Профан по всем остальным наукам —
ладно,
я не о тех талантах.
К чему-к чему, а ко дворцовым трюкам
ты мог привыкнуть еще в инфантах.
Расчесть хотя бы азы карьеры
монарх обязан уметь вслепую.
Бросаем все, принимаем меры.
Садись, записывай, я диктую.
Поскольку аз есмь церемониймейстер,
сиречь действительный магистр —
молчи, не спрашивай, чего, чего, чего, чего, чего —
сам чувствуешь, должно быть:
вопрос нелеп, ответ — всего, всего, всего, всего, все…
Премьер-министра позвать и в морду,
Пажа казнить, королеву выгнать,
Сыграть с Европой на выход к морю,
Во что — неважно, главное выиграть.
Казна грязна — велика забота,
Такие деньги, если подумать,
Мы сами в силах отмыть в два счета,
Но ты не пойдешь мыть, и я не пойду мыть.
Рабы не мы — тут есть и помоложе,
Мерзавцев набран полный штат —
Молчи, не спрашивай, зачем, зачем, зачем, зачем, зачем —
Волк волку не опасен,
Наоборот — так вот затем, затем, затем, затем, за…
Какой же ты, я не знаю, глупый!
А между прочим, давно за тридцать.
Вели болтливой и мокрогубой
Фронде заткнуться или закрыться.
Ползком не вышло, возьмешь наскоком.
Перед «возьмешь» поставь запятую.
В особых случаях я под боком.
Не спи, записывай, я диктую!
Поскольку аз есмь церемониймейстер,
Мне этот утренник вести —
молчи, не спрашивай, куда, куда, куда, куда, куда —
Чу, слышишь отголоски,
Бинокли зришь — так вот туда, туда, туда, туда, ту…
Сквозь облака, воздушные потоки,
Промчался огненный дракон.
К реке спустившись, черноокий,
Был в водах светлых отражён.
Он знал о цели неизменной,
Деревня на пути стоит.
Слепая ярость в грозном взоре,
Там точно всё дотла сгорит.
Над водной гладью словно ветер,
Гонимый алчностью своей.
Быстрее тени, незаметен,
Он был всё ближе, всё мрачней.
И вскоре, взвившись в небо, над домами,
Дракон издал дотошный крик.
И вниз сорвался окаянный,
Он словно самой смерти лик…
Идиотизм вещь забавная, но, к ужасу, массовая
Моё мнение о вашей мордатости
настолько скромное, что не смею
его и высказать.
Бездна космоса меркнет перед глубиной человеческой глупости
Иду
в аду.
Дороги -
в берлоги,
топи, ущелья
мзды, отмщенья.
Врыты в трясины
по шеи в терцинах,
губы резинно раздвинув,
одни умирают от жажды,
кровью опившись однажды.
Ужасны порезы, раны, увечья,
в трещинах жижица человечья.
Кричат, окалечась, увечные тени:
уймите, зажмите нам кровотеченье,
мы тонем, вопим, в ущельях теснимся,
а к вам, на земле, мы приходим и снимся.
Выше, спирально тела их, стеная, несутся,
моля передышки, напрасно, нет, не спасутся.
Огненный ветер любовников кружит и вертит,
по двое слипшись, тщетно они просят о смерти.
За ними! Бросаюсь к их болью пронзенному кругу,
надеясь свою среди них дорогую заметить подругу.
Мелькнула. Она ли? Одна ли? Ее ли полузакрытые веки?
И с кем она, мучась, сплелась и, любя, слепилась навеки?
Франческа? Она? Да Римини? Теперь я узнал: обманула!
К другому, тоскуя, она поцелуем болящим прильнула.
Я вспомнил: он был моим другом, надежным слугою,
он шлейф с кружевами, как паж, носил за тобою.
Я вижу: мы двое в постели, а тайно он между.
Убить? Мы в аду. Оставьте у входа надежду!
О, пытки моей беспощадная ежедневность!
Слежу, осужденный на вечную ревность.
Ревную, лететь обреченный вплотную,
вдыхать их духи, внимать поцелую.
Безжалостный к грешнику ветер
за ними волчком меня вертит
и тащит к их темному ложу,
и трет меня об их кожу,
прикосновенья - ожоги!
Нет обратной дороги
в кружащемся рое.
Ревнуй! Эти двое
наказаны тоже.
Больно, боже!
Мука, мука!
Где ход
назад?
Вот
ад.
Не учите английский язык,
иначе вы ужаснетесь,
какая ж голимая попса
ваша любимая песня.
Настоящий ужас бытия, когда всё рядом - и всё мимо.
Вика подошла к зеркалу, зеркало - улыбнулось, застеснялось, покраснело, зажмурилось, засмущалось, запотело, ужаснулось, треснуло и закрылась в ванне.
Возможно я не скажу сейчас ничего нового, но поразительный факт не дает мне покоя - миллиарды людей, собак, кошек, антилоп, мух, комаров и прочих… в данный момент даже не догадываются, что я вот сейчас сижу и ваяю цитату
Красота - не такая уж и страшная сила. .пока не выпьешь грамм 300
… а лучше 400
Ельцин в квартире и трезвый опять
Видимо надо наркотик менять
Буревестник с криком реет,
черной молнии подобный -
То ли может несваренье
То ли просто е. онулся -
как стрела пронзает тучи,
пену волн крылом срывает -
Вот он носится, как демон -
Видно бес в него вселился.
Может хочет пи. дюлей он гордый, черный демон бури
И смеется, и рыдает -
Нет, похоже е. онулся
Он проснулся в ужасе и полной уверенности, что убил человека. Но это был сон.
- Фу, пронесло, - прошептал с благодарностью он.