Любовь сдохла. Лежит, и воняет, как кусок гнилого мяса на дороге. Мимо идёшь, и оно не нужно тебе: но дышать полной грудью, не даёт…
Кто мудростью хвалён,
Кто мудростью пленён.
А кто-то с нею вовсе не знаком.
заметка на полях
(прозренческо-возрастная)
* * *
Ешь горстями витамины, пьёшь полезные отвары,
Регулярно принимаешь по утрам контрастный душ…
Но внезапно понимаешь, что почти седой и старый,
А всю жизнь провёл в процессе околачиванья груш.
В миллионном Красноярске, как и в любом крупном городе, десятки тысяч бездомных собак и кошек. Как они появляются? Думаю, вы сами уже ответили на этот вопрос: их большей частью выбрасывают, оставляют на улице и предательски сбегают их бывшие хозяева, по каким-либо причинам не желающие больше или же не имеющие возможности содержать своих питомцев.
Не приученные к жизни под открытым небом (ладно еще - в теплое время года, а зимой?), эти бывшие любимцы людей начинают болеть, получать травмы, приходят в изнеможение и гибнут, зачастую мучительно.
Но в этих же городах есть тысячи неравнодушных людей, которые не могут смириться с таким положением и начинают помогать пушистым и лохматым «брошенкам». При этом просто подкормить голодных несчастных животных - это минимум.
Есть такие самоотверженные подвижники (хотя чаще всего - подвижницы, женщины куда милосерднее нас, мужиков, это давно уже признано), которые всяческими путями, преимущественно на свои и спонсорские средства открывают и содержат приюты для бездомных животных.
Насколько это все сложно - подобрать территорию или помещение, добиться разрешения на заселение их «лохматыми» новоселами, - не берусь даже рассказать.
Но эти милые и отважные представительницы слабого пола не останавливаются ни перед чем, чтобы взять под защиту обездоленных животных: десять, двадцать, пятьдесят. Сколько получится, сколько можно будет выкроить денег из семейного бюджета, зачастую не богатого.
И конечно, они используют все возможности, чтобы привлечь помощников в своем непростом деле: волонтеров, кто мог бы время от времени навещать эти приюты и ухаживать за собаками и кошками, спонсоров - чтобы сжалились над судьбой братьев наших меньших и дали денег на приобретение кормов, обустройство этих заведений.
В одном из таких приютов на днях побывала моя Светлана. Она дружит с хозяйкой «кошкиного дома» Леной, в котором сейчас нашли приют пока 11 мурлык. А помещение для них предоставили сотрудники одного из подразделений пожарной охраны - нашелся свободный кабинет.
Кошки сюда попадают с улицы - их подбирают сами сердобольные сотрудницы приюта (это Валентина, основная сотрудница приюта, для Лены же «кошкин дом» филиал ее основного пансионата, где содержатся десятки разномастных собак), кто-то может принести.
Естественно, Светлана приехала сюда не с пустыми руками, а закупилась в одном из ветеринарных магазинов приличной партией кормов для кошек, поэтому ее не только с удовольствием встречали здесь, но и привезли на машине и увезли затем домой.
Здесь она, покормив вместе с сотрудницами приюта кошек, сделала небольшую фотосессию. И привезла мне вот эту трогательную историю.
Однажды Лену попросил принять к себе на несколько недель собаку серьезно заболевший одинокий мужчина. Собака была не простой, как и ее хозяин. Он был слепой, а пёс Нил - его специально обученным проводником.
Они уже не один год прожили вместе, что называется притерлись друг к другу: хозяин просто боготворил своего проводника, а тот был безмерно хозяину предан и очень облегчал ему жизнь. Вот почему мужчина, когда ему надо было надолго улечься в больницу, тщательно искал, на кого бы оставить своего дорогого (во всех смыслах этого слова - Нил стоит в пределах 600 тыс. руб., но незрячим инвалидам обученный пес-проводник обычно передается бесплатно) друга. Причем, не просто бездумно любящего собак человека, но и умеющего с ними обращаться.
Так он через знакомых вышел на Лену и она согласилась. Выяснилось, что Нил большая умница. Он как должное воспринял, что ему надо какое-то время побыть с чужим человеком. Никогда при этом не забывал, чему его учили.
- Когда мы ходили с ним на прогулки, он останавливался перед какой-либо преградой на моем пути и загораживал мне ход вытянутой лапой, предостерегал голосом. Но лишний раз никогда не гавкал, - с восторгом рассказывала Лена. - Он четко выполнял все мои просьбы, и у меня создалось стойкое убеждение, что Нил понимает смысл десятков человеческих слов. Одним словом, интеллектуал!
Выйдя из больницы и со словами благодарности забрав Нила, спустя какое-то время этот человек позвонил Лене и попросил ее заехать к ним.
Когда Лена приехала к нужному дому и позвонила в домофон, хозяин открыл подъездную дверь. А навстречу Лене вышел Нил и склонил перед Леной свою большую остроухую голову. В зубах он держал роскошный букет лилий! Это было 8 марта. Так мужчина и его пёс отблагодарили Лену за ее доброе отзывчивое сердце.
Сама она недавно похоронила свою собаку, прожившую с ней много лет и умершую от глубокой старости. И после перенесенной трагедии продолжала заниматься судьбами других собак, не думая пока обзаводиться новым лохматым другом.
Но не так давно один из принятых в приют бездомных псов, красивый, вполне приличного вида, поднялся на задних лапах, а передние положил Лене на плечи и заглянул в глаза. И столько в этих собачьих глазах было тоски и любви, что Лена не выдержала и именно этого пса забрала к себе домой…
Жаль, я не могу вам показать снимки из временного кошачьего дома. Временного - потому что время от времени некоторые сердобольные люди, видя снимки очаровательных кошаков в социальных сетях, приезжают и забирают кого-нибудь из них домой.
Пусть и в этот раз какому-нибудь мурлыке повезет…
Знакомый прислал мне ссылку на материал, и спросил, это не моя ли мама фигурирует на одной из страниц. Я открыл ссылку и был, мягко говоря, изумлен. На странице сайта музея «Сахаров-Центра» под названием «Воспоминания о ГУЛАГЕ и их авторы» (собраны Музеем и общественным центром «Мир, прогресс, права человека» имени Андрея Сахарова при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID), Фонда Джексона (США), Фонда Сахарова (США) действительно размещен материал о моей маме Валеевой Раисе Каримовне, причем - потезисно, по две-три строчки о каждом из важных событий ее жизни в 30−40-е годы. И приведены названия первоисточников, на которые опирались авторы материала: газеты: «Пенсионерская правда», «Красноярский рабочий», журналы «Аргамак» (Набережные Челны) и «День и ночь» (Красноярск).
Да, в этих изданиях в том или ином виде мной были опубликованы в разное время воспоминания мамы. Да, там писалось о тяжелой жизни ее семьи и односельчан, о раскулачивании, о наступившем в 30-е годы голоде в Поволжье, от которого мои дед и бабушка вывезли своих детей в далекий Баку и тем самым спасли их от возможного вымирания (к сожалению, не всех: младшая сестра мамы Охра умерла в Баку от оспы, еще двое младенцев погибли, даже не родившись, от наезда на мою бабушку автомашины).
Но какое отношение все это имеет к ГУЛАГу? Мои предки не сидели в сталинских лагерях, их не выселяли из родного села как семью кулаков, хотя и подвергли большую часть их собственности обобществлению. И, тем не менее, мама на этом сайте разделила компанию с такими известными «врагами народа» как Антонов-Овсеенко Антон Владимирович, Берия Серго Лаврентьевич (Гегечкори Сергей Алексеевич), Вавилов Николай Иванович, Вельяминов Петр Сергеевич, Даниэль Юлий Маркович, Домбровский Юрий Осипович, Дворжецкий Вацлав Янович и сотни, тысячи других видных военных, политических деятелей, артистов, писателей, ученых, подвергшихся репрессиями за свои убеждения и поступки.
Первым моим побуждением было написать в этот самый «Сахаров-Центр» и попросить убрать страничку о моей маме, поскольку она не была узником ГУЛАГа. Но, поразмыслив, я подумал: нет, пусть остается. Что ни говори, а семья наша все же крепко пострадала от действий советской власти в те далекие годы, и то, что мои предки выжили, наперекор судьбе, является их собственной заслугой и удачей…
«Здравствуй, Марат!
Сектор печати Приморского крайкома КПСС сообщил мне, что ты бы хотел работать в одной из газет края. Так вот, у нас в редакции районной газеты „Трудовое слово“ (п. Дальнегорск) требуется зам. редактора. Причем, нам нужен журналист с определенным стажем работы, каковой, надеюсь, у тебя есть. Поэтому просьба: если твои планы не изменились и ты еще не подыскал себе новое место работы, сообщи нам о своих намерениях. А также о составе семьи. мотивах переезда
Коротко о Дальнегорске. Это районный центр (около 5о тыс. населения), представляющий собой поселок городского типа с развитой промышленной инфраструктурой (горная химия. добыча и переработка цветных металлов
Если ты уже что-то нашел для себя. то все равно сообщи нам об этом. Ждем ответа.
Редактор В. Корытко.»
Вот такое письмо я нашел, перебирая бумаги после переезда в Красноярск из Туры. А были и другие, аналогичные этому: из Мурманска, Архангельска, Иркутской области, из Норильска и Красноярска. В конце 80-х, когда мне было уже далеко за 30, меня угораздило влюбиться. У меня была семья, работал я собкором областной газеты «Звезда Прииртышья» по ЭТЭК (Экибастузский топливно-энергетический комплекс), все вроде складывалось хорошо, и вот такая напасть.
Любимая моя тоже была журналисткой и тоже замужем. Когда все открылось и нас всячески стали растаскивать - с помощью руководства, профсоюза, каких-то авторитетных людей, мы уже не могли друг без друга и ушли из своих семей (можно нас осуждать, но лучше все же понять). И все решили начать с нуля, да где-нибудь подальше, чтобы нас никто не мог достать.
Так появились эти письма, которые я разослал в редакции северных газет, обкомы и крайкомы КПСС, которые, как известно, были тогда учредителями практически всех СМИ в стране. Я просил принять на работу двоих журналистов и предоставить какое-нибудь жилье - свои квартиры и все, что у нас было, мы со Светланкой оставили в своих прежних семьях. Отозвались многие редакции, в том числе и из Дальнегорского «Трудового слова». Но везде на работу брали меня одного, а вот редактор газеты «Советская Эвенкия» Эдуард Иванов (ныне покойный) соглашался принять нас обоих, обещал и жилье. Кроме того, он так красочно расписал эвенкийскую природу, местную знатную рыбалку (а я заядлый рыбак, вырос на Иртыше), что это и определило наш выбор. Так 16 июня 1989 года мы оказались в редакции тогда окружной газеты «Советская Эвенкия», где и проработали, трудно и счастливо, 22 года, пока не вышли на северную пенсию и не переехали летом 2011 года насовсем в Красноярск.
Я со временем стал редактором этой газеты, но уже под названием «Эвенкийская жизнь», Светлана - ответственным секретарем, и газета, и мы сами неоднократно становились победителями творческих конкурсов всероссийского, межрегионального, краевого уровней. Надеемся, что в Эвенкии нас будут помнить, как и мы никогда не забудем этот чудесный край, когда-то приютивший нас и сделавший счастливыми.
Возможно, уедь мы в тот же Дальнегорск, жизнь наша сложилась бы несколько иначе - может лучше, а может и хуже. Но история, как известно, не терпит сослагательных наклонений, и все сложилось так, как и должно было, наверное, сложиться. Тем не менее, я искренне благодарен так и оставшейся незнакомой мне редакции далекой Дальнегорской газеты «Трудовое слово» как и другим, согласившимся в то непростое для меня время предоставить мне, совершенно неизвестному для них человеку, кров и работу.
В Новоселовском районе (это юг Красноярского края) жители пожаловались на необычных пауков. Жители поселка Интикуль сообщили в СМИ об опасном соседстве: рядом с деревней стали появляться достаточно крупные пауки, которых раньше в этих местах не было.
Местные жители порой ловят их даже в домах и опасаются, что укус паука может быть опасен для ребенка.
С фотографиями пауков журналисты обратились к старшему научному сотруднику Зоомузея МГУ, российскому зоологу-арахнологу Кириллу Михайлову, который пояснил, что такие пауки в этом районе ранее не встречались.
«Это крупные пауки-тарантулы из семейства пауков-волков. Желательно, конечно, получить заспиртованный экземпляр, чтобы точно определить вид. Южнее, в Туве, отмечен южнорусский тарантул, возможно, эта находка относится к другому, китайскому виду, известному также с юга Дальнего Востока России», - отметил ученый.
От себя добавлю: тарантулы распространены довольно во многих южных регионах России, в том числе на юге Западной Сибири, Но вот на юге Восточной Сибири они появились впервые. Видимо, дело в последних климатических изменениях - эти пауки нашли для себя возможным жить теперь и в Красноярском крае.
Нечто подобное несколько лет назад произошло в Павлодарской области Казахстана. Там, кстати, всегда было полно тарантулов. Но из-за потепления с юга поползли каракурты и фаланги. Вот этих, особенно «черных вдов», действительно надо опасаться. А тарантулы - пауки как пауки, только крупные и кусаются довольно больно. Но вот я много лет прожил по соседству с тарантулами, и не припомню случая, чтобы он кого-нибудь хоть раз укусил в моем родном Пятерыжске. Наоборот, это они гибли от рук пацанов, забавы ради охотящихся на них.
Сейчас я понимаю, что зря - тарантул полезен как любой паук, уничтожающий вредных насекомых. И никогда сам первый на человека не нападает. Так что не следует так панически бояться тарантулов, а надо приучаться жить с ними по соседству. Полезному соседству…
Став редактором газеты «Эвенкийская жизнь» (случилось это в 1999 г.), в сейфе обнаружил больше десятка томов «Книги приказов», датированных начиная с 1935 года. А лежали они в сейфе потому, что по инструкции должны были храниться в самом учреждении минимум 70 лет, и лишь затем передаваться на хранение в окружной архив.
Когда я в свободные минуты начал изучать эти раритетные документы, то обнаружил в них очень много интересного из истории газеты, издающейся с 1933 года в одном из национальных округов Советской России - Эвенкийском, и называющейся тогда «Эвенкийская новая жизнь» («Эведы омакта ин»).
Кстати, поносив затем довольно много лет название «Советская Эвенкия», окружная газета в 1993 году вновь вернула себе практически первоначальное название, став именоваться «Эвенкийская жизнь».
Исписанные разными почерками, каллиграфическим и неразборчивым, фиолетовыми чернилами и черной тушью, «Книга приказов» тех лет является своеобразным отпечатком эпохи, больше известной нам как «сталинской». Отличалась она, как известно, крепчайшей дисциплиной, всеобщей бдительностью и подозрительностью, жестким, если не жестоким отношением к человеку. О чем и свидетельствует одна из записей:
«Приказ 14
По редакции и типографии газеты ЭНЖ 5 мая 1937 г.
С 3 мая редакция газеты начала готовить выпуск специального номера газеты к Дню печати… Третья полоса газеты была сверстана с портретом-клише С. М. Кирова… на оттиске Союзфото обозначились три гвоздя по бокам клише (т.е. были указаны места, где крепить клише в верс- таемой полосе -М.В.) Земляникер (верстальщик-М.В.), набивая клише на дощечку, вбил гвоздь в лоб портрета и с таким знаком отпечатал газету, в связи с чем полосу npишлось забраковать - изъять и печатать снова. Это действие Земляникера я расцениваю как гнуснейшее издевательство над портретом Кирова. При начале печати полосы гвоздь заметили наборщицы Горина, Новокрещенных и крутильщица Павлова, о чем заявили Земляникеру. Земляникер ответил: „Это ничего, все равно он убит“… За попытку сделать в газете гнуснейшее искажение портрета т. Кирова, Земляникера с 6 мая с. г. считаю уволенным. Дело отправляю в НКВД.
Редактор Зативихин».
Я не знаю, что было дальше с верстальщиком Земляникером. Но в «Книге приказов» его имя больше не встречается. Скорее всего, сгинул где-то в лагерях. Еще бы: вбил гвоздь в лоб портрета Кирова, соратника Ленина и Сталина!
Нам этот случай сейчас может показаться всего лишь досадным недоразумением, а по тем временам это было наверняка тягчайшим преступлением. Впрочем, в те годы «загреметь под фанфары» можно было и совсем, по сегодняшним меркам, ни за что.
«Приказ 13
От 1 июня 1940 г.
За опоздание на работу на 18 минут 1 июня 1940 г. т. Толоконникову М. объявлен выговор с предупреждением. В случае, если повторится подобный случай, т. Толоконников будет с работы снят».
А Толоконников взял, да и не внял этому предупреждению. И что, вы думаете, за этим последовало?
«Приказ 25
От 2 июля 1940 г.
За прогул в течение 15 минут сотрудника редакции т. Толоконникова М. привлечь к уголовной ответственности на основании закона от 27 июня 1940 г. по статье 5 настоящего закона. Дело передать в окрпрокуратуру».
Ну, подумал я, привет т. Толоконникову - засудили его непременно. И как-то даже радостно стало за этого непутевого сотрудника редакции, когда через пару страниц в «Книге приказов» попалась такая запись (в приказе 29 от 2 августа 1940 г.): «Толоконников командируется тушить пожар в тайге на 10 дней. Питание, проезд - за счет редакции, но не свыше 10 рублей в сутки».
Не стали, видимо, судить парня, как того хотел суровый редактор Кузовков. Тогда он взял да и сослал его в тайгу. А позже, 5 сентября, избавился-таки от инструктора (была, значит, и такая должность в редакции) Толоконникова, уволив его под видом сокращения штатов.
Впрочем, не нам судить редактора Кузовкова, по всей вероятности, не один он так обходился с подчиненными. Время было такое. Вспомните рассказы своих мам и пап, бабушек и дедушек: они до сих пор чуть ли не с благоговением вспоминают о временах, когда судили и расстреливали за такие поступки, которые нынче почти и не замечаются.
А что касается Кузовкова, то он приказом 27 от 1941 г. уволил себя из редакции с мотивировкой: «Выбываю с 31 августа в распоряжение окрвоенкомата для посылки на фронт». Началась Великая Отечественная война, и журналисты и полиграфисты маленькой северной газеты, как и многие тысячи других мужчин страны, поднялись на защиту Родины.
На фронт ушли художник Вадимир Мешков (фотографа в штате газеты тогда не было, и Мешков иллюстрировал ее линогравюрами), газетчики Николай Жуков, Дмитрий Язев…
В те грозные годы и без того практически незыблемая дисциплина в редакции и типографии «Эвенкийской новой жизни» стала еще более жесткой. В отпуска люди уходили только по заключению врачебной контрольной комиссии, то же самое - с выездом на «магистраль», то есть на большую землю. На обеденный перерыв - подумать только! - отпускалось всего полчаса. А опоздаешь - уволят или под суд.
Пропадет в твою смена литера из наборной кассы или вдруг, ничтоже сумняшеся, дашь кому-нибудь из знакомых несколько листов писчей бумаги - пришьют или подготовку к идеологической диверсии, или хищение социалистической собственности. Как представишь то время - даже мурашки по коже: вся твоя жизнь жестко регламентирована, холодно, голодно, еда отпускается по карточкам…
«Приказ 2
От 2 февраля 1944 г.
Сотрудница редакции Агапова Н. совершила поступок, недостойный советского человека. Она приобрела продовольственную карточку у одного из спец. переселенцев (репатриированные в Эвенкию поволжские немцы и прибалты - М.В.) и поставила на ней фамилию ответсекретаря т. Солодовой, скомпрометировав последнюю. При попытке получить хлеб по этой карточке в Туринском магазине Агапова была уличена. За данный проступок, граничащий с преступлением, увольняю из редакции
Редактор С. Берсон».
И вот в такой обстановке люди жили, работали, выпускали газету, ездили за материалом для нее в командировки за сотни верст. Транспорт - преимущественно лодки, оленьи упряжки… И командировки те длились неделями. Был в издательстве (так к тому времени стала называться редакция, объединенная с типографией в единую организацию) «Эвенкийской новой жизни» и собственный транспорт: лошади со штатом конюхов. И не дай вам Бог использовать конягу в личных целях!
«Приказ 31
От 6 декабря 1949 г.
Объявляю выговор техноруку
Но давайте на этом поставим точку. И помолчим. Иронизировать, злословить по поводу рассмотренных эпизодов из жизни наших предшественников - дело неблагодарное. Они поступали сообразно обстановке и требованиям тех лет. И еще неизвестно, как бы мы повели себя на их месте…
Вчера столкнулся в районном отделении ПФ с молодой чиновницей - хотите верьте, хотите нет, - с отчеством Пролетарьевна. Так вот, эта особа не приняла у меня заявление и документы на восстановление справедливости - возвращение мне индексации пенсии с 1 января 2016 г. Нашли у меня какие-то гонорары за прошлый год (да там фигня!), с которых были отчисления в ПФ, и посчитали меня работающим пенсионером.
Я принес справки, что нигде не работаю и эти жалкие гонорары были разовыми выплатами. Даже смотреть их не стала эта Пролетарьевна - дескать, поздно. Не надо было получать эти гонорары. Так что хрен мне, а не индексация пенсии. А учитывая, что у меня пенсия северная, я потерял прилично, даже с учетом того, что индексация была всего лишь на 4 процента.
Я понимаю, что Пролетарьевна тут ни при чем, это ПФ выполняет распоряжение правительства об экономии бюджетных средств. Но все равно - обозвал (правда, не вслух) эту Пролетарьевну сукой. А в ее лице, понятное дело, всех, кто за ней стоит. Вы бы видели, сколько обиженных, плачущих стариков уходит из ПФ только нашего района. А по стране? Даже боюсь представить…
Друзья мои, я рад вам сообщить, что ликвидировано еще одно белое пятно в истории Великой Отечественной войны 1941−1945 гг. И сделано это в отношении моего земляка пятерыжца (более того, получается, что и родственника, поскольку его внучка Светлана замужем за моим братом Рашитом!) Антона Алексеевича Шаламова, десятилетия считавшегося пропавшим без вести. Но вот его внук, Вячеслав Шаламов, ныне проживающий в г. Темрюк, отправил запрос на один из сайтов, занимающийся поисками пропавших на фронтах героев.
И не безрезультатно! Сайт «Мемориал» Министерства обороны РФ сообщил Славе, что старший сержант, командир отделения 6-й стрелковой роты 783 стрелкового полка 229 стрелковой дивизии 54-й армии Третьего Прибалтийского фронта, мобилизованный в ряды Красной Армии Урлютюбским райвоенкоматом Павлодарской области 26 декабря 1941 г., погиб смертью храбрых на поле боя и захоронен в районе города Балтинава (Латвия) 26 июля 1944 г.
Из присланных документов видно, что Антон Шаламов за три года войны прошел три фронта - Ленинградский, Волховский, Прибалтийский, воевал очень храбро, неоднократно бывал ранен, но поле боя не оставлял. На фронте он стал коммунистом, парторгом роты с единственной «привилегией» первым вставать и вести за собой в атаку бойцов.
Вот лишь несколько описаний совершенных им подвигов.
16 марта 1943 года он как командир минометного расчета под сильным пулеметно-минометным огнем вместе с бойцами своего расчета сумел без потерь передислоцировать с берега реки семь 32-миллиметровых миномета и с новых огневых позиций очень эффективно поддержать наступление наших войск.
Спустя год, 13 февраля 1944 году в бою за деревню Заречье Антон Шаламов подавил две вражеские огневые точки, мешающие продвижению наших войск вперед.
Всего через два месяца, 14 апреля 1944 года, в боях за высоту 50 он дважды первым в роте поднимал бойцов своего отделения в атаку, сам же первым достиг вражеской траншеи и забросал гранатами дзот, уничтожив при этом 3 гитлеровцев.
Тем же 1944 годом, но уже 26 июля, старший сержант Антон Шаламов лично уничтожил 2 фашистских снайперов и десяток солдат, был ранен в ногу, но поле боя не оставил, а продолжал вести огонь по врагам. К сожалению, этот бой для нашего отважного земляка оказался последним, за который его представили к награждению орденом Отечественной войны I степени (посмертно).
А до этого Антон Шаламов за проявленные мужество и самоотверженность был награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», Орденом Славы III степени и был похоронен с воинскими почестями как герой.
Однако в неразберихе наступления израненное тело старшего сержанта, надо полагать, нашли не сразу, и потому на родину в Пятерыжск, его жене Вере Ефимовне Шаламовой, всегда напряженно ждавшей весточки от мужа и отца ее детей - Николая, Виктора, Владимира, - в августе 1944 г. пришло безрадостное извещение о том, что Антон Шаламов пропал без вести.
Ситуация для тех лет вполне обычная - по стране тысячи и тысячи жен, матерей получали такие извещения. Война шла жесточайшая, зачастую одну и ту же деревню, просто высотку наши отбивали и снова уступали врагу по нескольку раз за день.
И в такой обстановке просто невозможно было точно учесть все боевые потери, достоверно установить, кто точно погиб, а кого, может, завалило землей и его не сразу нашли, а кто-то утонул при переправе через реку, при ее форсировании, да его еще при этом и не заметили. А штабы работали, с них требовали отчетность, вот и летели во все концы страны, наряду с похоронками, и такие извещения.
С одной стороны, получавшие эти извещения как бы оставались с надеждой, что найдется муж (отец, брат, жених), вернется домой. А с другой, эта неопределенность тянулась годами, десятилетиями. И сказывалась на социальной защищенности людей. Ведь вдовы погибших получали пенсии по потере кормильца, а жены без вести пропавших - нет, потому как факт смерти воина не установлен. То есть, его нет ни среди живых, ни среди мертвых. Я помню, как баба Вера Шаламова жаловалась мне в 70-е годы, когда я только начал работать в газете, что у нее очень маленькая пенсия - всего 25 рублей. И я ничего не смог для нее сделать - такие у нас тогда были законы.
Справедливость, хоть и печальная, восторжествовала - теперь сыновья и внуки Шаламова Антона Алексеевича знают, что их отец и сын восстал из безвестия и никакой не «пропавший без вести», а героический воин, отдавшую свою жизнь за их и наше с вами будущее. Вечная ему слава и память!
Баба Света рассказывала пятилетнему внуку Игореше, какие животные у нас жили дома. Поведала и о любимце Степке, белоснежном кролике с темненькими ушками, прожившем с нами много лет, а потом скончавшемся.
- Что ли, он умер? - сочувственно переспрашивает Игорь бабушку.
- Да, умер, - печально подтверждает она.
- А куда вы его потом дели?
- Вывезли на опушку леса и закопали…
- Закопали? - вдруг оживляется Игореша.
- Ну да, - снова соглашается баба Света. - Так положено, Игореша.
- А вы его водичкой поливали?
- Зачем?!
- Ты, баба, не знаешь, что ли: если бы вы Степку поливали, он бы у вас снова вырос! - поучает бабушку Игореха, дачник со стажем.
У нас-то со Светланой, в отличие от Игорешиных родителей, дачи нет. Наверное, потому и не догадались сами таким образом оживить Степку. Эх!..
Наивная и романтичная девчонка, она после школы соблазнилась рассказами соседки о далекой загадочной Туре - «портовом городке» в северном краю с певучим названием Эвенкия. Поехала из Лесосибирска поступать в медицинское училище.
Когда впервые ступила на туринскую землю, прошлась по неухоженным, грязным улицам этого поселка, ее охватили такие ощущения, которые Наталья сразу даже не смогла оценить.
Это было смешанное чувство разочарования, беспокойства и, как ни странно, решимости. Наталья поняла: это судьба. Обратно возвращаться означало проявить слабость. Так Наталья Молчанова пополнила когорту северян, которые обычно едут за 60-ю параллель на время, а остаются навсегда.
За годы работы в больнице, пройдя специализацию, Наталья приобрела такой бесценный опыт медицинской практики, что посади ее на должность участкового врача где-нибудь в сельской больнице - справилась бы. Во всяком случае, самостоятельно удалить аппендикс этой мед сестре было вполне под силу.
Конечно, ее прямые обязанности заключались совсем в другом. Наталья должна была точно выполнять назначения лечащего врача - сделать инъекцию, поставить капельницу, проследить, чтобы больные соблюдали режим лечения. Но она могла и вытащить человека с того света.
Как-то студенты-практиканты ставили капельницу в подключичную вену больному. И что-то у них не заладилось - препарат не хотел поступать в вену.
В пылу устранения неполадки ребята не заметили, как кончик пластиковой трубочки отсоединился от иглы, торчащей из вены, и та стала «засасывать» воздух. А это чревато воздушной эмболией - то есть большой пузырь воздуха разрывает поток крови в вене, этот пузырь поступает в легкое и как бы закупоривает его, в результате человек умирает от удушья.
Еще минута - и этот больной, попавший в больницу с какой-то рядовой болячкой, точно бы умер. На его счастье, да и практикантов тоже (какой грех чуть на душу не взяли!), в палату вошла Наталья. А мужчина в этот момент уже начал синеть и беспомощно хватать ртом воздух.
Молчанова мгновенно все поняла. Она уверенным движением (хотя руки и дрожали) соединила шприц с иглой, торчащей из вены, и стала вытягивать воздух. Ей показалось, что прошла целая вечность, пока, наконец, в шприц не стала поступать кровь из вены.
Тут же зарозовели губы больного, с его лица сошла синюшность. За всем этим молча и с ужасом наблюдали практиканты. Наталья при больном ничего им не сказала. Ну, а уж потом, при «разборе полетов», выдала все что полагается, так что ребята на всю оставшуюся жизнь запомнили, к чему может привести несобранность медика.
Когда Наталья бывала на дежурстве - больные хирургического отделения могли быть за себя спокойны, медсестра отвечала за их здоровье как за собственное. Она исполняла обязанности старшей медицинской и одновременно резервной операционной сестры, нередко выходила и на ночные дежурства - не секрет, что зарплата среднего медперсонала оставляет желать много лучшего, поэтому приходилось подрабатывать.
Вот и получалось, что большую часть своей жизни она проводила в стенах больницы. Так ведь можно было и невзлюбить свою работу. Но медицина для Натальи Молчановой - это уже не просто профессия. Это было уже частью ее самой.
Каким бы трудными не были предыдущие день или ночь, на следующую свою смену она всегда заступала - ну, как бы это сказать доходчивей, - все равно, что сошедшая с картинки какого-нибудь медицинского журнала. В сверкающими белизной халате и колпаке, всегда приветливая, улыбчивая - говорю это со знанием, так как сам лично знаком с Молчановой и она меня неоднократно лечила за годы моей жизни в Эвенкии.
И лишь уставшие глаза выдавали то напряжение, сопереживание страданиям больных, которые сопровождают любого медицинского работника. Что касается «портового города Туры», то для Натальи Владимировны этот поселок на берегу Нижней Тунгуски стал родным. И пусть он так и не стал городом, зато теперь сплошь покрыт асфальтом, появилось больше благоустроенности.
Здесь она стала взрослой, построила свою жизнь, здесь родились ее дети - сын Сергей и дочь Анна, оба закончили вузы. И когда Наталья Владимировна несколько лет назад все же выехала на материк (ушла на «северную» пенсию), то частичка ее сердца, души, навсегда осталась в Эвенкии, в небольшой районной больнице, где прошли ее самые трудные и самые лучшие годы…
Если счастьем можно поделиться, то любовь это только для двоих. От неё нельзя отщипнуть кусочек и кому то подарить.
Еду в МСЭК сдавать документы. Светлана собирается сопровождать меня.
- Да сиди дома, - говорю я ей. - Сам съезжу и все сделаю.
- Нет! - категорично заявляет женушка. - Ты обязательно что-нибудь напутаешь или чего-нибудь забудешь спросить, и опять придется ехать.
Есть за мной такой грешок: и рассеян я не в меру, и спросить лишний раз не люблю.
- Хочешь сказать, что в разведку ты бы со мной не пошла? - отшучиваюсь я, приняв, как данное, решение жены ехать со мной в очередное, ненавистное мне присутственное учреждение, без которых теперь мне, пенсионеру, уже не обойтись до конца жизни.
- Щас! Уж куда-куда, а в разведку с тобой я бы непременно пошла! Чтобы ты и там чего-нибудь не напутал…
Ну, что тут скажешь? Истинная боевая подруга у меня жена!
Самое важное качество у денег, не качество, а …
Количество.