Пишет, старается, за поля
Буквы на строчке выходят.
-Что же ты, дочка? Ведь не зря
Писала весь вечер вроде!
Ты аккуратней пиши, молю,
Старайся! Ты можешь, дочка!
- Да я бы смогла, только буква Ю
Скачет сама по строчке…
А на окошке в горшке цветы,
А за окошком птички,
Девочка эта совсем как ты,
Платье в горох, косички.
-Мама! Я вырасту, буду как ты?
-Мне бы твои заботы…
-Да я пишу, только буква Ы
Не получается что-то.
А на стене календарь висит,
Ручка царапает нервы,
Год на девчонку с него глядит
С номером сорок первый.
Точно такая она, как ты,
Точно такая же, дочка,
Черное, белое, знак беды,
Буквы и точки, точки…
Время прошедшее не сосчитать,
Та же квартира, мебель,
С пола поднимет эту тетрадь
Длинный немецкий фельдфебель.
Перевернет пару он страниц,
Сморщится, как от клюквы,
Не понимает белесый фриц
Варваров русских буквы.
Где эта девочка, что, как ты?
Может быть над домами
Смотрит с космической высоты,
Может скучает по маме.
Дети в отличье от нас святы,
Что им в пути ухабы?
-Мама, я вырасту, буду как ты?
-Если бы, то могла бы…
Пишет, старается, за поля
Буквы танцуют смело…
Жаль, что красивую букву Я
Выучить ты не успела…
Горит в огне земля Донбасса
Снаряды рвутся… Боль и смрад…
Вчера убили друга Стаса
В их дом попал большой снаряд
Сегодня ночью вновь стреляли
Да так, что сыпалась земля
Теперь мы все живём в подвале
Нас трое - кошка, мама, я…
Три дня как кошка окотилась -
Две пары крохотных котят
В подвале холодно и сырость
Котята мёрзнут и пищат
Им кошка что-то там мурлычет
Пытаясь их собой согреть
Поет про солнышко и птичек
Про мышек вкусных на обед…
И кушать хочется… до боли!
Приснился ночью хлеб и мёд…
Но ведь мужчины же не ноют!
Жалея собственный живот…
А мама плакала пол ночи
Шептала: «Боже, дай нам сил…
Спаси, чтоб жив был мой сыночек»
И папа долго не звонил…
Быть может те, кто в нас стреляет
Потоком страшного огня
Не знают, что в сыром подвале
Котята, кошка, мама, я?
Качаясь, с места встала кошка
Мурлыкнув маме - хватит ныть
Пошли найдём еды немножко
Ведь дети есть хотят и пить
«Согрей котят, - шепнула мама,
Пока мы сходим за едой, -
Чуть всхлипнув, в нос поцеловала, -
Не бойся, ты уже большой!»
Пять лет… Большой уже… немножко
Бояться мне никак нельзя
Ушли, присев перед дорожкой
Две мамы - кошка и моя
Обнял котят, им шерстку гладя
Пусть деткам снится теплый рай
А может выйти - крикнуть: «Дядя!
В котят, ты слышишь? Не стреляй!»
Войну, когда-нибудь, и я забуду…
Избавлюсь от ее стальных оков,
Но вот пока дышу, то помнить буду,
Тех мальчиков, с глазами стариков…
Стоит Зоя, окружённая телами
Живых, надменных
Солдат и офицеров Вермахта.
Чуть поодаль видны колхозники
Как будто бы оцепеневшие
От мороза и горя происходящего.
Не колышет ветер чёлки каштановой,
Не искрятся жизнью её глаза,
Не бьётся в груди комсомольское сердце,
В лице у неё ни кровинки,
Лишь только слова… слова с обличительным гневом
Льются из уст девичьих:
- Радуешься, жестокий враг?
Веселишься, насытивши сердце скорбями нашими?
Вы победили?
О нет, я клянусь, вы не победители!
У меня, казнимой, много больше уверенной правды и силы,
Чем у вас палачей-пыточников.
- Пусть легли бездыханными подле Москвы,
Защищая как мать, дети её,
Всё же мы побеждаем
И детей у неё, за спиной,
Миллионов сто семьдесят.
- За меня посчитаются братья-бойцы!
Далекоразящий товарищ Сталин
Не забудет о каждом, кто верность хранит.
Он вернётся
И он отомстит…
Лишь умолкла Космодемьянская,
Как раздался пронзительный шорох петли,
Смертоносно стянувшего жизнь до мгновения.
Ужас над эшафотом
Взвился необоримым вихрем.
Одна только Зоя осталась бестрепетной,
Даже после того, как погибельный мрак
Погасил её очи навечно.
Осознание цели,
Святой правоты
Придавало ей смелости в смерти.
Жил человек, но вот пришла война.
Защита рубежей - она священна!
Профессия его теперь - солдат.
На фронте понимаешь - жизнь бесценна!
Во имя жён, детей и матерей
Настало время мужества и братства,
Настало время подвигу теперь;
А сила духа - главное богатство!
Я верю, что сражаясь за народ
Солдат душой своей не умирает,
А птицей перелётной каждый год
О жизни мирной нам напоминает.
Стараюсь чаще вглядываться вдаль
Историю страны не забывая.
Мне каждый миг полёта птичьих стай
Кричит о памяти - она святая!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2017
Мозг воюет против нас,
посредством нас самих,
это странно и обидно,
но в итоге - псих :)
На войне побеждают только убийцы.
«Мне едва исполнилось семнадцать.
Сорок первый. И снарядов град.
Страшно было, но куда деваться!
Помню, как сейчас, родной санбат.
На руке моей с крестом повязка.
Потом пропитавшийся наряд.
С остальными мы шагали в связке.
И ничуть не хуже всех солдат!
До сих пор мне очень часто снятся
В чьей-то крови белые бинты.
Пусть уже давно и не семнадцать,
Истины военные просты:
Хоть мороз, хоть зной, хоть злая вьюга,
Честь ронять, ребята, ни к лицу!
Вынести из-под обстрела друга,
Каждому суметь помочь бойцу…
Иногда, бывает, среди ночи
Время будто отмотает срок:
Вижу, как подняться тихо хочет
Парень, перевязанный, без ног…
«Ничего, сестричка, всё в порядке!
Мы еще пойдем встречать рассвет»…
А ты взглядом с ним играешь в прятки,
Слова не найдя сказать в ответ…
…
И на стол с вареньем ставя чашку,
Теплый воздух вдруг вдохнув сполна,
Бабушка сказала мне: «Наташка,
Главное, что кончилась война»…
Город мёртвых игрушек. Репортаж из бывшего детского концлагеря в Лодзи
Нацисты уничтожали пленных солдат. Убивали миллионы женщин. Жгли в печах стариков. Однако даже на фоне подобной жестокости это кажется безумием - содержание за колючей проволокой десятков тысяч маленьких детей…
От бывшего учреждения СС «Киндер КЦ» в польском городе Лодзь мало что сохранилось. Сотрудник музея на железнодорожной станции Радегаст показывает на стендах чёрно-белые фотографии детей: «Их привозили отовсюду. Из всех городов Польши, Чехословакии, Югославии, Советского Союза. В среднем в возрасте от 1 года до 14 лет. И сирот, и тех, кого силой отобрали у родителей, и из семей казнённых партизан и подпольщиков. Ребёнок „арийской внешности“ (с голубыми глазами и светлыми волосами) подвергался „проверке“: ему измеряли череп. В случае соответствия „расе господ“ увозили на усыновление в немецкую семью. Еврейских детей ждал изнурительный труд на фабрике по производству снарядов, а при полном измождении - отправка в газовые камеры. Лагерь был рассчитан на 10 000 малышей». За стеклом - лоскутки материи, пуговицы, старый, шитый-перешитый матерчатый медвежонок: игрушки юных узников «Киндер КЦ». В Лодзи до сих пор стоит большое старое здание из красного кирпича. Старожилы помнят, как во время нацистской оккупации по ночам оттуда неслись страшные крики и плач. Там располагался медицинский центр СС - у польских и советских детей откачивали кровь для переливания раненым на Восточном фронте солдатам вермахта. А трупики сотнями зарывали во дворе.
Рабы для рейха
- Я попал в «Киндер КЦ» в возрасте трёх лет, поэтому помню всё очень плохо, - рассказывает гражданин ФРГ Фолькер Хайнеке. В детстве - житель Крыма Саша Литов, перемещённый в Лодзь в 1943 году. - Но в памяти осталось, как нам измеряли черепа, рыдания детей, не прошедших «арийскую проверку», - они бесследно исчезали, и больше мы их не видели. У меня долго и сильно болел глаз: уже после усыновления немецкой семьёй в Гамбурге я прошёл врачебный осмотр. Доктора установили - это следствие сильного удара кулаком. В «Киндер КЦ» малышей били смертным боем за одно лишь слово, сказанное на родном языке, - мы должны были общаться только по-немецки. Лишь в 18 лет мне открыли тайну усыновления: я узнал, что русский и родился в СССР.
На станции Радегаст стоят старые вагоны с колючей проволокой: в этих «гробах» детей перевозили в концлагеря по всей Европе. Набивали внутрь больше сотни человек, иногда в пути из-за тесноты погибала треть крохотных пленников. В еврейском гетто Лодзи (около 200 тысяч населения) во время страшных холодов не было ни дров, ни любой воды (люди сами рыли колодцы) - за первую зиму умерли тысячи, но детей старались согревать своими телами, отдавали им последний кусочек хлеба. Именно поэтому нацисты 4 сентября 1942 года забрали 20 000 малышей (всех до одного) у родителей гетто. Большинство отправили в Освенцим, некоторых оставили в «Киндер КЦ» - сутками вкалывать на соседних оружейных фабриках: как считали «бизнесмены» из СС, детские ручки лучше всего вытачивают детали для орудий. Неподалёку от Лодзи (в деревне Дзержонзна) в качестве отделения «Киндер КЦ» построили отдельный лагерь для польских девочек (дочерей выселенных поляков и партизан) от 8 до 16 лет. 1600 заключённых в ускоренном темпе обучали сельскохозяйственным работам, чтобы затем массово направлять в Германию для рабского труда на полях местных фермеров.
«Были узники-младенцы»
Охрану осуществляли женские вспомогательные подразделения СС, изощрявшиеся в жестокости. «Известен случай, когда надзирательница Сидомия Байер до смерти запорола розгами перед другими детьми 13-летнюю Урсулу Качмарек, - рассказывает сотрудник музея. - У нас даже нет полных данных, сколько маленьких девочек погибло в этом аду». 84-летняя чешская пенсионерка Мария Долежалова-Шупикова в разговоре со мной вспоминала: после сожжения в 1942 г. её родной деревни Лидице 23 ребёнка оттуда отвезли в лагерь Лодзи. «Даже бараков не было, спали на голой земле, в лохмотьях и вшах. С нами были один двухнедельный младенец и годовалые малыши - я раньше не могла себе представить, что в таком возрасте могут поместить в настоящую тюрьму».
- «Киндер КЦ» широко использовался как «фильтрационный пункт» для сети приютов СС «Лебенсборн», - сообщает независимый польский публицист Михаил Грацкий. - Замысел нацистов состоял в том, чтобы оторвать младенцев из оккупированных государств (в первую очередь Польши и СССР) от родителей и вырастить в немецких семьях «истинных арийцев», фанатиков национал-социализма, считающих, что их мать - Германия, а отец - Адольф Гитлер. Каждого «отбракованного» ребёнка потом отправляли на тяжёлые работы либо на медицинские эксперименты СС в Освенцим и Бухенвальд. Только четверть (!) детей из проекта «Лебенсборн» смогли вернуться назад к родным и близким: найти остальных не вышло. Их документы были уничтожены.
Сердце из камня
Неподалёку от станции Радегаст стоит памятник маленьким заключённым - расколотое пополам каменное сердце: в трещину зарылась головой фигурка обнажённого худенького мальчика. У монумента пара погасших свечей в стеклянных подставках, увядшие цветы. Рядом забор из белых каменных стел - по числу концлагерей СС в Польше. Предположительно через «Киндер КЦ» в стенах лодзинского гетто прошли 200 000 юных поляков, 50 000 детей из СССР, тысячи малышей из Чехословакии и Югославии. Десятки тысяч еврейских детей отправлялись отсюда на смерть в Майданек, Треблинку, Берген-Бельзен, Штуттгоф и другие концлагеря. Многие погибли здесь же от голода и замёрзли насмерть зимой.
От Радегаста отходит специально построенный как часть музея бетонный туннель. Внутри выбиты огромные цифры - с 1939-го по 1945-й, время нацистской оккупации Польши. Ты шагаешь внутри, и при подходе каждый «год» автоматически вспыхивает мягким светом, освещая короткий рассказ о жизни людей за колючей проволокой. Красная армия вошла в Лодзь 19 января 1945 года, освободив в еврейском гетто 900 заключённых - взрослых и детей. Всему миру известно имя Оскара Шиндлера - немецкого промышленника, сумевшего спасти на своей фабрике в Польше 1200 евреев. Да, слава ему! Тем не менее стоит отметить: никто на Западе (да и у нас тоже) не знает имён советских солдат, оплативших своими жизнями спасение маленьких обитателей «Киндер КЦ» в Лодзи. Будьте уверены - про них никогда не снимут фильм в Голливуде.
И всё же благодарные люди есть. Я встречаю в музее Радегаста молодую пару туристов из Израиля. «Моего прадедушку в гетто Лодзи спасли русские, - говорит парень. - Если бы не ваша армия, я попросту не родился бы на свет». И это главное, что приходит в голову при посещении бывших концлагерей, от которых избавил мир советский солдат.
Не было бы не только молодого израильтянина, а и всей Европы в принципе. Но задумываться на эту тему в Польше сейчас не модно.
Как персик, свеж, румян
Всегда среди народа.
Благословенья, гам;
Ын ёжится, не гонит.
Есть деньги - фейерверк!
На страх и зависть люду
По небу шквал ракет
Летит корейским чудом.
Нет денег - не беда!
Над миром Ын смеётся.
Ударный труд без сна -
Щит выкован на совесть.
Он чует горе, кровь,
Грозящие Корее.
В душе горит любовь,
Ведя на подвиг новый.
Поверьте, лейтенантом не рождаются!
Тебе известно и ему, и мне…
И только болью в сердце отражаются
Воспоминания о той войне…
Афган тянулся к нам сквозь годы,
Грозя бездушием, ужасною бедой!
Втянув детей, мужей в водовороты,
Под зов винтов и танков вой.
Таджикским солнцем опалёны лица.
Они свой долг исполнили сполна!
Лишь только б враг не перешёл границу,
И в небе им помощница - Луна.
Но оставаясь верными Обетам
Тебе, Земля родная, Украина, Русь,
Сыны стояли насмерть, зная что в ответе
За Родину свою с названием Союз!
И в тех ущельях, кровью истекая,
Ребята гибли, как наивные юнцы,
Себя безжалостно под пули подставляя,
Как в сорок первом, деды и отцы.
Как долго лейтенанту будут снится
Глаза уставшие измученных солдат,
И сколько раз слеза тайком скатится,
А гром напомнит разорвавшийся снаряд?
А там, на сопках, так: то холодно, то жарко…
Алеют маки словно в скорбный час.
Но как же лейтенанту мальчиков тех жалко,
И как же генерал скорбит о них сейчас…
На войне, как в шахматах… Е-два - е-четыре, бац! и нету пешки. Валяйся теперь за доской без надобности.
Последняя война
На старом кладбище святых неслышно месс,
А над могилами пылающие звезды
Лишь в вдалеке сосновый виден крест
Там спит солдат- пацан темноволосый
Была война короткою, но длинной
Был верен друг, и девушка ждала
Был старшина, что богатырь былинный
Но смерть незваной гостьей вдруг пришла
В тот день был долгий бой
Их роте приходилось очень туго
В него попали, Смерть пришла с косой
А он сказал 'Постой, прикрою друга'
И смерть ответила 'Ну что ж кругом война!
Она меняет судьбы и законы'
Смерть отошла и уж издалека
Он на ее плечах узрел погоны…
А вечером он тихо умирал
И старшина, уставший после боя
Сказал 'Война здесь правит бал
Так дай ей Бог последней стать войною
Так дай нам черт все смерти перешить
Оставить в памяти друзей ушедших лица
И тех ребят обратно воскресить
Кто не успел, хотя бы раз, влюбится'.
На старом кладбище святых неслышно месс
А над могилами пылающие звезды
Лишь вдалеке сосновый виден крест
Там спит солдат- пацан темноволосый
Паны - президенты есть к вам разговоры,
Коль правды не на грош, брехни - златые горы,
И может никогда бы я не начал эти речи,
Когда б по всей стране не поминальны свечи,
От лютой той войны, что вы в стране ведёте,
А коль не образумитесь, то сами в ней помрёте.
Всё денег мало вам, в страну пришли как гости,
В своей карьеры лестницу втоптав народа кости.
Припев: Ой, горе… Ой, беда…
Ой, горе… Ой беда…
Паны - президенты есть к вам разговоры,
Вы у себя в стране хозяева иль воры?!
Последние краюхи народ ваш доедает,
А вы от жира беситесь, как голубцы в сметане!
Что же вы не шлёте сынов своих на бойню,
Вам, с вашей же роднёю, в тепле сидеть удобней,
Мужья чужие гибнут, и нету в этом правды,
А вы с трибун толкаете всё лживые тирады.
Припев: Ой, горе… Ой, беда…
Ой, горе… Ой беда…
Что ж так хладнокровно вы сливаете державу?
Как топите ребёнка в крови военной, ржавой,
И чем же перед вами все люди виноваты?!
Продали Украину, и брат идёт на брата!
Паны - президенты я вам того желаю,
Что б перед тем как сдохнуть, вы нашу боль узнали,
И всем потомкам вашим желаю я проклятья,
И испытать то горе, что знали наши братья!
Уже три года гибнут хлопчики в АТО,
быть может скажет кто-нибудь : - За что?
И плачут вдовы, мамы слёзы льют …
- За что ?., Им внятного ответа не дают.
А может не за что, а почему?
Быть может это выгодно … Кому?
А может вдовам, мамам или детям?
Абсурд !!, Но кто тогда стоит за этим ?..
Ответ, он на поверхности лежит.
Виновны те, кто стал богаче жить !
Чиновники, министры, депутаты -
они, как никогда теперь богаты.
Они жируют, веселятся, пьют,
а вдовы, дети, мамы - слёзы льют …
Война и кровь не всем приносят слёзы,
чиновники богаты словно Крёзы***…
*** Крёз_(царь_Лидии)
27 июня 2017 год.