Он думал, что все изведал
Воинственные моря,
И знамя своей победы
Всё выше вздымал, творя
Разбой вдоль прибрежных линий
На корабле лихом
В гордыне неутолимой,
Вдруг ставшей его грехом.
Ему показалось вскоре,
Что выпита до конца
Бездонная чаша моря
С желаньями гордеца.
Презревший мечты глухие,
Стремился себя вознесть,
На что, озверев, стихия
К нему затаила месть.
Однажды в порывах шторма,
Злой дух, устремлённый вниз,
Сорвал паруса, как шторы,
Надетые на карниз.
Команда исчезла в бездне,
Где не было даже льдин,
И Он, как печали вестник,
Остался совсем один.
Без курса и без компаса,
Среди незнакомых звёзд
Подсчитывал Он припасы,
Уверовав, что непрост
И долог поход. Но рвется
Корабль в разгар кострищ,
Где солнце - уже не солнце,
А в небе вскочивший прыщ.
Невыносимы стали
Концерты морской воды,
Гонимые ветром стаи
Клубились, как чёрный дым,
В котором заметней будет
Белёсое молоко
Прилива взведённых грудей
К лобзаниям облаков,
Так ждущих ленивой ласки,
Стремящихся к небесам…
Он видел, что в этой пляске
Давно закружился сам,
Что толпы усопших ликов
Ему прокричали: «Жри
Зайчатину ярких бликов,
Хмелей от вина зари!».
Когда наступало утро,
Неспешно ползла на мель
Вся в проблесках перламутра
Волшебная карамель.
В объятьях валовьих лапищ
Веками хранился прах
Языческих древних капищ
На проклятых островах.
И профили скал унылых,
Очерченных сквозь туман,
Влияли со страшной силой
На ясность его ума.
Он шёл по морям Китая,
Где водоросли легки,
И далее, где не тают
Суровые ледники.
Где сумрак полярной ночи
Сгущался ещё плотней,
Он видел тончайший почерк
Малиново-жёлтых огней.
Восточный листок Зефира
Сорвался с цветка ветров,
И небо, свои сапфиры
Храня, как бездонный ров,
Ему открывало книгу
О сущности всех начал,
Преумножая мигом
Неистовую печаль.
Когда же усталость нудно
Струилась в водоворот,
Он думал направить судно
В Харибды ревущий рот,
Иль грудью упасть на скалы,
Не снизивши быстроты…
От страшного их оскала
Его сберегли мечты.
Как ни был бы он прекрасен -
Природы распутный нрав,
В её исступлённом гласе
Он понял, что был неправ,
И сколько б морские боги
Ни гнали дары свои,
Он мерил объём их оргий
Объёмом своей любви.
Чудовища плыли мимо,
Меж волн расширяя брешь,
И страх наводя, сравнимый
Лишь с силой его надежд.
Когда, становясь священней,
Плыла темнота вдали,
Он думал про возвращенье
К причалу родной земли.
Мазками на небе расплавился стронций,
Как будто бы небо писал Матисс,
Цинично сверкавшее летнее солнце
Остыло, поверив опять в романтизм;
И словно впервые делилось охотно
Накопленным золотом множества дней,
Лучами касаясь листвы мимоходом
И рыжим огнем оседая на ней.
Душа, ощущая какую-то тайну,
Все слаще круглилась, как мякоть плода, -
Заложница мысли, мелькнувшей случайно,
Она неспособна была совладать
С унылой тревогой, сулившей паденье,
Со страхом потери привычных ветвей,
Как будто бы ей, повзрослевшей, осенней,
Того перегноя в опавшей листве
Не дано избежать. И не верилось снова,
Что семечко сжавшимся сердцем в груди,
Как в мудрости ясной проросшее слово,
Весной ещё сможет в побег прорасти.
Все больше ценя уходящее время,
Как будто боясь опоздать везде,
Стремилась пожить еще пару мгновений,
Пока не растает в холодном дожде.
сердце, как засохшее полено.
вялая и сонная душа…
…под ногами лужи по колена…
двигались минуты не спеша…
шелестом ночным воды по трубам,
ручейка бегущего звонком,…
…память поцелуя губы в губы
ностальгией, вдруг пробралась в дом.
всё с весной помалу просыпалось,
с талым снегом впитываясь в грязь.
солнышком нагретая, усталость
превращалась в облако смеясь.
почки на деревьях шевельнулись.
выткнула свой нос, с земли, трава…
ностальгия вспомнила про юность.
чувства предъявили вновь права…
…даже, пень трухлявый дал побеги…
оживала матушка-земля…
…с сердца лёд растаял вместе с снегом…
просится в полёт душа моя.
сегодня был, как и всегда,
обычный день.
гудели глухо провода,
цвела сирень.
с утра, чуть-чуть поморосил
весенний дождь.
а после, вновь набрался сил
небесный вождь.
на небо солнышко взошло,
как на алтарь.
уснула грусть, исчезло зло,
ушла печаль.
весь мир стал светел, добр и чист
и пел апрель,
и счастье радугой монист
попало в цель.
мечты заветные сбылись,
как в фильме том,
перевернула жизнь свой лист.
вперёд лицом…
и птички песенку поют,
что в мире есть,
домашний ласковый уют…
…
…но жаль - не здесь!
не в этом городе зимы,
что вечно хмур,
где правит хаос кутерьмы,
а не амур…
где снег не тает никогда
и круглый год
сияет лишь одна звезда -
мечтаний плод.
я знаю - врёт ветер, бессовестно и безбожно.
бродяге-ему свистеть себе, не привыкать.
сладкими сказками души людские тревожить.
рябь наводить в тихой заводи, комкая гладь.
знаю - врёт ветер. своим, вечным воем по трубам,
краски сгущая, рисует в минорных тонах,
без поцелуев засохшие, бледные губы,
и потерявшие блеск, без улыбки глаза…
знаю - он врёт беззастенчиво, ветер-бродяга,
путает звуки, меняет местами слова…
только мне некого слушать - лишь он и бумага,
и карандаш… и мечта, что осталась живА.
звёзды на небе построились в виде сердечка,
видимо ковшик медведицы тучи прошил.
правда, немного не весь он, но так даже легче
ветру по небу гулять, средь небесных стропил…
снова подставлю лицо я ночному гуляке,
ветру-вруну. ну, и пусть. всё-равно, никого,
кроме, что разве облезлой, бездомной собаки
и тишины… и накопленных жизнью долгов…
то мороз, то снег, то поёт метель,
то блеснёт солнца луч, украдкой…
то ветра шумят в голове моей,
мысли-облака, как лошадки.
где-то там весна и капелью с крыш,
тают зимние передряги…
в тишине ночной, где-то гладь да тишь,
чувства падают на бумагу.
календарь кричит: на дворе весна!
но март у нас развесёленький,
сыплет с неба снег, и не видно дна,
как в замкнутом треугольнике…
то мороз, то снег, то пурга-метель,
день длиннее, а ночь короче…
ни на улице, ни в душе моей,
приходить весна всё не хочет…
я закрою дверь, распахну окно,
душу выставив на распашку,
ну и что, что снег? всё равно давно,
ничего уже, мне не страшно…
мир вращается, пролетает жизнь,
ход времени по инерции,
но не дам тоске свою душу сгрызть,
надоела мне депрессия…
то мороз то снег, то затишье вновь,
то вновь метель начинается,
неизменная, лишь моя любовь,
…моя любовь… не кончается!