«Лучше десять лет вести переговоры, чем один день - войну»
Хочу засыпать с мыслью, что проснусь - проснусь от звонка будильника, пения птиц или ласкового солнечного лучика, а не от грохота орудий, дребезжания стёкол, автоматных очередей, испуганных криков людей за окном…
А ведь это так просто - сделать небо мирным, людей - счастливыми. Надо только обеим сторонам военного конфликта сесть за стол переговоров и вспомнить, что жизнь - самое ценное в этом мире…
Хочу засыпать не с болью в сердце и не со слезами на глазах, а с надеждой, что уже завтра настанет мир в моей многострадальной Украине…
Разве многого хочу я, простая женщина из Краматорска…
А после дождика - прохлада, свежесть дня,
Проблемы мельче, души наши чище.
Прекрасна жизнь лишь там, где нет огня,
Где нет бомбёжек, слёз и пепелища.
А после расставаний - боль в груди,
Переживание - а свидимся ли снова?
Страна, молю, народ свой сбереги,
Оставь в живых, ведь мы твои по крови.
А после страха, ужаса смертей
Не скоро мы придём в себя, не скоро.
А как иначе - слёзы матерей
Уснуть нам не дают с немым укором.
А после ночи вновь придёт рассвет.
Мы верим, лучше МИРА в мире нет…
Как дела? Стреляют понемногу…
Впрочем… даже ночью не уснуть.
Мы теперь надеемся на Бога,
Только Он способен мир вернуть.
Люди стали ближе и роднее,
Я не знаю, даже, почему…
Оказалось - жизнь всего ценнее,
Верить можно Богу одному.
Кто виновен? Даже не вникаю!
Боль и слезы… горечь от потерь…
Очень страшно - люди умирают!
Остальное ерунда… поверь…
Все пройдет… еще совсем немного…
Постарайся, все-таки, уснуть…
Мы теперь надеемся на Бога…
Только Он способен мир вернуть.
Допустимо ли искоренять злодейство, убивая злодеев?
Но ведь это значит умножать их число!
Вы угрожаете Господу Богу,
И убиваете наших детей…
Себе избрали вы сами дорогу,
В кромешный ад на слезах матерей…
Жестокой хунте, пылающей гневом,
Совсем недолго осталось грешить,
Не очерните лазурное небо,
Не запретите нам счастливо жить!
Американской политике мерзкой,
(По миру бродит, как гадкий шакал),
Отрубим руки за подлые зверства,
Чтобы никто, как дебил, не скакал…
Майданом начали… майданом и закончим,
Давай «укроп», скачи и зажигай,
Стыди страну отчетливей и звонче,
В последний путь Отчизну провожай…
А напоследок - подвиг совершите,
Кто на майдане с февраля живет,
Жидов у власти насмерть задушите,
Ура! Вперед! Верши переворот!
Виновны сами, в том, что натворили,
Зачем погрязли в ненависти вы?
Мы вас в России чем-то обделили?
Чужие ближе, чем свои, увы…
Патриотизм лишь на Донбассе прочный,
От вашей злобы - море детских слез,
Войну Майданом надо вам закончить,
Остановите массовый психоз!
Возможно вы спасете Украину,
Начать сначала есть последний шанс,
Отдай всю душу, а не половину,
Пока добра источник не угас…
Будь добр к русским, помирись с Донбассом,
Тебе теперь он только лишь сосед,
Ведь мы к тебе с войной не шли ни разу,
Объявим МИР на много долгих лет…
Как ласково сегодня солнце светит
Как радуется солнцу тишина
И дай нам Бог, что б жили наши дети
Не зная слово страшного… война!!!
Геопозицию вашей души определить не удалось…
Чем дальше отдаляюсь от Дома- тем спокойнее становится на душе. Но тем сильнее, с каждой минутой, болит сердце…
Я был убит под Туапсе,
В районе высоты Семашхо.
Слезой по мне блеснет в росе
Пробитая осколком фляжка.
Мой автомат лежит со мной,
Узором ржавым разрисован.
Давным-давно я кончил бой,
Но все не демобилизован.
Уходит время - день за днем,
А я все здесь, на дне лощины,
Где умирали под огнем
Двадцатилетние мужчины.
А ты, коль пулями не сбит,
Ты, мне когда-то руку жавший,
Ты им скажи, что я убит,
Что я не без вести пропавший.
Скажи, что мы убиты все.
Плечом к плечу на дне лощины,
Собой закрыли Туапсе
Двадцатилетние мужчины.
- Кошмар! Неужели они допустят, чтобы на улицах шли бои? Люди же пострадают!
- Ленка, их не волнуют люди, их волнует власть. Люди - мусор.
- А зачем тогда нужна власть? Чтобы управлять мусором?
У одноклассницы сын служит в армии. В украинской армии. И она постит «только возвращайтесь живыми», «Путлер…» и проч. и проч. Одноклассница переживает за сына, и я ее понимала.
Понимала, пока не поняла, что снаряд, выпущенный ее сыном, может убить мою сестру, племянницу, брата, дядю…
Ненасытной утробе мало!
Нужно, чтобы полмира страдало…
Мусульманская кровь - приелась,
Им славянской, теперь захотелось!
Белый Дом, лишь войною дышит,
Плач детей, матерей - не слышит!
Извращенные демократы -
Обанкротившиеся Штаты,
Лицемерные кукловоды,
С карты мира - стирают народы!
Опять в ночи я слышу крик,
Пронзает ночи пустоту.
В палате немощный старик
За руку держит медсестру.
-Сестричка, милая, прости,
Опять покоя не даю,
Но вот мотор в моей груди
Уже не тот, и я не вру.
Мне тяжело все вспоминать,
Но боль покоя не дает.
Мне очень страшно умирать,
Но ведь придет и мой черед.
Я ведь прошел через войну,
Через огонь и через страх,
Похоронил жену свою,
И под землею ее прах.
И были дети: сын и дочь,
Им очень мало было лет,
Когда никто не смог помочь,
И за окошком был рассвет.
Я очень рано уходил,
Траву косили за рекой.
Жене букеты приносил,
Ребятам ягоды порой.
В тот день я поздно шел домой,
Жене букет ромашек нес.
Не слышно песен за рекой,
И громко лает цепной пес.
В деревне тихо, никого.
Подумал: «Что за ерунда?»
Гляжу, навстречу мне Петров:
-Васильич, миленький, беда!
.Пожар потушен, все черно,
И в сердце боль страшней огня.
Лежит на кладбище сыром
Букет ромашек от меня.
И так я жил весь этот век
Совсем один, совсем один.
Так разве может человек,
Хоть сам себе и господин?
Так вот, сестра, пойми меня,
Ты только сможешь мне помочь.
В сырой земле лежит жена,
Алешка сын, Аленка дочь.
Не говори, что я здоров.
Все понимаю - не дурак.
И, несмотря на докторов,
Отсюда мне теперь никак.
Сестричка милая, сходи
На поле то, что за рекой,
Букет ромашковый нарви
Да отнеси ко мне домой.
Туда, где детки, где жена,
Туда, на поле за рекой.
Там скоро буду жить и я,
дом там скоро будет мой.
И там, на поле за рекой,
Букет ромашковый лежал.
За стенкой немощный старик
В палате тихо умирал.