Как больно, что не найду
свой стих в неведомых далях
страсти, и, на беду,
мой мозг чернилами залит!
Как жалко, что не храню
рубашки счастливца: кожи
дубленой, что на броню,
отлитую солнцем, похожа.
(Перед моими глазами
буквы порхают роями.)
О, худшая из болей —
поэзии боль вековая,
болотная боль, и в ней
не льется вода живая!
Как больно, когда из ключа
песен хочешь напиться!
О, боль слепого ручья
и мельницы без пшеницы!
Как больно, не испытав
боли, пройти в покое
средь пожелтелых трав
затерянною тропою!
Но горше всего одна
боль веселья и грезы —
острозубая борона,
рыхлящая почву под слезы!
(Луна проплывает вдоль
горы бумаг средь тумана.)
О, истины вечная боль!
О, вечная боль обмана!
Мир таинственный, мир мой древний,
Ты, как ветер, затих и присел.
Вот сдавили за шею деревню
Каменные руки шоссе.
Так испуганно в снежную выбель
Заметалась звенящая жуть.
Здравствуй ты, моя черная гибель,
Я навстречу к тебе выхожу!
Город, город, ты в схватке жестокой
Окрестил нас как падаль и мразь.
Стынет поле в тоске волоокой,
Телеграфными столбами давясь.
Жилист мускул у дьявольской выи,
И легка ей чугунная гать.
Ну, да что же? Ведь нам не впервые
И расшатываться и пропадать.
Пусть для сердца тягуче колко,
Это песня звериных прав!..
… Так охотники травят волка,
Зажимая в тиски облав.
Зверь припал… и из пасмурных недр
Кто-то спустит сейчас курки…
Вдруг прыжок… и двуногого недруга
Раздирают на части клыки.
О, привет тебе, зверь мой любимый!
Ты не даром даешься ножу!
Как и ты — я, отвсюду гонимый,
Средь железных врагов прохожу.
Как и ты — я всегда наготове,
И хоть слышу победный рожок,
Но отпробует вражеской крови
Мой последний, смертельный прыжок.
И пускай я на рыхлую выбель
Упаду и зароюсь в снегу…
Все же песню отмщенья за гибель
Пропоют мне на том берегу.
`
Поэзия — великий бред
Вне всяких логик и законов.
Висит в хлеву ее икона
И источает яркий свет…
Но тьма незыблема пока.
Напрасна утонченность речи,
Напрасно щедрая рука
Жемчужный бисер свиньям мечет.
И успокоенные души
Покойной мутью сонных глаз,
Не отрываясь от кормушек,
Блаженно щурятся на Вас.
Жуют, прицениваясь к слову,
И светлый миг в своей судьбе
Лениво променять готовы
На миску свежих отрубей.
Вы — лучезарное виденье,
Великий бред, святая чушь.
Одно лишь к Вам прикосновенье
Приносит очищенье душ.
И очищенья совершались —
Со всех сторон из тьмы легки
И очарованны слетались
На Ваше пламя мотыльки.
И за мгновенье вдохновенья
Вам отдавая сон и хлеб,
Сгорали в радостном хорале,
Собою освещая хлев —
Где успокоенные души
На завтрак, ужин и обед,
Не отрываясь от кормушек,
Блаженно щурятся на свет…
Поэт в своих стихах играет роли:
Сегодня он жертва, а завтра — палач,
Он может любить, сгорая от боли,
А может иронией сделать свой плач.
Не стоит поэта читать между строк,
Актёр своих рифм он отменный,
Он нищий сегодня, а завтра — пророк,
И ветер времён переменный.
Я не гений,
хотя … есть немного.
И стихи не мои перед Вами…
Эт цитаты от Господа Бога
Просто… очень своими словами…
Не зарубаюсь я на ямбах и хореях,
Пишу о том, о чём написано давно…
Хочу своё я зреть сугубо в галереях,
А как висеть оно там будет- всё равно…
Вот и я
написал ни о чем
Теперь бросьте в меня кирпичем.
Ни о чем, ни о чем, ни о чем
Кирпичем, кирпичем, кирпичем…
Прости мне за росинки на ресничках,
Прости мне за морщинки в уголках
Прекрасных глаз, прости что я не с ними,
Прости за содрогание в губах.
Твой поцелуй приму с большою жаждой.
Напьюсь твоей любви котёнок мой.
Всё происходит случаем однажды.
Сведёт однажды случай нас с тобой.
Уже в пути, причины больше нету
Терпеть и обходиться без тебя.
Не обойтись глазам без яркого рассвета.
Не обойтись губам без нежного тепла.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2018
Бывает так, что суть лишь в том, что нету сути
Как написать стихотворение,
Когда в запасе пара слов,
И темы нет, и нет стремления?
Как докопаться до основ,
Не выжимая пресных мыслей
Из тленом тронутых идей?
Как честным быть, остаться чистым?
Как достучаться до людей,
Не разглагольствуя открыто,
Да не пуская пыль в глаза?
И как среди сплошного быта
Всё так же верить в чудеса?
Как полюбить: душой и телом
Отдаться в руки, не страшась
Того, что ты, так, между делом,
Не различишь любовь и страсть?
Как верным быть — себе хотя бы —
И смело броситься вперёд,
Когда потом все эти «кабы»
Горою сверху?.. Не пойдёт!
Нет смысла, друг, в таких вопросах —
От скудоумия они.
Лишь сотрясаешь ими воздух,
Впустую тратя свои дни…
Все будет как всегда,
Одно и то же всюду:
Работа и дела.
Опять не будет чуда!
Все будет как обычно,
Спешат куда-то люди.
И грезить неприлично
Каким — то странным чудом
Рациональный мир,
Разложенный на блюдо,
Быть может, потому
Не происходит чудо.
По окольной тропинке, заросшей бурьяном и мхом,
Что вела к почерневшим руинам готической церкви,
Два монаха, укрывшись плащами, скакали верхом
На арабских кобылах. Огни зажигались и меркли,
Провожая скитальцев в последнюю долгую ночь.
За их спинами Кёльн. Впереди или казнь, или слава.
Говорят, если Бог не сумел — сможет дьявол помочь
Совершить самосуд христианской рукой. Только правой
Разжиревшей от масла и мяса священной щеке
Наплевать, когда бьют прихожан по измученной левой*.
Прикрываясь молитвой отцов на чужом языке,
Два монаха вспороли гнилое адамово чрево,
Чтобы бездна, разинув свою ненасытную пасть,
Поглотила обитель Климента от края до края.
Протестанты, укрывшись плащами, усердно крестясь,
Исчезают, пока католический Кёльн полыхает.
*во времена инквизиции Кёльн становится главным центром иезуитов; с 1529 года в городе начинаются массовые сожжения протестантов
Ведь ты же знал, мой милый гений!
Не ерепенься, не юли:
Я — твой хребет стихотворений.
Мы вновь с тобою визави.
Ты без меня — пустое сердце,
Строка без страсти и любви.
Ты всё пытаешься согреться,
Но не расходятся угли.
Зачем так долго на цепи
Держать свою же уникальность?
Ты хочешь быть вот как они —
Лишь повторяться? Тьфу! Банальность!
Тебе талант не завещали,
Ты не был вместе с ним рождён.
Ты стиль ковал подобно стали,
Не отвлекаясь, день за днём.
И что теперь — шальные чувства
Тебе дороже, чем ты сам?
Подумай, дурень, ведь искусство
Людей возносит к небесам.
Ты можешь стать одним из многих,
А можешь быть конкретно тем,
Чей мир, прорвав косые строки,
Разрушит парочку систем.
Ты не бунтарь! Что за нелепость?
Оставь протесты для детей.
Я -твой привратник. Наша крепость —
Со-сре-до-то-чие идей:
Всех тех, что жалкие людишки
Не могут в принципе постичь.
Вся жизнь, поэт, подобна вспышке…
Решай: охотник или дичь…
Я могла бы пройти на красный
Всем на свете с тобой рискуя.
Поразить все мишени счастья
Точным выстрелом поцелуя.
Я могла бы пройти по миру
И тебя отыскать в толпе.
Всем прохожим раздать бахилы
Не топтались, чтоб по душе.
Я могла бы шагнуть до неба
В облака в зеркалах воды,
Не теряя тебя бесследно
По течению судьбы.
Пролетает так быстро счастье,
Отболит всё в который раз…
Я могла бы пройти на красный,
Но ты слишком давил на газ!
Давно не ложились строчки
В распахнутые листы,
И мысли твои, одиночки,
Застряли в тени листвы.
Пустая бумага безмолвно
Хранит белизну идей,
А вокруг: полыхают волны
Проходящих мимо людей.
Занеси над бумагой слово,
Не бойся стереть белизну!
Пусть запомнят тебя, такого:
Покоряющего волну.