Милан, после повторного завоевания Италии, штаб Буонапарте организовал торжественный вечер в «Ла Скала». Первый консул присутствовал на импровизированном концерте, который оказался весьма приятным, он слушал знаменитую певицу Грассини, с которой ранее встречался во время первого пребывания в Милане, но тогда он был страстно влюблён в Жозефину и старался не замечать редкостной красоты местной дивы. И сегодня, генерал был весьма любезен, но холоден, и певица этому страшно удивлялась, напомнив ему, «что её карьера началась одновременно с первыми подвигами Буонапарте и его итальянской армии».
«тогда я находилась в расцвете молодости, красоты и таланта, мне предоставили петь в „Солнечной весталке“, все были в восторге, лишь Вы, один во всём театре, оставались холодны ко мне и равнодушны, только о Вас я постоянно и думала. И вот теперь Вы не отрываете от меня своих милых глаз, но теперь я Вас недостойна!»
Грассини явно преуменьшала достоинство своих чар, ведь ей было всего двадцать семь лет! Первый консул здраво рассудил, что певица с божественным голосом кое-чего всё же достойна и на следующий день его адьютант увидел, что примадонна со счастливым выражением лица завтракает за одним столом с генералом.
В тот день Бонапарт пригласил двести городских священников:
-«Я решил позвать Вас сюда, чтобы выразить свои чувства к церкви и религии. Никакой истинной нравственности не существует без религии» - заявил консул, ранее слывший ярым атеистом.
До чего доводит любовь!
Рассказано знакомым хирургом. Сельская больница. Лето. 2 часа ночи. За окном буря: сильный ветер, дождь, в общем, «вихри враждебные». Дежурный персонал «Скорой» клюет носом. Вдруг сильный стук в дверь. Пришел пациент. На вопрос персонала через дверь «Откуда? «ответил «Из Ивановского» (деревня в 15 км от райцентра). Со словами «Ну ты герой, в такую-то погоду идти до больницы! «открывают дверь и приглашают войти. Мужик корячится-корячится, но пройти не может. На помощь приходит медбрат. С его помощью пациент влетает в комнату и плюхается животом на пол. Онемевший от изумления персонал видит, что к спине больного привязана дубовая крышка от рояля килограмм 10 весом. На вопрос «А… чой-то это у тебя? «мужик заявляет, что это сделала деревенский фельдшер, и протягивает персоналу записку от фельдшера с диагнозом «Перелом позвоночника».
* Я после девяти знаю только два числа - много и очень много. Правда, попугай знает число, которое даже больше, чем очень много. Но оно неприлично звучит.
* Вчера на реке соседу и хозяину обещали сделать круговое зрение путём натягивания глаза на нижнюю часть спины. Мопс считает, что это гимнастика, а я думаю, ближе к хирургии. Кот опять гнусно хихикает.
* Шаман назвал мопса сущим демоном. У пса резко повысилась самооценка. Хотя вообще-то Шаман сказал это, когда мопс корчил морду, щурясь на солнце, и при этом мочился на столб.
* Сегодня Ребёнок играл с мопсом в доктора. Таблетки пёс успел выплюнуть, бинты размотал, но температуру ему всё-таки измерили. И судя по визгу, ректально.
* Хозяин получил «бан» за излишнее рвение. Явление, видимо, из разряда необычных - возмущён до самой глубины своей модерской души. Свои терзания и страдания собирается изложить в кратком эссе «Я и бан».
* У мопса открылось второе дыхание. Только почему-то не в том месте. А дышать одновременно сразу двумя местами пёс не смог.
* Вспомнил ещё одно умное слово из музея - «живописец». Тоже о мопсе на прогулке напоминает. Когда ему холодно.
* Гонялись в подполье за мышью. Я-то с целью проверить свою теорию о межвидовом спаривании, а кот, по-моему, жрать хочет. Мне удалось поймать мышь первым, теория не подтвердилась. Кот плюнул и ушёл наверх. Брезгует, что ли?
* Все старательно улыбались, рассказывая друг про друга хорошие вещи. Знают, что врут, а всё равно приятно. Комплимент называется.
* Кот просветил насчёт кидания палок. Мопс сначала обиделся, а потом сидел и думал - не унизительно ли бегать, когда ему кинут палку. В обычном смысле, конечно.
* На днях одна человеческая особь на улице долго возмущалась, когда мопс мочился возле урны. А в музее они дружно смотрят, как-то же самое делает детёныш. Это скульптура такая, говорят, её скульптор отлил. Так почему же, когда скульптор отлил - это хорошо, а когда мопс отлил - это плохо?
* Попугай просится обратно к маме и обещает исправиться. Хозяйка не верит почему-то. Наверно, излагать просьбы матом - не самая удачная мысль.
- Это улица Затонская, дом двадцать?
- Ну.
- А вы - Тарелко Василий Ефремович, проживающий по этому адресу?
- Он самый.
- Боже, что за хибара! И что это у вас на диване валяется?
- Да уж, не хоромы. А на диване мой родственник. Больной он. А вы кто, чего надо?
- Мы - судебные исполнители. Вы собираетесь выплачивать кредит, гражданин Тарелко?
- Ну, как… Конечно… Как-нибудь, когда деньги будут.
- Нет, нас такая формулировка не устраивает. У нас на руках исполнительный лист. И мы вынуждены описать ваше имущество, гражданин Тарелко.
- Ну, описывайте, раз так. Вам ручку дать, или у вас своя есть?
- Своя. Так, пишем… Господи, что же нам описать-то?
- Ну, телевизор вот. Правда, он не работает уже шесть лет. Или вон холодильник пишите.
- Так, пишем холодильник… Ой, а что это такое? Что это за деревянные полки в нем?
- А, да, совсем забыл! Холодильник тоже сломался, еще в позапрошлом годе. Шкаф из него я сделал, чтобы даром не стоял.
- Но что-то же мы должны у вас описать и забрать в счет погашения кредита! Иначе нас уволят.
- Ладно, так уж и быть. Возьмите вот зонтик. Почти новый.
- Да ну вас, гражданин, Тарелко, с вашим зонтиком! Хотя нет, давайте его сюда. И еще вот эту табуреточку прихватим, она вроде не шатается. Не возвращаться же с пустыми руками. Ну что ж, пошлите отсюда, коллеги. И чем только банк думает, когда кредиты вот таким… кгм… несостоятельным гражданам дает!
- До свиданья!.. Ну, все, они ушли. Вставай, Петрович. Спасибо тебе, выручил. Вот тебе три сотни, как и обещал. Подлечись! Да смотри, в запой опять не уйди, вдруг меня опять предупредят, что приставы должны пожаловать. Понял? Ну ладно, я пошел домой.
- Постой, Василий Ефремович! А кто мне за зонтик и за табуретку заплатит? Совсем новые были. И почему это я своим имуществом за твой кредит расплачиваться буду?
- Ладно, на тебе еще пару сотен, жлоб! Ну, сейчас-то ты уж точно запьешь. Смотри у меня!
- Да ладно тебе, соседушка! Они теперь не скоро сюда придут. Да, гражданин Тарелко, ты номер-то своего особняка с моей халупы не забудь снять, а мой вернуть на место!
Агнесс
А.М. теперь и всегда.
Однажды, длинным осенним вечером, я прочту тебе этот рассказ, хотя мы никогда не узнаем, что это история о нас самих…
***
В ночь со среды на четверг я проснулся с пронзительным и болезненным намереньем уйти от неё. Эта мысль вдруг показалась мне такой простой и очевидной, что бороться с ней было совершенно бессмысленно. А ведь ещё вчера вечером я засыпал, повторяя её имя - Агнесс.
Мы встретились нынешней осенью в базилике святого Петра. Я не был религиозен, меня просто всегда тянуло в древние катакомбы вечного города. Их сумрак и прохлада спасали от итальянской жары и от себя самого, живущего скучнейшей жизнью обычного клерка. Иногда по вечерам, на пару шахматных партий, ко мне заходили старые и новые знакомые по работе. И я был настолько мил, что никогда не выигрывал у них первым. На этом моя светская жизнь заканчивалась. Мне хотелось тепла, любви, и иногда я, до последнего, кружил в одиночестве по длинным итальянским улицам, чтобы не идти после работы домой, не слышать, как кто-то чужой снова стучит в мою дверь.
Но я встретил её… Она прижимала белые ладони к чёрной каменной стене и молилась - верх совершенства: жгучая брюнетка с неожиданно светлыми глазами цвета римского неба в первые дни весны.
Агнесс была несомненно самой верной из прихожанок собора: она ходила на мессу ежедневно и стояла в углу справа, закрыв лицо вуалью без мушек, таких популярных в итальянской моде того года.
Ежедневная процессия из церковной челяди, торжественно шествующая после литургии по длинной зелёно-золотистой дорожке вся, начиная от мальчика-служки и заканчивая архиепископом, густо заливалась краской, увидев её. Но не желание таило это смущение, не влюблённость. Глядя на неё, каждый перебирал, словно четки, свои грехи, как будто переживал их заново. Стоя рядом с этой кроткой, нежной земной женщиной любой понимал собственное несовершенство. Даже я. Особенно я. Может быть именно это и влекло меня к ней.
Иногда мне думалось, что предки Агнесс происходили из какого-нибудь уголка древней Бибкарты, возникшей в галло-романскую эпоху, и что в жилах нет и капли горячей крови латинян.
Она же, слушая мои доводы, смеялась, отмахивалась от меня белоснежной изящной ручкой и уверяла, что только Рим - её истинная родина, здесь покоятся её предки.
Я любил её, как люблю спелые оранжевые апельсины, как круглые хлебцы с золотистой поджаристой корочкой, как вереск на склонах гор, как огонь в камине. Любил, не зная, что люблю.
Каждый раз, когда вечно спешащая куда-то по узким улицам, стайка монахов затягивала «Tantum ergo» - я, посылая к чертям свою гордыню, благодарил мироздание вместе с ними. Но не за факт своего существования, не за возможность быть спасённым или проклятым - а только за то, что на свете есть Агнесс.
Мне были известны все её тайны. Её мечты. Я знал цвета всех её платьев, хотя не старался их запомнить. Я готов был жениться на ней будущим летом и даже пару раз мечтал об этом так, как ребёнок строгих родителей мечтает о мешочке засахаренных фруктов на Рождество.
Одно не мне давало покоя в те дни, когда она уходила лёгкой походкой по Аппиевой дороге в сторону старых пещер, в селение где, как говорила она, жили её родные - это был ключ, который она всегда носила с собой. Сколько раз я хотел идти вместе с ней, но она только повторяла: «Ещё не время». Я не спорил. Но вечером, оставаясь один в алых всполохах ярко горящего камина, я постоянно вспоминал о ключе Агнесс.
Этот маленький латунный ключ неизменно висел на длинной изящной цепочке, как тонкая восточная змея обвивавшей её талию. Ключ терялся в складках платья, но я знал, что он всегда там. Сколько бы я не спрашивал Агнесс от чего этот ключ, какую дверцу он открывает - она никогда не отвечала. Только зрачки её светло-голубых глаз становились чуть шире, а лицо принимало выражение абсолютной беззащитности. Меня охватывал стыд, которого я не знал прежде, и я прекращал пытать её вопросами об этом чёртовом ключе.
И вот сегодня ночью этот ключ зачем-то проступил в моих снах так явственно, вместе с мыслью о расставании с Агнесс, что я взял и поверил в вещую силу этого сна.
Или даже не так: я, видевший в Агнесс то, чего не было и никогда быть не могло во мне самом, вдруг почувствовал себя рядом с ней в самой настоящей опасности, словно пламенный меч святого Архангела Михаила, желавшего изменить мою природу, был занесён надо мной. Агнесс научила меня верить в предзнаменования - и я поверил. Оставалось только одно - сообщить об этом ей.
Сообщить о том, что я расстаюсь с ней в тот день, когда она вернётся в Рим - а значит завтра.
Но назавтра она не вернулась. Не вернулась и на следующий день. Я изводил себя ощущением безумной вины перед ней. Того самого чувства, которое мне было раньше совершенно незнакомо. Я предал её и вот кто-то, мне неведомый, знавший, что я усомнился в ней - наказал меня.
Я сидел в своей конторе, не глядя в деловые бумаги - только в окно, которое выходило на узкую улицу, ведущую к холму Юпитера. Именно здесь Агнесс должна была пройти. Что-то определённо умирало во мне. Я и не знал, что так люблю её.
Через три дня около полудня, на мостовую упали первые тяжёлые капли дождя. Агнесс показалась на дороге у самой вершины холма. Мне показалось, что она была измучена. Я бросил всё, и, не обращая внимания на громкие призывы управляющего вернуться на место - выбежал на улицу.
Я устремился ей навстречу и был заворожён её движениями, ее походкой, которая вдруг потеряла лёгкость, но обрела что-то иное - может быть ощущение того, что земля под её ногами стала не только источником счастья, но и страдания. Дождь лил и лил…
Мне казалось, что пока Агнесс спустится с холма, дождь затопит улицу, и в тёмной воде замелькают плавники допотопных рыб.
Это ведь был настоящий потоп, словно бог хотел смыть нас с римских улиц до того, как мы обретём друг друга снова. Но вот она встала передо мной. Я обнял её так сильно, как только мог, а потом, схватив за руку, побежал вместе с ней в сторону дома.
Я казался себе Ноем, спасавшим от потопа не целый ковчег зверей, а только одну, оставшуюся на земле женщину, - а значит бесценную для меня.
Мне хотелось поскорее разжечь огонь в камине, заставив превратиться в пар все эти библейские воды, насквозь пропитавшие наши одежды. В своем желании я обезумел настолько, что бросил в камин первую попавшуюся книгу, лежавшую на столе, и спичку ей вслед. Огонь вспыхнул мгновенно.
Я впервые снял с неё платье, и латунный ключик кротко звякнул, упав в темноту вместе с ним. В нас с Агнесс было больше огня, чем во всех каминах этого города. Больше огня, чем мог вместить в себя этот вечный город.
Мне казалось, что я вижу светлый круг, подобный кольцу Сатурна над головой Агнесс этой ночью. И я, отмеченный всеми смертными грехами, свечусь вместе с ней. Откуда-то из самых глубин, из сумерек подсознания во мне снова появилось это странное чувство: благодарность всевышнему за безвозмездность его даров.
Дальше всё было просто: к утру Агнесс заснула. Я отстегнул от латунной цепочки изящный ключик и влекомый только инстинктивным чувством подошёл к собственной двери, которую ежедневно открывал совершенно другим ключом с той, внешней её стороны. Вставил ключ в замок. Он подошёл. Я повернул его, и дверь открылась легко. Однако за дверью не оказалось знакомого мне, старого коридора, с длинным рядом газовых ламп и потрёпанным ковром - за ней был рай.
Такой, каким его представляют все жители этой земли; описывают все святоши: белоснежный, золотой, сверкающий изумрудами и сапфирами. Бесконечный. Где-то, очень-очень далеко, на высокой священной горе восседал совершенный бог, и ангелы, подобные Агнесс, пели вокруг него.
Я хотел было сделать шаг вперёд, но хмурый седой старец преградил мне путь.
Он произнёс всего несколько фраз, но пока я смотрел в его светло-голубые глаза, я увидел в них Агнесс.
- Отдай мне ключ, Бес. Я Святой Пётр. Я отпустил её из рая только потому, что она выбрала тебя, а любовь заключена в свободе выбора. И пусть она не ходит к холмам - вход в ад в ином месте, она не спасёт души грешников, не выпустит их. А у дверей рая уже столпились чистые духом. Пропусти их.
Я обернулся и увидел, что за моей спиной выстроилась длинная призрачная вереница людей в белых одеждах, уходящая за пределы моей комнаты прямо в окно, а оттуда - вдаль, до самого светлого утреннего горизонта.
Я вложил ключ в руку Святого Петра. Вереница призраков длинной белой нитью в райскую обитель почти мгновенно. Дверь закрылась.
Я отступил от нее. Агнесс действительно была ангелом, вот в чём крылась причина моего суеверного страха перед ней. Я обернулся к постели - она безмятежно спала в моей комнате, в моей земной комнате, которая при наличии гостей всегда имела вид скромного жилица обычного клерка. Игравшие со мной в шахматы душу на кон ставили сами, без особого моего желания, под утро, когда теряли то, что действительно имело для них цену - бумажник и костюм. Душа же уходила за бесценок.
До этого, возвращаясь к полуночи под напором тьмы, царившей снаружи и внутри меня, я открывал свою комнату ключом, менее красивым, но более надёжным, чем ключ небесного ангела неведомым образом полюбившего меня, и видел эту комнату в истинном свете. Это была одна из маленьких уютных комнатенок ада, типичная для беса моего ранга, имевшего скучную должность игрока-искусителя.
Выдержанная в чёрно-багровых тонах и раздражавшая меня не меньше, чем всех желающих потерять в ней собственную душу.
Агнесс проснулась. Увидев осиротевшую латунную цепочку, свисавшую с пояса её зелёного платья, аккуратно повешенного мной на спинку старого
стула, она улыбнулась и тихо сказала:
- Вот теперь мы действительно дома.
В мою пыльную комнату заглянул луч снова ожившего солнца. Собор Святого Петра был ещё скрыт туманом, огонь в камине, обычно поднимающийся и пылающий из самой преисподней - погас.
Я обнял Агнесс. Дверь в рай открывается из ада, дверь из рая - в ад. Хороший ход. Интересно, знают ли об этом Бог и Дьявол? Я больше не был бесом, она не была ангелом. Мы были только что отчеканенной звонкой серебряной римской монетой, с изображением двух божеств на «орле» и «решке». Боги меняются, рисунки стираются, но серебро остаётся серебром, даже переходя из рук в руки, из страны в страну. Остаётся только суть, только любовь.
Люцифер улыбнулся и вслед ему улыбнулся Иисус. И пока длилась их улыбка, я успел записать на белом листе всё, что случилось с нами, Агнесс.
И хотя лист остался чистым - однажды, длинным осенним вечером, я прочту тебе то, что успел написать на нём, хотя мы никогда уже и не вспомним, что это рассказ - о нас самих. Когда солнце займёт свой полуденный трон - ревнивый бог сотрёт из нашей памяти всё, что началось в базилике святого Петра, оставив нам только одно желание - желание быть рядом вечно…
В связи с событиями в Сирии хочу рассказать одну историю 1998 года, которую сегодня вспоминаю с двойным чувством: величайшего стыда и величайшей гордости.
Я тогда учился в аспирантуре Бауманки - мечтая защититься и умотать куда-нибудь на Запад.
Если кто забыл, напомню, какой была тогда Россия.
Рубль обвалился, зарплата в 200 долларов считалась превосходной. У власти - кривляющийся, вечно полупьяный Ельцин; первая Чеченская война проиграна; Курильские острова хотят отдать Японии; страной правит такой кагал, рядом с которым нынешний Навальный - суперпатриот.
Москва заставлена лотками с курятиной - «ножками Буша». Приходят они в виде замороженных брикетов, дюжие продавцы бьют их о бордюры, по лужам разлетаются ледяные куски, которые тут же собираются, кладутся на весы и продаются.
Вечерами пацаны пьют у метро «Балтику 9», тут же мочатся и устраивают драки.
По городу гремят бандитские разборки. Одна состоялась прямо у ограды Бауманки: подстреленный бандит пытался перелезть через забор, но запутался в проволоке, его там и добили, и он долго еще висел в нелепой позе.
Да, кто-то где-то и тогда нес праведную вахту - раз мы в итоге все-таки не развалились полностью, как тот куриный брикет. Но на виду торчала только эта кризисная задница…
Теперь сама история. У нас при военной кафедре учились сирийские офицеры ПВОшники, жившие с их семьями в нашей общаге, где один этаж был отдан им под гостиницу. Помню, они были пузатые и усатые, важно вышагивали со своими закутанными в платки бабами. Мы с ними никак не общались, лишь посмеивались со стороны: «Вон пошел хан со своим гаремом!»
И как-то в ту же гостиницу подселили новых студентов-иностранцев, приехавших к нам учить русский язык. Но кому он на хрен в мире нужен? - казалось мне тогда.
Случайно я познакомился с одним из этих новоселов - китайцем из Гонконга. Он стоял с голодным видом в нашей столовке у прилавка, никак не мог понять, что почем. Я помог ему выбрать еду и расплатиться - после чего он, не понимавший ни аза по-русски, но сносно болтавший по-английски, здорово привязался ко мне.
А я как раз налегал на английский, казавшийся мне выходом в свободный мир из «драной рашки» (я так и говорил); языковая практика была мне очень кстати, и мы с этим китайцем стали гулять по Москве, поддавать в общаге, обсуждать все на свете, включая политику.
Я ему говорил, что у России нет будущего, это конченная страна с конченным народом, не сегодня завтра распадется на куски - и нужно мотать из нее, пока не поздно. Расписывал в красках все броские детали - да он и сам их видел.
Однажды он спросил: «Тебе какой город больше нравится - Москва или Петербург?» Я не задумываясь ответил: «Нью-Йорк!» Оба посмеялись.
И вот при очередной встрече он мне говорит: «Знаешь, я познакомился с сирийцами, рассказал им все, что ты говорил о России. А они смеялись и говорили, что ты дурак. Россия - великая страна, обязательно поднимется и всех замочит. Они в этом уверены».
Я только хмыкнул в ответ - мол это все фантастика, и мнение каких-то арабов не стоит даже обсуждения.
Но при этом у меня в душе что-то шевельнулось. Как так, с чего они все это взяли? Разве не видят, что у нас творится?.. А вдруг им со стороны видать что-то такое, что не видно мне? Может, я что-то недопонимаю?..
Потом мой друг-китаец уехал, и мы с ним больше не общались никогда.
Я так и шел к своей цели смыться - но когда уже практически достиг ее, у меня уже были билеты на самолет и датская виза, вдруг передумал за день до отлета. Там своя отдельная длинная история, но суть не в ней.
Крепко подумав напоследок, я решил, что глупо бежать куда-то, если на родине пока не сделал ничего. Решил побарахтаться еще чуть здесь, сковать какой-то личный капитал - и в итоге как-то втянулся в это. А там прошли эти проклятые 90-е, жизнь стала налаживаться, у меня все получилось, по крайней мере завелось то, от чего теперь и за уши не оторвать. И теперь я с таким стыдом, просто до пыланья щек, вспоминаю о том, что нес тогда этому китайцу!
Не могу забыть и тех сирийцев. Выходит, они понимали Россию и верили в нее больше, чем я тогда! Но как, откуда черпали эту веру? Однако аж через 17 лет все так сложилось, что Россия веско выступила в их защиту!
И тут я испытываю огромную гордость за свою страну, восставшую из такого праха, который для других стран стал бы погребальным навсегда.
А еще мне теперь очень забавно узнавать себя образца 90-х в некоторых представителях нашей прогрессивной мысли. Прямо как в зеркало смотрюсь. И хочу надеяться, что и их впереди ждет много открытий чудных.
Главное, как говорилось когда-то в полушутку, любите Родину, мать вашу! Она всегда, при всех ваших дурацких заблуждениях поможет и спасет!
Гарем спит. Или лучше: спит гарем, не ведая печали…
Из клетки наше удельное сообщество хорошо обозримо. Тридцать две кровати на тридцать два уда. Пять из которых пустуют: моя, Дылды-7,Дылды-4,Толстого-2 и… дай бог памяти… Коротышки-4.Так королева восполняет мой демарш. Но меня заменить ей будет трудно.
Гарем спит. Храпят толстяки, посапывают коротышки, присвистывают дылды, а наш брат коловрат предается Морфею беззвучно. Нас, кривобоких, шестеро. И все, надо признаться, вполне достойные индивидуумы, каждый со своими прихотями. Кривой-1 любит долго мылиться, но моется редко. Кривой-2 не терпит кокосового масла. Кривой-5 панически боится глубоких глоток. Кривой-4-дворцовых мышей. А я… опасаюсь многого. Страхи, страхи. Они формируют настоящего интеллигента…
Толстяк-3 хохочет во сне. Счастливый…Вообще, толстяки наши все как на подбор сплошные гедонисты-сангвиники.Может, потому что они, в отличие от нас и дылд, не обрезаны. Натянут свой капюшон как францисканцы, и спят. Пользуют их нечасто. Кормят и поят до отвала. Выгул на свежем воздухе, динамичные игры, купания… Как же тут не звхохотать во сне? Вот Дылда-1,например, во сне часто плачет. И не он один. Я сам в первые месяцы частенько просыпался в слезах. Снилась мне часто почему-то оранжерея во дворце Шереметьева, пальмы, суккуленты, бабочки и жуки, с которыми я быстро нашел общий язык. Махаоны охотно садились на мою лиловую голову, овевали крылами. Я умею не только говорить на языке насекомых, но и петь. Песни эти, правда, не все в гареме разделяют. Грозили:мы тебя, Кривой-6,прихлопнем как комара, если будешь зудеть. Вообще, коллективная жизнь-ад.Но и одиночество не рай, это точно. Как представишь себя спящим в ларце под кроватью у какой-нибудь турецкой вдовицы или в чемодане у скитающегося по миру светлокожего вдовца, строчащего по ночам свою графоманскую Исповедь… оторопь берет.
Кто-то пукнул.Еще.И еще разок. М-да.сейчас уж, наверно, ча, а два ночи. Хорошо бы выспаться перед завтрашней головомойкой, а сон что-то не лезет в мою головку. Спится, признаться, мне здесь вообще не очень покойно. Дело не в ночных кошмарах, не в классическом для нас ужасном сновидении, описанном одним английским психиатором в известной монографии «Комплекс мегакастрации у трансгенных фаллических организмов».Нет, черная Vagina-s-Zubami, слава богу, не стучится в мои сны. А вот бессонница, гарем, тугие телеса… Раннее просыпание-бич мой уже как полгода.
Ночью отсюда, сверху, спальня наша имеет вид зело умиротворенный. Спят уды, возложив лиловые головы на подушки. Как будто никогда и никому не делали здесь «темную», не обливали спящих мочой из ночного горшка, не подкладывали шершня или медведку…
Вообще лето прошло довольно миролюбиво. Толстяки успокоились, коротышки перестали петь «Тихую ночь» перед отбоем, Дылде-3наскучило бросаться с балкона, Кривому-4-бить Кривого-1.Никто никого особо не ревнует и не упрекает. Отчасти потому, что королева наша любит и приветствует разнообразие отношений: сегодня она содомировала мною Конрада Кройцбергского, завтра ее берут на двойные вилы сестры-близнецы графини Нюрнбергские, а послезавтра никто не запретит ей при помощи двух дылд, двух кривых и двух коротышек поднять графинь уже на шестерные вилы или просто устроить широкую sex-party с салочками, флягелляцией, абиссинскими гвардейцами в сахарной пудре и шампанском. Работы хватает всем, даже Толстяку-2…
Часы прошептали три. И как по команде возвращение из спальни в сераль
четырех измочаленных. Бредут, головы повесив. Судя по их виду, королева, потеряв меня, перестаралась. Противный Коротышка-4 подходит ко мне:
-Радуйся, кривобокий! Vagina Avida приговорила отдать тебя и остальных русских в Saatgut.
Вот это уже серьезно! Это похуже чем на вдовий аукцион или в бордели. Это удойная судьба. Жизнь в лаборатории. Работа адская, без художеств.Пробиркиудобрение.Потоки вымученной спермы. И до самой смерти.
И в этом виноват я, идиот. Зажирел и развратился во дворцах, мудила…
Бесконечно долго можно смотреть не только на воду или огонь, но и на небо. Небо не бывает одинаковым и меняется ежеминутно: золотые рассветы, розовые закаты… небо с полной луной или месяцем… залитое молоком звёзд или мёдом солнца… небо в барашках или пушинках облаков… серое, синее, почти белое или чёрное в молниях… низкое, высокое… Небеса живут своей жизнью, рисуя над головой живые картины … Небо всегда разное, всегда завораживает, всегда манит, всегда красиво…
Когда в нашу тихую размеренную жизнь галопом ворвались компьютерные технологии, мы были студентами,
как в то время говорилось: студенты - люди бедные.
Первые компьютеры и аксессуары по большому счету были у всех одинаковые - ничем не примечательные серовато - белые.
Клавиатуры не имели защитных экранов от влаги и пыли, проводные мышки служили не так долго как хотелось бы…
Что и случилось в очередной раз с моей маленькой «подружкой»… Стала она как-то реже реагировать на команды, а то и вовсе умножала их-
одним словом не слушалась меня ни в какую…
И как-то перед моим днем рождения мой (будущий на тот момент) муж спрашивает: что тебе подарить?
Я, будучи девушкой скромной, да и понимающей что дорогого подарка от студента ждать бессмысленно -
естественно сказала, что ничего мне собственно и не надо… а потом добавила просто: - Хотя… подари мне мышку!
- Мышку??? Едва не заикаясь от удивления, переспросил он меня. К-к какую?
- Белую, не подумав ляпнула я…
Видимо, будучи немного в шоке, прекрасно зная мое отношение к грызунам - он решил так сказать, не развивать далее эту тему,
и вопросов больше не было… А когда настал тот день…
Я получила из его рук странную коробочку с дырочками (как для переноски крупных коробок) но не такую уж большую…
Переведя недоумевающий взгляд, на своего бой-френда видя его уверенную физиономию, словно подталкивающую к действию:
- Ну, открывай!..
Лучше бы я этого не делала…
Едва в приоткрывшуюся щель просунулась мелкая морда и дико блеснув глазками, коробочка полетела обратно в лицо дарившего -
Сопровождаемая моими воплями: - Дурак! - Совсем с ума сошел! Я же компьютерную просила!!!
Я не знаю, кто в тот момент испугался сильнее всего: Я, мой бой-френд или грызун, но даже будучи немного растерянным, мой друг
не торопился успокаивать меня, а наоборот занялся поиском «подарка, «который при полете умудрился выскочить из приоткрытой коробки
и спасаясь бегством юркнул куда-то под стол…
Зимка брела вперед, не разбирая дороги, одна в кромешной темноте, с трудом переставляя непослушные, одеревеневшие от холода ноги. Страх, гнавший ее вперед, давно сменился апатичной усталостью и безразличием. Она не замечала, ледяного, пронизывающего до костей ветра, который с каким-то диким остервенением, швырял ей в лицо, огромные пригоршни колючего снега и норовил сбить с ног. Клацая зубами от холода, она каждой клеткой закоченевшего тела, ощущала, как стужа, сковавшая тело, волю и разум, медленно и неумолимо все глубже вгрызается в ее нутро.
В ту секунду, когда смертельный холод, коснулся своим леденящим дыханием ее все еще, горячего сердца, беглянка упала, с головой погрузивший в огромный сугроб. Силы и воля, заставлявшие двигаться вперед, оставили ее. Снег набившийся под тонкую рубаху, облепивший лицо и руки Зимки, уже не таял, как не таяли замерзшие ручейки слез, на ее щеках.
Северный ветер, тихонько нашептывал ей «Спи! Усни!»… Под сладкую песню ветра, ее веки смежились, а голова, безвольно свесилась на едва округлившуюся девичью грудь. Она засыпала не замечая, мелкой, противной дрожи, сотрясавшей ее хрупкое тело. Блаженное тепло окутало ее, а приятная, теплая темнота, заботливо набросила на ее плечи свое смертельное покрывало.
Звонкое, разливистое -Зимуша! - донеслось издалека.
Зимка открыла глаза, и тот час зажмурилась, от яркого света, бьющего ей в лицо.
Прикрыв глаза ладонью, беглянка подождала, пока они привыкнут к яркому, льющемуся отовсюду свету, и только затем открыла их. Свет, сколько вокруг было света! Теплого, умиротворяющего, зовущего света.
-Зимушка! - снова долетело до нее откуда-то сверху. Девушка подняла глаза, и увидела, стоящих невдалеке мать и деда. Улыбающаяся, мать, заботливо и нежно, поддерживая левой рукой, свой огромный живот, манила ее к себе правой. Рядом с ней, стоял дед, крепкий и полный сил.
-Мама!- закричала Зимка и бросилась к матери. Не успев сделать и пары шагов, она оказалась стоящей рядом со своими родными.
-Мамочка! Мне снился такой страшный сон! Словно на нашу деревню, напали тати! Они ворвались в нашу избу, один из них схватил меня, и намотав мою косу на свой кулак, вытащил во двор. Следом, другой злыдень, выволок на двор твое окровавленное тело. Они смеялись, шутили, а потом, тот который держал меня за волосы, достал из-за пояса нож и полоснул по моим волосам, у самого затылка, и тот час упал, кулем повалившись на землю. Сжимая на груди обрывки рубахи, я вскочила на ноги, и увидела, деда, опускающего занесенную над головой для удара руку, с зажатой в ней палкой.
Мамочка, мне было так страшно! Крики женщин, стоны умирающих, свет факелов и безудержный лай собак. И запах, странный, солоноватый запах витал в воздухе.
-Беги, Зимушка, беги, милая! - молвил дед.
-Деду, бежим вместе! - просила я.
-Старый я, Зимка, старый! Не убежать нам вдвоем, а у тебя одной, глядишь, получится. Беги девка! Со всех ног беги! Тикай, не оглядывайся! Да хранит тебя Великий Род, да убережет он тебя от глаз коварной Мары! - сухими губами, деда, ты едва коснулся моего лба, затем, развернул меня, и толкнул в спину, понуждая бежать вперед.
И я, побежала, побежала со всех ног, не оглядываясь, как наказывал мне дидуся. Лишь один раз я оглянулась. И увидела, как здоровенный детина, убил тебя одним ударом огромного молота.
Мне было холодно и страшно, но я продолжала бежать, до тех пор, пока не упала в сугроб.
Из глаз старика, выкатилась скупая, мужская слеза, она прокатилась по морщинистому лицу, и нырнула в густую, окладистую бороду.
-Девонька моя, горемычная. Сон, это был сон, милая! - приговаривал старик.
-Сон? - Зимка недоверчиво переводила взгляд с деда на мать.- Сон?
-Сон, милая, сон! - подтвердила мать - Куда ночь, туда и сон!
-Ну, пошли, что ли, девоньки? - спросил старик.
И вся троица, развернувшись, зашагала по направлению к свету.
Под завывания вьюги, улыбающаяся Зимка, тихонько спала, в своей снежной постели, на краю леса. Дыхание беглянки едва заметное, прерывистое, вскоре, совсем сошло на нет. Осатаневший ветер, завывая от бессильной злобы, в считанные минуты, намел огромный сугроб, над головой беглянки. Он так и не смог стереть счастливую улыбку, с ее теперь уже безжизненного и посеревшего от холода лица…
Я возвращалась домой затемно. Свет в подъезде как обычно не горел.
-Уроды, - выругалась я. Ну не лень же кому-то лампочки каждый день выкручивать. Подниматься пешком, на девятый этаж мне не улыбалось. Придется подниматься на лифте. При одной мысли о нем, меня чуть не стошнило. Брр! А что делать? Сегодня я сильно устала. На работе полный дурдом, беготня. Ноги, отваливаются! Я нажала кнопку лифта и стала ждать. Ожидание было недолгим. Освещенная кабинка лифта меня приятно удивила, пол был чист, но самое главное отсутствовал стойкий запах мочи. Я вошла в лифт и нажала на цифру 9. Лифт судорожно дернулся, и стал медленно подниматься.
Только бы не застрял, только бы не застрял, - шептала я.
Лифт дернулся, издал странный звук и остановился. Двери медленно, словно нехотя разъехались в стороны, выпуская меня на свободу. Уф! Словно камень с души упал. Стоя перед дверями своей квартиры я доставала из кармана пиджака приготовленный заранее ключ, и услышала что кто-то, тихо подвывает и всхлипывает.
-Кто тут? - с испугом спросила я. Тишина. Я прислушалась, звук шел сверху. Осторожно с опаской я поднялась на технический этаж. Там, в углу, сжавшись в комок, сидел ребенок. Испуганными глазенками-вишнями он смотрел на меня, прижимая к груди серую кошку.
Я присела на корточки и осторожно спросила.
-Ты, кто?
-Человеческий детеныш!
Прыснув от смеха, я улыбнулась и спросила
-А имя у тебя ест, человеческий детеныш?
-У всех есть имя.
-Так как же тебя зовут?
Ребенок затравленно и с недоверием смотрел на меня и молчал.
-Меня зовут Алена! А тебя?
-Сашка!
-А что ты тут делала, Сашка? Мне отчего-то показалось, что предо мной девочка. Почему плакала?
-А я не плакала, я песню пел.
-Кому ты пела песню?
-Не пела, а пел! Я мальчик!
-Извини, тут темно и я плохо разглядела тебя. Так кому ты пел песню?
-Дашке!
-Какой такой Дашке?
-Ну, как же ты не понимаешь, Дашка, это кошка! Ей было страшно и холодно. Потому я пел ей песню.
-Саша, а Дашка наверное не только замерзла, она еще и кушать хочет?
-Ага, - с радостью согласился он, но немного подумав, добавил - И я тоже!
-Пойдем ко мне в гости?
-А Дашка?
-И Дашку я тоже приглашаю в гости. Я протянула малышу руку, ладонью вверх. Сашка недоверчиво посмотрел сначала на меня, потом на протянутую ладонь, и кивнул головой.
-Пошли! И протянул мне свою теплую, маленькую, хрупкую ручонку. Я взяла Сашку за правую руку, а левой, он бережно прижал к себе Дашку.
-Ну, вот мы и пришли! - сказала я когда мы оказались у дверей моей квартиры. Я открыла дверь и торжественно объявила:
-Добро пожаловать, дорогой друг Сашка, ну и ты, Дашка тоже заходи!
-Кроха заулыбался, и на его щеках стали заметны миленькие ямочки.
Я включила по все квартире свет. Ну, не люблю я темноту. Не боюсь, а именно, не люблю!
-Сашка, пойдем на кухню? Я такая голодная! И Дашка, похоже, тоже сильно хочет есть.
-Пойдем. Сняв в коридоре сандалии, мальчишечка посеменил за мной на кухню.
- Так, что у нас тут есть? Молоко для кошки, а для нас? Саш, ты пельмени любишь?
-Не знаю!
-Как это не знаю? Ты что, никогда не ел пельмени?
-Ел.
-Вкусно было?
-Да.
-Значит так, Дашке - молоко, а нам - пельмени. Идет?
-Идет, - живо согласился Сашка.
Я достала блюдце, налила в него из бутылки молока, поставила его на пол. Сашка поднес кошку к блюдцу и поставил ее рядом. Кошка затравленно озиралась вокруг. И упрямо не желала лакать молоко.
-Ален, а может она не любит молоко? Я вот не люблю.
-Не знаю, - я пожала плечами. А давай дадим ей колбасы! Все кошки любят колбасу. Я достала из холодильника колбасу, отрезала кусочек и протянула Сашке. Сашка взял предложенный мной кусочек, уселся на пол рядом с кошкой и заглядывая ей в глаза сказал.
-Ешь, Дашка, а то не вырастешь, будут тебя мальчишки да собаки обижать. Словно поняв, что ей толкует мальчонка, кошка послушно съела угощение, облизнулась, вылакала из блюдца молоко и мурлыкнув стала тереться о мои ноги.
-А ты хорошая, кошки они к плохим людям не пойдут! - уверенно изрек Сашка.
-Ага, хорошая, давай сделаем так, пока я буду варить пельмени, ты вымоешься в ванной?
-А надо?
-Ну, хотелось бы.
-Ладно, только ты в ванную не заходи! Я сам, уже большой, справлюсь!
-Саш, а сколько тебе лет?
-Пять.
Сашка мылся в ванной, я варила пельмени и думала о том, что делать дальше? Нужно расспросить пацана подробно о том, кто он и откуда. Позвонить родителям, они, поди, с ума сходят. Беспокоятся!
-Саш, - я постучала в ванную, я тебе футболку свою принесла, одень чистое! Ты помылся?
-Ага.
-Пельмени уже на столе, поторопись.
Накрыв стол, я стала ждать своего маленького гостя. Мокрый, с торчащими во все стороны волосами, в длинной, до пят футболке в кухню вошел Сашка.
-С легким паром!
-Спасибо.
-Садись давай, ешь.
Долго уговаривать его не пришлось. Проворно забравшись на стул, он взял в руку вилку и с жадностью принялся за еду, обжигаясь и пофыркивая от удовольствия. Наевшись, он отодвинул от себя тарелку, вытер рот тыльной стороной ладони и посмотрел на меня.
-Чай, будешь, или сок?
-Сок.
Налив в стакан соку я спросила.
-Саш, а где ты живешь?
-Там, - махнул рукой в сторону.
-Так, понятно. А что ты так поздно делал в чужом подъезде7 Почему не пошел домой?
- Я гулял, гулял, а потом мне стало скучно и одиноко и я пошел искать маму.
-А как зовут твою мама?
-Мама!
-Чем дальше, тем запутаннее. Саша, ты же сам говорил, у всех есть имя. Как имя твоей мамы?
-Я пока точно не знаю.
-Так не бывает!
-Бывает.
-Ладно, пошли спать, завтра будем разбираться.
-Алена, а может моя мама это ты?
От таких слов я опешила. Детдомовский, он детдомовский. Как же я сразу-то не поняла. Не зная, что ответить этому человечку, с надеждой и мольбой смотрящему на меня я сказала
-Неуверенна, Саш. Пойдем лучше спать!
-Пойдем, - он допил сок, слез со стула я взяла его на руки и понесла в комнату. Очутившись у меня на руках, он обхватил мою шею руками и прижался к груди. Прижимая к себе крохотное тельце я почувствовала как трепещет в груди его маленькое сердце. Я задыхалась от подступивших к горлу слез.
-Ну, Саня, приехали! Я разложила кресло кровать, застелила его простыней, и положила подушку.
-Ну, Сашок, прыгай в койку!
Пацаненок проворно забрался в предложенную ему постель, я укрыла его теплым пледом.
-Спи, - и поцеловала его в щечку.
-Посиди со мной?
-Хорошо, я буду рассказывать тебе сказку, а ты засыпай!
Долго рассказывать мне не пришлось, не успела я рассказать о том чем закончилась встреча Серого Волка и Красной шапочки, как он заснул.
Я вышла на кухню, прикрыла за собой дверь, открыла окно и закурила. Господи, что же мне теперь делать? Выхода было два, отвезти его в ближайший отдел милиции и забыть, и второй, сделать так, чтобы у маленького Сашки появилась мама. На роль мамы я не подхожу. В этот момент, словно гром среди ясного неба, телефонный звонок!
-Алло, я слушаю!
-Привет, доча, не спишь?
-Не сплю.
-Что-то случилось?
-Ну, как тебе сказать?
-Как есть, так и скажи!
-Мама, история оказывается, повторяется!
-Ты о чем?
- Ты помнишь, как у вас появилась дочь?
-Конечно, Аленушка, помню, и надо сказать я ни разу не пожалела об этом.
-Мам, похоже, у меня будет ребенок!
-Ты, беременна?
-Нет, ты не слышала, о чем я говорила? История повторяется!
Я нашла мальчика, лет пяти, он детдомовский!
- Я сейчас приеду!
-Не нужно, давай завтра.
-Не спорь, я выезжаю.
Спорить и вправду было бесполезно. Я докурила и стала ждать приезда родителей. В голову лезли разные мысли. Детдомовский, Сашка, детдомовский, как и я. Мне было чуть меньше чем сейчас сопящему в комнате Саньке, когда я ушла из детского дома на поиски мамы. Я долго бродила по городу, заглядывая в лица проходящих мимо меня женщин, и с надеждой спрашивала очередную тетею:
-Тетя, а вы не моя мама?
Женщины улыбались, качали головой и уходили прочь. Темнело, я уставшая и голодная зашла в подъезд первого попавшегося дома. Там, под лестницей первого этажа меня и нашла мама. Мне повезло, нашедшие меня люди были бездетны, они удочерили меня. А теперь, история повторилась с точностью до наоборот. Теперь я, я, должна стать мамой, этому малышу.
Отчего брошенные дети, всегда ищут мам, которые бросили их, предали? Не знаю, на этот вопрос нет ответа!
Раздался тук в дверь. Я подошла к двери и посмотрела в глазок. Там, на площадке, улыбаясь, стояли родители, мои родители. Я поспешила открыть дверь.
Едва переступив порог квартиры, мама сказала:
-Привет, доча, ну, рассказывай, что там случилось? Показывай мальчонку! Где он?
-Поел и спит, там в комнате.
Родители гуськом, на цыпочках прошли в комнату. Посмотрев на спящего Сашку родители вместе со мной отправились на кухню.
Там, за чашкой чая я рассказал все, что произошло этим вечером.
-Вот так, родители! Я не знаю, что и делать даже!
Молчавший до сих пор отец вдруг сказал:
-Что делать, что делать? Я всегда мечтал о сыне, а ты Аленка, когда была маленькая, всегда просила завести братика. Вот тебе и будет, братик!
-Володя! - мама всплеснула руками!
-Ну, что Володя? Ты предлагаешь отправить пацана в детдом?
-Нет, ни в коем случае. Я просто не ожидала от тебя такого! Еще раз…
-На том и порешим, завтра Аленка и я поедем в милицию, напишем заявление, поедем в детский дом, все разузнаем. И если он, правда, сирота, будем оформлять усыновление. А теперь, всем спать!
Да, дела, заварила я кашу! Утром мы с отцом отправились в милицию. Там отец узнал адрес детского дома, из которого ушел на поиски мамы Сашка. В детском доме нам несказанно повезло, директриса была на месте и даже согласилась поговорить с нами.
-Здравствуйте, я Владимир Николаевич, отец назвал фамилию. В нашем небольшом городе отца знали и уважали многие. Я к вам по поводу исчезновения вашего воспитанника Александра Васильева.
-Сашка нашелся? С ним все в порядке!
-Да, с ним все в порядке. У вас есть фото ребенка?
-Зачем?
-Ну, чтобы не получилось так, что мы будем говорить о разных Александрах Васильевых.
Порывшись в картотеке с личными делами воспитанников, директриса протянула нам фото. На нем был наш Сашка.
-Сашка, человеческий детеныш! - воскликнула я.
-Расскажите нам о нем! - попросил отец.
-Что рассказывать? Все как у всех, мать родила, бросила в роддоме, попал в дом малютки, был усыновлен в возрасте полугода. Не знаю что уж там у приемных родителей произошло, только отец их бросил, а мать не придумала ничего лучше как вскрыть себе вены. А чем она скажите думала? А? А о ребеночке она подумала? Нет, то-то и оно! Он кричал почти двое суток, пока соседям не надоел. Вызвали они участкового, вскрыли дверь, а там мамаша мертвая лежит, а Сашок, рядом ползает. Голодный, холодный, забрали его из дома, к нам привезли. Вот такие дела, дважды его предали, дважды бросили! А вы почему спрашиваете? Вам-то зачем?
-Да, вот, усыновить с женой мальца решили, дочка выросла, а у нас силы есть пока, поднимем ребятенка!
-Вы представляете, что собираетесь сделать? Ребенок не игрушка, поиграл, сломал, надоела, вернул обратно!
-Зачем представлять? Я знаю.
-Позвольте полюбопытствовать, откуда? Из книг, фильмов?
Тут уже не выдержала я.
-Из жизни, понимаете, из жизни! Я тоже детдомовская.
-Извините, я не знала. Это совершенно меняет дело. Так, записывайте, какие вам понадобятся документы.
Она диктовала, отец старательно записывал. Покончив с бумагами, отец спросил директрису.
-А можно Сашка у нас до усыновления жить будет?
-Ну, вообще-то не положено. Но законы и созданы для того, чтобы их нарушать. Пусть поживет. Постараюсь вам помочь и быстрее оформить усыновление.
-Спасибо, большое спасибо. И до скорого свидания.
Попрощавшись, мы поехали домой. Всю дорогу мы молчали, каждый думал о своем. Дома нас ожидал сюрприз. Я едва коснулась кнопки звонка, как дверь распахнулась и навстречу мне словно пуля вылетел сияющий Сашка.
-Аленка, у меня мама нашлась! Никогда не забуду его сияющих глаз, и дрожащего от радости голоса.
-Это еще не все, братишка, у тебя не только мама нашлась, но и папа.
Отец стоявший за моей спиной присел на корточки и поманил Сшку рукой к себе.
-Иди сюда, сынок!
-Папка, папочка, миленький. Где же вы с мамой так долго были? Я вас искал, я вас так ждал.
У меня на глаза навернулись слезы. Мама стояла и плакала.
-Ну, что вы плачете? Радоваться надо, а вы плачете!
-Не буду, сынок, не буду.
-Саш, а знаешь, кто это? - отец показал на меня пальцем.
-Кто? - шепотом спросил Сашка.
-Твоя сестра!
Любят и ревнуют до боли, соблазняют и не прочь быть соблазненными, изменяют и каются, совершают ошибки и… снова совершают те же ошибки, ищут сильного мужчину, но частенько нянчатся со слабым, паникуют из-за пустяков, но находят лазейку даже из самой безвыходной ситуации, многое прощают своим любимым, но не прощают предательства…
Все женщины делают это!!!
Ведь жизнь-это игра!
Но не казино.
В ней можно выиграть!
Очень неожиданный пост выдал на своем Фейсбуке Veikko Korhonen из города Oulu (Финляндия).:"Результаты «агрессий» России - половина Европы! Давайте вспомним кто именно: - Финляндия в 1802 и 1918 гг. До 1802 г. никогда не имела собственного государства.- Латвия в 1918 г. (до 1918 г. никогда не имела собственного государства).- Эстония в 1918 г. (до 1918 г. никогда не имела собственного государства).- Литва восстановила государственность в 1918 г. тоже благодаря России.- Польша восстановила с помощью России дважды, в 1918 и 1944 гг. Раздел Польши между СССР и Германией - это лишь короткий эпизод!- Румыния родилась в результате русско-турецких войн, а суверенной стала по воле России в 1877 - 1878 гг.- Молдавия как государство родилась внутри СССР.- Болгария как государство родилась в результате победы русского оружия в русско-турецкой войне 1877- 1878 гг., которая и имела это своей целью. В качестве благодарности государство Болгария в двух мировых войнах участвовала в составе антирусских коалиций. Сейчас Болгария - член НАТО, и на ее территории размещены базы США. После 1945 года на ее территории не было ни одного русского солдата…- Сербия как суверенное государство родилась тоже в результате этой войны.- Азербайджан как государство оформился впервые только в составе СССР.- Армения сохранилась физически и возродилась как государство только в составе СССР.- Грузия сохранилась физически и возродилась как государство только в составе СССР.- Туркмения никогда не имела государственности и сформировал ее только в составе СССР.- Киргизия
никогда не имела государственности и сформировала ее только в составе СССР.- Казахстан никогда не имела государственности и сформировала ее только в составе СССР.- Монголия никогда не имела государственности и сформировала ее только с помощью СССР.- Белоруссия и Украина также впервые обрели государственность как следствие Великой Октябрьской революции в составе СССР. А в 1991 году полную независимость. Если же учитывать роль России-СССР в рождении и становлении таких государств как КНР, Вьетнам, КНДР, Индия, Грецию у турков отбила Россия в далёком 1821 году, Алжир, Куба, Израиль, Ангола, Мозамбик
поддержка Северо-американских Соединённых штатов содействовала поражению Англии и обретению независимости США.;- дважды за последние 2 века Россия дарила независимость большинству европейских стран перемалывая армии диктаторов Наполеона и Гитлера;- Позиция Сталина в переговорах с США и Англией дала Германии возможность сохранить государственность после поражения Третьего рейха в 1945 г.;- Позиция Горбачева позволила без проблем в 1990 г повторно объединиться Германии;- Без помощи СССР Египет не смог бы выстоять и закрепить свою независимость в войне с Израилем, Британией, Францией в 1956−57г, в 1967 вмешательство СССР остановило войну Израиля с Египтом, фактически спасла арабов от разгрома в двух войнах в 1967−74 годах- Ангола завоевала свою независимость к 1975 г только благодаря СССР;- Большинство колоний Западной Европы получили свою независимость благодаря мировому движению деколонизации после второй мировой войны, главную роль в котором играл СССРВся история России говорит о том, что она была последовательна при любой власти в отстаивании принципов независимости и самоопределения наций и народов, всячески помогала созданию многополярного мира в любую эпоху. И очень часто, к сожалению, при этом жертвовала своими интересами как государства так и своего населения. Если бы наша политика была аналогична Британской, то сейчас полмира было бы в Российском Императорском Содружестве наций, а русский народ купался бы в роскоши, как шейхи Саудовской Аравии, за счет освобожденных от других колонизаторов стран.
Художник нарисовал квадрат, залил его китайской тушью и понёс на выставки, поясняя:
Посмотрите на этот квадрат, какие формы! Он квадратнее и чернее квадрата Малевича!
После пяти безуспешных лет завоевания популярности, он стал ко всем приставать с просьбой объяснить, чем же плох его квадрат.
Тогда один хозяин выставочного зала сжалился над ним:
Понимаешь у Малевича что? Черный квадрат, то есть - ЧК. Малевич просто вытянул чеку из мутного сознания своей головы и возник взрыв.
А у твоего квадрата что за аббревиатура? КДКФ.
Чувствуешь некоторый излишек заглавных букв?
Чувствую. А что такое КДФК?
Кусок дерьма квадратной формы.
- Ты что прогнала его?
- Нет. Я просто не позвала.