Вглядываюсь в буквы,
Вчитываюсь в слова…
Пытаюсь понять - как ты там без меня?
Очень хочется, чтобы ты была счастлива…
Потому что иначе нет смысла в нашей разлуке…
Чистое, глубокое, бездонное, Богом для людей сотворённое.
Звездное, бесконечное, вечное, манящее по пути млечному.
Небо! не оставь меня с моими мыслями грустными.
Мне б увидеть рядом глаза - а не глазницы бездушные.
Рассказать душой душе о сердечной болюшке.
Да пустить всю боль свою вон, на вольную волюшку.
Пусть идет себе, по белу свету неприкаянной слоняется,
Люди ж счастливы пусть будут все и улыбаются,
Чтоб не приходилось больше никогда и никому печалиться!
Мой слабый нрав - твоя забава…
Твой сильный дух - моя печаль.
Уходишь вновь в пространство мести…
Я вдруг обидел невзначай.
Ушла ты прочь… Опять не вместе.
И новый год одна встречай.
И тот декабрь незабуду…
Тоска была - ты прогнала.
Ты льстишь себе. Я гадом буду…
Любовь ты в угол загнала.
Бухать не буду - хватит горя.
На это ссылки все твои.
Не угадала - я не Коля…
Засунь… все навыки свои.
Red bull’а сделаю глоток…
Он даст какие то хоть крылья.
Взлечу к ларьку я на восток…
Душа добавки просит - мило.
И поднимусь я к небесам…
Там где чуть-чуточку спокойней…
Там, где покой, души дурман.
И слабый нрав во мне покорней…
Я не шутник. А так лишь думки…
Мне больно, и в душе тоска…
Не поднимаю с водкой рюмки…
Мне тошно так… ведь ты ушла…
У среднестатистического россиянина очень достойная заработная плата. Уже через неделю после её получения не купюрами шелестишь в бумажнике, а звенишь мелочью.
Лора пишет корявым
почерком в линованную
тетрадь:
«здравствуй, папочка,
помнишь?
завтра мне будет пять.
ты говорил, если что-то
случится - пиши письмо,
запечатай в синем конверте
и маме отдай его.
ты говорил, если будет
чего-то хотеться, о чём-то
мечтаться,
написать на листке -
это самый быстрый способ с тобой связаться».
Лора выводит печатные
буквы карандашом:
«синий конверт нашла,
надеюсь, ты будешь рад.
у меня и у мамы дела идут
хорошо.
пап, ты знаешь, я очень хочу
посмотреть звездопад.
ты, пожалуйста, попроси у того, кто главный.
я обещаю, буду себя хорошо
вести.
чтобы хоть парочка, ну хоть
одна упала, мне это очень
нужно.
пожалуйста, попроси».
девочка вырывает
тетрадный лист,
запечатывает конверт.
отправитель, марка,
обратный адрес.
адреса получателя нет.
Лора бежит на кухню,
шлёпает босиком по паркету.
там мама смотрит в окошко
уже второе по счёту лето.
она забирает привет отцу,
ловит дочкин - отцовский -
упрямый взгляд.
«конечно, милая, передам.
конечно, Лора, он будет
очень рад».
тихонечко гладит пальцами
бумажное полотно:
«а ведь точно, синий цвет
был любимей всех».
Молли берёт письмо,
зажигалку, распахивает
окно…
ветер хватает пепел, уносит
вверх.
Лорин отец проверяет
почтовый ящик,
сортирует на «важное» и
«ерунду»,
находит конверт.
он даже почти не плачет,
дочь говорит,
взрослые дяди так себя не ведут.
он разбирает неровный
почерк и детскость фраз.
солнце движется к ночи.
десять,
одиннадцать…
двенадцатый час.
Джеймс шепчет: «с днём
рождения, милая».
встаёт на небесный карниз.
набирает полные горсти
звёзд
и бросает вниз.
Обернуться бы птицей,
Улететь бы мне в дали,
Чтобы с новой весною
Позабыть все печали,
Чтобы с новой страницы,
Чтобы все и сначала,
Чтобы я полюбила,
Чтоб тебя повстречала…
Печаль уходит,
Уступая радости,
Остается грусть…
.
В почти пустом кафе звучал Бетховен -
шумел напротив аэровокзал.
И в этот зимний вечер он был болен
и рад тому, что из Москвы бежал.
Он этой ночью улетал куда-то,
быть может, в Питер или на Восток -
и здесь, в кафе, под «лунную сонату»
черкнул записку ровно в двадцать строк.
«Сегодня пусть Вам сердце для начала
заполнит небо музыкой своей,
а вот потом хочу, чтоб зазвучала
моей души печальная свирель…
Вся жизнь моя - ошибка на ошибке,
и только рядом с Вами всякий раз
наивными от счастья пели скрипки
моих распутных и холодных глаз…
Пока Вы были близко, так тревожа
весь мир вокруг, что трудно объяснить,
судьбу мою простую, как рогожа,
прошила звёзд серебряная нить…
Сегодня ночь впервые будет снежной
и грешной, оглушая и слепя,
но, улетая не от Вас, конечно,
я сам крест-накрест зачеркну себя…
А дальше проживём без происшествий,
разменивая свой короткий век.
И подпись: Ваш когда-то сумасшедший
и, может быть, любимый человек…"
Ну, вот и всё. Словесному рисунку
заполнить нужно лишь один пробел -
он, лихо на плечо забросив сумку,
поднялся в самолет и улетел.
И лишь в пустом кафе, где золотисто
бросали свет фонарики во тьму,
осталась эта странная записка,
не нужная, наверно, никому…
© ЛеоСи
Это странное солнце лилового цвета,
Будто кто-то поставил в небе печать.
И чернильные брызги на палитре рассвета,
Просто любим мы пачкать небо в печаль…
Аметист крепдешина этой осени милый,
Фиолетовость танца по тропинкам пустив,
Я влюбилась? А может быть, я разлюбила,
Свои узы печалью лиловой разбив…
Даже звуки оттенка ультрамарина -
Тихо плачущий джаз и рыдающий блюз.
Я в сиреневость осени брошу алтынный,
Я к тебе, моя девочка, скоро вернусь…
Ты смотришь на её улыбку, как она забравшись на диван обнимает руками свои колени… нет в жизни ничего прекрасней! Счастье оно ведь где-то рядом…, но ещё ближе масса сомнений назойливых мыслей что роятся в твоей голове.(со злостью стараешься отогнать сомненье прочь, скрепя зубами прогоняешь ненужные мысли сбивая в кровь костяшки на ринге., и как ни странно вид собственной крови успокаивает отрезвляет и очищает меня! Она ещё долго будет удивленно вздыхать обрабатывая зеленкой твои кулаки, наивно веря в твои отговорки и лишь одна из них правда - «Это милая от любви»…
Рву последние нити души… В кровь…
Разрывается сердце на мелкие клетки…
Ведь туда не вернусь я вновь…
Растворяются… С прошлым мои ветки…
Да, ребята, когда компьютер капризничает - это
очень печально!
Самая трогательное, что я услышала в жизни от одного человека:
-Видишь, ты без меня
научилась, а я не смог без
тебя…
В глубокой печали нет места сентиментальности. Она окончательна, как и сами горы, как констатация факта. Она просто есть. Осознав это, ты утрачиваешь способность жаловаться.