«Приступить к ликвидации» — так назывался советский фильм о героических буднях чекистов. В России ХХI века, как и века предыдущего, снова стали править чекисты. Но теперь команда «приступить к ликвидации», раздающаяся из Кремля, касалась уже не бандитских групп, а политических партий.
И парадокс в том, что первой из них стала партия, провозгласившая через сто лет после Ленина, по сути, те же самые большевистские лозунги, что когда-то вдохновляли на борьбу с русским самодержавием и буржуазией пламенного революционера Феликса Дзержинского — в первую очередь именно революцционера, а уже во вторую — создателя ВЧК!
Узнай он, какой стала в итоге построенная им и его соратниками страна рабочих и крестьян, какими антикоммунистами с золотыми крестиками на груди и особняками в элитных пригородных поселках сделались современные «чекисты», украшающие свои кабинеты его портретами, он бы, наверное, снова умер от разрыва сердца. Но перед этим поставил бы их всех к стенке.
А в нашей прокуратуре кого только не встретишь: от коррупционеров и откровенных дураков до конченных педерастов и тайных поклонников маркиза де Сада!
Несколько лет тому назад, занимаясь фотосъёмкой для одного журнала, я познакомился с моделью, которая призналась мне, что её постоянно избивает муж, и показала огромный двухдневный синяк на своём плече. Я хотел было её пожлеть, но она, по простоте душевной, заявила, что «это нас с мужем возбуждает», а дальше с гордостью открыла, что её суженый работает в Генеральной прокуратуре, и даже предъявила мне его фотографию — маленькое фото для служебного удостоверения, вставленное под пластик её кошелька.
— Мы с ним давно в теме, — пояснила она мне многозначительно, но, так как я не понял, о какой именно теме идёт речь, ещё раз пояснила, что тема — это садомазохизм. И что в Москве есть несколько частных закрытых садомазохистских клубов, куда они с мужем постоянно ходят…
Ещё я знал одну помощницу городского прокурора, которая, когда выступала в суде в качестве гособвинителя по делам об изнасилованиях, всегда жалела подсудимых и просила минимального наказания. Однажды она рассказала, как поехала осенью в подмосковный лес по грибы и там встретила одинокого мужчину-грибника.
— Я уж к нему и так, и этак, и сколько времени, и дайте закурить, — смеясь говорила она, — а он от меня как от прокаженной — шмыг и в кусты, и только я его и видела! А ведь я было размечталась: сорвет, думаю, сейчас с меня куртку, стянет свитер и спортивные штаны и зверски овладеет страдающей в одиночестве женщиной. Но не повезло…
Впрочем, справедливости ради, что таких озабоченных дамочек полно и в адвокатуре, и в полиции, но особенно в тюрьмах — среди обслуживающего персонала.
Действие первое
Бар. За столиками сидят инкогнито несколько подозрительных личностей, чьи личности установить не представляется возможным.
Неожиданно в бар входит еще один Инкогнито.
Инкогнито за столиками недовольно ворчат:
— Ну вот, еще один инкогнито. Если так дальше пойдет…
В бар входит еще один инкогнито.
Действие второе
Владелец бара, находящийся в баре инкогнито, сидит за дальним столиком и ведет наблюдение за остальными инкогнито. Природная наблюдательность, ставшая со временем профессиональной, позволила ему обнаружить, что большинство инкогнито в зале — замаскированные работники бара, в прошлом им в разное время уволенные. Дело приобретает привкус грядущих криминальных событий — пришел к выводу владелец бара.
Действие третье
В баре неожиданно гаснет свет. Слышен шум, сдавленные стоны и грохот падающего тела. Через минуту свет возвращается, но в зале никого нет. Все инкогнито покинули сцену. Посреди бара лежит помятое тело одного из инкогнито, в котором трудно узнать кого-либо. Определенно это не владелец бара.
Бармен, с опаской оглядываясь по сторонам:
— Опять эта хитрая тварь ушла невредимой, — и притворившись инкогнито спешно покинул заведение.
Занавес
Твоя жизнь — пародия на ту, которую ты мог бы и хотел бы прожить. И ты это знаешь.
Ты привык себя оправдывать, и винить кого угодно, кроме себя. Да, ты можешь в минуты катарсиса сказать «О как же я все просрал в этой жизни». Но только в эти минуты. Ты каждый понедельник начинаешь новую жизнь. Но она что-то никак не начинается. Каждый вторник ты говоришь «Окей! Я начну все менять с понедельника!» Хм — почему не сию минуту?
Тебе легче признать, что ты неудачник, чем начать что-то делать. Легче копаться в себе, просить чьих-то советов, посещать какие-нибудь идиотские тренинги, молить бога, в конце концов, чтобы он помог тебе выиграть эту лотерею — красивую счастливую жизнь… Однако ты, вероятно, забыл, что нужно для начала хотя бы купить лотерею.
Собственно за тебя ее твои родители уже купили — дали тебе жизнь. Живи! И не ной… Но ты… ты живешь завтрашним днем. Что это за жизнь…
Ты что-то копишь, куда-то всегда собираешься, но не сейчас, А потом. Позже. Вероятно очень скоро. Может быть даже завтра. Но не сейчас. Не сейчас…
ЙОЗЕФА: … И если я не так переживаю за внебрачных детей, то я буду очень переживать за разбитое сердце.
ФРАНЦ: Торжественно клянусь, мы останемся с ней друзьями.
ЙОЗЕФА: И разобьете ей сердце.
ФРАНЦ: Хорошо, я обеспечу гораздо больше, чем дружбу.
ЙОЗЕФА: И разобьете ей сердце.
ФРАНЦ: Так…
ЙОЗЕФА: Юноша, вы в любом случае разбиваете сердца.
Мгновение молчания.
ФРАНЦ: Значит, давать надо лучше.
ЙОЗЕФА: Простите?
ФРАНЦ: Значит, протягивать сердца надо тверже. Отдавать, значит, сердце надо увереннее. Раз падают и разбиваются, значит ручки у протягивающего — потные, скользкие и сомневающиеся. А так сердец не протягивают, так бородавками покрываются. Бородавочники чертовы.
АМАЛИЯ: Так! Фефа. Полдник! Беттина! Беттина! Накрывайте. Здесь? В доме?
ЙОЗЕФА: А фортепиано? Франц еще играет?
(одновременно) АМАЛИЯ: Нет. ФРАНЦ: Да.
ЙОЗЕФА: Простите.
ФРАНЦ: А это еще одно табу. Как наркоман.
АМАЛИЯ: Франц играет очень…
ФРАНЦ (передразнивает): Насыщенно, интенсивно. Юноша, безусловно, очень талантлив, но эта излишняя мощь в музыке не может не волновать его психику. Если, к тому же, мадам, вы говорите, что в Кембридже ваш сын под влиянием химических добавок зачастую занимался именно музыкой, то надо прекращать любые активности, которые имеют риск… взволновать нас, лишний двуногий мусор.
АМАЛИЯ: Вот именно так он и играет, Фефа. Он играет так, что тебе то хочется повеситься на ближайшем суку, то рыдать от боли переполненности…
Финансовый кризис. Телефонный звонок в банк.
-Здравствуйте, скажите, а вы доллары продаете?
-Да, продаем. Пока ещё.
-А покупаете?
-Да, покупаем. Пока ещё.
-А можно к вам подъехать?
-Можно. Пока ещё.
-А адрес не подскажите скажите?
-Площадь Победы Капитализма, дом 7. Пока ещё.
-Что-то я ничего не понимаю! Это вообще банк?
-Банк. Пока ешё.
-Господи, я совсем запутался! Это — Москва, Россия?
-Да, пока ещё…
Copyright: Антон Макуни, 2008
Свидетельство о публикации 208102700595
— И надолго вы, мама? — почернел доцент математики Стулов, впуская в двери своей городской квартиры тещу Алевтину Ивановну, приехавшую из деревни.
— Ой, не знаю, зятек, как получится, — ответствовала та, выставляя на кухонный стол многочисленные банки с маринадами-соленьями-вареньями, а завершенье — трехлитровую банку молока от собственной коровы.
— А вы знаете, мама, как вам в городе придется трудно с вашими крестьянскими навыками? Это вам — не огород городить! — зловеще предрек Стулов, и ушел в другую комнату досматривать программу «Новости науки».
Теща в ответ только махнула рукой, и уже на следующий день записалась на курсы начинающих предпринимателей, а через 2 недели успешно закончила их.
Сделав сие благое дело, Алевтина Ивановна тут же открыла собственную фирму под непритязательным названием «Семицветик» — по выращиванию дачной рассады в домашних условиях. От клиентов не было отбоя. Консультируя их, теща носилась по городу, как угорелая. Стулов, дела на службе у которого шли далеко не блестяще, завидовал черной завистью.
— Трудно вам, мама, наверное, без машины? — открывая дверь раскрасневшейся от беготни теще, скрипел Стулов. — Но машину водить, это вам не сорняки дергать!
— Трудно, зятек, ох, как трудно! — тяжело дыша, ответствовала Алевтина Ивановна.
На следующий же день теща записалась на ускоренные курсы автовождения и уже через какие-то три недели успешно сдала на права. Закончила эту эпопею она покупкой пусть старенькой, но вполне работоспособной «девятки».
Клиентов у тещи тут же стало значительно больше. Среди них появились даже иностранцы. Стулов, дела на службе у которого стали совсем плохи, завидовал всеми цветами зависти.
— Трудно, наверное, вам, мама, без иностранных языков? — скрежетал зубами Стулов, наблюдая, как теща вечером на кухне подсчитывает дневную выручку, разглядывая диковинные для неё доллары и евро. — Языки — это вам не корову доить!
— Трудно, зятек, ой как трудно! — ответила теща и на следующий же день записалась на экспресс-курсы английского и немецкого языков. Через месяц теща вполне достойно владела обоими.
От зависти Стулов совсем скукожился, тем более на работе у него начались массовые сокращения. Через две недели доцент Стулов остался без работы.
— А ну вас всех! — придя с работы, в сердцах махнул рукой Стулов на ничего не понимающих жену и тещу, и, быстро собрав рюкзак, укатил в тещину деревню — хоть немного отойти от свалившихся на него потрясений. Уехал, да и остался там насовсем.
Теперь бывший доцент математики Стулов постоянно живет в тещином доме, копает огород, дергает сорняки и доит корову, в перерывах между этими почтенными занятиями ловя рыбу и собирая грибы. А несколько раз в год теща присылает за Стуловым бронированный «Мерседес» с двумя машинами охраны, чтобы они без проблем доставили любимого зятя в город, на огромную кухню тещиного трехэтажного особняка, где Стулов с гордостью выставляет на кухонный стол маринады-соленья-варенья, и, конечно же, традиционную трехлитровую банку молока от собственной коровы…
Теща бурно радуется успехам Стулова, а тот в ответ только улыбается. И оба они счастливы. Правда, каждый — по-своему…
Copyright: Антон Макуни, 2008
Свидетельство о публикации 208112900226
Жил-был один человек. У него было очень тяжёлое детство и очень тяжёлая юность. Он жил один в маленькой квартирке, с большим трудом зарабатывал себе на жизнь, и его это злило. Он был печален и несчастен.
Однажды он шёл по улице и услышал детский смех. Он пошёл на звук и увидел в конце аллеи старика, окружённого детьми. Старик спросил, глядя на одного из детей:
— Что ты хочешь?
— Я хочу электрический поезд, — ответил мальчик.
Старик засунул руку в стоящий рядом с ним большой мешок и достал оттуда электрический поезд.
Девочка сказала:
— Я хочу новое платье!
Старик сунул руку в мешок и достал оттуда платье.
Другой мальчик хотел роликовые коньки, и они тоже оказались в мешке.
И человек понял, что этот старик в конце аллеи — волшебник, и решил украсть его. Он дождался, когда все дети разошлись, и пока старик сворачивал свой мешок, пробежал через аллею, схватил старика, связал его, засунул в его же собственный мешок, закинул через плечо и понёс домой.
Придя домой, он запер дверь, открыл мешок, выпустил волшебника и развязал его.
— Что тебе от меня надо? — спросил волшебник.
— Я видел тебя на этой аллее, — ответил человек, — не пытайся одурачить меня, я умнее, чем ты думаешь. И я знаю, что ты — волшебник, а всё, что я захочу — уже есть в твоём мешке.
— Это правда, — ответил волшебник, — и что же ты хочешь?
— Я точно знаю, чего хочу! Я хочу шикарную машину с откидывающимся верхом, — немного подумав, ответил человек. — Я всегда хотел большую шикарную машину с откидывающимся верхом.
— Хорошо, — ответил волшебник, полез в мешок, достал оттуда ключи от машины и подал их человеку.
— Ключи? — воскликнул тот. — Я хочу машину целиком!
— Выгляни в окно, — ответил волшебник.
Человек выглянул в окно, а там внизу, на улице стоит огромная красная машина с откидывающимся верхом с белыми кожаными сиденьями.
— Ух ты! Это прямо как я и хотел! — закричал человек и, уже подходя к двери, добавил, — а ты оставайся здесь и не вздумай никуда уходит
Он тщательно запер дверь за собой.
На следующий день он вернулся. Он зашёл в дверь, и было видно, что он чертовски зол, так что волшебник спросил его:
— Что случилось?
— А… Я целый день ездил по городу, и куда бы я ни приехал, все люди смотрели на меня, ведь я был в этой машине. Но потом я начал замечать, что в этом городе полно красивых машин и люди смотрят на все машины… Так что, это не то, чего я хотел.
— А чего же ты хочешь? — спросил волшебник.
— Я… хочу… денег! — ответил человек. — Целую кучу денег, чтобы я смог купить всё, что захочу.
— Хорошо, — ответил волшебник, засовывая руку в мешок.
Он достал оттуда чековую книжку и вручил её человеку. Когда тот открыл чековую книжку, увидел на ней своё имя и какая сумма на счёте, он тут же захлопнул её, сунул в карман и заявил:
— Я не знаю, когда я вернусь, но ты пока посидишь здесь.
Он вышел, тщательно заперев за собой дверь, и… спустя неделю вернулся. Он снова был разозлён и подавлен. Волшебник спросил:
— И что случилось теперь?
— Я скупил всё, что хотел. Стоило мне увидеть любую вещь, которая мне нравится, я тут же покупал её. Если у меня просили что-то, я покупал им это. Но очень скоро мне стало всё равно, смогу ли я купить что-то ещё. Я ведь могу купить всё, так что какая разница? Ты не дал мне того, что я хотел.
— Чего ты хочешь? — спросил волшебник.
В этот раз человек тщательно продумал свой ответ и сказал:
— Я знаю, чего хочу. Я хочу красивую… блондинку. Можешь?
— Хорошо, — ответил волшебник, сунул руку в мешок, вытащил оттуда меню и отдал его человеку.
— Меню? Что я буду делать с меню?
Волшебник показал на дверь, и в этот момент в дверь постучали. Человек подошёл к двери, открыл её, а там стояла красивая блондинка, и она сказала:
— Ну, я готова, пойдём? Ты готов?
— Да! — вскричал человек, схватил меню, её, закрыл дверь и ушёл.
Спустя две недели он вернулся, вошёл и захлопнул дверь за собой. Он был зол и подавлен. Волшебник спросил:
— А что сейчас? Я ведь дал тебе красивую блондинку!
— А… Она была такая послушная, что мне это быстро наскучило. Ей нужны были только мои деньги, и, набрав сколько ей было нужно, она просто ушла. Какой-то ты плохой волшебник. Я прошу и прошу тебя то, что я хочу, а оно всё не то и не такое.
— Это потому, — ответил волшебник, — что ты ни разу не попросил того, чего хочешь.
— Нет, я всегда прошу того, чего хочу!
— Нет, не просишь.
Тут человек разозлился не на шутку:
— Я прошу!
— Нет, — ответил волшебник, — ты просишь машину, а на самом деле хочешь уважения, ты просишь денег, а на самом деле хочешь свободы, ты просишь блондинку, а на самом деле хочешь любви.
И волшебник добавил:
— А теперь я пошёл.
— Нет, ты никуда не пойдёшь! Я тебя выкрал, и я тебя буду держать здесь!
— Нет, я ухожу. Я могу уйти в любой момент, как только захочу.
— Да ну? Почему же ты остался здесь до сих пор?
— Потому что я хотел сделать себе отпуск, и я получил, что хотел.
И волшебник залез в свой мешок, закрыл его над головой и исчез.
Ухо!
Вот так всегда! Вновь я вытащил билет который не учил. Тем более, что по психологии я не выучил вообще ни одного билета. Финал был таков… Сдал на отлично сам и сделал отличниками всю группу студентов родного ВУЗа! Итак все по порядку. Вопрос мне попался очень сложный! Как среагирует незнакомый человек, если вы подойдете к нему в уличных условиях, дружески улыбнетесь и сильно дерните его за ухо? Я, слегка заикаясь, но постепенно погружаясь в грезы импровизации, отвечал.
Уважаемый профессор, уважаемые коллеги! Если предметом вашего эксперимента окажется мужчина физкультурного телосложения, в ответ на ваше безобидное чудачество, вы получите от него в подарок собственные уши, лишенные прежнего места жительства. Это скорее всего очень больно! Рассмотрим тот-же случай с мужчиной вашего телосложения или чуть слабее. Он, либо пошлет вас на слово, из двух букв взятых в слове «Ухо»… с добавлением третьей-посторонней, либо вы станете участником игры «Угадай мелодию»… а он от боли напоёт её, или наоборот! Рассмотрим подобную ситуацию с девушкой. Здесь все предельно просто! Рефлекс негодования сократит мышцы её ноги и носок прилетит вам в то место, куда вас послали в случае с мужчиной вашей комплекции, используя две буквы от слова «Ухо»… с добавлением третьей посторонней, причем теперь угадывать мелодию вашего внезапного тенора будет она! Возьмем нашего с вами подростка-современника. Последний натолкает вам столько гневно выраженных, словесных, взятых от слова «Ухо» двух букв, с добавлением третьей посторонней, используя при этом физическую помощь возмущенных и солидарных с ним друзей, что костюм, рубашку, мобильник, туфли, часы, портмоне… вы уже вряд-ли когда-нибудь вернете в свое пользование!
Теперь перейдем к примеру на братьях наших меньших и не мелочась смело подойдем к Буль-терьеру. Оскорбленное таким образом милейшее животное, моментально сделает вас тенором на всю оставшуюся жизнь, лишив части тела, находящейся под частью тела состоящей из двух букв от слова «Ухо»… с добавлением третьей посторонней!
Итак, мы рассмотрели ровно пять различных случаев, с участием слова, составленного из двух букв, взятых из слова «Ухо»… с добавлением третьей посторонней! Пять случаев — повторял икая вконец замороченный профессор. Пять… — повторяли зомбированные моим выступлением коллеги-студенты! В зачетках у всех стояло «Отлично» по предмету, который я не учил и где мне пришлось с достоинством парировать очень пикантный вопрос на тему… о двух буквах, взятых из слова «Ухо»… с добавлением третьей посторонней, каким-то образом, тесно связанный и с людьми и с животными! Кто, как и я, ничего не понял, прошу не приставать с расспросами. Завтра у меня экзамен по экономике!
Игры для взрослых!
Сижу, переживаю ситуацию, с мордой задумчивого мыслителя. На улице плюс тридцать, а я в плавках, но от воды далековато. А ночью было холодно и та же экиперовка. Мы с «половинкой» вчера играли в Адама и Еву возле яблони. Перед игрой договорились ничего с собой под дерево не брать, но она все же сунула в лифчик мобильник, со словами: — если че забудем — к гуглику обратимся. Рука онемела! Наручники для маломерок видимо. Кто-нибудь помнит, Адам и баба его тоже наручники использовали? Жена говорит что точно было! Иначе после трапезы с яблоком, он мог смыться и не выбрать Еву в первые партнерши.
Когда же вернется эта стерва?
Сразу после наручников.
позвонили ее подруги детства и я великодушно отпустил ее поболтать, минут пять-десять.
Интересно сколько у нее подруг детства? Вечереет, начинает накрапывать, хочу в туалет, жены нет! Дождь переростает в град с куриное яйцо, на мне одни плавки! Град кончился, к соседям приехали специалисты делать замер участка. Ни хрена не делают, меня на мобильники снимают гады! Уф! На горизонте появилась благоверная! Почему-то злая и кричащая на всю деревню: Чего сидим, кого ждем? Яблоню, двадцати годков от роду, я перегрыз только до половины.
Поди не погибнет. Сегодня узнал что подруги детства — это весь ансамбль «Березка» кто остался в наличии. Поговорила со всем количеством из двадцати семи человек.
Я не обижаюсь! К вечеру, милая предложила новые ролевые игры на ночь. Она — молодой, начинающий хирург, в марлевой повязке у рта и снизу, я — пациент в плавках и со скверным характером. Что в стерилизаторе, еще не знаю, но почему-то тревожное предчувствие. Эх, была-не была! Ведь мы, как вы помните, очень любим друг друга!
Водка была особенная, настоянная на щепотке чая с маленьким кусочком сахара. Иванов и Куколь поспорили, кто больше может выпить. Соседи стали подзадоривать, считать рюмки. Потом все забыли о них, но они уже вошли в азарт, ни один не хотел уступить. Они пили со злостью, упрямо, и каждый старался показать другому, что он трезв.
У Куколя очки сползли на нос, его мягкие лошадиные губы стали мокрыми. На меховом, заросшем бородой до глаз лице Иванова ничего не было заметно, но в голове у него стучала какая-то сумасшедшая кузница. Сквозь табачные облака он увидел беззубого маленького человека, который сидел на буфете под самым потолком, кричал, что он воробей, и вил себе гнездо из газет.
Иванов никак не мог понять, мерещится ему это или на самом деле кто-то забрался на буфет. Ему стало неприятно. Он сказал Куколю, что идет домой. Куколь вдруг решил, что пойдет ночевать к Иванову, хотя Иванов жил черт знает где — на даче под Москвой. Но Иванов нисколько не удивился, и они вышли вместе, друг перед дружкой стараясь шагать как можно тверже.
В голове у обоих был такой же фантастический туман, какой сейчас, перед рассветом, накрыл всю Москву. Тусклые золотые купола висели в воздухе, как внезапно размножившиеся луны. Кремлевские башни превратились в вавилонские: их верхушки уходили в белую бесконечность. Иванову вспомнился человечек на верху буфета, и он осторожно спросил Куколя:
— А этого, на буфете, который гнездо вил — помнишь? Вот чудак!
— На буфете… гнездо? — вытаращил глаза Куколь. Потом спохватился и неуверенно сказал: — Да, да, помню.
Иванов понял, что он врет. Они пошли молча, искоса, испытующе поглядывая друг на друга.
Кремлевские башни исчезли без следа. Туман стал еще гуще, он спустился на узкие переулки, как белый потолок, и переулки стали похожи на лабиринты метро. Иванов уже давно не понимал, где они идут, но не показывал виду, только шел все быстрее.
— Ну, где же это самое твое шоссе? Скоро? — спросил наконец Куколь.
— Сейчас, сейчас! — с притворной бодростью сказал Иванов.
И в самом деле, они перешли, спотыкаясь, через рельсы и выбрались на какое-то шоссе. Какое — Иванов не знал. Но Куколь успокоился, снял очки, даже запел что-то.
Вдруг шедший впереди Иванов остановился, во что-то вглядываясь, потом круто повернулся спиной к дороге и стал, зажмурив глаза. Куколь подошел.
— Что такое? — спросил он, ничего не понимая.
— Да нет, ничего особенного… — Иванов открыл глаза, он изо всех сил старался улыбнуться, но улыбка не вышла, губы у него дрожали.
— Ну, так идем. Чего же ты стал? — сказал Куколь.
Иванов вынул платок, тщательно протер глаза. Он медлил, он боялся: а что, если, повернувшись, он снова увидит это? Но близорукие, прищуренные без очков глаза Куколя с такой явной насмешкой глядели на него, что он собрался с духом и повернулся.
И справа, на пересекавшей шоссе дороге, он снова увидел это.
Уже рассветало, дул легкий ветер. Разорванный туман летел над полем длинными полотенцами. Впереди, отрезанный от земли, призрачный висел в воздухе черный лесок. И к лесу медленно приближался, колыхаясь вправо и влево… белый слон! Иванов попробовал идти с закрытыми глазами, но через минуту не вытерпел, со страхом открыл глаза — и снова увидел слона.
Его прошиб пот: ему стало ясно, что он допился до галлюцинаций. Если бы не было этого проклятого Куколя, можно было бы сесть, с закрытыми глазами просидеть полчаса, пока не выйдет хмель и не исчезнет этот нелепый белый слон. Но Куколь весело напевал за спиной, Иванову во что бы то ни стало надо было идти вперед — туда, где в тумане плыл слон. И он шел, обливаясь потом, закрывая и опять открывая глаза и всякий раз снова убеждаясь, что галлюцинация продолжается. Он потерял всякое представление о времени: может быть, он шел так час, а может быть, всего только пять минут.
До его сознания смутно дошло, что сзади, где, напевая, плелся Куколь, что-то такое изменилось. Потом он понял, что Куколь вдруг почему-то перестал петь. Иванов оглянулся и увидел: разинув рот, Куколь сквозь очки пристально глядел куда-то. Как только он заметил, что Иванов смотрит на него, он торопливо сбросил очки.
— Я бы, знаешь, посидел бы… Покурим, а? — робко сказал он Иванову.
На краю шоссе лежал большой камень. Как будто сговорившись, оба сели спиной к лесу, около которого Иванову привиделся белый слон. Они молча курили, упорно, мучительно размышляя. Куколь несколько раз поднимал очки к глазам, потом, с опаской покосившись на Иванова, снова опускал их. Наконец не вытерпел, напялил очки, быстро глянул через плечо — и сейчас же отвернулся. Длинное лошадиное лицо его было бледно, испуганно.
Иванову пришла в голову дикая мысль, что у Куколя — тоже галлюцинация, что он тоже увидел что-то. Но что? Иванов не рискнул спросить, чтобы не выдать себя.
Догоревшая папироса обожгла Куколю пальцы — только тогда он очнулся, бросил окурок и сказал Иванову:
— Ну, что же, надо идти, а?
Но продолжал сидеть. Иванов сделал какое-то неопределенное движение ногами, как будто собирался встать, но не встал. Куколь с любопытством смотрел. Иванов обозлился на него, на себя и вскочил, нарочно толкнув Куколя плечом.
Когда он повернулся и глянул вдаль — ему захотелось орать от радости: галлюцинация исчезла, впереди были только белые ленты тумана и черный лес. Он косолапо, по-медвежьи побежал к лесу, крикнув Куколю: «Догоняй». Но пьяные ноги слушались плохо, он плюхнулся в грязь. Догнавший его Куколь хохотал, запрокидывая голову вверх, — как курица, когда она пьет.
Весело болтая, они вошли в лес. Впереди была заросшая кустами горка, а потом дорога, должно быть, спускалась. Разогнавшись, они с разбегу взяли горку и побежали вниз, где как блюдо с молоком лежала налитая туманом круглая полянка.
И на повороте, будто наткнувшись на какую-то невидимую стену, оба враз остановились. Совсем близко на поляне Иванов снова увидел белого слона, и ему показалось даже, что он успел разглядеть короткий, мирно помахивающий слоновый хвост. В галлюцинации ничего не было страшного, но Иванову страшно было убедиться, что он сходит с ума. Не оглядываясь, он побежал во весь дух. Сзади он слышал прерывающееся, хриплое дыхание Куколя.
В двадцати шагах под березой вился дымок: рябой, с облупленным носом красноармеец кипятил на костре чай. Облупленный нос — это было так просто, трезво, реально, что Иванов сразу опамятовался. Он, все еще тяжело дыша, присел возле костра и спросил:
— Вы, товарищ, в Москву? Служите там?
— Да, служба! Черт бы ее взял! — сердито плюнул красноармеец.
— А что? — участливо спросил Иванов, с нежностью глядя на облупленный нос.
— Да как же… сукин сын, а? На последней станции перед Москвой забунтовал, пришлось снять его с поезда.
— Кого — его? — осторожно вставил Куколь (он уже тоже сидел у костра).
— Да слона этого самого. Из Ливадии везем: сиамский царь нашему подарил, а теперь, значит, ввиду революции — в Москву, в зверинец… Белых у вас нету.
— Нету, нету! — восторженно подхватил Иванов. — Я еще издали на шоссе его увидал и обрадовался: вот, думаю, московским трудящимся подарок! Спасибо, дорогой товарищ!
Он влюбленно стиснул руку удивленному красноармейцу и пошел. Куколь за ним.
И молча, сконфуженно, стараясь не глядеть друг на друга, они зашагали через лес к шоссе
«Франц Вольфганг,
докажите мне уравнени…
вы где?»
«Простите, герр Хофманн».
«Что происходит у вас в голове
опять?»
«Я теоретически замерял шершавость
улыбок
обсидиановых
крохотных жриц
из чилийских
Анд».
«На математике?»
«Кажется, так».
Интернет все-таки сломали! Катастрофа случилась в ночь на понедельник, поэтому утром многие оказались неумытыми и голодными. Некоторые даже отказались от личного авто и добирались общественным транспортом, не желая выпускать из рук виновато зависшие гаджеты.
Офисы ожили как перед аудиторской проверкой — все куда-то бежали, что-то кричали, беспрерывно звонили телефоны. От гудения принтеров казалось, что через несколько минут бизнес-центры прорвут нависшую облачность блестящими крышами.
Айтишники поменяли окрас с бледно-зеленых на цвет дубовой кроны. Серьги в их ушах раскалились и подозрительно потрескивали. У кулеров и кофе-машин образовывались очереди. Клининг-менеджеры и заместители генеральных по экологии офисов не успевали вычищать корзины для бумаг.
К обеду с бедой столкнулись любители селфи. Залитые накануне фото и видео с дорого подретушированной внешностью на фоне экзотических красот канули в неизвестность. Жизнь потеряла смысл!
— Зачем красиво сервировать правильный завтрак, если нельзя рассчитывать на лайки и восхищенные комментарии?
- Кому теперь нужна эта поездка в забытую миром Тьмутаракань, если на репортажах нельзя раскрутить трафик?
- Куда девать с таким трудом добытый абонемент в престижный фитнес-центр, если невозможно словить хайп от фото знаменитостей?
В это же время проснулись копирайтеры. Кликнув по иконке, обнаружили угрожающую надпись: «Интернет не работает». Не веря глазам, они звонили провайдерам, метались от гаджета к гаджету — безуспешно!
Через два дня офисы банков будто провели единый ребрендинг. Редут бронированных машин окольцовывал не только здания банков, но и прилежащие к ним дома. Внутри царила неразбериха. Сотрудницы офисов в серых блузах вытирали стекающий пот мокрыми шарфиками. От окошек доносились крики:
— Больше тысячи в одни руки не даем!— Куда вы третий раз в очередь?!— Какой технический перерыв? Что кассирше перезагрузить надо?
Банкоматы вместо денег выдавали бумажку с надписью: «Держитесь!»
Через неделю улицы городов заполнились странными людьми. Любители селфи с отпавшими ресницами, отвалившимся ногтями и стекшему к уголкам губ ботоксу, что придавало их лицам особенно жалостный вид, приставали к прохожим с просьбой сказать, что они им нравятся. Они протягивали фото и просили поставить «плюсик» под ним.
Рерайтеры выбирали жертву и, следуя за ней по пятам, повторяли все, что та скажет. Копирайтеры упражнялись в творческом пересказе услышанных реплик.
Учительница плакала на уроке над содержанием задачи. Рыдая, повторяла: «У Светы три конфеты, у Коли — четыре. Кто мне скажет, кому вообще нужна эта информация?»
Ночью задержали обезумевшего специалиста по СЕО-продвижению. Он громил витрины бетонными шарами, которые с диким криком вырывал из ландшафтных композиций. С криком: «Вам необходимо семантическое ядро!», оптимизатор разбивал ими оконные выставки.
Пенсионерки, оторванные от виртуальных ферм, вскрывали дворовый асфальт, засаживая парковки морковью.
Тролли выходили ночью. Невзрачные, дрожащие, они бродили по городу с листами, на которых были написаны оскорбления. Догнав прохожего, шипели ему в лицо бранное слово и быстро убегали. Убежать удавалось не всем… В травмпунктах скапливались очереди.
Мальчик Петя испытал настоящий шок, узнав, что лайки — порода собак, а мыши — животные.
Никогда еще психиатрические клиники не испытывали такой бум соискателей на должность санитаров.
Баба Груня, торговавшая на остановке укропом, решила сменить имя. Целыми днями рядом с ней останавливались красивые мужчины на роскошных автомобилях и что-то спрашивали. Через неделю она отзывалась исключительно на «Окейгугл», решив, что это комплимент.
Воспитательницы три часа собирали детей во дворе. Место притяжения с активным вай-фай больше не работало!
Каково это идти в темноту и знать что ты погибнешь там? Они знали это и шли умирать. На кону было слишком много чтобы оставаться в живых. Ночь приближалась. Стремительно. Слишком быстро. Даже не успеть для пламенной речи. — Братья! Сомкнуть щиты! Первая волна тьмы укутала Ангелов. Их вера была столь сильна что первая волна просто разбилась об светящиеся щиты веры. Впрочем их тут же укутала вторая. Архангел вел свое несокрушимое войско. Мириады нечисти раскаивались, и каждый получал прощение. — Нас не сломить! — Уж тебя то я сломлю точно ответил Хашмедай. Он был там тогда. В его когтистых крыльях была прекрасная девушка. Она погибнет если ты не склонишься предомной. Я помолюсь за ее душу тихо ответил Ангел. Ну чтож… Посмотрим. Девушка тихо вскрикнула от нажатия длиных когтей. С шеи заструилась теплая кровь. Страшный крик пронзил тьму. Так кричал ангел. От крика их предводителя многие потеряли веру. Щиты тускли и угасали. И вот АльХазим уже жадно рвал душу первого Ангела торопливо поглощая. Отчаяние в темноте. Первый не выдержал. Взрастив в руках мечи из огня он отступил от милосердия. Его свет погас. И он стал частью тьмы. Тело его пожрала ночь и ночь смотрела из глаз его. Брат! Даже после смерти ты останешься нашим братом. Мертвый Ангел брел среди бесконечных легионов нечести. Хашмедай праздновал. Архангел склонился пред ним. И щит его погас. Войско дрогнуло. И вот среди них вышел тот кто обличал. Тот кто предсказал всем гибель, но и сам при этом не отступил. И речи его угасили щит на нем. Но зажгли на других. Безумная ересь во тьме. Если Ты бросил меня то я не брошу тебя. Прощу Твое предательство. Обниму Тебя в час когда Ты отвернешься от меня. И слова эти дали Свет и Веру. И вот грудь Ангела пронзили. Щит Веры угас от Ереси. Фанатик, презрительно процедил Хашмедай. Отче, прости и не отринь меня. Так было нужно. Встреть меня у врат своих… Ангел был мертв. Вспышка света выжгла скверну на многие расстояния. И вот оставшиеся сплотились и брели в ночи. Во тьме. В бесконечном отчаянии ночи сияя как звезды дарующие прощение. И многие люди в ту бесконечную ночь должны были выбрать. Выбирали неправильно многие. Звезды гасли. Одна за другой. И вот последний отдал жизнь чтобы дать весть на небо. Он погиб не зная что победил. Сто Ангелов уничтожило войско ада. И когда пришел Архангел дабы закончить начатое, он воткнул меч в землю и отколол кусок ада. И вознамерился уничтожить его. Такого же древнего и вечного как Создатель. Но услышал тихий шепот. Не надо. Даже он заслуживает прощение. Ты бесконечно прав Отец. Тихо ответил ангел