— То ли зелень в глазах, то ли тьма.
Никогда не отводишь взгляд.
Губы — ягоды, брови — сурьма.
Ведьма, все про тебя галдят.
— Сам решай, можно ль верить молве?
Глупых сплетен недолог век.
Только вечность внимает вдове.
Зол, как прежде, слаб человек.
— Люди молвят, клеймёная ты,
В шкуре оборотня живёшь.
— Прохожу так сквозь времени стык,
Не ищу на жизнь каждый грош.
— Говорят, ты бежала, как зверь.
Ноги в ранах, разбиты в кровь.
Говорят, в рай захлопнули дверь,
Говорят, ад мстит за любовь.
— Не хотела гулять по пирам.
На ногах пролившийся грог.
Я бродила по многим мирам
И искала нити дорог.
Разыскала любимых, живых,
Видишь, мной никто не забыт.
И лежат на ладонях моих
Три дороги и три судьбы.
Милый мой, вот дорога твоя.
Вот моя, бессмертия дар.
Третья ниточка — наше дитя.
В жизни прошлой сгубил вас пожар…
Кто-то злобный подстроил поджог…
Вместе с вами и я умерла.
Жизнь постылая, мир — одинок.
Вас искала, сгорая дотла…
…
Между нами чужая божба…
Не захлопывай сердца дверь.
Три дороги — одна судьба.
Счастье наше сплету, поверь…
-Для того, чтобы стать рыцарем, надо убить хотя бы одного дракона, а я в своё время вместо того, чтобы прилежно изучать драконографию, сочинял серенады!
на дальней,
позаброшенной
планете,
среди
морозных и
холодных зим,
течёт
родник, из ультра-
-фиолета…
живёт
в нём одинокий
пилигрим.
ему
давным-давно,
уже не нужен
неукротимый,
звёздный
хоровод.
привык он,
к леденящей душу
стуже,
он с ней
живёт, уже
который год.
идя
на ощупь, по
запретным тропам,
по запаху,
пленяющему
плоть,
он изучил,
от дна,
до верха пропасть.
теперь
его, хоть резать,
хоть колоть —
ему
давным-давно,
уже не надо
жалеющей
неискренности
слов…
за помыслы,
он получил
награду —
молчание.
он знал.
он был готов.
он изрубил
весь лес
под корневище,
его
и Бог и чёрт
благословил…
и он
давным-давно,
уже не ищет
следы
несуществующей
любви.
Жил вампир. Звали Валдемарас Касперадис. Это когда он жил в Греции. Или Лукаш Жмиевски — когда в Польше. Иеремия Блюм — в Израиле. Валентин Сорел — запамятовал где. Простительно ему: за тысячу лет жизни столько адресов, имен, фамилий сменил, что если все запоминать — память лопнет.
- Ну что за день, - сказал Он, глядя как дождь смывает остатки губной помады с окна. - Постой, какой дождь в космосе? Какая помада? Она была не на окне, а на стакане с энергетиком…
Он открыл глаза и зажмурился от яркого, люминисцентного света, струившегося со стен узкой камеры. Девушка с яркой помадой на губах подарила ему потрясающий секс и… исчезла. Потом пришли роботы и задавали вопросы. Оказывается, Она была несовершеннолетней. И роботом. Людям строго запрещено иметь с ними секс. А разве бывают несовершеннолетние роботы? Он не знал. Незнание не освобождает.
Как они узнали про Нее? Нашли ДНК в помаде. И приговорили к высшей мере. Тюрем на земле нет, Его запустили в космос в одиночной ракете. Ни еды, ни воды, ни секса. Как жить? Зачем жить, вон красная кнопка. Можно ждать, когда умрешь медленной смертью. А можно самому выбрать момент…
Но сперва вспомнить. Прокрутить с начала до конца. Для несовершеннолетней Она была слишком умелой, для робота - слишком живой. Неважно. Он один. И обречен. Во сне Он представит все, что можно и нельзя и умрет на пике.
Красные губы коснулись его губ
Красная кнопка.
Взрыв…
Спало израненное сердце за семью замками, построив надежное укрепление вокруг своей обители. За вратами стражи боли стояли, чтоб не дай Бог не проснулось. В последний раз, когда оно просыпалось, его было не унять: от дикого восторга оно резко взмылось в высь к самим небесам, а затем, как водится, грохнулось оземь со всей силы. Боль была такой сильной, что его решили усыпить на долгое время. Так и спало бы вечность, если б не услышало среди ночи стук другого сердца за стеной, что заставил проснуться. Ему стало вдруг любопытно, что же там за высокими стенами и кто этот другой с живым от радости сердцем. Но стражи боли надежно охраняли бастион и надо было придумать способ выйти оттуда. Вдруг послышался стук в окно, это был патрулирующий ангел. Он сказал, что улышал звук пульсирующего сердца в мертвой обители и собирается помочь выбраться оттуда, при одном условии: не впадать больше в уныние и ценить мир вокруг себя, таким, какой он есть. Стараться находить хорошее в каждом человеке. Ценить близких сердцу людей и не отпускать их.
Так ангел забрал сердце из темницы, чтоб дать ему вторую жизнь…
Ты вырастаешь, девочка. Ты обретаешь силу.
Может быть, ты об этом вообще никогда не просила,
но прорастает древо в сердце большом и горячем.
Будешь ты пламенным штормом.
Будешь - никак иначе.
Девочка стала кхалиси, смотрит на мир по-другому.
Ясные взгляд и мысли. Как гладь на святом водоеме.
Брат перестал быть зверем и обратился в пепел.
Умер король.
Но он ведь им никогда и не был.
Ты превратилась в луну, зовешь Его «солнце и звезды».
Мир все еще представляет во всем для тебя угрозу.
Твой шаг отмеряется твердо. Но нежно ведется мужем.
Кхал для тебя был страхом -
сейчас только он и нужен.
Многое ждет подковы милой твоей Серебрянки.
Красная дверь закрыта, и все это - только останки
прошлой, сожженной жизни.
Под полог, моя кхалиси!
Ты еще не представляешь, к какой направляешься выси.
Тишина в звучании. Молчание слов. Одиночество вместе.
Утрата. Вечность. Путь в бесконечность.
Высокие горы и неблизкие звезды. Закат и рассвет.
Запретная дверь раскрыта, забранному нет возврата
Беспокойный сон и пробуждение.
Холодный ветер и мрачное уныние,
И в прошлое еще открыта дверь.
Поникшие ветви, дремлющий туман,
Старушка Память шагает по тропинке,
И не важно, что времени здесь нет.
Тянутся руки к воде,
Капли ложатся в грубые руки,
Трепещут на листьях зеленых,
Тяжелые ветви тянутся к огню.
Холод. Свежесть. Чудеса.
Мир. Дремота. Заря.
Пенье птиц. Шепот дубрав. Треск огня.
Свет. Угроза. Опасность.
Угрюмость. Неспешливость. Усталость.
Сон. Полутьма. И вот мертвая тишина.
В подвалах мрачного замка
Прячется древний зверь,
Укрытый в сокровищнице златой
Горит вечный нефрит.
Бесшумно скользит могучий дракон
И огонь возрастает от рева его.
Странные свитки отклик магии древней
И призраки крадутся, и раздается скрежет.
Земля содрогнется и вдруг все стихнет,
Драконий хвост бьется в гневе,
Беспощадное время не старит
И дракон все живет в своей цитадели.
Глаза зорко смотрят с башни
Когти вгрызаются в камни,
И солнце меркнет пред его красотой,
День или ночь для него не помеха,
Блещет чешуей в своем богатом убранстве цветов.
И юный маг, повелитель драконов
Сидит, наблюдает за земными годами,
Магии нераскрытые загадки,
Изучает младой Мерлин за столом.
Мантия белая, черный плащ
И нити магии свяжут с судьбой,
Так постепенно познание жизни
Приведет к познанию себя.
Дракон прорычит недовольно
И укроется в дальнем углу.
В темной зале маячит огонь
В этой комнате крупицы волшебства.
Зеленые всполохи огня
Согревает холодное жилье,
И маг листает границы
Все ищет и ищет что-то во тьме.
Дракон тихо мурлычет про себя,
И жар вырывается из ноздрей
И глаза приоткроет мирный сосед,
Сладко зевнет и погрузится в сон.
-Сестрица, привет! А я изобрёл вечный двигатель!-гордо произнёс Хрюн.
-Что-то мне, братец, не верится! А ты с Котькой и Заей советовался?-недоверчиво спросила Веснушка.
-А я что, маленький?-обиделся кузен
.-Чай, в одном классе учимся!
-Ну да, ну да! Давно ли из двоечников выбился!-кузина уперла тяжёлый взгляд в него, а руки в боки.
Хрюн смутился.
-Ну, мне Крыс помогал! Он то двоечником никогда не был!
-Ладно уж, пошли!
Колесо крутилось. В сарае стояла старая самопряха, юные изобретатели притащили огромную лупу, поставили её между окном и педалью, обмотанной черной, вымазанной в сажу паклей. Веснушка и рот раскрыла.
-Солнечный свет,-пояснил Хрюн, собирается лупой и акумулируется паклей, чёрный цвет ведь поглощает все лучи, поэтому мы их и не видим! К колесу привязан кусочек светодиодной новогодней гирлянды с с электрической вилкой, аилка ударяет по пакле, заряжает светодиод, а тот в свою очередь колесо, и оно крутится!
-Все равно новые заплатки круче!-упрямо повторила Веснушка и гордо удалилась.
-Слышь, родная,-на другой день спросил Хрюн,-а твоя заплатка держится ещё?
-А что ей сделается!
-А моё колесо того…
-Что, остановилось?
-Если бы, совсем сгорело! Видать, слишком много энергии в пакле накопилось, а светодиод маловат! Эээх!Котька с Заей мне теперь ни за что не поверят, что колесо крутилось! Говорят, там же и приводного ремня не было, я им про светодиод, а они ржут как недолугие! Ладно хоть потушить помогли, сгорел бы сарай, батя на мне живого места не оставил, ты ж его знаешь!
Он думал, что все изведал
Воинственные моря,
И знамя своей победы
Всё выше вздымал, творя
Разбой вдоль прибрежных линий
На корабле лихом
В гордыне неутолимой,
Вдруг ставшей его грехом.
Ему показалось вскоре,
Что выпита до конца
Бездонная чаша моря
С желаньями гордеца.
Презревший мечты глухие,
Стремился себя вознесть,
На что, озверев, стихия
К нему затаила месть.
Однажды в порывах шторма,
Злой дух, устремлённый вниз,
Сорвал паруса, как шторы,
Надетые на карниз.
Команда исчезла в бездне,
Где не было даже льдин,
И Он, как печали вестник,
Остался совсем один.
Без курса и без компаса,
Среди незнакомых звёзд
Подсчитывал Он припасы,
Уверовав, что непрост
И долог поход. Но рвется
Корабль в разгар кострищ,
Где солнце - уже не солнце,
А в небе вскочивший прыщ.
Невыносимы стали
Концерты морской воды,
Гонимые ветром стаи
Клубились, как чёрный дым,
В котором заметней будет
Белёсое молоко
Прилива взведённых грудей
К лобзаниям облаков,
Так ждущих ленивой ласки,
Стремящихся к небесам…
Он видел, что в этой пляске
Давно закружился сам,
Что толпы усопших ликов
Ему прокричали: «Жри
Зайчатину ярких бликов,
Хмелей от вина зари!».
Когда наступало утро,
Неспешно ползла на мель
Вся в проблесках перламутра
Волшебная карамель.
В объятьях валовьих лапищ
Веками хранился прах
Языческих древних капищ
На проклятых островах.
И профили скал унылых,
Очерченных сквозь туман,
Влияли со страшной силой
На ясность его ума.
Он шёл по морям Китая,
Где водоросли легки,
И далее, где не тают
Суровые ледники.
Где сумрак полярной ночи
Сгущался ещё плотней,
Он видел тончайший почерк
Малиново-жёлтых огней.
Восточный листок Зефира
Сорвался с цветка ветров,
И небо, свои сапфиры
Храня, как бездонный ров,
Ему открывало книгу
О сущности всех начал,
Преумножая мигом
Неистовую печаль.
Когда же усталость нудно
Струилась в водоворот,
Он думал направить судно
В Харибды ревущий рот,
Иль грудью упасть на скалы,
Не снизивши быстроты…
От страшного их оскала
Его сберегли мечты.
Как ни был бы он прекрасен -
Природы распутный нрав,
В её исступлённом гласе
Он понял, что был неправ,
И сколько б морские боги
Ни гнали дары свои,
Он мерил объём их оргий
Объёмом своей любви.
Чудовища плыли мимо,
Меж волн расширяя брешь,
И страх наводя, сравнимый
Лишь с силой его надежд.
Когда, становясь священней,
Плыла темнота вдали,
Он думал про возвращенье
К причалу родной земли.
Откуда же берется во мне ироническая отстраненность, почему я упорно пытаюсь рассматривать окружающий мир как замысловатый сон?
Присев на берег моря,
Вслушиваюсь в звуки природы…
Волны моря разбиваются о берег,
Разбрызгивая капли воды на траву.
Буря, значит, будет битва.
Рядом мурлыкает кот, рыжий пушистый комок.
Его зеленые глаза сверкают в ночи, советник жрицы любой
Кроваво- красный закат на берегу Священного моря…
Что - то должно случиться…
Красный цвет рябит в глазах, притягивает как магнит.
Где-то жгут костры охотники,
Смех и голоса еле слышны издалека,
Улавливаемые лишь очень острым слухом.
Запах травы, соленый запах моря…
Ярко-зеленая трава, словно изумруд,
Окутает усталые ноги, омоет росой.
Ветер играет с волосами, разворошит, запутает.
Вокруг тьма, только звезды мерцают.
Таинственная ночь…
Вдруг шорох (сердца стук)…
Я не одна?!
Холодный, бледный человек,
Шаг твердый, гордый…
Цвета вороного крыла его волосы,
Волнами спадающие на плечи,
Обрамляют белый лик.
Высокий и стройный…
И широк в плечах,
Жесты его рук
Изящны и царственен он сам.
На черном длинном плаще красный узор,
Словно живая кровь, струится по его манящему облику.
Одеяние развивается по ветру.
В свете Луны сверкнут его глаза.
Он спокоен и уверен.
Словно волк на свободе,
Ждет знака… иль приказа…
В памяти вдруг возникнут портреты Великих королей Древней Эпохи,
Словно из Далекого Времени восстал король,
На горе захватчикам Империи.
Тишина, даже охотники замолчали,
Напились и уснули.
Ветер прошуршал в листве,
У природы свой голос.
Он стоит, замерев, не шелохнувшись.
Тревожно прижался кот,
Предчувствию кота довериться строит…
Но…
Он знает, что Я здесь.
Он пленяет как магнит,
Огромная энергия-
Тайна Космоса, тайна создателя…
Человек ли он?
Кто он, странный незнакомец,
Прячущийся в темноте ночи,
Не боящийся света Луны…
Сильная рука сжимает эфес меча.
Пронзительный, твердый взгляд
Видит все насквозь,
Словно ястреб выслеживает добычу.
Словно слуги ночи
И сама Природа оберегают Его.
Тонкие линии лица,
Прямой нос,
Красивый разрез глаз…
Я боюсь, что мое движение …
Любой шорох спугнет его,
Ветер шалун прошуршал, прошелестел плащ…
Он обернулся…
- Кто ты?- сверкнул в очах огонь, и потух.
- Имя мое ничего тебя не скажет, - отвечу я, подходя к нему.
- Ты охотница?- спросил он.
Заката алые перья растаяли уже давно,
Но в его глазах еще блестят красные огоньки…
Лишь чернота залила все пространство.
-Ты одна? Без защиты? В темную ночь?- ухмыльнется он.
-Мне не нужна защита.
Я не беззащитна.
- В чем твое предназначение? тайна?
- Мои знания закрыты для тебя. Вера и меч моя защита. Я не безоружна. Гляди.
Но кто ты?
- Мое имя Кеншин… Я простой странник.
- Простой странник? Не смеши меня!
-Ты жрица? Славная встреча. Как же зовут тебя?
- Цукино.
Вдруг подул ветер, мигнула звезда.
Не может быть, это не может быть он,
Сила природы течет в нем, я чувствую это.
Он не странник, он не человек,
Ему покровительствует сама Природа,
Красное облако проплыло в небесной выси.
Исчез Странник, ни смятой травы, ни следов,
Не оставил незнакомец.
Началась охота.
Сила течет ко мне словно целый океан,
Жар в теле, огонь в сердце,
Нити силы связывают,
Завязывают судьбы в узел.
Запах крови повсюду,
Повсюду Смерть.
Великая Война Рыцарей Святого Ордена и Прислужников Демона …
Трава в крови, вампиры где-то рядом.
Как красное вино пьянит оно их.
Смерть, кровь…
Но кто-то есть…
Охотник? Вампир? Оборотень?
Слышны голоса голос незнакомца и видимо охотника
Воздух трепещет, да это он и неужели …
Его шаги я узнаю…
Загадка, разгадка.
Его я узнаю
Но мне не известны
Все тайны ночи…
Коварнее нет ее…
Я спрячусь, не найдешь.
Если только сама не захочу, чтоб меня нашли.
И вот поляна.
Вижу я его.
В его ногах лишь пепел нечисти.
Вампира застиг меч охотника.
По мечу стекает кровь, медленно испаряясь.
Холодно блестит меч в свете Луны,
Словно заряжаясь от ее света.
Волосы война завязаны лентой.
Он прекрасен сейчас.
Выйду на поляну, удивляя его.
Он узнает меня.
Но рядом с ним, знакомый мне охотник.
Так они знакомы?!
-Здравствуй…
- Здравствуй, Да освятит твой путь Луна.
- Вы не знакомы?
-Знакомы.
Ладно, до встречи, мне пора.
Пусть Боги сопутствуют тебя жрица.
- сказал, кланяясь Мамору …
-До встречи, Мамору.
-До встречи.
-Здравствуй, незнакомец.
-Здравствуй опять.
Сила в ладонях,
Энергия вокруг него, вокруг меня.
Красный плащ развивается по ветру.
Кольцо на пальце,
Камень, меняющий цвет,
Сейчас он красный…
В серебряной оправе с символом, незнакомым мне.
Он откинет волосы рукой,
Звонка откликнутся амулеты.
Меч положен в ножны до следующей расправа.
Сверкнув таинственными письменами Древних.
Защита на мече, его говор, его вид, его осанка…
Черный мрак везде, ни звука.
Кружится голова…
Руки жаждут окунуться в новую силу вокруг него…
Его сияние, сияние Луны.
Его глаза как огонь в ночи.
И мрак и, бездна и жизнь, и смерть, и свет.
-Я знаю, кто ты… Но возможно ли это?
Неужели ты прибыл из прошлого, охранитель Старой Эпохи?
Неужели ты принадлежишь Верховному Священному Ордену?
- Путь мой не известен и мне.
Но, да, я хранитель и рыцарь Священного Ордена …
Я принц и наследник,
Я отступник и все же я воин и хранитель,
Служащий Богине Луне,
Преклоняющийся пред ее величием.
-Что ж прощай!
Охота ждет.
И мне пора.
- Постой же, как мне тебя найти?
-Следуй за Луной. Судьба позволит, встретимся.
-Прощай.
-Прощай.
Тишина.
Он опять исчез. Его уж нет.
Как будто и не было.
Лишь его силуэт вырисовывается на горе (Обозрения)
Он стоит, прислушиваясь, беседую с Природой…
На плече сидит орел …
Помощник и старый друг его семья.
Такой же Вечный Странник, как и он.
Он сел под дерево.
Пошел дождь.
Разве есть что-то приятнее звука дождя…
Его волосы развеваются в свободном полете, чувствуя радость и свежесть капель.
Мысли его долетят до меня, свернут его глаза.
-Пути наши сойдутся, - скажет он вдруг.
Рыжий кот следует за мной.
Сила есть. Охота продолжается.
Я крылья свои разведу, и полечу далеко.
К другому месту,
Где меня скорее всего не ждут. Но вот рассвет,
И сила все в руках.
Где магия Природы, где темнота и Зло,
Где Свет, а где Добро. Моя сила велика.
Миссия Жрицы Важна.
Мы встретимся, мой незнакомец.
Под светом Луны,
Мы встретимся вновь.
И светом и тьмой связаны мы.
Но пока прощай.
Еще раз скажу, смотрю на Луну.
Как Он сейчас смотрит
И верит в свой праведный путь.
До встречи. Хорошей охоты.
Да будет Свет и Тьма.
Смитов по галактике больше, чем бумажных долларов по коллекциям!
О! Боже, что это за жизнь?
С борьбой, да скукой в челюсть,
Я молодость прошу: - вернись!
- Ага, сейчас, вот только отпостелюсь…
- Какая ты, однако, злая,
Со мной так мало прожила,
Шагала душу выжигая,
И выжгла же её дотла!
- Какая ты, сама, дурёха,
Что воешь, словно выпь в ночи?
Дожить до старости не плохо,
Смотри на звёзды, не ворчи!
Душа твоя не старится, глупышка,
Она готова петь, плясать,
Твой разум, или твой умишко,
Способен ныть, года считать…
- Да, знаю, не вернёшься ты,
мои мечты, мечты, мечты…
-Вау, какая роскошь!
Чера осторожно потрогала цветки гладиолусов, те никак не отреагировали на её прикосновения. Нежно-розовые и лимонно-желтые цветки были словно вырезаны из упругой кожи, а цветоносы гордо и невозмутимо нацеливались прямо в небо. В комнате сразу стало веселей, словно заглянуло опять летнее солнышко и разогнали осеннюю хмарь.
-Никогда не видела, чтоб гладиолусы так вольно себя вели в вазе!-стебли, макушками устремленные вверх, изгибались у горлышка в разные стороны.
Баба Няша недовольно пробурчала от печки:
-Кое-кому лень подвязать было, попадали, бедолаги, вот и пришлось срезать, чтоб слизням не досталось!
Чера обняла старушку:
-Никакой в тебе романтики! Праздник сделала и ещё оправдовывается!
-Охтиньки!-баба Няша так и села на лавку.-Никак гости грядут! А я картошку в горнице для просушки рассыпала! Ну и погода, и не припомню такую дождливую осень!
Чера засмеялась, указывая на букет:
-Никого, вроде, кроме них! Пойду прогуляюсь!
-Вот егоза, то в хорошую погоду со двора ни ногой, то в дождь она куда-то поволокется!
-Так ведь огород же, пока прибрались…
-Да ладно, иди уж куда собралась!
-Никуда я, просто прогуляться!-Чера недоуменно пожала плечами и, накинув дождевик, пошлепала резиновыми ботами по лужам куда глаза глядят. И пришла туда, куда надо было-к Еремкинлй палатке. Они с Банананом как раз заканчивали её упаковку и погрузку в грузовик. Зима близко, пора на базу! Котопес с этого учебного года будет доучиваться уже в военном городке. Софьюшка не пришла его проводить, и потому он очень недобро взглянув на пришелицу, так вероломно разрушившую их мужскую солидарность, полез в машину и запустил мотор. Еремка молча обхватил любимую и крепко-крепко обнял! А чего долго прощаться? Не на войну же отправляются! Грузовик удалялся мягко покачиваясь на рытвинах, а за ним плыла лёгкой серой тенью большая сова.