Вернувшись с работы, я как обычно завалился на диван. Включил телевизор, без звука. Почему без звука?
Просто недалеко в кроватке спала моя дочка, маленькая
капелька в огромном море под названием Жизнь, ей всего-то было несколько месяцев отроду. Как обычно в моих руках кроссворды. В общем-то, всё как обычно:
диван, телевизор, Кроссворды в руках, да жена на кухне… классика жанра.
Разгадывая кроссворды и поглядывая на меняющиеся
картинки в телевизоре, я услышал всхлипывания.
Дочурке приснился дурной сон. Подбежал к кроватке, и уже хотел было погладить малышку, что бы прогнать её страхи, но остановился. Вместо обиженного,
всхлипывающего лица своего ребёнка, я увидел
строгое, надменное и какое-то чужое, не знакомое мне
лицо. Зажмурился, встряхнул головой и уже осторожно,
с опаской взглянул вновь. Передо мной было по прежнему чужое лицо, только строгость и надменность
сменились спокойным сосредоточением. Поражённый
невиданным зрелищем, замер. Не отрывая глаз от хорошо знакомого мне, вдруг ставшего чужим, лица я наблюдал за происходившими метаморфозами.
Появилась улыбка. Поначалу снисходительная. Затем
оттенок поменялся, улыбка стала открытой,
добродушной. Она плавно перешла в заливистый смех…
Это продолжалось всего около минуты, не больше.
Одна эмоция, плавно меняя оттенки, заменялась другой.
С каждой новой сменой процесс ускорялся. Я уже не мог
характеризовать новые выражения лица, только
мысленно отщёлкивал: смена, смена, смена. Их было так
много, что у меня появилась уверенность: передо мной
промелькнули все эмоции-краски, со всеми оттенками и полутонами.
Метаморфозы закончились. Детские черты вернулись и лицо дочки стало
близким, родным. Постояв немного возле кроватки в оцепенении, вернулся к дивану. Машинально схватил
кроссворды, посмотрел в них невидящими глазами и отбросил. Из головы никак не выходило только что
увиденное. Всего-то около минуты… и целая Жизнь.
Эгоист, альтруист, пофигист и его милая.
О кофе мужского и среднего рода
Эгоист
Я знал когда-то женщину с кривыми ногами, которая при этом считала себя жутко красивой. Она просто заблуждалась. Но ты, с филологическим образованием, говоришь: «горячее кофе»! Дура! И меня ты не любишь!
Альтруист
Я до сих пор помню ту девушку, у которой были кривые ноги, но которая при этом, так могла подать себя, что все считали ее очень красивой. У тебя есть все! Я прощаю тебе даже то, что ты не любишь меня! И все же странно, что при твоем образовании ты говоришь о кофе не в мужском роде!
Пофигист
Мне было все равно, какие ноги были у моей предыдущей девушки. Точно также мне плевать, как ты называешь кофе, практически все равно. Меня бесит, что ты не любишь меня! Но мне пофиг, что это меня бесит.
Она
Милый мой солнышкин. Ты такой непостоянный, разный, но я люблю тебя! Люблю, люблю! Кофе будет «холоднОЕ, горячЕЕ» до тех пор, пока оно будет растворимым и на кухне. Кофе - мужского рода только тогда, когда из турки, на подносе и в постель. А если еще раз вспомнишь про эту дуру Светку, я откручу тебе голову
Цветок незыблемого счастья.
Весь мир к ногам твоим! За каждый вздох - бороться!
Навсегда в моей памяти останется твой силуэт. Ты вышла из тумана. С подругой. Я не ожидал тебя увидеть, но запомнил. Образ, даже улыбку запомнил.
С тех пор этот образ всегда со мной. Я живу тобой!
Ощущение счастья, когда мы вместе, не покидает меня. Каждая клетка помнит твое прикосновение, твое дыхание. Невообразимым теплом наполняется сердце при мыслях о тебе.
Мир расцветает.
Помню шаг твой. Туман. Вечер. Едва различимую улыбку незнакомой тогда мне девчонки. Помню то удивленье после знакомства от родственности души.
И еще много помню.
Первое прикосновение. Поцелуй. Дуновенье от губ: «Я люблю тебя» - помню!
Ты тогда весь мой мир смогла перевернуть.
Время неумолимо, но лишь над любовью оно не властно.
Сказать, что я люблю тебя - это как-то не много, но в этом заключается весь смысл жизни. Это значит - ты мой цветок незыблемого счастья!
Цветок души! Невидимый другим.
И вопреки всем злым завистникам скажу - Тебя одну люблю!
Проснувшийся вулкан сотрясал землю, время от времени выбрасывая в воздух облака пепла. Это происходило уже несколько дней, люди продолжали жить своей обычной жизнью, лишь изредка с тревогой поглядывая на вулкан.
Просторное длинное помещение, глухое (без окон); висевшие занавески создавали подобие комнат. На полу циновки, кувшины с водой, простенькие светильники и вино… много вина. В спёртом воздухе не вентилируемого помещения стоял запах гари, винного перегара и… секса. Отовсюду доносились сладострастные стоны, крики боли, смех и пьяная ругань.
Он лежал на спине, она плавно раскачивалась, сидя на его бёдрах. Толстый слой остывающего, но ещё горячего пепла проломил крышу, в одно мгновение засыпав находившихся там людей. Он успел только приподняться, она инстинктивно вжалась в него, пытаясь укрыться от настигшей опасности. Испытывая боль, он сильнее прижал её к себе - единственное движение, которое позволил ему сделать окутавший их пепел. Она испытала последний оргазм в своей жизни, он - чувство собственного бессилия…
Мата Хари
Какой красивый вечер. Внизу предательские огни светофоров плюют в глаза несущимся в ночь автомобилям, кричат клаксоны. Туда-сюда. Люди. Как муравьи. Сверху все до смешного такое маленькое. Кажутся призрачными чьи-то проблемы. Здесь, на крыше, уже протухшего красотой пентхауса, не хочется думать о работе, о своем задании. Но голое окровавленное тело, распростертое на кровати, щекочущее пустоту своими холодеющими пятками, говорит не останавливаться. Бедняга. Хоть кончить успел перед смертью. Искры окурка устремляются в пасть улицы и долго рисуют в воздухе замысловатое послание. Тонкий палец плавно ложится на курок. Пора. Крестик прицела нежно щупает густой вечерний воздух, цепляется за хрупкие спины прохожих и, наконец, прилипает к высокому господину со слишком уверенной походкой. Счастливый человек - он не знает о скором конце. Его последние секунды не наполнены чем-то особым, он просто идет. Успел ли он сделать что-то хорошее в жизни? Вряд ли. Скорее наоборот. Стоит ли жалеть о нем? Может и стоит. Одному богу известно…
Убить человека. Гм. Да, грех, но ведь это так легко. Первый раз было тяжело. Сердце билось, как сумасшедшее, как дикий конь, било галоп и готово было разорваться. Потом успокоилось. Все бывает в первый раз. А потом входит в привычку. Ужасную привычку. Но кто-то должен делать это - такова диалектика природы, в которой все на месте, все имеет свой смысл.
Да, теперь не страшно. Это теперь.
Когда-то была даже замужем, было семейное счастье, потом ссоры - не из-за чего, просто так, грустно даже - не вспомнить ни одной причины. Потом развелись. Как-то ссоры съели все хорошее, ничего не осталось. Были два близких человека, а тут вдруг стали чужие. Просто однажды как-то неожиданно стало ясно - мы друг другу больше не нужны. Как это происходит, до сих пор не могу взять в толк. Были, кажется, частые приступы гнева, летела посуда. Однажды чашка угодила мужу прямо в голову, в висок. Чуть не умер, страшно было, жалко. Плакала. Просила прощения. Потом снова. И сейчас его жалко - ведь он был ни в чем, ни в чем не виноват. Что-то было безвозвратно потеряно, теперь уже поздно. Но разве ж могла она тогда знать, что так все сложится? Наверное нет. Но чувствовала. Каждый раз чувствовала, что что-то не так, что что-то нужно изменить. И ничего не делала. Ни-че-го.
Теперь научилась держать себя в руках, можна сказать профи. Только для жизни это теперь уже не важно. С такой работой нет радости в жизни, когда знаешь что тебя ждет по ту сторону.
Вдох-выдох, клиент остановился, достает телефон; вдох-выдох - оглянулся; вдох - палец плавно опустился, щелчок… Как-то медленно, странно, а впрочем, как обычно, дрогнули и подогнулись колени, и тело, как ватное, осело на горячий асфальт.
Маленький молоденький черт, сидящий рядом с настенной фигурой в стиле ампир, слегка поморщился и улыбнулся. Его сутулый, какой-то детский, силуэт потянулся и выпрямился. Еще одна маленькая победа. Сколько их еще будет впереди. Внизу бегают люди, кричит сирена. Зачем-то грузят убитого человека в машину - хотя чему удивляться, это же люди, любят показать свою гуманность. Что ж, пусть развлекаются самообманом, это даже на пользу. Женщина на крыше. Какая хорошая женщина. Такая умница. Надо ее оберегать. Хотя уже и скучно с ней становится немного - нет борьбы, угрызений совести. Скоро станет такой же, как они.
Дело сделано, и теперь можно немного отдохнуть.
Песня о Буревестнике
Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный.
То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и - тучи слышат радость в смелом крике птицы.
В этом крике - жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике.
Чайки стонут перед бурей, - стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.
И гагары тоже стонут, - им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает.
Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах… Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!
Все мрачней и ниже тучи опускаются над морем, и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.
Гром грохочет. В пене гнева стонут волны, с ветром споря. Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаху в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает.
Вот он носится, как демон, - гордый, черный демон бури, - и смеется, и рыдает… Он над тучами смеется, он от радости рыдает!
В гневе грома, - чуткий демон, - он давно усталость слышит, он уверен, что не скроют тучи солнца, - нет, не скроют!
Ветер воет… Гром грохочет…
Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря. Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний!
- Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
- Пусть сильнее грянет буря!..
ДОМ
--------------------------------------------------------------------
Дом. Д-о-м-м-м-м. Колокол первой буквы бьет в магическое Ом, и родившаяся где-то внутри вибрация, гудящая в голове и отражающаяся в легких, из глубин сознания извлекает картину и я вижу
ДОМ… Серая коробка в два этажа, черными глазницами окон уныло глядящая в обступающую стену одичавшего сада. Забытая всеми тропинка уже почти не видна даже днем. Время, уставшее считать ступени никому уже не нужного крыльца, окончательно их разрушило. Вот колодец, забитый мусором. Что на дне его? Паутина трещин, покрывшая стены, кажется сковала его в невыразимом ужасе - даже тараканы не ютятся в них. Этот дом покинули даже крысы. На покосившейся двери обрывки умерших объявлений - «Сдам…», «Продам…», потерявшие слова, цвет и надежду. Внутри лестница, стонущая по ночам о прошлой жизни, ведет во мрак второго этажа. На первом этаже склеты двух стульев, застыв в растерянных позах, смотрят разбитый телевизор. На втором - кем-то забытый на кровати пустой чемодан уж который год пытается согреться под обрывком старого одеяла. Пыль. Пустота. Только ветер по ночам иногда пройдется по дому - стукнет ставней, поскрипит половицей, ухнет где-то под крышей и вылетит вон. Дом вздохнет и окунется в сон. Сон о старой жизни. О жизни.
Тишина. Такая густая, что если бы сильно захотеть, можно было бы помешать ее ложкой. Дом умирает. Но пока он жив - на кухне второго этажа, на подоконнике стоит большая стеклянная банка, почти полная какой-то мутноватой жидкости. Внутри ее живет большой помидор. Единственным глазом он целыми днями смотрит во двор, туда, где раньше был огород, в то место, где он родился и вырос. И как хотелось бы ему туда попасть, раз уж судьбе его угодно было не исполнить своего предназначения. Зачем родился? Зачем вырос? Грусть не видна на его сморщеных щеках, и слезы смешны в его возрасте.
Каждую ночь восходит луна, и помидор, влекомый каким-то мистическим притяжением, всплывает, чтобы холодные лучи упали на его тяжелое чело. Его сил уже почти не осталось. Он стал слишком стар для лунных прогулок и сегодня он всплывет в последний раз. Всплывет, чтоб как можно глубже опуститься на дно. И тогда, наверное, Дом умрет навсегда.
__________________
Странно. Мы добавляем в друзья иногда тех, кого совсем не знаем, никогда не видели и может никогда не увидим… а они становятся нам близкими и верными друзьями…
Представь себе - винный погреб. В нем десятки, сотни, тысячи бутылок с вином, и в каждой свое, свой неповторимый напиток. Но бутылки непростые, одну удержать еще можно, а две - с огромным трудом, можно выронить. Про три и говорить не приходится. Вот и может каждый выбрать себе вино по вкусу, только где оно - твое? Время уж идет и каждый мечется, присматривается, пробует и каждый делает это по своему.
Один хватает наугад все подряд, не разобрав вкуса, запаха и даже цвета не разглядев, кидается к следующему. Такое смешание притупляет вкус и чревато головной болью. В конце концов он на чем-то останавливают свой выбор, но даже и сравнить то ни с чем не может.
Другие пытаются отхлебнув из одной бутили взять другую и не в силах определиться, иногда роняют. Чего расстраиваться, выбор большой. Только вот жаль, если разбили они то самое, неповторимое для них. Так и ищут лучшее и, только вспомнив «от добра добра не ищут», останавливаются. Останавливают свой выбор на том, что попалось под руку.
Кто-то пробует неспешно, все отвергает. Что-то крепко слишком, что-то сухо. Не все любят сладкое, а кому то терпкое не подходит. Но многие находят свой, именно свой напиток. И пусть, может быть, где-то есть и лучше, но они не спеша потягивают его в свое удовольствие. С каждым глотком убеждаются в том, что другого и не хотят.
А вот есть и те, кто в надежде на лучшее, оставляют свою бутылочку и выбирают другою. Не найдя его, возвращаются к своему, а его уже и нет. Вот и вынуждены пускаться в новый поиск.
Чудаки, как их назвать, они пытаются и без того чудесный напиток, улучшить. Но только плюнуть могут в него, большего не в силах. И испортив его окончательно, оставляют навсегда.
Кому то не повезло, похоже некачественное стекло… сосуд с любимым напитком рассыпается в руках и стоят они, долго вдыхая аромат вина… Потом пытаются найти другое, совсем не похожее на первое, но такое же пьянящее. Иногда находят.
Но вот и бьют часы, время наше вышло… С чем останешься, что вспомнишь?
Хорошие МУЖЧИНЫ дают нам необыкновенную уверенность себе ,…а плохие - учат ценить хороших …
Многие иностранные исследователи глубин «загадочной русской души» с некоторым удивлением рассказывают своим соотечественникам о русской нелюбви к улыбке. О странной русской поговорке про смех без причины. И это в тот момент, когда практически любой нерусский может найти сотни причин достойных того, чтобы улыбнуться - солнце, воздух, ветер, женщины, мужчины. Сама жизнь, в конце концов. Русские же почему-то не считают эти прекрасные вещи достойными того, чтобы улыбаться. Странные эти русские. Неправильные.
Выводы из такого, пустякового на первый взгляд, наблюдения могут быть самыми разными и вполне глобальными. Они могут находиться в диапазоне от «злобного нрава» и «сурового климата» и до «отпечатка тысячелетнего рабства - царизма, крепостного права, коммунизма и путинизма».
На мой взгляд, объяснение этого феномена куда проще и обыденнее, нежели варианты иностранных исследователей. Но одновременно - такое объяснение будет сложнее принять эмоционально.
Реальность русского так же заполнена воздухом, ветром, солнцем и женщинами, как и реальность какого-нибудь француза. Все это есть.
Но все это - только тонкая ткань, дымка, мираж. Из-за этой занавеси, которую все, кроме русских, и принимают за действительность, на нас глаза в глаза смотрит главный персонаж в нашей истории, и от его дыхания ткань реальности колышется, покрывается изморозью или местами обугливается.
Мы проживаем всю нашу жизнь, обладая уникальным умением чувствовать этот взгляд. Мы проносим сквозь всю нашу жизнь иногда даже не осознаваемую Истину или максиму: Война всегда рядом.
Каждый русский с самого рождения знает о войне. Он о ней всегда помнит, что и отличает его от его европейского собрата.
Война всегда рядом. Именно поэтому нам кажется смешной шутка «вдруг война, а я уставший?» - смеемся, а сами думаем, что мальчишка хорошую причину назвал для того, чтобы откосить от работы - уважительную.
Война всегда рядом, и именно поэтому наши дети, попадая первого сентября в первый класс, идут не куда-то на математику или физкультуру, а на Урок Мира. Точно так же как десятилетия назад на этот урок шли мы.
Война рядом не только в нашем прошлом. Она рядом всегда. Она рядом, даже когда она в далекой Ливии. Мы болезненно реагируем на нее потому, что - понимаем мы это или не понимаем, - мы все равно чувствуем, что это касается именно нас. Этот колокол, где бы он ни звонил - звонит по нам.
Это в нашей стране так популярна книжная серия «Если завтра война».
Когда русский смотрит на мир, он всегда видит за ним безмолвную неподвижную фигуру и знает, что она в любой момент может отдернуть мир в сторону, словно занавеску, и шагнуть навстречу.
Если бы наши европейские братья по разуму могли видеть то, что видим мы - у них тоже были бы другие лица.
Но неулыбчивые русские не начинают войн. Их начинают жизнерадостные европейцы. Неулыбчивые русские войны заканчивают.
Как правило, в европейских столицах.
И тогда русские на некоторое время становятся самым улыбчивым народом.
Ненадолго.
Потому, что Война всегда рядом.
Иногда просыпаешься с утра и понимаешь, что ты уже другой… что вещи не те, что прежде. И нет глупых мыслей, бьющихся в истерике в твоей голове. Все спокойно и размеренно. Ты просто встаешь и лениво бредешь на кухню, чтобы заварить крепкий кофе и напичкать себя завтраком из пресных булочек, аппетитно смазанных шоколадно-ореховой пастой. Тебя больше не волнует та суета, что так усердно душила вчера. Тебе просто хорошо от того, что есть это утро. Тебе хорошо, когда ты видишь, как утренние лучи проскальзывают в комнату сквозь занавески и витиеватый узор листвы за окном. Ты сидишь, вдыхая аромат бодрящего кофе и напеваешь под нос мелодию, ни с того ни с сего пришедшую на ум; хотя ты слышал ее всего раз, когда-то давно и кажется не в этой жизни… все вроде бы как прежде, но совершенно по-другому. Теперь твоя жизнь разделилась еще на несколько частей, одна из которых теперь безвозвратно ушла в прошлое, уютно взгромоздившись на полку с другими нелепыми воспоминаниями о том, что было раньше… в такие минуты ты понимаешь, что значит фраза «с чистого листа»… и вроде бы для этого не потребовалось никаких особых видимых усилий, ты просто отпустил ту часть себя и лег спать, а на утро вместо тебя проснулся другой человек… вот так всегда и бывает
Пушка.
Кошка со смешным именем Пушка нетерпеливо поглядывала на своих хозяев. А те как будто и вовсе не собирались вставать на работу: валяются себе в кровати, словно будильник звенел не для них. По молодости кошка страшно любила ловить хозяев за ноги по утрам: только спросонок они пошевелятся - Пушка юрк под одеяло и давай их кусать и царапать! Но злые и неблагодарные люди не оценили забавной игры кошечки, и всё норовили поддать ей этими самыми ногами по носу. И поэтому, теперь Пушка стала воспитанной кошкой. Неторопливо потянувшись и зевнув во всю свою зубастую пасть, попутно поточив когти о стоящую рядом со своим домиком, специальную палку, она направилась к своему лотку. «Ну. Хоть там оторвусь» - подумала хищница. И действительно шум из ванной комнаты доносился минут пять, как будто, за десять лет жизни в квартире, кошка так и не усвоила, что керамическая плитка остаётся практически непокорённой вне зависимости от остроты кошачьих коготков. Зато коврики приходилось менять регулярно! Добросовестно их покромсав, Пушка всегда умудрялась накрывать ими, хотя бы частично, свой лоток. Поэтому, один за одним, коврики всегда приказывали своим хозяевам долго жить. Ну, или хотя бы пережить эту ненавистную для всех домашних ковровых покрытий, кошку. Учитывая вечно пушистый зад и несговорчивый характер, не позволяющий её хозяевам, без риска быть полностью исцарапанными, делать ей причёску в районе не менее пушистого хвоста, Пушка, выходя после процедур облегчения, иногда садилась на вышеупомянутый зад и быстро-быстро передвигалась по квартире при помощи передних лап по всему периметру комнат, оставляя за собой видимый ароматный след, абсолютно не дезодорирующий помещение. Кошка прекрасно знала, что хозяева поднимутся намного быстрее, если сделать своё чёрное дело и в это утро. Правда, не факт, что сразу же погладят и покормят, но… Строптивый характер хищницы проявлялся вне желания серой пушистой кошечки. И уж тем более, вне желания её хозяев.
На всякий случай, спрятавшись под диван, Пуша внимательно наблюдала за проклинающими её на чём только свет стоит, хозяевами, устранявших следы жизнедеятельности кошки. Это были мужчина и женщина, с которыми она ночами делила ложе, правда, только осенью или весной, когда отключали отопление. А в зимнее время Пушка обожала спать на длинной и тёплой батарее, с которой, правда, иногда сваливалась во сне. Был у них ещё и сын, но он приезжал только по выходным, так как где-то учился. Когда-то, очень-очень давно, будучи маленьким мальчиком, этот сынишка и пожалел её, увидев грязной, измученной и голодной на улице, которой оставалось жить не более получаса, учитывая количество агрессивно настроенных собак, лязгающих зубами возле мордочки котёнка. Принесли её, маленькую и беспомощную домой, и, не разобравшись, решив, что это маленький котёнок, назвали её Пушком. Вечером того же дня, слабого, беспомощного котика отмывали от грязи и жуткого количества блох, устроивших в шубе Пушка настоящий бедлам! Как же ему тогда не понравилась эта процедура! Из последних сил, котик, укусив хозяйку за палец и поцарапав хозяина, решил, что живым он не сдастся ни за какие колбаски! Потом мокрый и обессиленный он сидел, завёрнутый в полотенце, на коленях у хозяйки и дрожал: то ли от холода, то ли от пережитого ужаса. Оставшиеся в живых, возмущённые блохи парами и поодиночке выскакивали на нос котёнка с требованием прекратить травлю, где тут же захватывались в плен ловкими наманикюренными пальчиками хозяйки и предавались быстрой смертной казни на месте.
Но, это было так давно, что Пуша, конечно же, добросовестно всё забыла. Но, то ли пережитая ею в детстве психологическая травма при травле блох, то ли её врожденный характер гордой хищницы, не позволяли красивой пушистой серенькой кошечке быть доброй и ласковой, как о том мечтали её сожители. Особенно раздражали Пушку всякие гости, так и норовившие посадить её на колени и погладить. Вот уж на ком она отрывалась по полной! И, несмотря на предупреждения хозяев, строго-настрого воздерживаться от поглаживаний или других проявлений различных ласк в отношении серой хищницы, многие в этом убеждались, лишь получив свою порцию глубоких и долго незаживающих царапин и укусов на руках и лице. Особенно жалко было маленьких детей: ведь им сколько не говори, не поверят, пока Пушка не приложит свою лапу к усваиванию науки послушания. И прошло уже несколько лет с тех пор, как появилась кошка в доме, когда, как-то как раз на день рождения хозяйки, Пуша САМА С УТРА ЗАЛЕЗЛА ей на колени и начала ласково мурлыкать, чем повергла в шок всех домочадцев! К обеду всё разъяснилось: три маленьких пушистых котёнка! И пока они жили в доме, Пуша была заботливой мамой и ласковой кошечкой для своих хозяев. Но, как только последнего котика забрали на воспитание, кошка снова стала той, кем и была до рождения сынков.
Но, закон равновесия добра и зла в природе един, видимо, для всех божьих тварей. И в последний год постепенно из агрессивной задиры, носившейся, как метеор по квартире, Пушка стала превращаться в ту добрую, ищущую ласки и тепла, кошечку, о которой в своё время так мечтали её хозяева! Иногда, даже, слишком уж в ласковую. Утром не успеет хозяйка надеть колготки, как Пушка тут как тут: хоп, и уже на коленях с выпущенными коготками. И не понимающие большие зелёные глаза: «И чего она ругается? Я же любя!» И срочные поиски нового гардероба для похода на работу, и снова кошка, готовая к старту! Вот он - весь потенциал, не использованной за предыдущие девять лет, ласки, уместившийся в одном сереньком пушистом комочке! Кстати, может она уже и валерьянку полюбила, к которой всегда была равнодушна? Надо проверить!
«Эй! Пушка! Иди сюда! Кис-кис! Кири-кири, или как там тебя ещё зовут!» Отходчивое сердце хозяев не может долго злиться на серенькое хвостатое существо, только что нагадившее в гостиной! «На, покушай, горе ты наше! Морда пухнастая! Попей кефира! И когда ты уже загнёшься?» …
Да нет. Это, конечно же, шутка. Живи, Пушка, сколько Бог даст! Мы уже так привыкли к твоему несговорчивому характеру за девять лет, что и к твоим ласкам нам тоже не привыкать! Как говориться, пережили голод, переживём и изобилие! Ты же член нашей семьи! Со своим паспортом и регистрацией по месту жительства. И прости уж нас, если мы иногда на тебя ругаемся и кричим! Ну, что? Мир?
- Мурр!!!
© Сергей Юргель, 2012
Глава 2. (Кот)
Наше знакомство с Костей было похоже на анекдот. Мы познакомились в кафе, где я недолго работал официантом. Вы не поверите как! Этот тип, натурально обознался! Официантов в зале было двое, Кот сидел как раз не за «моим» столом. И начало веселья я как-то пропустил. Короче, дело было так:
Здоровый детина, появился в кафе часов около 9-ти вечера, под руку с девахой аккурат ему по грудь, и мелкой, просто таки прозрачной. Бросив на них взгляд, сразу стало ясно кто главный. Ощущение было такое, что «маленькая леди», видела пол, начиная с расстояния метра три, в радиусе от своих «спичкоподобных» ножек. Ноздри, было видно лучше, чем переносицу. А этот медведь, становился плюшевым, стоило посмотреть на его, придурковато-рассеянное, счастливое лицо. Мы с коллегой переглянулись, более чем иронично усмехнувшись. Влип очкарик! Деваха долго и придирчиво выбирала столик, морща носик и кривя губы так, что возникало сомнения, что она пройдёт в зал. Потом резко и уверенно рванула к одному из свободных столов так, что показалось её спутник, растянется на полу, если не поскачет за ней большими прыжками. Стол, был не моим, и мой интерес к парочке угас, при наполовину заполненном зале, особо смотреть за чужими столами некогда, работа не ждёт.
Что там у них, за тем столом произошло, и когда, я ни ухом, ни рылом. Но когда часам к двум, народец в зале, стал редеть. Я увидел что за столом парень один, если не считать литрового «Распутина», который один раз вверху, а другой раз внизу. К слову, от «Распутина» осталось много меньше половины. Я, с некоторым уважением, посмотрел на парнишку, который выглядел смурным, но не пьяным. Крепкий парень, подумалось мне, когда в следующий раз, пробегая мимо, я заметил, что литрович почти пуст.
Мы работали до «последнего клиента», в зале занятыми, оставались всего три стола
, не считая оставшегося один на один с литром беленькой парня. Мы с Русланом, так звали моего коллегу, уже не носились как ошпаренные по залу. Подустали, но ночка того стоила, чаевые сегодня - имели место быть. А лицо бармена Серёги, внушало уверенность, что его «волшебство», тоже не оставит нас без внимания.
- Дым, сигарет, с ментолом,
Пьяный угар качает.
В глаза ты смотришь, другому,
Который, тебя ласкает…
Эта песня, пожалуй, единственное, что портило мне настроение…
Но компашка с «моего» столика уже раж седьмой, просила поставить эту песню. Клиент всегда прав! И это несмотря на то, что он почти всегда лох! Поэтому песня снова звучала, а отсутствие суеты в зале, располагало к тому, что меня, уносило, на волнах воспоминаний… Я совсем не хотел вспоминать. Но как в том старом анекдоте: музыка, наверное навеяла… Вы заметили? Самые хорошие песни, написаны о несчастной любви! Как так?! Тем, у кого всё зашибись, что писать не о чем? Или некогда? Или как? Парадокс какой-то! Неважно, в каком жанре и стиле, хорошая песня! Но она про несчастную любовь, это к гадалке не ходи! И с других языков не переводи!
Перед глазами мелькали картинки из прошлого. Прошлое, какое страшное слово.
Прошлое это кровная родня безысходности, злая мачеха юности, сварливая свекровь любви и вечно не довольная тёща счастья… про… шло…е…
Лицо Лики, в каждом фрагменте, этой бесконечной мозаики памяти,…но как-то бестолково … почему в памяти всё хранится как в кладовке, на балконе, в гараже и на даче? Ищешь то, что нужно, хрен найдёшь. А полез за гайкой на 10, пропал на полдня, перетрогал, перегладил с нежным трепетом в сердце, тонну старинных вещей, а порой и откровенного хлама, перелистал кипу альбомов и журналов… Пришёл в себя часа через три-четыре… Вспомнил чего хотел… Чертыхнулся… И поплёнтался, за гайкой в магазин или на рынок. …Купил вместо одной штук пять… Оставшиеся, тщательно запоминая место, чтоб не забыть, спрятал в жестянку из-под кофе под ванну, где как оказалось ты хранишь гайки, шайбы, винты, болты, шурупы… или это только у меня в голове и в жизни так? … Отчего нельзя вспоминать то что хочешь, например только хорошее… или только поцелуи… Обязательно выскочит дрянь какая-то…
- Виталик!
Я огорошено вернулся в реальность. Поток воспоминаний резко прерван. За руку, меня крепко держал, тот самый парень.
- Не узнаёшь? Я Костя!
Такое в нашем деле случается, хорошо подвыпившие клиенты, путают нас, официантов, через день буквально.
Пока я морщу лоб, честно пытаясь вспомнить Костю… Оказываюсь в его не по-детски крепких, пьяных объятьях. Вечер перестаёт быть томным! Я его однозначно не знаю.
Но тёпленький клиент, в ночном баре, принявший тебя за знакомого и тискающий тебя как родного… Это уже не скучно господа. Перемигиваюсь с Русланчиком, тот расплывается в хитрой улыбке. Просёк что запахло весельем.
- Честно говоря, не очень.
Я действительно говорю честно! Я его не очень помню.
- Мне столик нужно рассчитать, я подойду, как освобожусь.
Чудо, а не смена! Братвы в зале не было, терминаторов, друзей Ихтиандра, ужраных малолеток, исполняющих любительский стриптиз, в состоянии полного аффекта тоже. Эти уже совсем достали, это всегда - беда с боем посуды, и не только посуды, заканчивается плохо. Всю смену приличный народец. Даже укуренных за чайком не принесла нелёгкая сегодня. А тут ещё и этот «подарочек». Не смена, а загляденье.
- Добро.
Не трезво, кивает мне головой мой новый - старый друг Константин. Он плюхается назад на диван, провожая меня пьяным взглядом и счастливой улыбкой. Я с делано сосредоточенным взглядом иду к бару. Меня здесь ждут такие же серьёзные лица. Серёга и Русик в предвкушении веселья. Не наживёмся, так хоть будет с чего поржать, это гарантировано.
- Прикинь! - начинает Русик - он этой козе, ну с которой пришёл, предложение делал. А она ему устроила - шапито на выезде. Типа: Нашёл место! Нашёл время! Где цветы?! Почему не на коленях?! Короче жопа! Не телка, а фейерверк! Наговорила такого, что он даже не вкурил как она урыла. Полный ступор! Потом отошёл маленько, и давай закидываться водярой. Литр убрал в гордом одиночестве, но, правда и закусить он не дурак…
- Ну, погнали! Давай счёт на третий столик Сережа. Сейчас спровадим стол, и займёмся гостем.
Бегу к засобиравшемуся на выход столу, по пути бросаю косые, разочарованные взгляды на два ещё занятых столика, на которых кроме пепельниц уже ничего нет. Выражение на лице - «и что вам дома не сидится?», но с улыбкой. Те кто «случайно» перехватил мой взгляд, заёрзали…
- Ну что? Закажем ещё чего-нибудь или по домам?
Какой замечательный сегодня в зале народ!
Рассчитываю столик. Прощаюсь как с роднёй! На обратном пути беру заказ на «кофе и всё» с последних двух столов. Ураганом пронеслись с Русланом по опустевшим столам, порядок! Направляюсь к другу-Косте. Тот вскакивает. Открывается поток вопросов, слушаю в пол уха. На столе уже графин в нём грамм триста, обновлённая закуска, Руслан уже подсуетился.
- Руслан! Я присяду? Глянешь за моим столиком?
Руслан подходит, делает виноватое лицо. Кивает в сторону бара.
- Ну, ты ж знаешь… Щас варнякать начнёт…
На Серёгином лице маска серьёзного недовольства. Я начинаю подыматься…
- А чё? Проблемы? Вам посидеть нельзя?
- Да в том то и дело…
Кисло отвечаю я. Русик ретируется к оставшимся столам…
- А кто старший? Я договорюсь.
- Бармен старший смены.
Константин не слушая продолжения уверенно, но не очень уверенной походкой направляется к бару! Ледокол «ЛЕНИН»! Айвазовский отдыхает. Серёга приклеенной улыбкой встречает Костю, медленно подходим мы с Русланом.
- Да ладно тебе! Щас закажем! Людей в зале почти нет! И ты давай к нам! И девчёнок с кухни позови! Выж тоже люди! (это аргумент).
Итог: Костик спонсирует небольшой банкет для персонала в пять наглых рыл.
Хорошо сидим. В процессе разговора выясняется что Костя, дзюдоист. Я начинаю внимательней в него всматриваться, я тоже боролся!
- А в Молдавию ездил?
Вопрос меня озадачивает.
- Ну, ездил. На межреспубликанские. Лет пять назад. В Чимишлию.
- Ну вот! Вспоминай!
Я уже тупо на него смотрю, и начинаю подумывать о визите к окулисту… пошли подробности, пересказы схваток, приколы с тренерами. Я напрягся так, аж, кусок в горло не лезет… Но нет! Совпадение! А говорят, так не бывает! Бывает! Это вам не третья улица строителей! Он обознался, но не пересеклись мы с ним только чудом. Девчата с кухни тихо ржут над Виталиком! То бишь над моим новым именем. Короче так я случайно стал Виталиком. Я уж было хотел просветить человека, но он мне «напомнил» столько приколов из нашего общего прошлого, что я натурально передумал. И разошёлся не на шутку. Напомнив Костяну пару тройку ситуаций, о которых он «забыл», наши девахи прятали лица, и надрывали животы. Ну, а дальше банальная пьянка…
В ту ночь я был уверен, что Виталик я только сегодня.
- За прекрасных дам!
Наша новоиспечённая четвёрка, уверенно вскакивает. Неуверенно стоит, но пьёт до дна! Серёжа пьёт с локтя! Не хороший знак, ему хватит.
Приземляемся на места. Я запиваю томатным соком, занюхиваю рукавом. Слева от меня сидит Оля, повариха. Я не замечаю того что она, как-то слишком близко сидит. Она что-то говорит, я не слышу. Переспрашиваю. Она что-то перекладывает в мою пустую тарелку.
- Кушать будешь? Окосеешь ведь.
Перевожу на неё взгляд, закуриваю. Кушать? Не знаю… А вот что я буду, она, наверное, ещё не догадывается…
(Весна 199…)
ПРОЛОГ 238 356
ВСЕ ИМЕНА И СОБЫТИЯ ДАННОГО ПОВЕСТВОВАНИЯ ВЫМЫШЛЕНЫ …
ВСЕ СОВПАДЕНИЯ ПРОСЬБА СЧИТАТЬ СЛУЧАЙНЫМИ…
Глава1.
Рука сжимает коньячный бокал мутного стекла, явно отечественного производства. Содержимое тоже, явно местного розлива. Хотя «рубь за сто» бадяжат его, как раз,
Уроженцы Кавказского хребта. Хриплые «маяковские» колонки выдают в спёрый воздух поднадоевший альбом Любы Успенской…
-Рыцарем без страха и упрёка,
Ты, увы, не стал любовь моя,
Грустно мне с тобой и одиноко…
Непроизвольно на губах появляется ухмылка, увы, не стал… не стал…
Залпом «засаживаю наркомовскую порцию» - левая рука к лимону, а правая к початой бутылке. Гадость, но проверенная, как говорится: жертв нет. Наливаю следующую порцию, обильно посыпаю кольцо лимона сахаром, закуриваю «LM». Странно, руки ещё слегка подрагивают, саднят костяшки пальцев, всё никак не отучусь от идиотской привычки бить кулаком, сбитые кулаки это попадос. Любой ППС-ник может приковаряться, а оно мне надо? Бить нужно полураскрытой ладонью, дубина! А то «загремим под памфары», как говорил Купи-продай. Костик с Натахой уже должны были добраться до съёмной квартиры. С торбой бабла через полгорода… К этой «парочке» прицепиться не должны. Костик-Кот выглядит внушительно, прикид не лоховской, барсетка (для тех кто не в теме - это вместо кобуры, так ствол скинуть легче). На всякий случай, «рыжая» цепь и браслет (откупиться от ментов чтоб не обыскивали). На такси до метро, под землю, пересесть с одной ветки метро на другую, снова такси, выйти за пол квартала до квартиры. И самый ненадёжный участок пути, его нужно пройти пешком. Но выбора нет, так безопасней чем регулярно подкатывать на такси. Соседи в момент поставят органам на вид, дескать, так, мол, и так, довожу до вашего сведенья, с уважением аноним. Никаким уважением в наше время к органам правопорядка и не пахнет, но стучать от этого меньше не стали. Братков боятся больше чем ментов, ну и ненавидят соответственно.
Наливаю половинку и пью, так надо, я сегодня засветился, и надо обеспечить себе железобетонное алиби. Как это сделать? Легко! Мои помощники уже найдены, правда, они об этом ещё не знают. Парочка «ребятишек», явно неравнодушных до приключений, уже минут сорок, сканируют зал липкими взглядами. На столе два чая, и почти пустая пачка «Marlboro». Подсос, мальчики? Вижу. Наши взгляды уже несколько раз пересекались, но я пока опускаю глаза. Спокойно хлопчики, я ещё не пьян, не видно? Не спешите. Я вам пока малоинтересен. Вы ещё в поиске. Их жадные лютые глазёнки из-под опущенных бровей рыскают по залу. Они взяли на прицел троицу работяг, эти дурни прямо со сданного объекта, и - в кафе! Вот ведь не умные. Ну, зашабашили вы евроремонт, срубили деньжат, дуйте до хаты! Так! Спортсмены по полной сосредоточились на работягах. Не, так дело не пойдёт.
-Катя! - это я ору, перекрикивая Успенскую, официантке, краем глаза вижу, что нужные бошки среагировали резким поворотом.- Соку мне принеси литр.- Глотаю соточку, уже без лимона. А теперь - фокус.
Я роняю бумажник, «застрявший» в кармане, на пол… Хоп! Эффект достигнут. Я, присев, собираю купюры, наши и иноземные. Всё! Спортсмены мои, целиком и полностью. Я закидываю ещё сотку (как это можно пить?), прищёлкивая пальцами, и, перекосившись лицом…
Катя несёт сок, пристально на меня глядя, в глазах столько жалости… Влюбилась. Не иначе. Меня поразило это моё открытие. Каких только ухищрений не изобретает наш брат мужик, чтоб добиться женской ласки… А всё просто! Нужно быть слегка ущербным, не вонючим, слегка пьяным, и «нехотя» давить на жалость, ну и … Всё! Вон и Катюха наблюдает меня не в первый раз в таком непонятном состоянии, уже начинает терять самообладание. А как же?! Нормальный с виду парень, простенько, но аккуратно одетый, а иногда и при костюме и галстуке, периодически выпивает до кило алкоголя, встриёт в неприятности, пропадает, появляется и всегда один. При этом при деньгах, явно не соответствующих одежонке, ничего блатного в разговоре - точно ущербный.
Она ставит пакет сока на стол, рядом стакан. Я беру её за руку, она нагибается, силясь понять что я там начал варнякать, я в самое ухо говорю ей:
- Катюша, я, по-моему, уже готов. (Засовываю ей в карман передника кошелёк) Спрячь до завтра, я завтра заберу, а то потеряю, пропью или отберут. - Сую ей в ладошку десять баксов, со словами - пожалуйста. У Кати в глазах изумление и восторг. Бухой - а соображает! Всё! Завоевал! А не хотел… Ну ничего не попишешь…
- Да, конечно Виталик. - В глазах преданность служебной собаки.
- Спасибо Кэт! Ты настоящий друг! - глотаю сто, запиваю соком мультивитамин - что слово ругательство, что сам напиток… Запихиваю лимон.
Вот тут я пересекаюсь пьяным взглядом с моими «друзяками», и, по очереди упираюсь, то в одного, то в другого дерзким, пьяным, презирающим взглядом… Теперь они от меня из принципа не отстанут… Ещё полтинничек! Сок, в себя и на себя! Ну всё - «щас покурим и поедем!». Закуриваю. Осматриваю себя: шнурки - порядок, пояс - порядок, рукава - закатать, готов. Ещё пара затяжек и стартуем…
- Виталик!
Поднимаю, уже таки затуманенный взгляд.
- Да, Катюньчик?
- Ты кушать будешь?
Судорога проходит через всё тело и замирает где-то на лице. В груди что-то взрывается.
- Твою мать! И ты туда же!
Выдыхаю чужим голосом эту фразу, уже не глядя на Катю, но она видела мои глаза и отступила на шаг назад.
Начали! Даю команду захмелевшему мозгу. И, качаясь, направляюсь к выходу, имея твёрдое намеренье опереться по пути на плечо спортсмена. Этого хватит. Они об этом мечтают. Оставляя за спиной огорошенную Катерину, которая задала «вечный» вопрос, но она об этом так и не узнает…