Вдохновение сиротливо ютилось в пыльном углу, затянутом старой, увешанной ссохшимися трупами мух паутиной, рядом, неслышно и деловито шмыгали тараканы. Обхватив прижатые к груди колени тонкими руками, оно печально смотрело на сидящего за столом поэта. Он спал, прямо за столом, положив голову на руки, рядом стоял граненый стакан, налитый до краев и початая бутылка водки, батарея ее порожних сестер, широкой шеренгой выстроилась вдоль стены. Тяжело вздохнув, Вдохновение тихонько выбралось из своего убежища, подошло к столу, немного постояло, словно раздумывая, обреченно взяло в руку стакан, до краев наполненный резко пахнущей, бесцветной жидкостью. Одинокое, всеми забытое и никому не нужное, оно горько усмехнулось, поднесло ко рту стакан с водкой запрокинуло голову, и давясь, стало торопливо глотать обжигающую горло жидкость. Остался последний глоток, когда его рука дрогнула, стакан выскользнул, упал на пол и издав напоследок жалобное дзинь, миллионом осколков разлетелся в разные стороны. Неужто к Счастью, подумало Вдохновение, опускаясь на колченогую табуретку. В голове зашумело, а в груди, с новой силой вспыхнул и сразу погас слабый огонек почившей Надежды. Вконец обессилевшее и порядком захмелевшее Вдохновение расслабилось, спина его ссутулилась, а голова, отчего-то вдруг, ставшая слишком тяжелой, со туком опустилась на крышку стола. Боль, вонзившаяся в висок и терзающая душу, последнее время, медленно, словно нехотя отступала. Сознание бешеными скачками помчалось прочь, унося с собой жалки ошметки боли. Вдохновение умирало, медленно и мучительно, с нежностью прижимая к израненной груди пухлую пачку неопубликованного романа. Оно уходило вслед за убитой Надеждой и Обманутыми ожиданиями. Затуманенный взор его на краткий миг прояснился, и оно увидело как дом наполняется людьми. Тут были все, и Обида, и Боль и Разочарование и старенький седой доктор Время, с черным чемоданчиком, помеченным красным, как кровь крестом. Время его вылечит, улыбаясь краешками губ, успело подумать Вдохновение и испустило дух. Наивное, оно еще не знало, что к дому отверженного поэта, уже торопится Его Величество Случай. Что совсем скоро, роман опубликуют, а автор, обретет популярность, широкую Славу и Известность. Но больше никогда и ничего не напишет. Но это будет потом, в другом мире, в мире, в котором Вдохновению уже нет места…
У меня есть друг-художник, с мнением которого я не всегда могу согласиться. Он приносит цветок и говорит: «Посмотри, как это красиво». И я соглашаюсь. Тогда он говорит: «Я, как художник, могу увидеть, насколько он красив, а вы, ученые, расчленяете его и делаете всё скучным». Я думаю, что он не прав. Прежде всего, красота, которую он видит, доступна для других людей и для меня тоже, я полагаю.
Я могу оценить красоту цветка. В то же время я вижу гораздо больше в цветке, чем он. Я могу представить клетки, сложно взаимодействующие между собой, которые также потрясающе красивы. Я имею в виду, что это не та обычная красота в сантиметровом измерении, но при меньших размерах - красота их внутренней структуры и процессов. Тот факт, что окраска цветов появилась и менялась для того, чтобы привлекать насекомых для опыления, это вызывает особый восторг. Это означает, в частности, что насекомые могут видеть цвета. Возникает вопрос: может ли тогда эстетическое чувство существовать в низших формах? Почему оно именно эстетическое? Все эти интересные вопросы, порожденные научным знанием, только добавляют азарта, тайны и благоговения перед этим цветком. И я не понимаю, как это все можно разъединить
…Я не могу поверить во все эти придуманные истории в нашем месте во Вселенной. Главным образом потому, что они кажутся мне слишком простыми, слишком местечковыми, слишком наивными…
Я шёл, под дождем, слегка покачиваясь. Зима не баловала снегом, казалось, небо затянуло на месяцы. Не было больше сил смотреть в окно… Не было больше сил видеть обои в цветочек, перебирать фотографии, листать, зачитанные до дыр, книги…
И я, как ребенок, радовался прохожим, вглядываясь в их лица.
Кто-то больно дернул меня за плечо, девушка, размахивая руками, показывала на отъезжающий автобус.
- Ну, вот… Замечтался, опять чуть не задавили. - подумал я и улыбнулся, смотря, как она покрутила у виска пальцем и поспешила к подъехавшей маршрутке.
- Нет, я на трамвай. Нужно сосредоточиться, мечтать буду уже в вагоне.
Красненький с желтыми полосками трамвайчик, старенький, родненький, раскачивался, как и я… И так приятно защемило сердце… В переполненном вагоне кипела жизнь. Я присел на узкое пластмассовое сидение и с жадностью стал рассматривать пассажиров. Да, да… Это была жадность, так уставший путник пьет воду не в силах остановиться…
Полная женщина в мокрой взъерошенной шубе с огромными сумками пыталась хоть за что-то ухватиться. Её щеки раздувались, рот открывался и закрывался, она нависла над молодым человеком, который спокойно смотрел в окно. Женщина наклонилась к нему ещё ближе и затрясла головой. Капли воды с её шубы стекали прямо ему на голову, но он лишь слегка наклонил голову, на секунду взглянув в её сторону.
- Как же она устала… Сколько морщинок между бровями, сердится, - подумал я и перед моими глазами уже мелькали картинки её жизни. Всё нужно успеть, за всеми уследить, достать, накормить и получить в ответ в лучшем случае неразборчивое бурчание или такое же холодное равнодушие, как и от этого парня, что смотрит в окно.
Я внимательней пригляделся к парню. Светловолосый в короткой кожаной курточке, в ушах проводки.
- Точно, как у Егорыча слуховой аппарат, - подумал я и невольно улыбнулся, - Какое ему дело до этой тётки, скорей всего она для него именно тётка… У него музыка, мысли пробивающееся сквозь полусон, а безразличие, быть может, просто маска…
Трамвай качнулся, медленно закрутилось колесико, открывая дверь. Люди выходили, заходили, тянулись к компостеру.
Небольшого роста цыганчонок уверенно ходил по вагону, широко расставляя ноги, как бывалый матрос и растягивал гармонь. Кто-то бросал мелочь в картонный короб, привязанный прямо к гармони, кто-то отворачивался, кривил губы и морщился. Женщина в мокрой шубе пригрозила ему кулаком, при этом её морщины на переносице показали всю свою глубину. Цыганчонок улыбнулся, подмигнул ей, со всей силы ударил ногой по сумке и тут же выскочил в открывшуюся дверь вагона. Женщина в ужасе округлила глаза, широко открыла рот, нагнулась и, толкая рядом стоящих, стала что-то собирать на полу. Из её сумки в дыру вываливался весь стратегический запас продуктов. Она одной рукой ловила яблоко, а другой запихивала обратно сосиски. Даже безразличный парень изменил выражение лица. Он высоко поднял брови, словно, впервые ее увидел, осмотрел с ног до головы, усмехнулся и вновь отвернулся к окну. Женщина раскраснелась, на глазах появились предательские слезы, она обхватила сумку, прижимая ее к груди, и вышла на остановке.
Пассажиров становилось все меньше… Вот и конечная… Вагон опустел. Я пересел к окну, можно ехать обратно…
За своими размышлениями я и не заметил, как ко мне подошел кондуктор. Он разглядывал меня, шевелил губами и ждал. Я показал проездной и жестами дал знать, что еду дальше. Наконец до него дошло, он повернулся и поспешил в кабину.
Двери плавно закрылись, и вагон покатился навстречу новым пассажирам…
На родине тошно, за границей - муторно: чего хотят русские люди
Алексей Беляков. Журналист и писатель, работал в журналах «Столица», Vogue, Harper’s Bazaar, в настоящее время - в Allure. Автор книги «Шарманщик». Не без оглядки на текущее положение дел в стране и мире Алексей Беляков взялся ответить на извечный вопрос: что же значит быть русским?
Недавно был в Берлине. Вечером зашел в бар, не в «Элефант», как Штирлиц, но чем-то похожий. Сижу пью кофе. А у стойки три молодых и очень пьяных немца. Один все время что-то громко вскрикивал и порядком мне надоел. Я допил кофе, поднялся. Когда проходил мимо стойки, молодой горлопан чуть задержал меня, похлопал по плечу, как бы приглашая участвовать в их веселье. Я усмехнулся и покачал головой. Парень спросил: «Дойч?» («Немец?»). Я ответил: «Найн. Русиш». Парень вдруг притих и чуть ли не вжал голову в плечи. Я удалился. Не скрою, с торжествующей улыбкой: был доволен произведенным эффектом. Русиш, ага.
А русский я до самых недр. Образцовый русский. Поскреби меня - найдешь татарина, это с папиной стороны, с маминой есть украинцы - куда без них? - и где-то притаилась загадочная литовская прабабушка. Короче, правильная русская ДНК. Густая и наваристая как борщ.
И весь мой набор хромосом, а в придачу к нему набор луговых вятских трав, соленых рыжиков, березовых веников, маминых колыбельных, трех томов Чехова в зеленой обложке, чукотской красной икры, матерка тети Зины из деревни Брыкино, мятых писем отца, декабрьских звезд из снежного детства, комедий Гайдая, простыней на веревках в люблинском дворе, визгов Хрюши, грустных скрипок Чайковского, голосов из кухонного радио, запаха карболки в поезде «Москва-Липецк», прозрачных настоек Ивана Петровича - весь этот набор сотворил из меня человека такой широты да такой глубины, что заглянуть страшно, как в монастырский колодец.
Быть русским - это быть растерзанным. Расхристанным. Распахнутым. Одна нога в Карелии, другая на Камчатке.
И нет никакой оригинальности именно во мне, я самый что ни на есть типичный русский. Загадочный, задумчивый и опасный. Созерцатель. Достоевский в «Братьях Карамазовых» писал о таком типичном созерцателе, что «может, вдруг, накопив впечатлений за многие годы, бросит все и уйдет в Иерусалим скитаться и спасаться, а может, и село родное вдруг спалит, а может быть, случится и то и другое вместе».
Быть русским - это быть растерзанным. Расхристанным. Распахнутым. Одна нога в Карелии, другая на Камчатке. Одной рукой брать все, что плохо лежит, другой - тут же отдавать первому встречному жулику. Одним глазом на икону дивиться, другим - на новости Первого канала.
И не может русский копаться спокойно в своем огороде или сидеть на кухне в родной хрущобе - нет, он не просто сидит и копается, он при этом окидывает взглядом половину планеты, он так привык. Он мыслит колоссальными пространствами, каждый русский - геополитик. Дай русскому волю, он чесночную грядку сделает от Перми до Парижа. Какой-нибудь краснорожий фермер в Алабаме не знает точно, где находится Нью-Йорк, а русский знает даже, за сколько наша ракета долетит до Нью-Йорка. Зачем туда ракету посылать? Ну это вопрос второй, несущественный, мы на мелочи не размениваемся.
Теперь нас Сирия беспокоит. Может, у меня кран в ванной течет, но я сперва узнаю, что там в Сирии, а потом, если время останется, краном займусь. Сирия мне важнее родного крана.
Академик Павлов, великий наш физиолог, в 1918 году прочитал лекцию «О русском уме». Приговор был такой: русский ум - поверхностный, не привык наш человек долго что-то мусолить, неинтересно это ему. Впрочем, сам Павлов или современник его Менделеев вроде как опровергал это обвинение собственным опытом, но вообще схвачено верно. Русскому надо успеть столько вокруг обмыслить, что жизни не хватит. Оттого и пьем много: каждая рюмка вроде как мир делает понятней. Мировые процессы ускоряет. Махнул рюмку - Чемберлена уже нет. Махнул другую - Рейган пролетел. Третью опрокинем - разберемся с Меркель. Не закусывая.
Лет двадцать назад были у меня две подружки-итальянки. Приехали из Миланского университета писать в Москве дипломы - что-то про нашу великую культуру. Постигать они ее начали быстро - через водку. Приезжают, скажем, ко мне в гости и сразу бутылку из сумки достают: «Мы знаем, как у вас принято». Ну и как русский пацан я в грязь лицом не ударял. Наливал по полной, опрокидывал: «Я покажу вам, как мы умеем!». Итальянки повизгивали: «Белиссимо!» - и смотрели на меня восхищенными глазами рафаэлевских Мадонн. Боже, сколько я с ними выпил! И ведь держался, ни разу не упал. Потому что понимал: позади Россия, отступать некуда. Потом еще помог одной диплом написать. Мы, русские, на все руки мастера, особенно с похмелья.
Больше всего русский ценит состояние дремотного сытого покоя. Чтоб холодец на столе, зарплата в срок, Ургант на экране. Если что идет не так, русский сердится. Но недолго. Русский всегда знает: завтра может быть хуже. Пословицу про суму и тюрьму мог сочинить только наш народ. Моя мама всю жизнь складывала в буфете на кухне банки с тушенкой - «на черный день». Тот день так и не наступил, но ловлю себя на том, что в ближайшей «Пятерочке» уже останавливаюсь около полок с тушенкой. Смотрю на банки задумчиво. Словно хочу спросить их о чем-то, как полоумный чеховский Гаев. Но пока молчу. Пока не покупаю.
Быть русским - это жить между небом и омутом, между молотом и серпом.
При первой возможности русский бежит за границу. Прочь от «свинцовых мерзостей». Тот же Пушкин всю жизнь рвался - не пустили. А Гоголь радовался как ребенок, пересекая границу России. Италию он обожал. Так и писал оттуда Жуковскому: «Она моя! Никто в мире ее не отнимет у меня! Я родился здесь. Россия, Петербург, снега, подлецы, департамент, кафедра, театр - все это мне снилось. Я проснулся опять на родине…». А потом, когда русский напьется вина, насмотрится на барокко и наслушается органа, накупит барахла и сыра, просыпается в нем тоска. Иностранцы с их лживыми улыбочками осточертели, пора тосковать. Тоска смутная, неясная. Не по снегу же и подлецам. А по чему тоскует? Ответа не даст ни Гоголь, ни Набоков, ни Сикорский, ни Тарковский. Русская тоска необъяснима и тревожна как колокольный звон, несущийся над холмами, как песня девушки в случайной электричке, как звук дрели от соседа. На родине тошно, за границей - муторно.
Быть русским - это жить между небом и омутом, между молотом и серпом.
Свою страну всякий русский ругает на чем свет стоит. У власти воры и мерзавцы, растащили все, что можно, верить некому, дороги ужасные, закона нет, будущего нет, сплошь окаянные дни, мертвые души, только в Волгу броситься с утеса! Сам проклинаю, слов не жалею. Но едва при мне иностранец или - хуже того - соотечественник, давно живущий не здесь, начнет про мою страну гадости говорить - тут я зверею как пьяный Есенин. Тут я готов прямо в морду. С размаху.
Это моя страна, и все ее грехи на мне. Если она дурна, значит, я тоже не подарочек. Но будем мучаться вместе. Без страданий - какой же на фиг я русский? А уехать отсюда - куда и зачем? Мне целый мир чужбина. Тут и помру. Гроб мне сделает пьяный мастер Безенчук, а в гроб пусть положат пару банок тушенки. На черный день. Ибо, возможно, «там» будет еще хуже.
Алексей Беляков.
Эти круги зла, это круги ада, это круги вечной боли, они представляют собой кольца зла, круги которые представляют собой трубы в форме колец. Великая темная сила, под названием самообман, надел эти кольца на свои пальцы, чтобы властвовать в этом мире, а после, во всей вселенной. В этих кольцах живут люди, которые не желают очнуться, от иллюзий собственного самообмана. В черном круге уныния, тебя затягивает в густую, черную краску, из которой ты никогда не выберешься. В черном круге уныния, слышны лишь крики и стоны, видны лишь черные тела, головы, руки, и ноги. В мертвом круге зависти, внутреннее помещение состоит из великого множества длинных языков завистников, которые подобные языкам хамелеона, которые пытаются разорвать тебя на куски, от тебя остается лишь длинный язык, который жаждет рвать всех на куски. В адском круге гнева, больно касаться пола, стен и потолка, так как они состоят из горячих углей и лавы. Которая превращает тебя в лаву, в чистую форму гнева. В жутком круге похоти нет любви, есть лишь равнодушие и вечная жажда удовлетворения, интерьер круга состоит из огромного количества членов, вагин и ртов с похотливыми языками, которые жаждут лишь одного, удовлетворения. В отвратном круге чревоугодия, в круге который напоминает собой кишку кишечника, где из стен, потолка и пола, сочится мерзкая пища, которая постепенно убивает твой организм. В холодном круге алчности есть невесомость, но нет воздуха, данное светлое помещение состоит из золота, но порой дизайн меняется из сияющего золота в сверкающий бриллиант. В страшном круге гордыни, пол, стены, и потолки состоят из разбитых зеркал. В них показывают самые страшные стороны твоей личности, которые пугают тебя собой, до смерти.
Мы выбираем себе следующий мир благодаря тому, чему научились в предыдущем. Если ничему не научимся, следующий мир будет как две капли воды похож на этот, все равно надо будет преодолеть те же ограничения и тяготы.
С появлением ВКС России в небе Сирии «большая игра» России и Америки продолжается одновременно на двух площадках: сирийской и украинской. Они, безусловно, будут взаимосвязаны: как на одной аукнется, так на другой откликнется. Проецирование Россией силы, говоря на языке нашего вероятного противника, на Сирию, стремительное, мощное и калиброванное, стало полной неожиданностью для Вашингтона, такой, что западная пресса пришла в восхищённое бешенство.
Причём Вашингтон не знает, что делать, потому что теперь знает о возможностях крылатых ракет «Калибр». Кроме того, в Сирии Россия нашла общий язык с Ираном, и такой связке Вашингтону нечего противопоставить. Вся его коалиция из 59 стран не стоит одного Ирана, готового воевать в Сирии не на словах, а на деле.
Недавняя встреча Путина с президентом Сирии Асадом вызвала множество комментариев, в общем верных, о том, что Москва повышает статус Башара Асада и отвергает его «злодейские» клише. Это прозрачный намёк Вашингтону, кто настоящий злодей в мире.
Однако можно добавить, что недавно, на Генассамблее ООН, Обама встречался с Порошенко, и Путин своей неожиданной встречей как бы приравнял Асада к Порошенко. Москва явно связывает фигуры сирийского и бандеровского президентов, и намекает, что Порошенко может стать для Москвы тем, чем для США является Асад…
То же самое можно сказать о «бесполётных зонах» или «зонах безопасности» в Сирии: такие же зоны завтра могут появиться и на бывшей Украине. Если легитимность Асада у США вызывает сомнения, то завтра легитимность Порошенко может вызвать сомнения у России, причём на тех же самых основаниях: совершение массовых убийств в результате применения армии против мирного населения на юго-востоке Украины.
А послезавтра под вопрос может быть поставлена легитимность Эрдогана в Турции, и Салмана в Саудовской Аравии: опираясь на американский опыт, повод для этого найти несложно. Залп крылатых ракет из Каспийского моря недвусмысленно показал, что Россия может откалибровать на Ближнем Востоке что угодно. При наличии совместного Информационного центра в Багдаде России, Ирака и Ирана, и это совершенно новая реальность ближневосточного театра возможных военных действий.
У американцев есть свои возможности для Большой игры. В первую очередь, это курдская карта, которую они уже пытаются разыграть: пытаются использовать курдское ополчение для наступлении на столицу ИГИЛ Ракку в Сирии. Вашингтон курирует также курдов в Ираке. Однако курдов считает своим главным противником Эрдоган, с турецкой Рабочей партией Курдистана турецкие ВС уже откровенно воюют.
Американский авианосец Израиль пока молчит как рыба об лёд, но молчит холодно: политику США и Европы в регионе он уже давно не одобряет.
Что могут США? Они могут кинуть Турцию Эрдогана под ноги курдам, ведь проамериканские НКО недавно пытались устроить ему «весну», и замена у Вашингтона есть - это богослов Гюлен, который ждёт своего часа в штате Висконсин. США, видимо, делают основную ставку в регионе на курдов, а Гюлен готов с пониманием отнестись к курдскому вопросу, в отличие от Эрдогана.
Чем это всё закончится, только Аллах знает. Например, ИГИЛ может оказаться в Стамбуле. Невероятно? Однако покровительство Турции ИГИЛ не вызывает сомнений, ИГИЛ поставляет туркам контрабандой нефть, и получает взамен оружие и потоки боевиков: они, в основном, идут через Турцию.
Израильские СМИ вообще ставят знак равенства между ИГИЛ и Турцией. Тогда, если Эрдоган почувствует американскую угрозу за спиной курдов, тайное может стать явным, и он пойдёт на союз с ИГИЛ, для этого ИГИЛ достаточно несколько трансформировать, осудив отдельных бесчеловечных полевых командиров и сменив халифа.
Вообще, сложилась уникальная ситуация: все стороны конфликта на Ближнем Востоке ведут войну как минимум на два фронта, и это делает развитие событий непредсказуемым. Однако надёжность коалиции Россия-Сирия-Иран-Ирак предсталяется выше противостоящей ей американской: США-Турция-Саудовская Аравия-Катар.
Для Америки есть большой соблазн уравнять активность России в Сирии повышением напряжённости/ставок на украинской площадке. 31 декабря 2015 года формально заканчивается «Минск-2», и Порошенко может снять минские путы со своих ног и рук. Особенно если поступит такое недвусмысленное распоряжение от посла США Джеффри Пайетта.
В недавнем интервью Би-би-си Порошенко, в общем, повторил госдеповскую мантру: «Путин хочет глобальной нестабильности, это вызов цивилизованному миру и продолжения сценария нагнетания ситуации». И далее связал Крым и Донбасс с Сирией. Уже готов помочь Америке, чем прикажут?
Достаточно одной крупной провокации на Украине, вроде крушения малайзийского Боинга, и перемирие может взорваться. Например, если произойдёт взрыв на одной из украинских ТЭС… Всё равно угля для них не хватает, а оборудование работает на технологическом пределе.
ВОЛЯ
- это высший дар богов, природное раздолье, свобода выбора и Правило (Закон). Воля - это Русь Изначальная, Исконная, это тот самый Могучий Русский Дух, без которого нет, и не может быть самого Русского Народа.
Каждый русич ранее понимал, что данная богами воля не может быть ограничена кем-либо, ибо любое ограничение воли есть путь к богоборчеству и к насилию человека над человеком, что неминуемо ведёт к расколу общества и даже к рабству, а такое положение было категорически неприемлемо для наших предков.
«Каждый сам вправе устраивать свою жизнь по своему разумению, что говорить и как поступать, чем заниматься и что выращивать, кого называть другом, а кого ворогом, принимать чью-либо волю, либо жить, как положит бог» - учили народ ведические священнослужители и при этом уточняли, что воля не есть вседозволенность: «Коли хочешь с людьми в мире жить - исполняй волю общинную. Коли веруешь в волю божью - исполняй волю праведную. Коли Князя народ избрал - исполняй волю княжескую. Коли воином ратным стал - исполняй волю ратную.
Ведать должно и понимать, что Воля каждого не есть себялюбие и потакание слабостям своим, ибо жить должны мы в согласии с миропорядком, что основан на славном и горьком опыте праотцев наших.
Тот, кто чтит заветы отцовские да слушает слово старшего, тот и волю свою не направит супротив общины, супротив родных богов да Земли-Матушки».
Если человек не принимал общинной воли, то он лишался поддержки общества и становился объектом насмешек, нападок и упрёков. При этом любой конфликт с кем-либо рассматривался, как правило, не в его пользу. В результате человек либо переселялся в другие места, либо всё же принимал общинную волю и постепенно вновь налаживал взаимоотношения с общинниками.
Принцип воли присутствовал и на общественных Сходах, где любые решения принимались лишь с учётом мнения каждого. Не путём голосования как сегодня, когда большинство диктует условия меньшинству и потому всегда есть оппозиция, а именно единогласно. Конечно, бывали случаи, когда на Сходах не могли прийти к единому мнению сразу, но и эти ситуации обычно быстро разрешались, ибо в подобных случаях Старейшины Родов просто запирали споривших в амбаре и ждали, когда те договорятся между собой. При этом из амбара никого не выпускали ни по нужде, ни по болезни, ни по другим причинам.
Не ограничивались воли в русском обществе и преступившие закон. Так, за мелкие преступления следовали либо телесные, либо имущественные наказания, а иногда и просто общественное презрение, что для светоруса было хуже смерти. За тяжкие же преступления, если только на них не распространялась смертная казнь - следовало лишение родовой поддержки и высылка в приграничье или в места мало пригодные для жизни. Именно таким образом из преступных изгнанников некогда были рождены некоторые горские народы, которые до сих пор не могут мирно ужиться со своими соседями.
Единственной категорией людей, подвергавшихся временным ограничениям воли, были пленённые инородцы, хотя и они по окончании военных действий вели довольно свободный образ жизни. Отстроив разрушенное и возместив нанесённый ущерб, каждый пленный мог уйти в свои земли или, с разрешения общины, остаться, завести собственное хозяйство, создать семью и даже стать практически равноправным членом общества.
Светорусская вольница, послужившая основой для вольницы казачьей, существовала многие века. И это было обусловлено не только жёстким сохранением традиций, но и благодаря развитой системе воспитания каждого русича, когда такие понятия как Совесть, Честь и Достоинство человека закладывались в каждого с младенчества и ценились обществом намного выше занимаемого положения и материальных накоплений.
Одна умная женщина говорила, что когда она слушает квартет Гайдна, ей кажется, что она присутствует при беседе четырёх приятных людей.
Она находила, что первая скрипка похожа на человека средних лет, наделённого большим умом и прекрасным даром речи, который всё время поддерживает разговор, давая ему то или иное направление.
Во второй скрипке она видела друга первого собеседника, причём такого, который усиленно старается подчеркнуть блестящее остроумие своего приятеля, крайне редко занимается собой, и, заботясь об общем ходе беседы, скорее склонен соглашаться с мнением остальных её участников, чем высказывать свои собственные мысли.
Виолончель олицетворяет собой человека положительного, учёного, склонного к наставительным замечанием. Этот голос поддерживает слова первой скрипки лаконическими, но поразительно меткими обобщениями.
Что же касается альта, то это милая, слегка болтливая женщина, которая, в сущности, ничем особенно не блещет, но постоянно стремится принять участие в беседе. Правда она вносит в разговор известное изящество и пока она говорит, другие собеседники имеют возможность отдохнуть. У этой дамы, однако, можно подметить тайную склонность к виолончели, которой она, по-видимому, отдаёт предпочтение перед всеми другими инструментами"
Ура, я в Крыму - тепло, солнышко, вкусный виноград и не только …))))
Вчера, при взлете самолета из Домодедово, наблюдала такую картину:
над Москвой натуральный слоеный пирог из облаков (слой синих облаков - чистое небо с солнышком (закат - очень красиво) и так 3 раза), так что в Москве солнышка нам не дождаться с такой завесой)))))
1. Меньше решений.
Чем больше решений вам нужно принимать, тем хуже их качество. Например, такого мнения придерживается основатель фейсбука Марк Цукерберг. Для людей, которые каждый день принимают важные решения по работе, удаление даже малейшего пункта из этого списка - такой как утренний выбор, что надеть, - освобождает больше времени и места в голове для других мыслей.
2. Меньшая трата времени
Мы даже не представляем, сколько времени уходит на выбор одежды, пока не отказываемся от этого. Пять лет назад в Москве был проведен эксперимент под названием «333»: в течение 3 месяцев нужно было носить только 33 предмета одежды. Испытуемые подтвердили, что начали экономить львиную долю времени, утром стало легче и быстрее собираться на работу.
3. Меньше стресса
Как отмечает арт-директор Матильда Каль из Нью-Йорка, придерживаясь капсульного гардероба, она меньше переживает об одежде в течение дня. Больше нет таких мыслей: это не слишком официально? не слишком открыто? «Я почти всегда жалела о том, что надевала, как только подходила к платформе метро». Но сейчас в фирменной белой рубашке из шелка и черных брюках у нее на один пункт для беспокойства меньше ежедневно.
4. Меньшая трата энергии
Этой идеи придерживается Кристофер Нолан, известный режиссер. Он отмечает, что энергии требует не только подбор большого гардероба, но и его дальнейшее обслуживание, наведение в нем порядка, разбор вещей, стирка
5. Меньше, но качественнее
Зачастую большой гардероб не значит, что вы носите все, что в нем есть. «Раньше мой шкаф был похож на кондитерскую с ее огромным и подавляющим разнообразием, - делится одна молодая мама. - И большинство моих нарядов мне не нравились, я чувствовала себя в них некомфортно. Теперь же мой капсульный гардероб - это как элитный ресторан. У меня меньший выбор вариантов, но я уверена, что каждый из них - идеальный. Я не только выгляжу лучше, но и чувствую себя лучше».
6. Культовый статус
Писательница Элис Грегори из Нью-Йорка отмечает: «Надевать одно и то же каждый день - это культово. Это дешевый и легкий способ чувствовать себя известным. Один и тот же костюм отражает вашу зрелость, стабильность, постоянные ценности. Вот почему герои в детских книжках всегда носят одно и то же - они как пример для подражания, неизменный и надежный».
7. Меньшие затраты
Признаемся честно: в наших шкафах много таких вещей, которые мы даже не надевали. А теперь подсчитайте, сколько это лишних потраченных денег!
Рассказываю сыну (3 года 10 месяцев) про смену фамилии: - Вот, у тебя одна фамилия, а у твоей будущей жены будет другая. Но когда вы поженитесь, она ее поменяет, и ты приведешь ее к нам уже с нашей фамилией… Владик, не дослушав, возмущенно: - Вот только жены нам еще не хватало!!! И так дома кроватей мало! / Эх, мечтаю озвучить эту фразу на его свадьбе…
Иду я, гуляю, как говорится, по Москве, в командировке. Время уже к обеду, куда зайти думаю. Слышу каблучки сбоку стучат, девушка обгоняет, в красном пальто, с шарфиком, хорошенькая вроде. - Девушка, - спрашиваю, - Вы вроде местная, может подскажите, где тут у вас лучше поесть? А то я сам с Тюмени, потерялся у вас, «Шоколандию» от «Шоколадницы» уже в упор не отличаю. Та засмеялась: - А пойдемте - говорит - со мною, я как раз обедать. Прошли еще полквартала, зашли в какую-то грузинскую кухню. Сели за один столик, каждый заказал, что ему нужно. Она шашлык и вино бокал, а я люля-кебаб взял и коньячку полтинник. Сидим с ней так, поедаем, болтаем о всякой ерунде. Сама москвичка, на финансах где-то учится, на последнем курсе. Приятная, доброжилательная и простая на удивление, вроде симпатичная такая, а не важничает совсем. А это, увы, у смазливых девушек часто наблюдается. Вот же, блин, думаю, все говорят, что москвички наглые, да щурые, брехня это, на самом деле. И тут она закончила кушать, встала: - Надеюсь, мужчина заплатит. Потом пальто взяла и на выход, я пока мясо прожевал, ее уж след простыл. Вот такой вот люля-кебаб. Люляки есть, а баб нету… Столица родины, блин… тут даже компасу нельзя верить.
Пряхин приехал с работы домой трезвым и голодным. Жены, обычно возвращавшейся из своего офиса на час раньше и успевавшей к появлению Стаса разогреть ужин, дома в этот раз почему-то не оказалось. Пряхин включил телевизор и, меланхолично жуя кусок копченой колбасы, который нашел в холодильнике, бездумно уставился на экран. Там шло очередное постановочное судебное заседание с неискренними переживаниями участников процесса, на которых сердито стучал деревянным молоточком тучный брюзгливый судья в траурной мантии.
А Вика все не возвращалась. Странно. Такого за ней не водилось. Никогда. Прождав еще с полчаса и сломив таки мужескую гордыню, Пряхин сначала набрал Викин мобильник. Тот молчал. Потом он позвонил в офис, в котором Вика числилась каким-то там менеджером. Кажется, рекламным. Трубку никто не брал. Наконец, в ней послышался раздраженный старушечий голос:
- Ну и чего ты все звОнишь да звОнишь? Нет тут никого.
- Как нет? А где все? - тупо переспросил Пряхин.
- По домам разбежались. Еще пару часов назад. Пятница же, святое дело, - глумливо прохихикала бабуля. - Ладно, не мешай мне, я пошла дальше убираться.
Пряхин растерянно положил трубку на рычаг. Выходит, рабочий день жены закончился уже три с лишним часа назад. Куда же девалась Вика? Может, к матери своей зачем-то заехала? Но тогда бы она позвонила обязательно! А вдруг с ней что случилось? Машина там сбила или хулиганы напали?
Пряхин, забыв даже о том, что он голоден, стал нервно накручивать диск телефона. Он все же позвонил сначала к теще, но та обеспокоено сказала, что Вики у нее нет. Пряхин как мог успокоил ее, пообещав незамедлительно сообщить, как только Вика обнаружится. Потом обзвонил все больницы их, в общем-то, немаленького областного города, все морги, страшно оскорбился на милицию, когда ему ехидно посоветовали: «Сидите и ждите. Нагуляется и сама придет. А не придет - тогда к нам. Но не раньше через три дня». Был у Стаса еще номер подруги Вики, но та сказала, что не знает, где Вика. Пряхин растерянно посмотрел на время. Шел уже второй час ночи. А жена, его тихая и верная жена, все не объявлялась, ни под каким видом. Ни живая, ни мертвая. Ни трезвая, ни… И тут Пряхин даже сквозь бормотание телевизора расслышал чью- то неуверенную возню ключом в замке в двери прихожей. Дверь явно кто-то пытался отпереть, но у него это не получалось.
Пряхин щелкнул внутренним запором и дверь, наконец, распахнулась. А за ней оказалась она, жена Стаса, Вика Пряхина, нерожавшая еще красавица тридцати лет от роду. Но в каком виде! Разлохмаченная, растрепанная, пошатывающаяся, с идущим от нее сильным запахом алкоголя и табака…
Скорее растерянный, чем разгневанный, Пряхин посторонился, пропуская жену в дом. Вика процокала на подламывающихся каблуках, оставляя за собой грязные следы на полу, в гостиную и плюхнулась на диван.
- Н-ну и что, п-подумаешь, жена немного задержалась на работе! - развязно выговорила она заплетающимся языком, предвосхищая вопрос начинающего багроветь от злости Стаса. - И… ик! Имею право!
- Ты где была? Я все телефоны оборвал! - неожиданно даже для себя противным фальцетом взвизгнул Пряхин.
- Г-где была, т-там меня уже нет! - все еще явно напрашиваясь на скандал, захохотала Вика.
- Я тебя сейчас убью, дрянь! - затрясся от злости Стас и даже подскочил к дивану и замахнулся на жену.
- Ну, бей, бей пьяную беззащитную женщину! - вызывающе подалась грудью навстречу разгневанному и, похоже, обманутому мужу Вика. - И нечего т-так орать! Я всего лишь к подружке зашла. Н-ну, выпили мы с ней немного, покурили, поболтали о том, о сем. А что, н-нелья? Могут я разок посидеть с друзьями после на… напряженного трудового дня.
- Это у какой же подружки ты была? - смутно улавливая в происходящем между ним и Викой диалоге до боли знакомые нотки, повороты и даже целые фразы, но еще толком не осмысливая их, с подозрением прищурился Стас. - Небось, у Наташки?
- Н-ну да, у Наташки, - тут же попала Вика в ловушку. - Слушай, И. Игорек, кончай задавать дурацкие вопросы. Пойдем лучше, вы… выпьем, да в постельку.
-К-как ты меня назвала? - теперь заикаться начал уже Стас.- Какой еще Игорек?! А чей это рыжий волос у тебя на плече, а?!! Игорька, да?
- Д-да какой там еще Игорек! - пренебрежительно махнула рукой Вика. - Он никакой. И ты никакой. Все вы, мужики, ни… никакие! А Игорек, между прочим, лы… лысый. И вообще, помоги лучше жене раздеться. Я так устала, и спать хочу. А все расспросы за… завтра!
Поняв, что от Вики сегодня ничего добиться не удастся - такой она была пьяной, - Пряхин, скрипя зубами, помог ей раздеться и уложил на диване. Потом принес подушку и сердито подсунул ее жене под голову, набросил плед.
- Ну, спи, спи! - пробормотал он, удивленно разглядывая открывшуюся ему сегодня совершенно с неожиданной и далеко не самой приятной стороны, негромко посапывающую под пледом жену. - Завтра поговорим. Еще как поговорим!
Потом он ушел на кухню, поставил чайник, закурил и погрузился в тягостные размышления. Черт, неужели Вике так надоели его последние нередкие загулы с друзьями, постоянные задержки на работе с его невразумительными потом объяснениями, ее слезами и увещеваниями насчет «когда же ты угомонишься?», что она решила ответить ему той же монетой? И как ее вразумить не поступать так дальше, если он сам-то совершенно отбился от Викиных рук.
Вика и рожать-то от него не хочет - говорит, не желает оставаться одна с ребенком на руках. Дескать, при таком образе жизни Стаса они все равно рано или поздно разведутся. А тут впору самому подавать на развод, после такого Викиного финта. Если она войдет во вкус, ее же потом будет просто не остановить.
Ну, не бить же ее? При всем своем нигилистичном отношению к семейным обязанностям Стас все же продолжал любить жену и руки на нее никогда не поднимал. И не поднимет. Тогда что остается?
Тяжко вздохнув, Пряхин сходил за мобильником, вернулся с ним на кухню, прикрыл за собой дверь и набрал номер своего закадычного дружка Вована Кутышева. Телефон долго молчал. Наконец в трубке послышалось недовольное:
- Стас, у тебя, что крыша съехала? Ты посмотри, который час!
- Это, Вован… ты вот что, - негромко сказал Пряхин. - Ты меня извини. Но в сауну завтра сходи без меня, ладно?
- Как это без тебя, как без тебя? - растерянно зашептал Вован. - Все же было решено. Нас двое, и бабцов две штуки заказано. Ты что, кайф мне обломать хочешь, да?
- Наоборот, - сказал Пряхин. - Все же тебе одному достанется.
- Нет, я не понял, - не сдавался Вован. - Ты почему это соскочить хочешь, а? Так дружбаны не поступают. Я вот, например, уже подготовил свою, что мы с тобой на рыбалку завтра едем. Вернее, уже сегодня. А ты что, а?
- Не хочу я больше на такую рыбалку, - буркнул Стас. - Мы с Викой завтра идем в этот… как его… в зоопарк. Или нет, в кино… Да какая разница, на фиг! Я выходные решил с женой провести, и все тут. Имею право!
- А я? - жалобно спросил Вован. - Мне что, тоже свой выходной испортить, что ли?
- Как хочешь, - жестко сказал Пряхин. - Пока!
И он захлопнул мобильник.
Вика в это время лежала и думала: «А не переиграла ли я?». Но тут она вспомнила ошеломленное и даже испуганное лицо Стаса, и решила: «Нет, в самый раз. Должно сработать!». И заснула по-настоящему…
Кто ползумши вяло во левой колее, во мобилу глаголяши, на всяко ближнего глубоко положимши, тот есмь изверзждень блудливый и надобно е санями бульдозерными потолкати, да в канаву голимую бросати. Пущай в той канаве и глаголит, бес окаянный.
Якоже кто на парковище супротив сваго места стоямши или два места занимамши яко дщерь беловолосая неразумная, по тому надобно катком проехати, да во лепешку раскатати, дабы мало места занимати буде.
Аще кто ины полозья подрезамши, тому всяко зверско глумление учинити, на кол сажати, на кострище сжигати, полозья вставляти, четвертовати, рыло некошерно разукраси. Аще и се не споможе, то слово оному срамное изречи, животиной рогатой обозвати и перст серединный показати.
Аще кто зело близко позади подъезжаючи, мигалом мигамши, да в гудело гудемши, бо невтерпеж ины же крутымя возомнимши, тот суть блудень диавольски и того с седалища стаскивати, ногами побивати, да мигало з гуделом во срам затолкати. Пущай оно там и гудити.
Кто зимою сугробы з полозьев не расчищамши, якодже оне грохнути на полозья позадние глыбою оледенелой, того самого во сугробе обваляти, во проруби окунути, к полозьям стропами привязати, да катати лихо по деревням и селам, пока стыд оного не застудити.
Кто во полозьях едя, из колеи во колею мотаючи, да тормозимши, заторище зело множественное сотворяючи, тому каменьем трипудовым во оконце запустити, да на челе слово лихое гвоздищем остроконцым нацарапати, старому на посрамление да малому во лепость.
Аще дщерь умом скудная в полозьях еде, уста малюючи, очи штукатуриши, беленья мазамши, то надобно дщерь оную за космы черны оттаскати, за груди белы доброродны похватати, да в беленьях вымазати. Боле не надо, бо придет муж ейный и покалечит.
А аще каков антихристь поворотит направо или налево, огнище поворотное не зажемши, того злодея огнищем сим и пожечи, зеньки окоянные повыкалывати, руки-ноги диаволу пообрывати, сани поломати, да чудище поганое гаишное на него насылати. Пущай пешим ходит, супостат, да законы дорожного толковища учити.