бездушной, наглой, похотливой мрази,
но вновь цинизмом обожжённый разум
печалью неизлеченной кричал.
Так, выполняя сотни раз свой долг врача,
в преддверии кровавого финала
по смертным приговорам трибунала
он принуждал себя быть в роли палача,
кляня беззвучно клятву Гиппократа…
А что мамашка? Развернулась с матом,
в её мозгах-то - много ли ума-то?
Спасибо, что не тухлая моча…
Мертворождён… Пусть лучше так… Ведь я бы был изначально нелюбим отцом,
самовлюблённым приторным самцом
не первой свежести и с тельцем бледно-дряблым,
когда-то нюхавшим по подворотням клей,
теперь уже сидевшим на игле
и все пытающимся истину во мгле
найти, но чаще наступающим на грабли
своих амбиций… Падаль! Он был пьян,
когда с лицом, лоснящимся от жира,
в проеме между ванной и сортиром,
где анашой стелился приторный туман,
испортив в спешке молнию ширинки,
успел зачать меня на пошлой вечеринке,
за час до этого мамашку «сняв» на рынке…
Как видите, недолог был роман!
Мертворождён… Кто б мог предположить,
как безразлично созерцание муки
и боли этой корчащейся суки,
которая пыталась дать мне жизнь…
Скажи, какую?! Что смогла бы дать
больному отпрыску нелюбящая мать?
Ответ известен всем: умение страдать
в скупых объятиях апатичной лжи!
Я не прожил и дня, но я успел понять:
мне смерть дарована во избежание пытки
в вас пробуждать сочувствия попытки,
но вам не стоит сожалением осквернять
мою несостоявшуюся душу,
напоминаньем о себе я не нарушу
ваш праздник жизни, полный равнодушия.
К чему мне вас за это укорять…
Я - мёртв… Но я не требую отмщения
у тех, кто в вере превозносит смерть,
и, как за счастье, предлагает умереть
за эту веру - веру умерщвления,
которую, весь в обрамлении роз,
вам проповедует ваш щупленький Христос,
а вы его изображения взасос,
молясь, целуете в надежде на прощение!
Я - мёртв… Но пусть звучит не реквием, а гимн!
Сейчас меня отправят в крематорий,
где в топке, без истерий и историй,
я превращусь в золу, точнее - в пепел, дым,
и вы, вдыхая мой летучий прах,
вкус смерти ощутите на губах,
и ваш животный беспричинный страх
вам отзовется волосом седым…
Я - мёртв… И пусть я не сказал ни слова -
и никогда, понятно, не скажу -
я ненавистью вас не заражу.
Нет! Не желаю никому плохого!
Я умер не от вируса в крови -
я умер от отсутствия любви…
Но я вам не судья, увы…
Не осуди, да не судим… Сурово
себя осознавать отбросом жизни… Да!!!
Культя органики на алтаре печали
у вашей нищей и заплёванной морали,
в которой жизнь дешевле смерти… Ерунда!
Довольно! Мне смешна вся эта дребедень!
Я - мёртв! Но умирать я буду каждый день!
Я - среди вас, я - вы, я - ваша тень…
Мертворождённый… Всё… Прощайте… Навсегда…
2002−2003
© Bomonster
Я не девочка, я - дрянь.
Свет не видывал таких!
Раз сегодня обняла,
Значит, завтра прогоню.
Ты, малыш, увлекся зря,
Зря хвалил мои стихи.
Я другая в свете ламп
23-ей авеню.
Я лишь ночью горяча,
Бесконечная в страстях,
Нимфа Красных Фонарей,
Продающая мечту.
Погоди рубить сплеча,
Каплю логики оставь.
Время есть, беги скорей -
За обиду не сочту.
Что молчишь, глазенки вниз
И румянец на щеках?
Или ты настолько глуп…
Или ты настолько смел…
Если хочешь, обними.
Если хочешь, приласкай.
Ощути пыланье губ…
Но любить меня не смей!
Проведи по волосам
Неуверенной рукой,
Платье медленно сними…
И останься до зари.
Ты мой Бог на полчаса…
Лучше, чем любой другой…
Уведи в греховный мир…
Только замуж не зови!
Мальчик, милый, погляди,
Для тебя я не чета.
Я раба и госпожа,
Я монахиня и блядь…
Будет утро впереди…
Все расставит по местам…
…Золотая паранджа -
Спецодежда номер пять…
© Sterva аки Яна Юшина
.
На море все восходы превосходны.
Животворящ зари гемоглобин,
Когда под звук сирены пароходной
Всплывает солнце из немых глубин,
И через шторм и злые крики чаек,
Сквозь скальпельный разрез восточных глаз
Тепло, по-матерински изучает
Пока еще не озаренных нас -
Невыбритых, усталых, невеликих -
Сочувствует и гладит по вихрам…
И мы лицом блаженно ловим блики,
Как неофиты на пороге в храм.
Пусть за бортом циклон пучину пучит,
Валы вздымая и бросая ниц,
Пусть контрабандный снег лихие тучи
В Россию тащат через сто границ -
Наш траулер (рыбацкая порода!),
Собрав в авоську трала весь минтай,
Царю морскому гордый подбородок
Нахально мылит пеной от винта.
.
Поминальную чашу осушим
Над землей, где зарыты таланты.
Вспомним тех, чьи мятежные души
Мы вперед пропустили галантно.
Помолчим. Все равно не напиться
Философским течением буден.
Постоим. А куда торопиться?
Все мы там своевременно будем.
Пахнет пыльным цветком валерьяны
Нескончаемый марш на погосте.
Что ни день, в оркестровые ямы
Мир бросает игральные кости.
Но молчат, не имущие сраму
Новоселы кладбищенских линий -
Бренных тел опустевшие храмы,
По кресты утонувшие в глине.
И смахнув со щеки аккуратно
Горечь слез, набежавших невольно,
Неохотно уходим обратно -
В жизнь, которая делает больно,
Где рекламно кипит мегаполис,
Семь грехов предлагая любезно,
Где любовь, как спасательный пояс,
Нас с тобой удержала над бездной…
.
Я был нахален и проворен,
Когда нехитрую уду
Забрасывал в амурском створе
Беспечной рыбе на беду.
Гулял и в Тынде, и в Сучане,
Где тонкогубая заря
В заиндевевшем лунном чане
Варила кашу января.
Ел оленину в Салехарде,
Пил над Надымом звездный дым,
Где наугад, а где по карте
Судьбы накручивал следы.
Пренебрегал дешевым флиртом,
Хотя, бывало, и грешил.
Чистейшим медицинским спиртом
Врачуя пролежни души,
Прошел чухонский край и Кольский,
Искал отдушину в стихах,
Меня учил гитаре Дольский
В холодном питерском ДК.
На скалах Сикачи-Аляна,
По берегам большой воды
Моих ночевок и стоянок
Поныне теплятся следы…
Пусть я давно москвич бессрочный,
Горжусь, что прыть мою кляня,
Весь гнус тайги дальневосточной
Считает кровником меня.
.
Разве в раковине море шумит?
Там вчерашняя посуда горой.
Ну, а то, что душу с телом штормит -
Ты с моё попробуй выпить, герой!
И не хвастайся холеной Москвой,
Ты влюблен в нее, а сам-то любим?
Ее губы горше пены морской,
Холоднее океанских глубин.
Близоруким небесам не молюсь -
Кто я есть на этом дне городском?
Безымянный брюхоногий моллюск,
Но с жемчужиною под языком.
.
Все фобии кошек родом из пришлых снов,
Клубком дежавю вплетенных в кошачью память.
В них сотни котов уныло гремят цепями
И, как по этапу, ходят вокруг дубов.
В них каждую ночь угрюмый старик Зенон
Упрямо твердит, что Том не догонит Джерри.
И призрачен свет, и крепко закрыты двери,
И Шредингер, добрый доктор, приходит в сон.
В руках неизбежный примус. «Ноблесс оближ», -
Наполнен прозрачным спиртом стакан лафитный.
А небо как будто стерто куском графита,
И звёзды слезами Бастет стекают с крыш…
К несчастью боятся кошки всего и всех -
Соседских собак, пингвинов, медведей гризли.
Но больше всего на свете - девятой жизни.
За каждый сиюминутный кошачий грех
В обличье людском ответить придется им,
На ворох мирских забот променяв свободу.
И вроде бы дольше жизнь, но короче годы.
И поздно кричать «Не ведали, что творим»…
А дальше - часы, недели, десятки лет.
Но если на мир кошачий взглянуть с изнанки,
То чаще всего не кошки, а самозванки
Являют себя под вывеской «pussy-cat».
Притворно мурлычут, когти и хищный взгляд
Скрывая за аватаром с чужой мордашкой.
При этом, едва не плача, вздыхают тяжко,
Греша на судьбину, взятую напрокат…
У истинных кошек время течет назад.
Девятая жизнь диктует свои резоны.
По этой причине кошки традиционно,
В надежде на рай, всегда выбирают ад.
Они - одиноки, ценят земной уют,
Всю жизнь прозябают в маленьких коммуналках.
Настолько порой себя драгоценных жалко,
Что впору запить, но кошки, увы, не пьют.
Здоровье у них ни к черту - живут вразнос,
Грехи искупая день изо дня сторицей…
…Но мышкиным слёзкам не суждено отлиться,
И что после этой жизни - большой вопрос…
.
Вот и всё, пацаны! Вот и всё!
Башмаки загребают по лужам,
И уже торопиться не нужно…
НИ-КУ-ДА…
Вот и всё!
Как нам хочется вместе остаться,
Чтобы не было тяжкого груза
на плечах одного…
Расстаться…
Дождик шлёпает ласково мимо,
А девчонки всплакнули в сторонке.
Не ревите! И так всюду сыро,
Что с них взять, ведь они же девчонки?!
Разбросает нас всех по планете,
Словно листья со школьного клена.
Приходите сюда на рассвете
Года, так 62-го.
Приходите, мы вспомним песни,
Те, что пели когда-то вместе.
Это будет, наверно, забавно:
Наши песни - в устах стариканов.
А пока мы в судьбу не верим,
Мы раскрутим земную ось!
После старенькой школьной двери
Мы откроем другую - в жизнь…
Началось пацаны!..
НА-ЧА-ЛООСЬ.