На телеэкраны страны выходит новая передача, аналог предидущей абКГБейки: за что, кто, когда, кому, где, куда…
-Ласточка, солнце моё, не ставь коробки так высоко одна на одну, ведь упадут!
-Ночка, отстань, мне так удобней!
-Что за шум? А драки нет?! Нога Че, оставь ребёнка в покое, пусть делает, что хочет, на своих ошибках быстрей научится!-сделав столь важное указание, Хрипатый величественно удалился.
Ласточка показала коллеге язык и взгромоздила коробку ещё выше. Чера тяжко вздохнула и махнула рукой, да гори оно все синим пламенем, благо на этой планете можно не опасаться, что «синий пламень» вспыхнет на самом деле. Надела наушники и углубилась в работу. Руки делали привычные движения, а воображение унеслось в рыцарские времена.
Тревожнос загудели басистые ноты проигрыша, перебиваемые веселыми колокольчиками. Не замедлил и высокий чистый голос певицы.
«-Миленький, хорошенький, пойдём в лесок погуляем!
-Ты мне нравишься, красавица, но видишь те каменные стены величественного замка? Я не могу покинуть их!-певица чуть-чуть изменила голос и он стал похож на мальчишеский.-Хозяин замка великий воин, у него на счёту много славных побед, и вот он собрался в последний поход! Он велел подать свой боевой шлем и латы и ждёт только последнего сигнала…
-Я самый великий воин,-ответила дева,-я освобожу тебя! Будешь служить мне! Мы превратим в руины тысячи таких замков, как этот!
И она выпустила молнию из ладоней, и та ударилась в крепостную стену и пробила её, другая разрушила сторожевую башню… Ещё и ещё летели молнии пока от замка не остались одни развалины…
-Кого ты там прячешь, милый? Что это за сморчок старый у тебя на руках? Почему ты его так нежно баюкаешь? Мне очень нужны твоё тепло и ласка! Возьми меня, я умру без тебя!
-Отстань, Дурында! Ты так же глупа, как красива! Творишь неведомо что, видать не от бога власть твоя! Где это видано, сынов от отцов „освобождать“?Это отец мой у меня на руках умирает, вместо почёта и славы созерцая разруху дел своих!»
Басы сорвались резко вниз и замолчали, колокольчик задребезжал мелко-мелко и тоже смолк.
Не успела Чера в очередной раз пожалеть об отсутствии поэтического дара, который бы позволил переводить в рифму, как раздался оглушительный грохот, рухнул штабель незадачливый новенькой, никого, слава богу, не пришиб, но детали раскатились по всему цеху!
-Так-так-так!-с удивленным видом тут же нарисовался Хрипатый.-Это кто ж додумался, такой умный? Лаа-асточка?Пока все не соберешь, домой и не думай! Сиди хоть до утра!
-Конец Света не состоялся!
-Ну, не печалься, Ларушка, мабудь в том годе все будет!
-А вдруг с ней что-нибудь случилось? Обыскался везде, ни волоска!
-Это утешает! Такой труп трудно утаить!
-Кеша, радость сердца моего, умеешь ты подобрать нужные слова!
-Ну, как могем! Не придирайся, я чай не придворный лизоблюд!
-А кто же? Тебе твоя кухарка отставку дала?
-Тьфу, типун тебе на язык! Я личную жизнь с работой не путаю, она пусть сто раз княжеская ключница, а я человек вольный!
-Тогда давай выпьем!
-Ни, ни!
-Ну вот! Подкаблучник!
-Мне доктор запретил… Помнишь, зимой мы с тобой замутили в лесу под стожком?..
-Эх ма! Лучше не напоминай! Сколько добра загублено! А ты утверждал, надёжно запрятано, даже якобы заклятье наложено!
-Вот!С пьяных глаз напортачил трохи, концы не закрутил, вот и раскрылось когда не надо…
-Оно ж не должно было раскрываться, только поблазиться, чтоб напугать… Ах, ну да, концы ж не замкнуты… Как же ребята с ним справились?
-Ну не то, чтобы совсем не замкнул, тогда б и не поблазилось, не рассчитал на такое сильное ожидание, я ж на страх рассчитывал, там и сдерживание одновременно в душе… Вообще не стоит такими штуками играть!
-Постой, постой! Если оно не чудище оживило, тогда кого… Гочо, что ли? Девочки вечно свои игрушки живыми считают и таскают везде с собой… и тогда он, наверняка с ними был! Вот так дела! Выходит, ты крестный папа!
-Ну, ладно, давай выпьем за это!
-Э, нет! Расхотелось!А ты молодец! Классный хлопец вышел!
«Нельзя есть грибы в незнакомом месте"-это первое, чему учат малышей-драконов, однако должен же быть кто-то первым? Желудок Орлика настойчиво требовал своё. Он аккуратно срезал гриб, положил в лоток и задвинул в отверстие анализатора. На экране тут же появилась картинка и буквы."Бумгай тунгай,-прочитал он.-В переводе с местного языка-синюха пузырчатая».Ну да, вся в аппетитных пузырьках! Он посмотрел на руки, они были в синих пятнах, да и на картинке такой же гриб. Странно только, кто мог дать такое название, если местные из города ни ногой? Ладно, потом! Так, пошли химические формулы Очень хорошо, все самые добротные белки! Он сглотнул слюну. Ферменты:блиоз, миолоз, гиомиколороз, бумгус. Все самое вкусное! Но почему красный восклицательный знак и огромная надпись «яд»?Что может быть ароматней бумгуса? Ах, вот ещё внизу какие-то буковки-«анализ дан для птицезверей».А, так это же грифон для себя настаивал! Где тут «меню»?Наверно, вот эта зелёная кнопка, совсем затерялась, символов не различить. Ага, она. А кто я? От голода совсем в голове помутилось! Ах, да, вот-рептосапиенс.Ага.Начинаем все сначала. Ну вот.Все в порядке! Огромная зелёная надпись «Приятного аппетита».Можно даже не варить! ООО!Сколько их тут! Хорошо, что мы с грифоном одного размера, а с гномьим или даже волчьим анализатором пришлось бы помучиться!
«Милый мой, не спрашивай как я жила все эти годы! Спроси уж лучше сразу, почему я не умерла? Не хочу я вспоминать все то, что пережила! Я хочу петь и веселиться, ведь теперь уже все хорошо! Правда, милый?»
Чера задумчиво продекларировала перевод местной песенки забежавшему её проведать Серко.
-Правда, правда! Но на языке оригинала это звучит гораздо мелодичнее!-он дурачась провыл несколько тактов.
-Я не поэт, перевела как смогла, вдумайся в смысл!
-Не хочу! У меня все зашибись! Все мелкие из моего квартала живы и попали сразу во вторую ступень. Высоколобые в шоке, у них считается, что гибнут слабые и непутевые, а остальные зато становятся только крепче и умней!
Чера укоризненно поглядела на него:
-Нам же нельзя вмешиваться!
Он только лапами развел, мол он же имеет дело только с малышами, как они могут повлиять на историю, политику и прочее? Хитрая, широкая улыбка говорила совсем о другом, но спорить не хотелось, вообще ничего делать не хотелось.
-Давно у грифонов была? Прогулялась бы по лесу, развеялась, что то кисло выглядишь!
-Вчера была… Представляешь, я увидела там в овраге, далеко в лесу, свалены наши заготовки! Зачем же мы на фабрике надрываемся, производим их?
-Может то брак был?
-Ну, возможно, так торопятся, что трудно держать марку!
-А у меня для тебя подарок!-Серко протянул Чере наушники с микромагнитофоном.
-Где купил?-удивилась та.
-Сам смастерил, у них очень слабо с индивидуальным развлечением. Можешь записывать свои любимые мелодии и воображать себя дома, я на ночь все время слушаю!
-Разгильдяй!Никакой маскировки!
-А кто здесь может знать, откуда это? Может я композитор!
-Ой, худо мне от таких композиторов! Ладно, давай уж! Я местные запишу, буду на работе слушать, а то шумно там очень, голова раскалывается.
-Если долго притворяться мертвым, можно умереть всерьёз!-Зая обнял Гочо, посадил себе на колени и раскачиваясь вместе с ним тихо и наставительно шептал;тот, казалось, совсем не внимал, сосредоточено теребя кулон на Заиной груди, но вдруг тесно прижался к тёплому телу и прошептал чуть слышно:
-А я и не живой, я не настоящий!
Зая засмеялся:
-Ну-ну!И погром в городе учинил не ты!
Томагочи спрыгнул с колен зайчишки и укоризненно заглянув тому в глаза попросил:
-Не надо разговаривать со мной, как с маленьким! Я все знаю, я игрушка, предмет, поэтому она так поступает со мной! Бросает одного на целый день!
-Ну брат, раз ты уже совсем взрослый, то должен уже обходиться без няньки! Тем более у тебя же уже есть друзья?
Гочо заулыбался:
-А вон они идут, легки на помине!
-Гочо!
-Ты что, правда умер?
-Где тебя носит!
-А у нас есть кусок обшивки от настоящего казаньского космического корабля!
Раздались голоса тройняшек Ная, Яи и Мия и, конечно, Эрика. Зая схватился за голову:
-Надеюсь, вы его не от корабля оторвали?
-Нет, нет!
-Он валялся уже оторванный, мы даже близко к космодрому не подходили, как ты велел!
-Тут буковки казаньские и обуглен весь!
-«с» «е» ««д» «е» похоже, вы нашли обломок легендарного «Кседера», ну и везёт вам!
-Мы его давно нашли!
-Мы показывали учителю истории твоему, он то же самое сказал!
-Мы его отдадим тебе, если отпустишь Гочо!
-Да кто его держит! А за подарок спасибо, братцы!
Делать нам нечего. Светят звёзды. Хочешь сыграть в игру? Или послушаешь сказку просто? Ладно, мой юный друг.
…Где-то за тридевять перекрёстков, там, где не знали зла, вся в кружевах и искрящих блёстках, девочка шла и шла. Девочка в сланцах и платье ярком, с сушкой - куда же без. Воздух ложился на плечи жарко, тихо шептался лес. Девочка шла по лесной дороге, сушек несла пакет. Краем легко щекотал ей ноги плащик малине в цвет. Девочка в сланцах и ярком платье, плащик - акрил и шерсть, шла то ли к бабушке, то ли к братьям через дремучий лес…
Слышал уже, говоришь, об этом? Тише, мой юный друг. Звёзды, конечно, ещё всё светят, ближе садись к костру.
Было, наверно, начало лета - как и сейчас, ага. Девочка - плащик смешного цвета, бивший ей по ногам, кружево, солнце, мечты и блёстки, - шла по тропе одна. Там, где с речушкой сошёлся мостик (в речке не видно дна), девочка встретила волчью стаю… Не испугалась, нет. Только шагнула к обрыва краю, к сердцу прижав пакет. Сушки волкам ни к чему, конечно, что тут ни говори. В тёмном лесу просыпался вечер, сизый туман парил.
Девочка в сланцах и платье ярком цвета лесной травы шла то ли к бабушке, то ли к братьям - да не дошла, увы. Сколько осталось до их порога, это вопрос пустой. Волчий вожак ей уткнулся в ноги серою головой, и изменилась единым разом вся её жизнь, гляди: вот она тянется к волку сразу - милый, не уходи. Вот осторожно рукой дрожащей гладит пушистый мех, вот без оглядки уходит в чащу - с волком и против всех.
В термосе стынет какао сладкий, время уже к утру. Девочка эта - моя прабабка. Страшно, мой юный друг?
Бойся - не бойся, оно не важно. Смелый ты, говорят. Видишь, как звёздами в этой чаще волчьи глаза горят? Видишь, как звери подходят ближе, тесно смыкая круг? Это игра: полюбить и выжить. Хочешь сыграть в игру?
Волк обернулся - не принцем, что ты, - просто другим собой: жадным до ласки и до охоты, верной её судьбой, парнем с глазами острей кинжала, с сердцем цветов нежней. Девочка с волком навек осталась, волк навсегда был с ней. Так мне потом рассказала мама (ей - рассказала мать): звери не знают в любви обмана, если уж выбирать - то навсегда выбирать, и только… Спаяны две души.
Видишь, из леса выходят волки. Страшно тебе, скажи?
Я попрошу их остаться в чаще, не подходить к костру. Губы твои всех на свете слаще. Страшно, мой юный друг? Волки навек выбирают пару, силой тут не возьмёшь. Если ты скажешь, я просто встану - и убегу под дождь.
Я попрошу нашу стаю скрыться, трогать тебя не сметь.
Хочешь остаться в лесу с волчицей?
Ну, юный друг, ответь.
2015
-Диагноз не приговор дорогой Иннокентий!
-Да?!Постельный режим, когда ярмарка только началась-это награда такая? Валерьяныч, миленький, за что?
-Гм, а кто стог сена зимой оживить пытался?
-Когда то было! Да и не вышло, заклятье зависло почему-то…Да и стог тот ребятня ж геройски раскундрочила…-гном всхлипнул и поспешно стер набежавшую слезу. Доктор решительно накрыл ладонью початый стакан бражки.
-Как зависло, так и отвисло… Ты совсем, что ли не в курсе, что в городе творится?
Гном ошарашенно выпучил глаза и потянулся было к стакану, но в ужасе отдернул от него руку:
-Ладно, давай уж свой чай,-протянул с тяжким стоном.
-Я уже пилил и колол эти проклятые дрова вчера, и позавчера, и уже почти неделю! Надоело!
-Но, милорд, чем же мы будем топить камин? А без него мы же замернем!
-Милая, я все понимаю, прости, но этот монотонный, бесконечный труд ужасно утомляет!
-Почему бесконечный? Летом отдохнешь!
-Когда то лето, ещё и зима не началась!
-Мужайся, дорогой!
Синего заката зелёные круги,
Идут по небу прямо,
Плывут они вдали.
По жёлтой дорожке,
Вдоль красного леса,
Мне мушки мешают идти -
Здесь чёрные, там белые,
Рябят они в глазах,
Красивые напевы звенят в моих ушах.
Немного всё же грустно -
Тебя я не нашла,
Сливаясь с миром скучным,
Здесь подожду тебя…
Тут год идет всего три дня,
Я шла сюда не раз.
И страшный проводя обряд и истощая тело.
Лицо моё обветрено под сеткою морщин.
И зная правду горькую -
Тебе я не нужна.
Иду сюда из раза в раз -
Пока что не нашла…
Поплавок нагло дремал, демонстрируя полную солидарность с уснувшим под мягким солнцем ветерком. Рыба, чуя опасность, обходила крючок стороной, предпочитая обшаривать скудные заросли речной травы подальше от берега. Тишина вокруг была непроницаемой, словно мир набили ленивой, дрожащей как призрачное желе, прозрачной ватой.
«Наверно, на червя можно было бы что-нибудь поймать. Не то, что на пустой крючок», - грустно подумала Смерть, неспешно и без всякого смысла подергивая удочку. Увы, ловля на червяка для нее была абсолютно невозможна. Любая живность, оказавшись в руке Смерти, вела себя так, как и должна была вести себя в руке смерти - умирала мгновенно и безропотно.
Смерть попыталась в очередной раз представить резкий нырок поплавка, упругое сопротивление попавшейся добычи, радость удавшейся рыбалки… Впрочем, рыба сама по себе была не интересна. Покой - вот что было по-настоящему важно. Редкие минуты покоя, безмятежности - это больше всего понравилось Смерти в единственном разумном, как ей казалось, изобретении человечества. Пожалуй, она и сама не смогла бы вспомнить, когда впервые удосужилась провести выходной у реки, - помнила лишь, что крючок был костяной, - но занятие это неожиданно понравилось, принеся настоящий отдых от постоянных хлопот.
Сегодня долго половить рыбку не удастся. До начала работы осталось чуть меньше часа из двух, доставшихся ей совершенно случайно. Видимо, сегодняшняя лень в природе способствовала перерыву в убийствах, несчастных случаях и прочих сверхурочных мероприятиях.
За спиной послышались шаги. Смерть быстро оглядела себя. Все в порядке, для всех она сейчас - обычная темноволосая девушка в белой футболке и джинсовых шортах с бахромой.
- Не помешаю? - послышался сзади негромкий, спокойный голос.
Смерть обернулась. Мужчина. Лет шестидесяти. «Шестьдесят четыре без малого» - тут же поправилась Смерть автоматически.
- Простите великодушно, барышня, но я всегда на этом месте ловлю, - улыбнулся подошедший. - Ничего, если сегодня мы вместе порыбачим?
- Пожалуйста. Мне все равно уходить скоро.
- Как улов? - поинтересовался мужчина, неспешно разматывая удочку.
- Не клюет, - коротко сказала Смерть.
- Не может быть! Здесь всегда хороший клев. Вы на что ловите?
- На хлеб, - ответила Смерть, вытаскивая из воды голый крючок. - Опять без толку съели! - притворно возмутилась она.
- Нет, девушка, на хлеб здесь ничего не поймаете. Только на червя! Никак иначе! Поверьте старому рыболову, - улыбнулся мужчина, демонстрируя банку с деликатесом, по его мнению, самым популярным в этой части реки.
- Я боюсь червей, - потупилась «девушка».
- Вот те раз! Одной на реке не боитесь, а червяка, стало быть, испугались?
Смерть сокрушенно пожала плечами.
- Ну, ничего, признаюсь без ложной скромности, я червей боюсь меньше, чем недовольства супруги. Хотите, я вам наживлю?
- Хочу, - невольно улыбнулась Смерть.
- Николай Григорьевич, - представился мужчина, выбирая червячка поаппетитнее. - Заслуженный пенсионер, - добавил он. - Потому «заслуженный», что пенсию свою заслужил честно. С четырнадцати лет трудовой стаж. Так-то вот!
- Настя, - почему-то назвала Смерть теплое человеческое имя.
- Вот, совсем другое дело! - довольно сказал заслуженный пенсионер, любуясь наживкой, возмущенно извивающейся на крючке. - Забрасывайте, Настенька!
«Настенька» взмахнула удилищем. Поплавок нырнул далеко от берега, радостно вынырнул и напряженно застыл, словно прислушиваясь к чему-то. Смерть тоже застыла в азартном ожидании. Неужели? Неужели это возможно?
Поплавок еще немного поторчал на поверхности, скучая, потом резко, без криков о помощи, ушел под воду.
- Подсекай! - не выдержал Николай Григорьевич.
Смерть дернула удочку вверх. Всем своим существом она почувствовала, как на другом конце бьется, отчаянно сопротивляясь, долгожданная добыча. Впервые человеческое словечко «кайф» наполнилось для нее смыслом. Вот это охота! Не то, что на работе - пришла, взглянула, забрала жизнь и ушла. Как это говорят: «пришел, увидел, получил»? Сопротивление - вот что возбуждает по-настоящему!
Николай Григорьевич суетился вокруг, скорострельно давая массу наверняка полезных, но не услышанных советов. В воде сверкнуло серебро, и окунь, граммов на триста, взлетел в воздух, вытащенный в чуждую среду суровой, беспощадной рукой.
- О-ох! - выдохнула Смерть, с горящими глазами рассматривая свою первую рыболовную удачу.
- Молодчина! Молодец, Настенька! - по-детски радовался пенсионер. - Я же говорил: на червя надо, на червя!
- Николай Григорьевич, а вы не поможете мне снять его с крючка? - спросила вдруг «Настенька», пряча глаза.
- Этого вы тоже боитесь?
- Да. Тоже боюсь.
- Странный вы рыболов, Настенька. Как же можно любить рыбалку, и при этом всего бояться?
- Так я в основном атмосферу рыбалки люблю. Покой. Тишину.
- Понимаю. Да, атмосфера на рыбалке особая, ни с чем не сравнимая. - С готовностью подтвердил Николай Григорьевич, снимая окуня с крючка. - Куда вам его? - спросил он, пытаясь отыскать взглядом какой-нибудь судок.
- А возьмите его себе. - Вдруг предложила его компаньонка, снова пряча глаза. - У меня на рыбу аллергия.
- Странный вы все-таки рыболов, - задумчиво произнес Николай Григорьевич. - Может, подарите кому?
- Вот вам и подарю, - улыбнулась Смерть. - А вы мне за это еще червячка подарите. Идет?
- Идет, - серьезно ответил заслуженный пенсионер, протягивая руку.
Смерть сделала шутливый реверанс, стараясь держаться подальше от протянутой руки.
Николай Григорьевич рассмеялся и взялся за наживку.
Клев и в самом деле оказался неплохим. Оба рыболова то и дело вытаскивали сопротивляющихся сверкающих рыбин на белый свет. Смерть дрожала от азарта, попутно слушая рыбачьи байки, которые умело рассказывал ей новый знакомый.
- А знаете, Настенька, о чем я всю жизнь мечтаю? - спросил он внезапно.
Смерть вопросительно подняла брови.
- Я мечтаю о том, чтобы поймать настоящую рыбину. Большую! - он широко развел руки в стороны, демонстрируя размеры «настоящей» рыбы. - Я ведь никуда из нашего города не уезжал ни разу. Да, да! Так как-то жизнь сложилась. Здесь родился после войны, здесь вырос, женился. Дети мои тоже здесь живут, - так бы хоть к ним в гости ездил… А так хочется поехать на Север и поймать семгу. Семгу, представляете? Настоящую семгу. У нас ведь крупнее щуки ничего не взять. Да и та мелкая, как и речка наша. Ну, может, и доведется еще семгу поймать-то? А? Как вы думаете?
- Конечно, доведется! - убежденно ответила Смерть и присмотрелась внимательнее к собеседнику… Яркий солнечный день потускнел в ее глазах. Прозрачная вода в реке потемнела. Жгучая горечь заполнила древнее существо. Похоже, не просто так выбрала она эту реку.
Никогда Николай Григорьевич не поймает семгу. Никогда, потому что жить ему осталось пять минут и сорок шесть секунд… сорок пять… сорок четыре… сорок три…
И ничего нельзя поделать. Сердце. Надорванное работой, проблемами сердце не оставило старику ни одного шанса. «Я ведь ничего не решаю, не в моей это власти, - обреченно подумала Смерть, - я всего лишь прихожу и забираю жизнь - самое ценное в мире - чтобы не потерялась, чтобы возродилась когда-нибудь снова».
- Вот и я думаю, что доведется еще и семгу поймать, - сказал Николай Григорьевич, забрасывая удочку.
Со стороны создавалось впечатление, будто он попал крючком прямо в жадный рыбий рот - поплавок сразу ушел под воду. Николай Григорьевич подсек, потянул на себя.
И тут Смерть хитро улыбнулась и напряглась, сосредоточенно сощурив глаза и сжав губы.
Удочка перегнулась. Леска заходила из стороны в сторону. Николай Григорьевич едва не упал, с видимым усилием удерживая удилище в руках.
- Ох, Настенька, что же это? - с недоумением бормотал он, растеряно оглядываясь. - Что же это такое?
- Тащите, Николай Григорьевич, тащите! - отвечала та.
Леска, вихляясь, как пьяный по дороге в вытрезвитель, приближалась к берегу. В прозрачной воде блеснул немалый чешуйчатый бок. Река напряглась в последнем усилии и, не выдержав, отпустила свое. Огромная рыбина взлетела в воздух и, тяжело шлепнувшись к ногам рыболова, забилась на песке.
Николай Григорьевич смотрел на нее, открыв рот, и изумление на его лице медленно сменялось тихой, какой-то детской радостью.
- Это же семга… - счастливо выдохнул он. - Это же…
Три секунды… две… одна.
Так же, как и стоял, со счастливой улыбкой на губах, Николай Григорьевич схватился за сердце и медленно сполз на песок, рядом со своей последней и такой неожиданной добычей.
Смерть грустно смотрела на распростертое тело, на опрокинувшуюся банку с наживкой, на сорвавшуюся с крючка и неуклонно прыгающую к воде, трепыхаясь, маленькую плотвичку.
«Наверное, это и есть последний подарок смерти, - подумала она, - маленькое делать большим, большое - огромным». После чего исчезла, оставив на песке умершего человека, с умершей, но исполненной мечтой.
как ты теперь без клыков, без лесов, духа хвои?
в тесной комнате пьёшь растворимый, глядишь в электронный,
засыпаешь и думаешь: «чёрт с волшебством и со мною,
со свободой, я больше не верю в свои же законы».
спишь, как раненный, весь напряжённый под снами-бинтами,
электричество здесь заменяет костры и кометы.
даже боль обленившись лежит на потёртом татами,
вяло думает: «лишь бы не кончились сигареты».
где твои персонажи, злодеи, герои и фейри?
где родная душа с синей аурой белого мага?
раньше тень твоя вилась цветами на алой портьере,
раньше всё, чем живётся: ветра, горизонты, бумага
на которой и в здравии, в бедствии - только бы слово
обретало лицо или крылья и шаг исполина.
раньше ты так любил, затыкал бы за пояс любого,
раньше ты так горел, что просил подливать керосина.
видишь диких и жмуришься, глухо считаешь до сотни,
перед сном убеждаешься - Нарнии нет под матрацем,
засыпаешь и снится тебе белый маг и охотник.
пей снотворное, деточка -
глупости прекратятся.
Поэтому, а настоящее время мне вполне ясно, кто такой Вася-с-Марса.Вы и сами. уважаемые читатели, уже, конечно, догадались, что никаким марсианином он не был. Он был пришельцем из дальней Загалактической Туманности X-51 719,антропоподобным обитателем геоподобной планеты Иоланта-дельта в созвездии М-497.
-Ба!-робко позвала драконица Малька старую знахарку. В клубах пара та закатывала банку клубничного компота, на полу под большим ватным одеялом топорщилось их уже около дюжины;конечно, визитерша уже поняла, что выбрала не самое подходящее время, но окна и двери терема были нараспашку, а в боку так кололо, и под сердцем ныло-ныло!
-Госпожа Горгулья!-крикнула она со всех сил, чтобы перекричать стоны включенного на полную мощность кондиционера.
-А, это ты пришла!-хозяйка закутала уже последнюю банку, уменьшила мощность кондиционера и, включив газ под налитой на четверть водой бооьшой кастрюлей, уселась спорко, не глядя, перебирать щавель.
-Бабуль,-Малька смущенно поскрябала ногой пол.-Орлик вернётся?
-Нет,-лаконично ответила Горгулья,-собирайся в далекий путь!
Раздался грохот падающего тела. Ругаясь на слабонервную и пустоголовую молодежь, старушка принялась приводить гостью в чувство;когда та открыла глаза, сунула ей в руки пакетик сухой травы.
-Принимай три раза в день натощак, все колотье и пройдёт! Вестимо ли, есть фердышки сырыми!
-Совсем молоденьких немножко можно,-тихо, но упрямо прошептала драконица. Бабка засмеялась:
-Ну так то немножко! Прости меня дуру старую! Ахеронте будто нарочно для Орлика придумана, не захочет он возвращаться! Любишь его очень? Тогда собирайся в далекий путь!
Малька охнула:
-Как же это? Как же я Серебряные Ключи покину? Я ж тут выросла, нигде и не бывала!
-Вот и надо побывать! Серебряные Ключи тоже не ваше Огнегорье, а ведь прижились! Кланяйся матушке.
Шатаясь, драконица вышла за дверь, прижимая к груди пакетик с травами, а хозяйка достала из нагрудного кармашка групповое рельефное фото их космодесантников и бережно погладила фигурку Ярко. По щеке было поползла слеза, но тут захлопала крышка на закипевшей кастрюле;как очнувшись, быстренько спрятала фотокарточку обратно в кармашек и принялась суетиться по хозяйству.
Чера посмотрела на часы.
-Так, рабочий день во всех офисах уже завершен, что делать будем? Может, выберемся за город?
Дракон скривился.
-Что там интересного? Ни аттракционов, ни клубов, ни пожаров…
Чера засмеялась.
-Эта планета будто специально для тебя, а не для грифонов. Пойдём, в этих лесах много всего интересного!
Орлик радостно насторожился:
-Грибы?
-Грибы тоже, а как тебе маленькие грифонята?
-Не, не! Они крикливые, сопливые… Ой, ты намекаешь, у Ярко проблемы? Идём, конечно, скорее! Что ж ты меня как маленького разводишь!
Была прекрасная, солнечная погода, но грифоны сидели в своей пещере. Ярко колдовал на кухне, а Яркоса занималась в детской своими игрушками. Гостям хозяин, конечно, очень обрадовался, и тут же выложил дракону своё наболевшее:
-Этот лес кишит дикими роботами! Я не могу ребёнка вывести на прогулку!
-Они так опасны грифонам?
-Да кто их знает, они так хорошо маскируются под флору и фауну!
-Может у тебя просто истерика? В принципе, роботы из тех же атомов, что и живые организмы.
-Может быть, вот, полюбуйся!
Он протянул Орлику цветок, нажал на лепесток и тот запорхал как бабочка!
-Серко принёс для Яркосы, обманул, что в городе купил. но потом я в лесу подобных много нашёл. Ей нравится с ними играть. Пусть уж, раз нельзя её с собой на исследования брать, надо ж ей чем-то забавляться, а они не ломаются и не устают!