Быть присутствующим - значит жить, не контролируя реальность, и всегда радоваться тому, что есть. Для людей, уставших от боли, нет ничего хуже, чем пытаться контролировать то, что не подлежит контролю. Если вы хотите подлинного контроля, отбросьте иллюзию контроля. Позвольте жизни проживать себя через вас. Ведь на самом деле так оно и есть. Вы просто рассказываете историю о том, чего нет, и эта история никогда не станет реальностью. Вы не являетесь творцами дождя, солнца или луны. У вас нет контроля над своими легкими, сердцем, дыханием или зрением. Сейчас вы здоровы и жизнерадостны, а в следующее мгновение ситуация может полностью измениться.
Стараясь уберечь себя от беды или болезней, вы становитесь очень осторожными и из-за этого можете вообще упустить жизнь. Любой опыт полезен для нас. Я люблю повторять:"Не стоит быть таким осторожным, можно пораниться".
Мне нравится, что нечто по-настоящему ценное нельзя ни увидеть, ни услышать. Оно - ничто, и оно - все; оно нигде, и оно прямо у вас под носом - это и сам ваш нос, и все остальное. К нему нельзя приблизиться и до него невозможно дотянуться, потому что, как только вы начинаете искать его, вы его теряете. За ним можно только наблюдать.
Ничто из сказанного не является истиной, так же как не может быть истиной ни одна из возникающих в вашем уме мыслей. Нет ничего, и в то же время вот он - мир. Солнце в небе. Мостовая. Собака, бегущая по ней. Все приобретает значение, потому что вы не навязываете реальности своих мыслей.
Когда вы понимаете, что вы едины с реальностью, вам нечего искать - у вас есть все, что вам нужно.
Руки, скованные тонкой золотой цепочкой памяти. И человек с раздаренным сердцем, распроданной душой, раздающий себя наугад. Всем подряд, потому что чужие руки всегда теплее. Как иногда сложно соответствовать самому себе и вдыхать полной грудью застекленную жизнь, равносильную смерти. Как сложно потерять все, что когда-то было тобою и с прежней детской наивностью, глядя на мир большими от надежды и восхищенного удивления глазами, просить полушепотом -полупением: *любите меня сейчас, ведь потом будет поздно…*. и лишь научившись любить, вдруг понимаешь как это бессмысленно. Но в который раз переплетая холодные пальцы, горячие дыхания и глухой стук двух похожих сердец, снова и снова веришь, а вдруг нас еще кто-то ждет, а вдруг еще что-нибудь будет. Сквозь боль. Сквозь усталость. Под затянувшимся дождем. Последняя вера. И я понимаю, глядя сейчас в тебя, что уже не будет иначе. Лишь ты, я и последний дождь. Медленный дождь, предваряющий новое начало.
Со временем душа, непрерывно оскверняемая сделками с совестью, мельчает, пружины благородных мыслей ржавеют, петельные крючья пошлости разбалтываются и начинают вращаться сами собою.
Любовь сгорела, разбитым я стою на пепелище.
Разрушен.Здесь не живёт моя надежда и отрада.
Весь мой удел - искать своей душе пристанище.
Пора пришла уйти, не искушай меня… Не надо.
Я однажды выступал Восьмого марта в поликлинике, к которой уже много лет прикреплены артисты театра им. Моссовета. Я рассказывал байки «От Раневской», зал хохотал, а одна медсестра, разволновавшись, и вовсе выбежала на сцену: «Я лечила Фаину Григорьевну, можно, я тоже расскажу!» И поведала, как однажды Раневская принесла мочу на анализ… в термосе! Сестра очень удивилась: «Фаина Георгиевна, зачем же в термосе - надо же в баночке!» И великая актриса ехидно пробасила: «Ох, ни хрена себе! А кто вчера сказал: неси прям с утра ТЕПЛУЮ!?»
Глава 7
- Нет, нет и нет! - Настойчиво заговорил Борменталь, - извольте заложить.
- Ну, что, ей-богу, - забурчал недовольно Шариков.
- Благодарю вас, доктор, - ласково сказал Филипп Филиппович, - а то мне уже надоело делать замечания.
- Все равно не позволю есть, пока не заложите. Зина, примите майонез у Шарикова.
- Как это так «примите»? - Расстроился Шариков, - я сейчас заложу.
Левой рукой он заслонил блюдо от зины, а правой запихнул салфетку за воротник и стал похож на клиента в парикмахерской.
- И вилкой, пожалуйста, - добавил Борменталь.
Шариков длинно вздохнул и стал ловить куски осетрины в густом соусе.
- Я еще водочки выпью? - Заявил он вопросительно.
- А не будет ли вам? - Осведомился Борменталь, - вы последнее время слишком налегаете на водку.
- Вам жалко? - Осведомился Шариков и глянул исподлобья.
- Глупости говорите… - Вмешался суровый Филипп Филиппович, но Борменталь его перебил.
- Не беспокойтесь, Филипп Филиппович, я сам. Вы, Шариков, чепуху говорите и возмутительнее всего то, что говорите ее безапелляционно и уверенно. Водки мне, конечно, не жаль, тем более, что она не моя, а Филиппа Филипповича. Просто - это вредно. Это - раз, а второе - вы и без водки держите себя неприлично.
Борменталь указал на заклеенный буфет.
- Зинуша, дайте мне, пожалуйста, еще рыбы, - произнес профессор.
Шариков тем временем потянулся к графинчику и, покосившись на Борменталя, налил рюмочку.
- И другим надо предложить, - сказал Борменталь, - и так: сперва Филиппу Филипповичу, затем мне, а в заключение себе.
Шариковский рот тронула едва заметная сатирическая улыбка, и он разлил водку по рюмкам.
- Вот все у вас как на параде, - заговорил он, - салфетку - туда, галстук - сюда, да «извините», да «пожалуйста-мерси», а так, чтобы по-настоящему, - это нет. Мучаете сами себя, как при царском режиме.
- А как это «по-настоящему»? - Позвольте осведомиться.
Шариков на это ничего не ответил Филиппу Филипповичу, а поднял рюмку и произнес:
- Ну желаю, чтобы все…
- И вам также, - с некоторой иронией отозвался Борменталь.
Шариков выплеснул содержимое рюмки себе в глотку, сморщился, кусочек хлеба поднес к носу, понюхал, а затем проглотил, причем глаза его налились слезами.
- Стаж, - вдруг отрывисто и как бы в забытьи проговорил Филипп Филиппович.
Борменталь удивленно покосился.
- Виноват…
- Стаж! - Повторил Филипп Филиппович и горько качнул головой, - тут уж ничего не поделаешь - клим.
Борменталь с чрезвычайным интересом остро вгляделся в глаза Филиппа Филипповича:
- Вы полагаете, Филипп Филиппович?
- Нечего полагать, уверен в этом.
- Неужели… - Начал Борменталь и остановился, покосившись на Шарикова.
Тот подозрительно нахмурился.
- cratep… - Негромко сказал Филипп Филиппович.
- gut, - Отозвался ассистент.
Зина внесла индейку. Борменталь налил Филиппу Филипповичу красного вина и предложил Шарикову.
- Я не хочу. Я лучше водочки выпью. - Лицо его замаслилось, на лбу проступил пот, он повеселел. И Филипп Филиппович несколько подобрел после вина. Его глаза прояснились, он благосклоннее поглядывал на Шарикова, черная голова которого в салфетке сияла, как муха в сметане.
Борменталь же, подкрепившись, обнаружил склонность к деятельности.
- Ну-с, что же мы с вами предпримем сегодня вечером? - Осведомился он у Шарикова.
Тот поморгал глазами, ответил:
- В цирк пойдем, лучше всего.
- Каждый день в цирк, - благодушно заметил Филипп Филиппович, - это довольно скучно, по-моему. Я бы на вашем месте хоть раз в театр сходил.
- В театр я не пойду, - неприязненно отозвался Шариков и перекосил рот.
- Икание за столом отбивает у других аппетит, - машинально сообщил Борменталь. - Вы меня извините… Почему, собственно, вам не нравится театр?
Шариков посмотрел в пустую рюмку как в бинокль, подумал и оттопырил губы.
- Да дурака валяние… Разговаривают, разговаривают… Контрреволюция одна.
Филипп Филиппович откинулся на готическую спинку и захохотал так, что во рту у него засверкал золотой частокол. Борменталь только повертел головою.
- Вы бы почитали что-нибудь, - предложил он, - а то, знаете ли…
- Уж и так читаю, читаю… - Ответил Шариков и вдруг хищно и быстро налил себе пол стакана водки.
- Зина, - тревожно закричал Филипп Филиппович, - убирайте, детка, водку, больше уже не нужна. Что же вы читаете?
В голове у него вдруг мелькнула картина: необитаемый остров, пальма, человек в звериной шкуре и колпаке. «Надо будет робинзона»…
- Эту… Как ее… Переписку энгельса с этим… Как его - дьявола - с Каутским.
Борменталь остановил на полдороге вилку с куском белого мяса, а Филипп Филиппович расплескал вино. Шариков в это время изловчился и проглотил водку.
Филипп Филиппович локти положил на стол, вгляделся в Шарикова и спросил:
- Позвольте узнать, что вы можете сказать по поводу прочитанного.
Шариков пожал плечами.
- Да не согласен я.
- С кем? С энгельсом или с каутским?
- С обоими, - ответил Шариков.
- Это замечательно, клянусь богом. «Всех, кто скажет, что другая…» А что бы вы со своей стороны могли предложить?
- Да что тут предлагать?.. А то пишут, пишут… Конгресс, немцы какие-то… Голова пухнет. Взять все, да и поделить…
- Так я и думал, - воскликнул Филипп Филиппович, шлепнув ладонью по скатерти, - именно так и полагал.
- Вы и способ знаете? - Спросил заинтересованный Борменталь.
- Да какой тут способ, - становясь словоохотливым после водки, об’яснил Шариков, - дело не хитрое. А то что же: один в семи комнатах расселился штанов у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках питание ищет.
- Насчет семи комнат - это вы, конечно, на меня намекаете? - Горделиво прищурившись, спросил Филипп Филиппович.
Шариков сьежился и промолчал.
- Что же, хорошо, я не против дележа. Доктор, скольким вы вчера отказали?
- Тридцати девяти человекам, - тотчас ответил Борменталь.
- Гм… Триста девяносто рублей. Ну, грех на трех мужчин. Дам - зину и Дарью Петровну - считать не станем. С вас, Шариков, сто тридцать рублей. Потрудитесь внести.
- Хорошенькое дело, - ответил Шариков, испугавшись, - это за что такое?
- За кран и за кота, - рявкнул вдруг Филипп Филиппович, выходя из состояния иронического спокойствия.
- Филипп Филиппович, - тревожно воскликнул Борменталь.
- Погодите. За безобразие, которое вы учинили и благодаря которому сорвали прием. Это же нестерпимо. Человек, как первобытный, прыгает по всей квартире, рвет краны. Кто убил кошку у мадам поласухер? Кто…
- Вы, Шариков, третьего дня укусили даму на лестнице, - подлетел Борменталь.
- Вы стоите… - Рычал Филипп Филиппович.
- Да она меня по морде хлопнула, - взвизгнул Шариков, - у меня не казенная морда!
- Потому что вы ее за грудь ущипнули, - закричал Борменталь, опрокинув бокал, - вы стоите…
- Вы стоите на самой низшей ступени развития, - перекричал Филипп Филиппович, - вы еще только формирующееся, слабое в умственном отношении существо, все ваши поступки чисто звериные, и вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе с развязностью совершенно невыносимой подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как все поделить… А в то же время вы наглотались зубного порошку…
- Третьего дня, - подтвердил Борменталь.
- Ну вот-с, - гремел Филипп Филиппович, - зарубите себе на носу, кстати, почему вы стерли с него цинковую мазь? - Что вам нужно молчать и слушать, что вам говорят. Учиться и стараться стать хоть сколько-нибудь приемлемым членом социалистического общества. Кстати, какой негодяй снабдил вас этой книжкой?
- Все у вас негодяи, - испуганно ответил Шариков, оглушенный нападением с двух сторон.
- Я догадываюсь, - злобно краснея, воскликнул Филипп Филиппович.
- Ну, что же. Ну, Швондер дал. Он не негодяй… Что я развивался…
- Я вижу, как вы развиваетесь после каутского, - визгливо и пожелтев, крикнул Филипп Филиппович. Тут он яростно нажал на кнопку в стене. Сегодняшний случай показывает это как нельзя лучше. Зина!
- Зина! - Кричал Борменталь.
- Зина! - Орал испуганный Шариков.
Зина прибежала бледная.
- Зина, там в приемной… Она в приемной?
- В приемной, - покорно ответил Шариков, - зеленая, как купорос.
- Зеленая книжка…
- Ну, сейчас палить, - отчаянно воскликнул Шариков, - она казенная, из библиотеки!
- Переписка - называется, как его… Энгельса с этим чертом… В печку ее!
Зина улетела.
- Я бы этого Швондера повесил, честное слово, на первом суку, воскликнул Филипп Филиппович, яростно впиваясь в крыло индюшки, - сидит изумительная дрянь в доме - как нарыв. Мало того, что он пишет всякие бессмысленные пасквили в газетах…
Шариков злобно и иронически начал коситься на профессора. Филипп Филиппович в свою очередь отправил ему косой взгляд и умолк.
«Ох, ничего доброго у нас, кажется, не выйдет в квартире», - вдруг пророчески подумал Борменталь.
Зина унесла на круглом блюде рыжую с правого и румяную с левого бока бабу и кофейник.
- Я не буду ее есть, - сразу угрожающе-неприязненно заявил Шариков.
- Никто вас не приглашает. Держите себя прилично. Доктор, прошу вас.
В молчании закончился обед.
Шариков вытащил из кармана смятую папиросу и задымил. Откушав кофею, Филипп Филиппович поглядел на часы, нажал на репетитор и они проиграли нежно восемь с четвертью. Филипп Филиппович откинулся по своему обыкновению на готическую спинку и потянулся к газете на столике.
- Доктор, прошу вас, сьездите с ним в цирк. Только, ради бога, посмотрите в программе - котов нету?
- И как такую сволочь в цирк пускают, - хмуро заметил Шариков, покачивая головой.
- Ну, мало ли кого туда допускают, - двусмысленно отозвался Филипп Филиппович, - что там у них?
- У соломонского, - стал вычитывать Борменталь, - четыре какие-то… Юссемс и человек мертвой точки.
- Что за юссемс? - Подозрительно осведомился Филипп Филиппович.
- Бог их знает. Впервые это слово встречаю.
- Ну, тогда лучше смотрите у Никитиных. Необходимо, чтобы было все ясно.
- У Никитиных… У Никитиных… Гм… Слоны и предел человеческой ловкости.
- Так-с. Что вы скажете относительно слонов, дорогой Шариков?
Недоверчиво спросил Филипп Филиппович.
Тот обиделся.
- Что же, я не понимаю, что ли. Кот - другое дело. Слоны - животные полезные, - ответил Шариков.
- Ну-с и отлично. Раз полезные, поезжайте и поглядите на них. Ивана Арнольдовича слушаться надо. И ни в какие разговоры там не пускаться в буфете! Иван Арнольдович, покорнейше прошу пива Шарикову не предлагать.
Через 10 минут Иван Арнольдович и Шариков, одетый в кепку с утиным носом и в драповое пальто с поднятым воротником, уехали в цирк. В квартире стихло. Филипп Филиппович оказался в своем кабинете. Он зажег лампу под тяжелым зеленым колпаком, отчего в громадном кабинете стало очень мирно, и начал мерять комнату. Долго и жарко светился кончик сигары бледно-зеленым огнем. Руки профессор заложил в карманы брюк и тяжкая дума терзала его ученый с взлизами лоб. Он причмокивал, напевал сквозь зубы «К берегам священным Нила…» И что-то бормотал. Наконец, отложил сигару в пепельницу, подошел к шкафу, сплошь состоящему из стекла, и весь кабинет осветил тремя сильнейшими огнями с потолка. Из шкафа, с третьей стеклянной полки Филипп Филиппович вынул узкую банку и стал, нахмурившись, рассматривать ее на свет огней. В прозрачной и Тяжкой жидкости плавал, не падая на дно, малый беленький комочек, извлеченный из недр Шарикова мозга. Пожимая плечами, кривя губы и хмыкая, Филипп Филиппович пожирал его глазами, как будто в белом нетонущем комке хотел разглядеть причину удивительных событий, перевернувших вверх дном жизнь в пречистенской квартире.
Очень возможно, что высокоученый человек ее и разглядел. По крайней мере, вдоволь насмотревшись на придаток мозга, он банку спрятал в шкаф, запер его на ключ, ключ положил в жилетный карман, а сам обрушился, вдавив голову в плечи и глубочайше засунув руки в карманы пиджака, на кожу дивана. Он долго палил вторую сигару, совершенно изжевав ее конец, и, наконец, в полном одиночестве, зелено окрашенный, как седой Фауст, воскликнул:
- Ей-богу, я, кажется, решусь.
Никто ему не ответил на это. В квартире прекратились всякие звуки. В обуховом переулке в одиннадцать часов, как известно, затихает движение. Редко-редко звучали отдаленные шаги запоздавшего пешехода, они постукивали где-то за шторами и угасали. В кабинете нежно звенел под пальцами Филиппа Филипповича репетитор в карманчике… Профессор нетерпеливо поджидал возвращения доктора Борменталя и Шарикова из цирка.
1. 1933 год. Пакт четырех (Италия, Германия, Англия, Франция).
«Пакт четырех» являлся попыткой противопоставить Лиге наций «директорию» четырёх великих держав, стремившихся подчинить своей гегемонии всю Европу. Игнорируя Советский Союз, четыре державы пытались проводить политику его изоляции, устранив в то же время от участия в решении европейских дел остальные государства Европы.
«Пакт четырех» означал «сговор английского и французского правительств с германским и итальянским фашизмом, уже тогда не скрывавшим своих агрессивных намерений. Вместе с тем этот пакт с фашистскими государствами означал отказ от политики укрепления единого фронта миролюбивых держав против агрессивных государств»
Но из-за разногласий среди участников и недовольства других стран «Пакт четырех» так и не был ратифицирован.
2. 1934 год. Пакт Пилсудского-Гитлера (Германия, Польша).
Договор о ненападении между Германией и Польшей. Он был дополнен договором о торговле и мореплавании, отдельными соглашениями по вопросам печати, кино, радиовещания, театра и др.
Предусматривалось сохранение пакта в силе и в случае вступления в войну с третьими государствами одной из договаривающихся сторон.
3. 1935 год. Морское Англо-Германское соглашение.
Британское правительство удовлетворило требование Гитлера о том, чтобы «мощь германского флота составляла 35% в отношении к совокупной мощи Британской империи». Пропорция 35:100 должна была применяться как к общему тоннажу флота, так и к каждому классу кораблей.
В отношении подводных сил Германия получала право на равенство с Британией, но обязалась не превышать 45% от тоннажа британских подводных сил. Предусматривалось, что в случае нарушения этого предела Германия проинформирует британское правительство.
Германия также брала на себя обязательство соблюдать качественные ограничения, установленные Вашингтонским договором 1922 г. и Лондонским договором 1930 г.
Фактически немцам дали возможность построить 5 линкоров, два авианосца, 21 крейсер и 64 эсминца.
Результатом соглашения стала окончательная ликвидация всех ограничений Версальского договора. По разрешённому тоннажу флота Германия уравнивалась с Францией и Италией - державами-победителями в Первой мировой войне.
4. 1936 год. Антикомиртерновский Пакт (Германия, Япония).
Договор Германией и Японией, оформивший (под флагом борьбы против Коминтерна) блок этих государств в целях завоевания мирового господства.
В ноябре 1937 к «Антикоминтерновскому пакту» присоединилась Италия, позднее ряд др. государств.
В 1939 - 40 годах Пакт превращен в открытый военный союз (см. Берлинский пакт).
5. 1938 год. Мюнхенский сговор (Англия, Франция, Германия, Италия).
Соглашение касалось передачи Чехословакией Германии Судетской области.
Встреча в Мюнхене в Фюрербау состоялась 29 - 30 сентября. Основой соглашения являлись предложения Италии, практически ничем не отличавшиеся от требований, выдвинутых ранее Гитлером при встрече с Чемберленом. Чемберлен и Даладье приняли эти предложения.
В час ночи 30 сентября 1938 г. Чемберлен, Даладье, Муссолини и Гитлер подписали Мюнхенское соглашение. После этого в зал, где было подписано это соглашение, была допущена чехословацкая делегация.
Руководства Великобритании и Франции оказали давление на правительство Чехословакии, и президент Бенеш без согласия Национального собрания принял к исполнению данное соглашение.
5.1. 30 сентября между Великобританией и Германией была подписана декларация о взаимном ненападении.
5.2. Аналогичная декларация Германии и Франции была подписана чуть позже.
6. 1939 год. Германо-Румынские экономические договоры и соглашения.
Кабальные договоры, навязанные монархо-фашистской Румынии, поставившие румынскую экономику в зависимость от военных нужд фашистской Германии.
7. 1939 год. Договор о ненападении Германии на страны Прибалтики.
Для Германии цель договора состояла в предотвращении западного и советского влияния в балтийских государствах и окружения Германии (договор о ненападении с Литвой был уже заключён в марте 1939 года после немецкого ультиматума по поводу Клайпеды).
Балтийские государства должны были служить препятствием против вмешательства СССР в планировавшееся вторжение в Польшу.
Германия предложила заключить договоры о ненападении с Эстонией, Латвией, Финляндией, Данией, Норвегией и Швецией 28 апреля 1939 года.
Швеция, Норвегия и Финляндия отказались. Черновики договоров были готовы в начале мая, но подписание было отложено дважды, так как Латвия запрашивала уточнения.
8. 1939 год. Пакт Молотова-Риббентропа (Германия, СССР).
Договор о ненападении между Германией и СССР.
19 августа 1939 года были подписаны советско-германское экономическое соглашение, а 23 августа Пакт Молотова-Риббентропа. Пакт предусматривал договор о ненападении и обязательства соблюдать нейтралитет, если одна из сторон станет объектом военных действия третьей стороны.
К договору дополнительный протокол о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе на случай «территориально-политического переустройства». Протокол предусматривал включение Латвии, Эстонии, Финляндии, восточных «областей, входящих в состав Польского государства» и Бессарабии в сферу интересов СССР, Литву и запад Польши в сферу интересов Германии
Время было тяжкое… Лес рубили - щепки летели. И мы прекрасно понимаем, что были в нашей общей истории и светлые, и тёмные, и очень неоднозначные страницы. Поэтому и к фигуре Сталина, при котором была выстроена мощная индустриальная держава и одержана Великая победа, но в чью эпоху по стране прокатилась жесточайшая волна политических репрессий, такое неоднозначное отношение.
По крайней мере «отца народов» не канонизируют на государственном уровне и не объявляют национальным героем. Из истории извлекают уроки, а не повторяют былых ошибок. К слову, жертв горбачёвских реформ и развала СССР гораздо больше, чем при кровавом сталинском режиме. Отсюда вывод - либералы опасней диктаторов. Есть у меня в ОКах знакомый из Грузии, так он после правления Саакашвили, выйдя в свои 40 лет инвалидом из тбилисских застенков, вопиет: «Сталина нам надо, Сталина!»
-----------------------------------------
Сталин, конечно, был тираном, диктатором, при нём безотказно работала мощная машина политических репрессий, однако… будь в то время у руля какой-нибудь либерал - война была бы проиграна третьему рейху, не было бы ни нашей страны, ни нас с вами. Может, потому наш народ и не спешит клеймить Сталина и его эпоху вечным и несмываемым позором. Не всё так однозначно… Ведь то, что сделали со страной в конце 80-х - начале 90-х побывавшие у её руля либералы, - куда страшнее сталинских деяний.
Я пришел, чтобы раз и навсегда покончить с колоссом северных народов. Шпага вынута из ножен. Надо отбросить их в их льды, чтобы в течение 25 лет они не вмешивались в дела цивилизованной Европы. Даже при Екатерине русские не значили ровно ничего или очень мало в политических делах Европы. В соприкосновение с цивилизацией их привел раздел Польши. Теперь нужно, чтобы Польша в свою очередь отбросила их на свое место. Надо отбить у русских охоту требовать отчета, что происходит в Германии. Пусть они пускают англичан в Архангельск, на это я согласен. Но Балтийское море должно быть для них закрыто. Румянцев (министр иностранных дел России - Ред.) до последнего времени не хотел верить в войну. Он убеждал Александра, что наши передвижения - только угрозы и что я слишком заинтересован в сохранении союза с Россией, чтобы решиться на войну. Он считал, что разгадал меня и что более проницательный политик, чем я. Теперь Александр видит, что дело серьезное, что его армия разрезана. Он испуган и хочет мириться. Но мир я подпишу в Москве. Я не хочу, чтобы петербургское правительство считало себя вправе сердиться на то, что я делаю в Германии, и чтобы русский посол осмеливался угрожать мне, если я не эвакуирую Данцига. Каждому свой черед. Прошло то время, когда Екатерина делила Польшу. Заставляла дрожать слабохарактерного Людовика Пятнадцатого в Версале и в то же время устраивала так, что ее превозносили все парижские болтуны. После Эрфурта (город в Пруссии, где в 1808 г Александр 1 и Наполеон заключили формальный союзный договор - Ред.) Александр слишком возгордился. Приобретение Финляндии вскружило ему голову. Если и ему нужны победы, пусть он бьет персов, но пусть не вмешивается в дела Европы. Цивилизация отвергает этих обитателей севера. Европа должна устраиваться без них."
Чем закончилась попытка «цивилизованного» европейского императора отбросить русских варваров во льды, хорошо известно. Ровно через ПЯТЬ месяцев после хвастливого тоста Наполеон с позором бежал из России через реку Березину. С жалкими остатками некогда победоносного войска. Потеряв более 550 тысяч солдат из 610! И свыше 1200 орудий из 1370.
МИФ О «ГЕНЕРАЛЕ МОРОЗЕ»
- Однако Бонапарту, мечтавшему править всем миром, стыдно было признать поражение от русских варваров, - говорит экс-вице премьер России Владимир ПОЛЕВАНОВ. - Наполеон решил списать разгром великой и непобедимой армии на … сильные морозы и внезапный снегопад. Вернувшись в декабре 1812 г в Париж, он написал в своем 29-м бюллетене военных действий: «выпавший снег в шесть дней расстроил дух армии, отнял мужество у французских солдат, ободрил презрительных казаков, лишил французов артиллерии, фуража и кавалерии и поверг их - хотя русские мало тому способствовали - в то жалкое положение, в каком они вступили в Польшу».
- Но ведь лютые морозы действительно тогда были, Владимир Павлович!
- Я сам в это верил до последнего времени, пока не стал разбираться с историей. Оказалось - миф, сотворенный разбитым наголову Наполеоном! Живучий до сих пор. Судите сами. Война на территории России шла исключительно летом и осенью. Календарную зиму у нас Наполеон не застал, сбежал. Через Березину, спешно наводя мосты. Значит, 26−28 ноября река не была скована льдом. Хотя в 1795 году французская армия перешла по льду Вааль и разбила голландцев, захватив их корабли. Мороз Наполеону не помешал тогда, скорее, наоборот.
Зима в России в том году вообще наступила позже обычного, судя по данным метеонаблюдений. И была теплее.
-Разве тогда наблюдали за погодой?
- Конечно! Систематические наблюдения начались по указу Петра Первого ровно за 90 лет до нашествия Наполеона. Первая метеостанция в России появилась в 1724 г. А через 20 лет даже в Сибири открыли более двух десятков станций.
Кроме научных данных есть и мемуары соратников Наполеона. Генерал Гурго признавал: «Погода была хорошая и стужа умереннее той, которую мы переносили во время кампании в Пруссии и в Польше в 1807 году и даже в Испании среди Кастильских гор, в течение зимней кампании 1808 года, под предводительством самого императора… Что касается до сильной стужи, то меру ее определить можно тем, что Березина не была еще покрыта льдом во время переправы через нее».
Так что дело вовсе не в климате. Бегство Наполеона началось, как известно, после поражения под Малоярославцем 24−26 октября. При 5 градусах тепла и выше! Генерал Сегюр писал: «20 лет непрерывных побед рассыпались в прах… Это было 26 октября, когда началось роковое отступательное движение наших войск на Запад». 1 ноября генерал де Коленкур, свидетель хвастливого тоста Наполеона в Вильне, запишет: «Погода была хорошая. Император несколько раз говорил, что «осень в России такая же, как в Фонтенбло»; по сегодняшней погоде он судил о том, какою она будет через 10−15 дней, и говорил князю Невшательскому, что «сказками о русской зиме можно запугать только детей…»
9 ноября, когда французы были в Смоленске, действительно ударили морозы до 8 градусов, как писал французский генерал Жомини. И продержались несколько дней. Но разве это лютая стужа? Потом в ноябре морозы и вовсе упали до 2−4 градусов.
Стужа за минус 20 началась лишь в декабре. Когда Наполеон уже сбежал из России, приказав сжечь мосты через Березину. Вот тогда и стали мерзнуть брошенные несостоявшимся властителем мира на нашей территории больные, раненые французы. Но война Бонапартом уже была проиграна вчистую. Русские войска следом за беглецом шли на Париж.
Байкой о «Генерале Морозе, победителе Наполеона» возмущался герой Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов: «Похвально ли для некоторых из нас, еще более для тех из нас, русских, которые знают истинную причину гибели нахлынувших на нас полчищ, - похвально ли им повторять чужой вымысел для того только, чтобы не отстать от модного мнения, как не отстают они от покроя фраков или повязки галстуков, изобретенных и носимых в Париже?» Генерал-лейтенант в своем «Дневнике партизанских действий 1812 года» целую главу посвятил разбору погоды. Доказывая, что не мифическая стужа, а русский народ разбил «великую и непобедимую армию Наполеона
Позже еще один несостоявшийся властитель мира из «цивилизованной» Европы попытается списать свои военные неудачи на русские морозы, распутицу. Гитлер. Он нападет на варварскую Россию едва ли не в один день с Наполеоном - 22 июня. Также ночью, вероломно, без объявления войны. И тоже сломает себе шею.
Впрочем, Наполеон и Гитлер - не единственные «цивилизаторы», мечтавшие навсегда покончить с «колоссом северных народов», загнать «русских варваров» во льды. До того были крестоносцы, «псы-рыцари», разбитые Александром Невским («Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!») Поляки в Смутное время даже Кремль захватили. Но были выбиты народным ополчением под предводительством Минина и Пожарского. Была еще Крымская война европейцев в 1853 - 1856 годах, Антанта в 1918 г. Наша страна выстояла.
Теперь новый «главный цивилизатор» планеты Обама с помощью санкций, баз НАТО, правителей-соратников по «Большой семерке» пытается поставить Россию на колени.
Желание Вашингтона свергнуть Путина и назначить в Москве марионеточное правительство создают условия для Третьей мировой войны, предупреждает обозреватель канадской независимой исследовательской организации The Centre for Research on Globalization Стивен Лендман. Стремясь завоевать Россию, США повторяют ошибки Гитлера и Наполеона, подчеркивает Лендман. Военные учения НАТО и США у границ России и «лживая» риторика Вашингтона направлены на втягивание Москвы в военный конфликт. Однако власти США должны помнить, чем заканчивались все прежние попытки поработить Россию и ее жителей. Хорошее предостережение Обаме из союзнической Канады.
- Меня умиляет противопоставление «Великой Западной Цивилизации» и русского «варварства» Наполеоном, Гитлером и прочими деятелями, - продолжает рассказ Владимир Полеванов. - В Вене, Праге, других больших и малых европейских городах я видел так называемые «чумные колонны» в память о жертвах «черной смерти». Чума в Средние века выкашивала до трети населения Западной Европы. В лапотной России масштаб жертв был куда меньше. Просто северные варвары любили баню. А цивилизованная Европа утопала в грязи. Даже знать, монархи не мылись месяцами. Любопытный факт к размышлению - Великий Шелковый путь из Китая на Запад. Почему так ценился именно шелк? В этих одеждах, оказывается, не заводились блохи - разносчики чумы, и прочие паразиты типа вшей. Вот цивилизованная европейская знать и платила за шелка огромные деньги. А в бани не ходила.
Еще мое наблюдение. На многих европейских женщин ныне без слез не взглянешь. Хотя бы на Меркель… Это отголосок средневековой трагедии. Массовые охоты на ведьм, когда самых красивых женщин сжигали на кострах, убивали, нанесли непоправимый удар по генофонду Европы. В России не знали таких «охот». Как и массовых продаж индульгенций («отпущение грехов») цивилизованными католическими священниками. Даже папы римские грешили индульгенциями, чтобы пополнить казну Ватикана. Православие до того не опускалось. А кровавые религиозные войны, полыхавшие периодически в Европе? Только за одну Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 г христиане-католики вырезали во Франции около 30 тысяч христиан-гугенотов (протестантов)!
В варварской России крепостное право отменили в 1861 г. Мирным путем. Более жестокое рабство в цивилизованных США - в декабре 1865 г. В результате Гражданской войны. Есть разница? Впрочем, расовые волнения продолжаются за океаном до сих пор. И охватывают целые города. Только что белый расист застрелил в церкви (!) девять темнокожих, включая сенатора-пастора…
Ныне же Великая Западная цивилизация навязывает нам и всему миру новые ценности - однополые браки, гомосексуализм, лесбиянство, ведущие к вырождению человечества. Так что мы действительно разные. Цивилизационно. И чтобы России не стать жертвой западной «Цивилизации», она должна оставаться сильным, независимым государством. Только в этом наше спасение.
«Англосаксы- воры и разбойники, позор человечества!»
Именно так еще осенью 1906 года американский писатель Марк Твен обозвал костяк нынешней Западной Цивилизации. В своей «Автобиографии» он вспоминал: «Прошлой зимой на банкете в клубе, который называется «Дальние Концы Земли», председательствующий, отставной военный в высоком чине, провозгласил громким голосом и с большим воодушевлением: «Мы - англосаксы, а когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет».
Заявление председателя вызвало бурные аплодисменты. На банкете присутствовало не менее семидесяти пяти штатских и двадцать пять офицеров армии и флота. Прошло, наверное, около двух минут, прежде чем они истощили свой восторг по поводу этой великолепной декларации. Сам же вдохновенный пророк, изрыгнувший ее из своей печени, или кишечника, или пищевода - не знаю точно, где он ее вынашивал, - стоял все это время сияя, светясь улыбкой счастья, излучая блаженство из каждой поры своего организма. Если перевести эту выдающуюся декларацию (и чувства, в ней выраженные) на простой человеческий язык, она будет звучать примерно так: «Мы, англичане и американцы - воры, разбойники и пираты, чем и гордимся».
Из всех присутствовавших англичан и американцев не нашлось ни одного, у кого хватило бы гражданского мужества подняться и сказать, что ему стыдно, что он англосакс, что ему стыдно за цивилизованное общество, раз оно терпит в своих рядах англосаксов, этот позор человеческого рода. Я не решился принять на себя эту миссию. Я вспылил бы и был бы смешон в роли праведника, пытающегося обучать этих моральных недорослей основам порядочности, которые они не в силах ни понять, ни усвоить.
Это было зрелище, достойное внимания, этот по-детски непосредственный, искренний, самозабвенный восторг по поводу зловонной сентенции пророка в офицерском мундире. Это попахивало саморазоблачением: уж не излились ли здесь наружу под нечаянным ударом случая тайные порывы нашей национальной души? На собрании были представлены наиболее влиятельные группы нашего общества, те, что стоят у рычагов, приводящих в движение нашу национальную цивилизацию, дающих ей жизнь: адвокаты, банкиры, торговцы, фабриканты, журналисты, политики, офицеры армии, офицеры флота. Все они были здесь. Это были Соединенные Штаты, созванные на банкет и полноправно высказывавшие от лица нации свой сокровенный кодекс морали.
Этот восторг не был изъявлением нечаянно прорвавшихся чувств, о котором после вспоминают со стыдом. Нет. Стоило кому-нибудь из последующих ораторов почувствовать холодок аудитории, как он немедленно втискивал в свои банальности все тот же великий тезис англосаксов и пожинал новую бурю оваций. Что ж, таков род человеческий. У него всегда в запасе два моральных кодекса - официальный, который он выставляет напоказ, и подлинный, о котором он умалчивает.
Наш девиз: «В господа веруем…» Когда я читаю эту богомольную надпись на бумажном долларе (стоимостью в шестьдесят центов), мне всегда чудится, что она трепещет и похныкивает в религиозном экстазе. Это наш официальный девиз. Подлинный же, как видим, совсем иной: «Когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет».
Благодарность - это один из основных признаков развития нашего сознания, но самое интересное состоит в том, что благодарность останавливает карму. Если мы, например, благодарны болезни как своему учителю, который наказывает нас за неправильное поведение, эта болезнь превращается в часть духовного развития. Одним словом, благодарность превращает неприятность в аспект духовного счастья. Неблагодарного человека несчастье убивает, а благодарного - вдохновляет. И понять это можно только став благодарным…
Если у нас проблемы на работе, мы должны быть благодарны судьбе, что у нас хотя бы есть работа.
Если у нас проблемы в семье, мы должны быть благодарны, что у нас хотя бы есть семья.
Если нам не выдают зарплату, мы должны быть благодарны, что нам хотя бы есть что выдавать.
Если у нас что-то украли, мы должны быть благодарны судьбе, что у нас хотя бы есть что украсть.
Если у нас что-то заболело, мы должны быть благодарны судьбе, что хотя бы есть чему болеть…
Карма достаточно поучительна по самой своей природе. Понять её действие не так сложно. Просто стукните по стенке со всей силы, и стенка сразу же стукнет вас в ответ. Непонимание начинается тогда, когда ответ приходит не сразу, а через некоторое время, как в «принципе домино».
Спустился Бог на землю и ужаснулся… Реки высыхают, грунт земной проваливается, леса уничтожены, дышать нечем… Земля вся стонет…
Подходит он к человеку, с вопросами, в надежде понять, что же произошло на Земле за время его отсутствия и спрашивает:
- Здравствуй, мил человек? Как жизнь?
- Тяжело, работаю не покладая рук…
- А для чего работаешь то?
- Ну, чтобы денег заработать.
- Хм, а для чего тебе деньги?
- Чтобы продукты купить, чтобы есть, пить.
Разочарованный Бог только развел руками и тихо произнес:
- Эх, человек!!! Как же ты глуп!!! Я же тебе итак всё это дал…
- А сейчас, дети, поприветствуем нашего очередного гостя, гостя из солнечной Америки - Роберта Ивановича Де Ниро. Роберт Иванович, милости просим.
Класс дружно зааплодировал знаменитому артисту, который несколько смущаясь, вошел в помещение. В руках он теребил берет трудовика. Не смотря на усилия гримера местного театра при заводе «Коммунар», всем и без берета было понятно, кто перед ними. Однако установка такая - все должны верить, что это Де Ниро, так как деньги выделялись именно на Де Ниро. И в документах тоже значилось - «Актер из Америки, Роберт Иванович Де Ниро»…
- Расскажите нам, пожалуйста, уважаемый Роберт Иванович, что-нибудь из своей трудовой практики… в кино разумеется, - Марья Васильевна, классный руководитель недвусмысленно нахмурила брови, давая понять, что Иванович, судя по запаху, исходящему от него, несколько перестарался в борьбе с волнением. Но и не каждый же день приходится играть знаменитость, понять можно. Однако все должно идти по сценарию.
- Эээээ - начал Ивванович, - нуууу… Помню как-то снимали мы фильм… эээээ … мммм… «Яйца над пропастью», эээээ…
Марья Васильевна почувствовала привкус железа во рту и невероятную сухость во всем организме. Иванович продолжал:
- И значит, стою я, значит, над пропастью… эээээ … И так припекло, что… ээээээ… Ну, значит, спускаю штаны, эээээ…
Тут, Марья Васильевна, понимая, что что-то нужно сделать, что-то такое совершить, чтобы спасти ситуацию, сделала вид, что ей нужно срочно переставить вазу с цветами, и хрясь Ивановича вазой по башке. Тот и осел на землю, весь в цветах, остановившись на штанах. Но ко всеобщему ужасу штаны упали раньше, чем Иванович. По классу пошел неприятнейший запах.
- Вот видите, дети, - спасала ситуацию Марья Васильевна, как очередной американский засранец, обгадил нам пол.
Дети зааплодировали, когда Марья Васильевна вытащила за ноги засранца из класса. Вечер встречи, в общем, удался. Все было практически по сценарию.
Расстакань меня, расстакань,
Ну зачем меня так застаканило?
И стакан от меня отстакань
Отстакань, отстакань и отстань
Жила-была мама двоих детей.
Сын старше дочки лет, примерно, на восемь. Когда девочке было лет шесть, мальчик заболел.
Дело оказалось серьёзным, и мама, оставив дочку бабушке с прабабушкой, повезла сына к светилам медицины.
Много лет провели они вдали от дома, пока мальчик поправился. Он и в школу ходил - не в свою, и поступил учиться - не на родине.
И когда закончил учение, а заодно и лечение, чужой город стал для него родным.
Домой мама вернулась одна.
Прабабушки уже не было, да и дочь стала подростком.
Бабушка с мамой стали часто спорить, и в конце концов мама не выдержала и ушла на съёмную квартиру.
В бабушкин дом она не приходила, а девочка к маме заходила ежедневно после школы, но ночевала у бабушки, потому что школа рядом.
Так и складывалось воспитание из паззлов… То мама добавит детальку, то бабушка. Лет в четырнадцать появились у девочки подружки… И началась весёлая жизнь. Девчонки сбегАли с уроков и прятались на старинном кладбище. В заросли никто посторонний не ходил, и девчонки почувствовали свободу. Никто не мешал учиться курить, пробовать крепкие напитки…
Ночевала она у случайных знакомых, рано постигла взрослую жизнь, школу забросила…
Она быстро научилась скрывать свои похождения.
Главное - вовремя появиться маме на глаза. А что - к бабушке зашла, сказала, что маме нужно помочь, к маме прибежала, сказала, мол, в школе задержали, я голодная, бегу к бабушке - и всё, свободна до завтра…
Мама же считала, что всё в порядке.
Мамы всегда считают, что всё в порядке, пока не станет поздно.
А дети слишком быстро учатся врать, если для этого складывается благоприятная ситуация.
Уважаемые мамы, будьте бдительны, особенно, если у Ваших детей переходный возраст!