Я расскажу Вам историю любви, «необычной» любви. Возможно, кто-то осудит мой рассказ и меня, а возможно и нет. Но хочу Вас уверить, я не расстроюсь…
Эту историю мне рассказа одна моя знакомая. Моему удивлению не было границ, а потом пришло понимание того, что нет ничего прекраснее светлого чувства любви, И совсем неважно к какому полу ты её испытываешь. Моя знакомая, назовём её Н., Хороший, очень хороший специалист в области экономики, но самое главное, она замечательный человек, несмотря на все свои тараканы. Она стала хорошим специалистом благодаря своему уму, трудолюбию, огромной симпатии к своему делу. Но она всегда говорила о том, что этого бы не было, если бы не один человек, который научил её всему, поверил в её талант, помог осуществить мечту- стать асом в своём деле.
А начиналось всё так!
После окончания университета Н. пришла устраиваться на работу в одну из фирм. И как часто бывает, чтобы чему-нибудь научиться, нужен кто-то, кто может этому научить.
Ей назначили наставника, а точнее наставницу. Это была женщина, лет 37, жгучая брюнетка со стройной фигурой, но главное было не это. Вот, что мне рассказала Н.: «Когда я увидела эту женщину, сразу почувствовала в ней могучий темперамент, властность, но в то же время, скрытую искренность и грустные, но очень красивые глаза!»
Какой вывод сделали бы Вы, услышав такое? Наверное, подумали о том, что моей знакомой очень понравилась её начальница, но Вы не видели глаза Н., глаза, которые горели пламенем и светились счастьем одновременно. Да, она влюбилась с первого взгляда, девушка, падкая на парней, влюбилась в женщину старше её на 15 лет. Сначала она думала, что это просто симпатия, Ей нравилось то, как она учит, помогает, наставляет, даже когда делала замечания, даже тогда она её боготворила. Все её мысли были о своей наставнице, она хотела узнать о ней побольше, но никто ничего о ней не знал, кроме того, что она зациклена на работе, не замужем, и ходили слухи, что тайно вечерами пьёт. Несмотря на это всё она была достаточно эффектной, сильной, волевой, самостоятельной женщиной, вообщем, абсолютно состоявшимся человеком. Между Н. и этим её идолом были неплохие отношения, но они никогда, не выходили за рамки работы. Бедная моя знакомая делала всё ради похвалы с её стороны, именно поэтому и стала лучшим экономистом. Так вот, все её мысли были только о ней… Она пыталась, как могла, избавиться от этого чувства, но ничего не получалось. Любовь, увы, сильнее нас. Но она дала себе слово, никогда не признаваться в своих чувствах, никогда и никому.
И ей это удалось, никто никогда не замечал эту любовь. Она тайно посылала огромные букеты цветов своей возлюбленной на дни рождения, естественно анонимно.
Вы не поверите, она даже ездила к некой бабе Дусе- целительнице, в надежде, что та избавит её от этого «недуга». Баба Дуся сказала: «От любви не лечат, да и чувство твое настолько сильное, что если бы тебе стёрли память, ты вспомнила образ именно своей любимой. Возможно исправить почти всё, излечить болезнь, порой даже самую смертельную, но избавить от такой любви никто не сможет!»
«С одной стороны это прекрасно, любить так, что невозможно забыть, а с другой- ты не знаешь, а скорее всего ты уверена, что это не взаимно. Испытываешь огромную боль от того, что не можешь закричать на весь мир о своей любви, а самое главное, не можешь сказать о своей любви человеку, которого так сильно любишь. Когда думаю о ней, кажется, весь мир затихает и остаётся только один единственный образ, образ любимой!" - вот слова Н. Сказать, что красиво сказано, ничего не сказать. Я никогда не слышала столь искренние слова, слова наполненные болью.
Н. не смогла долго держать это в себе, поэтому рассказала всё мне, как самому понимающему и редко кого-либо осуждающему человеку среди её окружения.
Я не отношусь к гомофобам, но и не придерживаюсь идеи однополых браков. В этом случае я не могла ничего сказать. Никогда не думала, что стану свидетелем этой странной любви. Даже ничего посоветовать не могла, да и не знала, что в этом случае советовать. Но Н. стала легче от своего признания.
На следующий день она пошла с мыслью, что о её любви кто-то знает и от этого светло на душе!!!
Со своей наставницей они уже давно работали отдельно, редко пересекались, если только на обеденном перерыве. В этот день у моей знакомой накопилось много работы, она не смогла пойти на обед и просто решила выпить чаю на работе, для этого у них есть отдельная комната. И конечно, решив попить чай, она столкнулась там со своей любимой. Как говорится, и радость, и смятение в одном флаконе. Заметив усталый вид у своей любимой, Н. всё - таки осмелилась поинтересоваться, всё ли хорошо, ничего не случилось… И Вы не поверите, но это «холодная льдинка"(наставница) растаяла на глазах и поделилась своим «горем». На протяжении 10 лет ей сниться один и тот же кошмар, а в последнее время этот сон мучает её каждую ночь. «Если ли бы только знала как мне хотелось её обнять, утешить, помочь, но я знала, что нужно сдерживаться. И я предложила ей свою помощь в виде бабы Дуси. Не знаю зачем я это сделала, но мне так хотелось сделать для неё хоть что-то, и естественно предложила её увести и привести" - рассказывала Н.
Я понимаю то, что я напишу дальше больше похоже на сказку, но тем не менее всё так и было.
Баба Дуся поколдовала над любимой женщиной моей знакомой Н. Но вот, что она сказала этой наставнице: «В тебе сидит огромное чувство, которое ты гонишь, а оно не уходит, и никогда не уйдёт, оно сильнее тебя! Если не скажешь о нем той единственной, то навсегда упустишь шанс быть любимой!» Что чувствовала начальница (назовем её Т.), я не знаю, но всю дорогу до своего дома она не сказала ни слова, только попрощалась напоследок.
Н. ничего не могла понять, сотню раз порывалась позвонить ей, но сдерживалась. На следующий день был выходной, Н. как всегда отсыпалась от трудовых будней. В 10:15 раздался звонок в дверь, это были из доставки цветов. Кто-то прислал Н. тюльпаны, её любимые, но вот кто? В букете были письмо и записка. На записке стояла единица, Н. открыла её и прочитала: «Я знала, что твои любимые цветы- тюльпаны! Доброе утро!» Сначала было непонимание всего произошедшего, затем она открыла письмо, оно было от «холодной льдинки», от Т. Конечно там было признание в любви с подробным описанием всех событий и обстоятельств- как мне кажется. После этого они, как водится, воссоединились!
Знаете, когда я вижу их вместе, у меня перехватывает дыхание. Если бы Вы могли наблюдать с каким благоговением они смотрят друг на друга. Конечно, они не кричат о своей любви, скрывают всё на работе, им достаточно их маленького мирка, их чистой, светлой, неповторимой любви.
Я никогда не видела, чтобы так смотрели друг на друга влюблённые мужчина и женщина. Нет, честно, я не принижаю их, не в коем случае. Я просто хочу попросить Вас об одной вещи: в следующий раз прежде чем плеваться во все стороны от прошедшей однополой пары, вспомните этот рассказ. Возможно и в Вас в этот момент что-то перевернётся, и Вы поймёте, что любят не за что-то: за красоту, ум, длинные ноги, большую грудь, кучу денег, а любят просто так, за то, что ты рядом.
Именно однополые союзы заставляют задуматься меня, что любовь- это чувство, не знающее никаких границ. Прежде чем прийти друг к другу, мы должны зачеркнуть все стереотипы: богатый-бедный, толстый-худой, выгодный или нет… «Холодная льдинка» зачеркнула стереотип неодобрения обществом, боязнь, что её половина придерживается этого стереотипа. Если получилось у них, то получится и у нас.
«Мост»
Алёна Дунаева
Каждый будний день она проходила по этому мосту. Всегда в одно и то же время, в том же самом темпе, так же не поднимая глаз на прохожих. И каждый раз я провожал её взглядом, незаметно наблюдая за ней из своей маленькой будочки, где я торговал домашними пирожками, что пекли дома бабушка и сестра. Она была так задумчива, прижимая к груди стопку всевозможной документации, каждый раз разной. Возможно, она работала, но более вероятно, училась на первых курсах института, который находился неподалёку от парка, где я торговал.
В тот раз она задержалась. Хотя не знаю, можно ли почти четыре часа назвать задержкой. Я закрыл свою лавку и с тяжелой грустью на сердце потопал домой через тот самый мост. Мне почему-то не хотелось уходить, будто что-то внутри меня верило, что она ещё придёт. Не знаю почему, но я его послушал и остановился, сделав всего пару шагов по высокому мосту, под которым раздавались угрожающий плеск стремительных потоков бурной реки. Начало темнеть. Народу у моста становилось всё меньше. А я всё стоял.
- Погоди немножко, сынок, - прохрипел над ухом печальный голос старика. Я вздрогнул. Пожилой седобородый мужчина во фраке сравнялся со мной на мосту и устремил свой взгляд в направлении светлой аллейки, откуда обычно появлялась та прекрасная особа. Я видел его здесь впервые, однако чувство страха спало крепким сном, не напоминая о себе. Подул лёгкий ветерок. За шелестом зелёной молодой листвы послышались чьи-то шаги. Правильней сказать - почувствовались, ведь самих шагов не было слышно. Я только чувствовал её приближение. Но темп был не тот, что раньше. Она больше не спешила. Широко улыбаясь, она шла внимательно лаская взглядом каждое деревце, каждый листочек на нём, каждую травинку под босыми ногами (сиреневые босоножки она несла на кончиках тонких пальцев). Когда, проходя мимо, она коснулась этим сияющим взглядом и меня, я неожиданно понял, что сияет он от крупных слёз, застывших на кончиках её длинных ресниц. В сердце что-то кольнуло и я снова вздрогнул, а она пошла дальше. Дойдя до середины моста, девушка вдруг остановилась и медленно, но решительно подошла к перилам. Она смотрела вдаль, на закат, который уже давно закончился. Я услышал, как слеза звеня сорвалась с ресниц и навсегда затихла в плеске реки. Она посмотрела вниз. У меня в душе всё оборвалось. - Высоко? - Как старик оказался там, рядом с ней? Я не успел опомниться, как она ответила:
- Высоко. - Её голос дрожал.
- Красиво? - снова спросил старик.
- Красиво, - вздохнула она.
- Не надо, - тепло произнёс он.
- Надо! - решительно ответила она и подалась вперёд, но слова старика остановили её.
- Зачем?
- Мне больно.
- Ему тоже.
- Ему всё равно.
- Ты не права.
- Я прыгну…
- И он тоже… За тобой. Ты хочешь? - Она замолчала, и я почувствовал, как её взгляд скользнул по ещё тёплым камням моста ко мне. - Хочешь? - повторил старик. Не сводя с меня глаз, девушка тихонько покачала головой.
- Нет, не хочу… - сказала и, отпустив босоножки, спрятала лицо в ладони. Старик посмотрел на меня и я понял, что мне нужно подойти. Не помня себя от ужаса, я быстрым широким шагом приблизился к ней и просто прижал к себе. Она громко всхлипывала у меня на плече. Старик легонько кивнул.
- Держи её крепче…
Я и ответить не успел, как над нами вспыхнул фонарь и я зажмурился. Когда открыл глаза, старик исчез. Всхлипов больше не было слышно. Мы просто стояли под фонарем … только она, я и мост…
Мелодия скрипки, волнами льющаяся из динамика, так поразительно точно отражает мое теперешнее состояние души. За окном густые, еще по зимнему холодные сумерки, и вот-вот взойдет луна. Знаешь, а днем солнышко совсем теплое… По выходным ты с женой и дочкой часто гуляешь в парке. Там сейчас хорошо. Там где ты всегда хорошо… А помнишь наш Новый Год? Была тихая безветренная ночь, и крупные теплые снежинки падали, будто замирая в полете. Мы шли, взявшись за руки, и болтали, а какой-то ерунде. А потом я сказала, что люблю тебя… Ты крепко обнял меня, и долго не отпускал. Ты всегда так делал, когда хотел попросить у меня прощения. Я сразу все поняла. Но падал снег, а ты был такой близкий и родной… И мне было хорошо… Сейчас, спустя много лет, я все еще чувствую твои руки, и те самые снежинки все еще тают на моих щеках. Только теперь они соленые…
«ТЕНЬ»
Дунаева Алёна
Она смиренно сидела дома. Обхватив колени руками, она заворожено смотрела на лежавший перед ней телефон. Часы показывали час ночи. От него не было никаких известий. Давно пора было привыкнуть к его ночным похождениям, смириться, но Лэсси ждала. Она не верила никому! Как заколдованная, она слышала лишь его голос - голос Барри - голос любимого мужа.
Телефон молчал. Она, затаив дыхание, вслушивалась в малейший шорох.
«Хватит! - пел ей ветер за окном. - Иди спать!» - но Лэсси лишь добро улыбалась в ответ.
- Нет, он сейчас придёт! Или позвонит…
«Кого ты обманываешь!?- села с ней рядом его Совесть и тихонько погладила Лэсси по плечу. Девушка вздрогнула, услышав, как где-то внизу у подъезда хлопнула дверь автомобиля. Темноволосая, невысокая, хрупкая, как фарфоровая куколка, Лэсс вспорхнула с дивана и помчалась к балкону. «Зачем ты это делаешь?- окликнула её Совесть.- Сама ведь знаешь, что это не он!»
-А вдруг…- Лэсси с надеждой посмотрела вниз. Разочарование стёрло сияние с её милого личика. С высоты восьмого этажа удалось разглядеть широкий женский силуэт, выплывающий с заднего сидения такси.- Миссис Чемп, - печально прошептала Лэсс, распознав в приехавшей даме свою старую соседку.
«Всё! - вновь пропел над её головой тёплый ветерок.- Не мучай себя!»
- Нет, он придёт! - в абсолютной уверенности воскликнула девушка, осторожно присев на краешек дивана, рядом с Совестью. - Точно придёт! Всегда приходил.
«Позвони! Позвони ему! - ткнула её локтём Совесть, но девушка лишь тяжело вздохнула. - Ну, чего же ты ждёшь? Звони! Тебе же нечего бояться: ты же веришь в каждое его слово! Позвони!»
Лэсси замялась.
«А почему я сама не звоню? - промелькнуло в её голове. - Почему жду его звонка? Но он просил не беспокоить!»
«Он сказал, а ты преданно слушаешься?! - насмехнулась над девушкой Совесть её мужа. - Хотя чего тут удивительного? Ты всегда слушаешься его. Слово Барри - закон! Так ведь? - давила она на Лэсс, губы которой задрожали, а глаза наполнились соленой влагой. - Ответь мне, ДА или НЕТ!»
Слеза скользнула по щеке и мокрым пятном расплылось на обтянутой джинсами коленке. Лэсси поняла, что совесть хотела сказать. Но боль от миллиона иголок, вонзившихся в сердце, затуманила рассудок и не позволила принять это.
«Не слушай её! - ветер-певец, влетев в комнату, игриво разгладил складки на прозрачной занавеске, висевшей над дверью балкона. - Успокойся и иди спать! Он придёт, не переживай!» - он заботливо провёл тёплой ладонью по волнам её тёмных волос.
Девушка подняла несчастный взгляд и оглядела пустынную комнату. Тишина душила.
-Да, я всегда выполняла его просьбу!
«Поручение! - резко поправила его Совесть.
-Нет, просьбу. Именно просьбу, которая всегда была только «Не звони!». - Очередная крупная слеза оставила новое тёмное пятно на синих джинсах. Ветерок сел перед ней на корточки.
«Если ты знаешь всё, зачем так мучаешь себя? Хочешь, я сейчас же сделаю так, что он примчится?»
Лэсси поджала губы. Она неуверенно покачала головой и тихо прошептала:
-Нет, не хочу. Я хочу, чтобы ему было хорошо, а я … а я подожду!!! Ничего страшного…
…Щёлкнул замок входной двери и в квартиру шагнул высокий худощавый мужчина. Как можно тише он снял обувь и на цыпочках двинулся к залу мимо пустой спальни. В зале горел свет, несмотря на позднее время. Судя по тишине, Лэсси уснула на диване, так и не дождавшись возвращения мужа.
Барри прокрался в комнату.
-Лэсс!- тихо позвал он жену. Но в мёртвом молчании был слышен лишь свист разгулявшегося прохладного ночного ветра.- Лэсси?- и снова никто не ответил.-Лэсси? - оглянулся он на скрип внезапно закачавшегося кресла-качалки.- Лэсс, это ты? - что-то серое скользнуло по белому паласу к его ногам. Мужчина подскочил на месте. - Что за чёрт!!! - вскрикнул он и в ужасе замолчал. На стене медленно выросла невысокая хрупкая изящная тень девушки. Тепло её невидимой улыбки согрело заледеневшие от страха пальцы Барри. - Лэсс? - заикаясь прохрипел он. А тень тихонько кивнула на тело жены, мирно сидевшее, будто уснувшей в ожидании.
«Теперь, - зазвучал в голове Барри добрый и нежный голос жены, - я всегда буду с тобой!»…
«Ко мне, Мухтар!»
(08.09.08 - 09.09.08)
автор: Дунаева Алёна
-На выезд!- ворвался в кабинет, как комета, сметая всё на своём пути, младший лейтенант Патапкин. Наша команда оперативников засобиралась.
Этот вызов был первым за последние две недели. Лейтенант Станислав Самойлов новичок у нас и это его первый выезд.
Константин Григорьевич Майоров (наш капитан и в команде, и по званию) достал из стола табельное зачищенное до блеска оружие и проверил своё удостоверение сотрудника городского УВД.
На улице нас с нетерпением ждала дежурная машина с Патапкиным. Люблю прокатиться с мигалками, под гул сирен на задержание!
Да, за этим бандитом мы «охотимся» чуть ли не третий месяц. Неудивительно, ведь он бывший спецназовец. Но нашего Константина Григорьевича ему не переиграть! Несколько раз он ускользал от нашей команды, но только не сегодня. Всем сердцем чувствую, мы его поймаем.
Вот добрались до места. Многоэтажки кругом! Ничего кроме них и не видно. Насколько я помню, где-то в этих краях был парк, куда мы часто ходили с Константином Григорьевичём. И тут…
-Держи его!- кто-то закричал так сильно, что у меня чуть уши не заложило.- Макаров побежал в сторону парка!- Я был прав! Капитан вырвался из ещё не до конца остановившейся машины, и пустился в указанном участковым, который стоял у подъезда, направлении. Я выскочил за ним. В руках участковый держал серую слегка потрёпанную ветровку. От неё за километр несло старым отечественным одеколоном. Запах был таким ярким и едким, что казалось, будто всё, мимо чего проходил Макаров, пропитывалось им и, подобно тоненькой невидимой нити Ариадны, тянулся следом. Я опередил Константина Григорьевича. Чем ближе я становился к убегавшему, тем сильнее запах обжигал дыхательные пути. Это была нестерпимая вонь! Но я никак не мог подвести своего капитана; неотступно мчался вперёд. Вот я уже вижу спину убегающего… Преодолевая скамейки, арыки, заборчики вырастающие у меня на пути, я с каждым шагом сокращал расстояние между бандитом и мной. Тот мчался без оглядки. Как бы мне не было это противно, я сделал заключительный рывок и вцепился ему в ногу. Небритый, лохматый Макаров тяжело повалился на землю. Он орал и вырывался. Согласен, капитан всегда говорит, что у меня мёртвая хватка, но этот сильно пахнущий дядька был сильнее, чем те, кого мы ловили раньше. Константин Григорьевич подоспел как раз вовремя.
Неделю теперь буду отплёвываться! На языке застыл тот ужасный аромат. Даже вода из ближайшего питьевого фонтанчика не могла хотя бы чуть-чуть «облегчить мои страдания».
-Ну, Самойлов, принимай, веди задержанного!- защёлкнув две пары наручников на запястьях Макарова, Константин Григорьевич передал его в руки молодого лейтенанта.- Наконец мы его поймали и всё благодаря Мухтару!- Я обожаю, когда он так говорит! Ведь после каждого подобного высказывания капитан угощает меня вкусным обедом.
-Да, - радостно улыбаясь, кивнул Станислав, - Мухтар - молодец! Что бы мы без него делали?
-Сам не представляю!- ответил Константин Григорьевич.- Кстати, где он?- Капитан оглянулся и посмотрел на меня.- Вот он, наш герой! Ко мне, Мухтар! …
Первым поэтом был тот, кто сравнил женщину с цветком, а первым прозаиком - тот, кто сравнил её с другой женщиной.
Как пьют спиртные напитки
ТЕКИЛА: Лизнул - Выпил - Куснул;
МАРТИНИ: Заказал - Выпила - Соблазнил;
КОНЬЯК «ДРУЖБА»: Открыл - Закрыл - Выбросил;
МОЛОДОЕ МОЛДАВСКОЕ ВИНО: Выпил - Вскочил - Побежал - Не успел;
ДОРОГОЕ ФРАНЦУЗСКОЕ ВИНО: Купил - Поставил - Смотрю;
ВОДКА: Выпил - Захотел - Соблазнил - Опозорился - Уснул;
ТУРЕЦКАЯ ВОДКА: Привез - Открыл - Попробовал - Закрыл - Подарил;
СОВЕТСКОЕ ШАМПАНСКОЕ: Купил - Выпила - Плачет и Смеется - Спит - Везу домой;
ПИВО: Выпил - Сходил - Выпил - Сходил - Выпил - Выпил - Уснул -… Сходил
Дорогие мои мужчины, я хотела бы в этой
жизни попросить вас только об одном - будьте мужчинами! Забудьте про
недавний бунт феминизма - носите женщинам сумки, платите за них в кафе,
открывайте им двери, защищайте их, берите на себя их проблемы.
Может
быть, вы поймете зачем все это, и почему именно вы, когда в тысячный
раз придете домой, а там все так уютненько, полотенчики ваши разного
цвета в ванной, тарелочка с ужином стоит. А может быть, когда все
будет валиться из рук - работа, бизнес, друзья, а она - ваша хорошая,
рядышком будет каждый день - руки целовать, клубочком у ног лежать и твердить вам, что вы самый лучший. А, может быть, когда вы увидите,
сколько здоровья и нервов она потеряла, нося под сердцем ваше дитя,
или когда после 12−16−20 часов родов в муках, она подарит вам наследника.
Будьте
добрее к ней.
Прекратите трепать ее нервы вашей гордостью,
мужской логикой, силой характера. Звоните ей. Особенно когда вы поругались, звоните ей. Если бы вы только видели, как горько она
плачет после того, как вы бросили трубку, хлопнули дверью. Нет, не так
красиво она
плачет, как в фильмах показывают, в подушечку и тихонько.
Она рыдает навзрыд, размазывая слезы по некрасивому, опухшему,
красному лицу. Ее слышно на улице, в соседней квартире. Она воет от боли,
которую причиняете ей вы. Звоните ей, возвращайтесь, приезжайте.
Хватайте
ее на руки и выносите из этого горя, как из огня на пожаре.
Не обижайте ее.
Не кричите, не оскорбляйте. Вы убиваете ее словами. Ее, добрую, нежную, настоящую. Она становится злой, жестокой и мстительной,
просто потому что вы однажды зло бросили ей в лицо «сука!». Вы тысячу раз
пожалели потом о сказанном, сделанном, в сердцах брошенном. Но момент
уже прошел. Часть ее уже умерла, потому что вы даже не представляете
как это невыносимо больно слышать от самого любимого и родного злые
слова. Вы помиритесь потом, только она все равно не забудет. Вам не напомнит, но сама еще не раз прокрутит ваши слова в голове,
поплачет одна, порежет
сердце на мелкие куски. А потом вы, дорогие
мужчины, будете удивляться, откуда в ней столько цинизма и безразличия.
Она его из шрамов на сердце шьет и вяжет. Шрамов, которые оставили
там вы.
Ревнуйте ее.
Страстно, бурно, неистово. Бейте кулаками в стены, топайте ногами,
крушите все вокруг. Только никогда не говорите ей, что она виновата в этом. Не упрекайте ее, не обвиняйте. Пусть лучше «тот козел, что на нее посмотрел» будет во всем не прав. Но она для вас пусть останется святой. Поверьте мне, если она захочет изменить,
она изменит, а вы не узнаете. Но если вы обратили внимание, сделала
она это специально. Что бы хотя бы так вы показали ей, что ревнуете,
а значит любите, цените и боитесь потерять. Значит, она засомневалась,
в себе, в ваших чувствах. Значит, боится за ваше «мы».
Говорите
ей чаще об этом. Говорите, что она ваше все, что с ней, как в раю.
Пусть
это будет по-киношному притворно, пусть. Говорите! Если вдруг
завтра
ее не станет. А ведь ее когда-нибудь не станет. Ведь нас всех
когда-нибудь
не станет. Жизнь, ведь она такая коротенькая, такая
непредсказуемая,
может закончиться в один миг. Так вот, если ее завтра не станет, у вас уже никогда не будет шанса сказать ей обо всем. Говорите,
дорогие, говорите. Обещайте, не жалейте обещаний, не бойтесь обмануть.
Она такая счастливая, когда слышит обещания, когда мечтает, надеется
на что-то очень хорошее. Она такая красивая в этот миг, такая ОНА…
Разве она не заслужила? Да даже если вы расстанетесь послезавтра, разве не стоит оно всех этих пятнадцати минут, когда вы лежали в обнимку
и мечтали о вашем красивом будущем! Стоит! Каждая секунда стоит! Потому
что так мало в наших жизнях этих секунд.
А мы еще и ограничиваем
себя. Мы взвешиваем, просчитываем, продумываем, мы, идиоты, черт
возьми, строим отношения! А отношения надо просто проживать! Просто
любить, страдать, гореть.
Говорить, что думаешь вот прямо сейчас,
вот в эту минуту…
52 ингредиента для талисмана против всех зол и бед
«для восьми талисманов против всех зол и бед следует взять: из левого глаза отражение буквы Альфа; меньший круг из тех, что описывает стрекоза на поверхности воды; щепотку нежности цветочной пыльцы; скорлупку свода размером с ноготь большого пальца; самый короткий шум роста молодого дерева тиса; вечный запрет оборачиваться; по своей мере силу семени; вдвойне надежды; пару крыльев красивого сна; подмышку порхания голубя; точку пересечения углов зрения; столько снежинок, сколько может поместиться на длинных ресницах; слов любви в таком количестве, какое уместится во рту; ноздрю запаха душицы; по хорошему вдоху всех четырех ветров; как можно больше весеннего света; неизмеримое упорство тайны; любую часть радуги; полстакана блеска белого камня на дне ручья; два ингредиента, что всплывают в памяти лишь в день приготовления талисманов; на глазок разноцветной пыльцы дневной бабочки; связку магии ключей; зернышко шуршания скарабея; постоянную мысль о влаге перепонок; по желанию песни сверчка; клуб дыма из домашнего очага; на кончике ножа пламени; пядь длины пера облака; осколок сверкания молнии; обычную капельку знания воды; докуда достанет взгляд полета сокола; вертикаль по крайней мере до пятой небесной сферы; в другую ноздрю запаха земли; много смеха, которого никогда не много; для серьги жужжания пчел; пока не заплутает среди стволов, взгляд на лес; заносчивость травы под названием „упрямство“; вязанку послеполуденной тени смоковницы; нанизанные на нитку поцелуи; немного шума деревянной прялки; горсть тепла птичьего пуха; широкий взмах букетом базилика; искусство наблюдать квадрат; вокруг всего линию окружности и из правого глаза отражение буквы Омега»
«Атлас, составленный небом»
Той, которая знает…
Противный мелкий дождь моросит, и, кажется, находит все места, где неплотно прилегает одежда. Но знаешь, он почему-то приятен. Приятен мне, человеку, который признаёт дождь только в виде ливня в конце мая. Он странным образом бодрит, освежает и будто смывает пелену с глаз, умывает лицо. Где-то на задворках мозга рождается безумная мысль снять с себя всё и смыть с себя всю паутину существования, паутину, которая незаметно, год за годом, день за днём, опутывала меня, превратившись в кокон. Кокон буро-серого цвета, мохнатый, грязный, тяжёлый и от этого не удобный, не приятный, порядком осточертевший. Но эта безумная мысль, появившись, сталкиваясь со здравым смыслом (на дворе ноябрь), также внезапно испаряется.
Куда меня снова несёт? Это уже другая, самая ненавистная мне мысль! Туда! Туда! К ней! Увидеть! Краем глаза! Хоть силуэт за занавеской! Услышать голос! Уловить запах!
В голове начинается бардак… Как-то описать весь этот хаос из вспышек в голове невозможно. Спасибо тебе, дождь, ты смываешь даже эти мысли, спасибо.
Я иду. Я так решил. Да какое там, решил?! Я иду, потому что не могу иначе. Сколько же я не видел тебя? Долго. Полгода? Нет, больше…
Я иду дорогой, которая как-то странно должна выглядеть со стороны. Я иду не быстро и не медленно, но уверенно, как человек, которому нужно быть там-то и там-то, тогда-то и тогда-то. Это не так, времени сейчас не существует. Настоящего, теперешнего времени его нет. Будущего времени тоже нет. Есть только прошлое, прошлое есть всегда! С настоящим не очень понятно, оно какое-то скользящее, неуловимое. Здесь и сейчас? Бред! Нет этого здесь! Нет этого сейчас! Здесь и сейчас толщиной с волос. Его не разглядеть. Едва уловимая нить между тем, что уже свершилось и тем, чему не суждено свершиться никогда. Я иду. Иду по кругу, нет скорее по спирали, меня тянет, затягивает как в воронку. Остановиться? Рвануть в сторону? Назад? Нет. Туда! К ней! По спирали, по спирали прошлого, через туман воспоминаний. Этот туман обволакивает, цепляется на ненавистный мне кокон, виснет невыносимой тяжестью. Но вдруг начинает трещать и отваливаться, вместе с кусками кокона, уже, казалось бы, вросшего в мою плоть намертво. Дышать становится легче, а как легко идти. Спокойно, только на бег не переходи, держи темп, шаг ещё шаг, туда, к ней. Прошлое! Ты слышишь меня! Ты, мучающее меня ежедневно и еженощно! Приди! Я сам тебя зову! Твоё время! Твой час! Иди ко мне! Оно приходит. Приходит. Сперва медленно. Медленными толчками в такт ударам моего сердца. Чёрно-белыми фрагментами. Пожелтевшими фотографиями. Блекло синими строчками на измятых страницах моих дневников. Вот оно. Дневники… это и есть прошлое, это память, напоминание о том, как это было, как это случилось. Это благодаря им я помню, помню много больше, чем запомнил бы, не веди я этих записей. Где эти тетради? Не знаю. Канули в прошлое. Но благодаря им, я помню много больше. Я закрываю глаза, впереди прямая дорога, дождь ложится влагой на веки и глаза хочется держать закрытыми всегда. Почему? Потому что прошлое резко стало набираться цветами, фотографии задвигались, и появился звук. Звук голоса. Замолкните все! Это её голос! Это она поёт, это она поёт для меня! Это было вчера? Нет, столетие назад…
Пальцы перебирают струны гитары. Как всегда не очень уверенно, будто с опаской, ты всегда так играешь… играла. Голова опущена низко ещё немного, и, кажется, коснётся деки. Почему ты так опустила голову, втянула плечи? Я знаю. Я помню, что знаю. Я стою с дымящейся сигаретой и надменным видом рядом с тобой. Я помню себя именно таким. Я знаю, что ты опустила голову с полными слёз глазами. Знаю что ты хочешь чтоб я их увидел, но ты безумно боишься того, как я на них отреагирую. Ты уже знаешь, как я жесток. И твоя голова опущена. А я знаю о них, о твоих слезах. Я стою, затягиваясь и выпуская дым, налепив на лицо хищную ухмылку. Знаешь, я упиваюсь этой ситуацией. Как очумевший наркоман, жру твою боль, переполнившую комнату. Как сладко мне тогда. Мне очень хочется хохотать, как опереточному злодею. Дождь вырывает меня из комнаты, где ты играешь мне мою же песню. А я стою над тобой с одной мыслью: Ну и как тебе девочка на моём месте? Ты чувствуешь это? Вижу что чувствуешь, знаю, помню… Но дождь неумолимо вытягивает маня … Нет это не дождь, дождь всё так же слегка моросит. А по лицу у меня бежит совсем не вода. - Да это слёзы! - говорит мне ком, непонятно когда подкативший к горлу. Электрическим разрядом мысль - Неужели это я?! Нет! Не может быть! Да. Да это я.
Это не дождь выдернул меня. Я не дышал, я не мог дышать, и это вернуло меня, на эту полутёмную улицу, к жёлтому свету уличных фонарей. Я хватаю ртом воздух слишком сильно, полной грудью, стон, это именно стон, вырвался из груди, вышибая ком. По лицу текут горячие струи, спасибо тебе, дождь.
Я выхожу к проспекту из закоулков дворов. Перейти дорогу, минуя пару домов нырнуть в спасительную тьму леса. С улиц, освещённых фонарями, меня не будет видно. Некому будет недоумённо пялиться на парня, с чересчур мокрым лицом. Провожать меня недоумевающим взглядом. Жить на окраине большого города - это на самом деле роскошь, и ощущение понятное не всем. Десяток метров, и многомиллионный город становится миражём, далёким монотонно звучащим фоном. Глубже, в спасительную темень сосен и дубов, мне здесь не нужно света. По тропе, до просеки, вывалиться из полумрака деревьев в тоннель. Темно под ногами, темно справа и слева, тёмное осеннее небо, ощущение, что светится сам твой путь.
Дыхание пришло в норму. Не жалей себя! Слёзы долой! Жалость к себе - это хреново братец. Это очень хреново… Дело к ночи, осталось немного, пара километров и ты увидишь её дом…
Шаг, мир провернулся вокруг своей оси… Я несмело переступаю порог твоего дома. В первый раз… ты, улыбаясь, подталкиваешь меня:
- Ну?! Что ты стоишь? Обуй тапочки и проходи.
На твоём лице хитрая и дерзкая улыбка. Тебя отчего-то до смеха забавляет моя застенчивость. Блин, я чувствую что краснею. Не смотри на меня отвернись. Я нагибаюсь, обувая тапки, на самом деле опускаю лицо, пряча свои глаза.
-Мам у нас гости! Я с Вовчиком.- Мама выглядывает из кухни.
-Привет, кушать хотите?
-Нет спасибо. - Мне хочется, провалится сквозь землю. Мама тоже улыбается.
-Он стесняется! - Слишком громко заявляешь ты. Хочется тебя прибить! Ну, зачем это:
-Не стесняйся!- Но ты уже не улыбаешься, ты вот-вот прыснешь от смеха. Но что-то тебя останавливает. Твоё лицо с совсем другой улыбкой. Насмешки как не бывало. Господи! Сколько ласки в карем омуте твоих глаз. Я тону. Ты берёшь меня за руку и ведёшь к себе в комнату.
-Вот, здесь я живу…- и уже тихо-тихо - Ты кушать будешь?- Это будет «вечный» вопрос. Но я этого ещё не знаю…
Пусть жизнь- не лакомое блюдо,
И снова сил не достаёт,
И меч суда Господня рубит
Тебя и вдоль и поперёк,
Смятеньем наполняют сердце
Ещё не прожитые дни-
иди вперёд, судьбе доверься,
Не оглянись, не оглянись!
Выжить…
Очень страшно понимать, что находясь в огромном городе, который прежде считала до боли родным, тебе некому произнести: «Я тебя люблю!», и при этом точно знать - ответного шепота не будет.
Но город об этом не знал, или просто не хотел догадываться. Он жил своей жизнью… Чужой, серый, совсем не такой, каким она его любила раньше. Казалось, что даже прежде яркое солнце теперь нехотя заглядывает на городские неухоженные улочки.
Только спустя два года Она поняла, что Ее любовь и любовь города не были взаимными.
Город отдалился, стал чужим и его совершенно не радовало Ее появление. Более того, ему было глубоко наплевать на Нее.
А Она вдруг начала замечать то, на что раньше закрывала глаза.
Ну, что ж, как сказала однажды Ее подруга: «Потеряв любовь, мы становимся на одну потерю мудрее и на одну боль сильнее!»
На одно разочарование стало больше!
И, сидя в центре, в одной из любимых своих кофеен, Она вдруг явственно ощутила, что в целом мире, именно сейчас нет ни одного человека, который бы думал о Ней, беспокоился или хотя бы немного переживал. Но, вместе с этим, Она ощутила себя вдруг совершенно свободной. Ото всех и ото всего, кроме своей цели. Она сама выбрала эту дорогу, и Ей не нужны были попутчики. Теперь не нужны. И даже разочарование в любимом городе случилось как-то уж очень вовремя.
Жизнь, в очередной раз перетасовав колоду, бросила Ее один на один с трудностями и, кроме ВЫЖИТЬ, не оставила Ей другого выбора.(К сожалению автора уже нет в живых)…
Ты мне приснился, стоял в стороне зажав губы плакал
А я кружилась в танце, краем глаза ловила твой облик
Ты мне приснился, почему тогда не сказал что прощался
и больше не увижу тебя ни когда…
Прижималась к рукам твоим холодным запоминала твои черты…
Почему жесток этот мир. Молодой и красивый,
мой родной в сердце лед как хочу обнять тебя милый
говорить как ты мне дорог, говорить что скучаю, что люблю тебя
очень… Как тебя не хватает… всегда мне - днем и ночью…
И потом ты мне снился каждый день целый год, как вечность…
И уже десять лет…
Пустота
поглашающая мою душу, после разговоров с ним
разрывается боль…
Он наверное так получает наслажденье,
Я не продала свое сердце, оно принадлежит не ему!!!
Пройдет время може поймет, тонкую душу силой не сможет никто удержать,
фразы его лезвие бритви разрезают моё сознанье…
Только знаешь я сильная
все зашью и ничего что шрамы, их как урок запомню.
Чтоб ты не ступал на порог моей жизни…
Я развязываю все узы, зачеркиваю все что было…
Сжигаю для тебя к себе все мосты… Я сильная я все могу!!!
Ты Задохнешся от моей безразличности,
я умею быть крепче скал! Слез моих ты не увидишь, они не достойны тебя
Слезы… так говорят души их соль не всем дана…
Уж если ты разлюбишь, - так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой, из моих потерь,
Но только не последней, каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром - утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед, я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб снова я постиг,
Что это горе всех невзгод больнее,
Что нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда…