Отец, часто я вспоминаю
Твои голубые глаза.
В них плещется море без края,
А в волнах блестит бирюза.
Твою вспоминаю походку
И взгляд, как наточенный меч,
Упрямый изгиб подбородка,
Скупую на нежности речь.
Волос поседевшие пряди,
Густое полесье бровей,
Как роспись на белой тетради,
С размахом до самых полей.
Покрашу я в мае оградку,
Пионы опять посажу,
И, слезы роняя украдкой,
Немного с тобой посижу.
Мерцает сквозь кружево веток
Весенних небес бирюза.
Мне кажется, папа, что это
Твои голубые глаза.
У солнца много палочек волшебных,
Они творят на свете чудеса…
Огромными лучами,
Дотрагиваясь до всего живого,
Способно солнце щедрое и доброе
Своим теплом
Как мама согревать…
И на деревьях набухают почки,
И распускаются зеленые листочки,
Растут красивые цветы…
И радуются, подрастая, сын и дочка,
Полны любовью их отец и мать.
Я видела как молятся отцы,
Как за детей своих стоят в проломе.
Они в молитве искренней сильны,
Взывают к Богу о семье и доме.
Мы знаем о молитвах матерей,
Но мало говорят нам о мужчинах.
Когда они не сводят глаз с дверей,
С дороги ожидая дочь иль сына.
Им так же свойственно любить своих детей.
Сейчас я об ОТЦАХ, не о «папашках.».
И их проблемы - тысячи плетей,
Я не о тех, кому важней рюмашка.
Я не о тех, кто вовсе не отец,
А так, производитель, да и только…
Такому не наследовать венец.
Их, жизнь детей, не трогает нисколько.
Я об ОТЦЕ - священнике, в семье.
Быть каждому таким, Господь дал право.
И очень жаль, порой, бывает мне,
Что есть и те, кому не скажешь: - «Браво!»
В тиши ночной, пред Господом, один,
Склонил колени сильный муж и папа…
С Отцом небесным в духе он един,
Его родных не тронет «злая лапа».
Отец - глава! В словах его Сам Бог,
Когда детей своих благословляет.
Любить, прощать, вовек не изнемог…
Господь, его, в молитве направляет.
Мужчине важно научиться быть отцом,
Если решил родить себе ребёнка.
Не с безразличным сердцем и лицом,
Что бы его не бросить, как котенка.
Мужчине надо научиться другом быть,
Для доченьки своей или для сына.
Что бы заботиться о них, добру учить,
Не на словах быть сильной половиной.
Как страшно, если сын рос без отца,
Не научился навыкам житейским.
Ни гвоздь забить, ни рейку у крыльца…
Не прикоснуться к принципам библейским.
Как плохо, когда дочка без отца,
Не знает психологию мужскую.
Или боится до истерики мужчин,
Иль с юности блудит напропалую.
Как важно научиться быть отцом.
Иначе и детей рожать не надо.
Уж если народился подлецом,
То старость одинокая - награда!
Здравствуй, папка! Ты опять мне снился,
Только в этот раз не на войне.
Я немножко даже удивился
- До чего ты прежний был во сне!
Прежний-прежний, ну такой же самый,
Точно не видались мы два дня.
Ты вбежал, поцеловался с мамой,
А потом поцеловал меня.
Мама будто плачет и смеётся,
Я визжу и висну на тебе.
Мы с тобою начали бороться,
Я, конечно, одолел в борьбе.
А потом принёс те два осколка,
Что нашёл недавно у ворот,
И сказал тебе: «А скоро ёлка!
Ты приедешь к нам на Новый год?"
Я сказал да тут же и проснулся,
Как случилось это, не пойму.
Осторожно к стенке прикоснулся,
В удивленье поглядел на тьму.
Тьма такая - ничего не видно,
Аж круги в глазах от этой тьмы!
До чего ж мне сделалось обидно,
Что с тобою вдруг расстались мы…
Папа! Ты вернёшься невредимый!
Ведь война когда-нибудь пройдёт?
Миленький, голубчик мой родимый,
Знаешь, вправду скоро Новый год!
Я тебя, конечно, поздравляю
И желаю вовсе не болеть,
Я тебе желаю-прежелаю
Поскорей фашистов одолеть!
Чтоб они наш край не разрушали,
Чтоб как прежде можно было жить,
Чтоб они мне больше не мешали
Обнимать тебя, тебя любить.
Чтоб над всем таким большущим миром
Днём и ночью был весёлый свет…
Поклонись бойцам и командирам,
Передай им от меня привет.
Пожелай им всякую удачу,
Пусть идут на немцев, как один… …
Я пишу тебе и чуть не плачу, Это так… от радости…
Твой сын.
Когда пойму,
что вдох последний сделал ты из пустоты,
…не позову…
Не закричу, чтоб не свернул с того пути,
что поведёт
тебя в мир грёз и облегчений,
в ту страну,
куда ведут пути господни
всех Рабов…
Не закричу.
Ты попросил. Ты убедил, уже готов…
Там страха нет,
там боли нет
и нет морщин,
так надоевших, долго евших…
Нет седин,
белёсо-снежных…
Свет надежды
туда манит.
Магнит.
Взамен
любовь и нежность, сон и вечность
обретёшь…
Не позову.
Не закричу.
Ты попросил.
Хватило б сил,
родной!
Хватило б сил…
Увы,
но это швы.
И от него немногое осталось.
Он был
нагой перед судьбой,
Ошибок раб и заблуждений друг.
Греховность мысли. Слабость Евы.
И не боролся, так отдал.
Утраты сын. Вернул бы время.
Но небо закатилось вспять,
в последнем вздохе думая о море.
27-летний сын Джорджа Пикеринга перенес несколько инсультов и впал в кому. Медики зафиксировали у него остановку работы мозга. После того, как Пикерингу сообщили о том, что его сын будет отключен от аппаратов жизнеобеспечения, отец стал умолять врачей не делать этого.
А после разговора с приехал в больницу с оружием и пообещал убить каждого, кто попробует отключить систему жизнеобеспечения. После этого он забаррикадировался в палате и тянул время, ведя переговоры с полицией. Когда спецназ все-таки взломал дверь палаты интенсивной терапии, сын пришел в себя и сжал отцу руку. Оказалось, что смерть мозга была зарегистрирована ошибочно
Джорджа Пикеринга арестовали и отправили за решетку, однако вскоре освободили досрочно. Его сын полностью восстановился после тяжелой болезни.
Перед светлым образом отца молиться не перестану до конца
Сегодня ехала в лифте, зашли девочка с папой. Папа весь такой хмурый, в полицейской зимней форме. Девочка милая, лет 12-ти) Она разговаривала без умолку: «А вот такой браслет и тебе сплету, папуль, нравится?» и бла бла бла. Папа был непоколебим. И тут девочка прижимается к его руке и нежным нежным голоском произносит: «Мяу»! Папа тут же растаял и выдал басом: «Мяу!».
Это было так мило.
Задача любого отца - помочь своему сыну стать лучше, чем есть он сам.
Голова матери чаще - в сердце, но сердце отца должно быть чаще в голове.
Отец, родной, прости за всё,
Быть может, не было вниманья.
Час обернулся палачом,
Тебя забрав, послал страданье.
Внезапно огонек погас,
(А я подумать и не смела…),
Что вдруг наступит горя час,
Когда увижу твое тело.
Когда придется осознать,
Что время к близким беспощадно,
Что больше не смогу обнять
И возвратить тебя обратно.
Устами к фото прикоснусь
И стон сорвется диким криком,
Я в храме каюсь и молюсь
Перед твоим безмолвным ликом.
Прижав нательный крест к груди,
В слезах и в боли утопая,
Шепчу: «Отец, родной, прости»,
На Божью милость уповая.
Если каждый из нас закроет глаза и вспомнит лицо дорогого человека, который ушёл, то увидит он не синий цвет больничной пижамы, и не желтизну кожи, и не пегие, взъерошенные брови,-он увидит своего Старика всего сразу, с большими, натруженными руками, с добрыми глазами, увеличенными толстыми стеклами очков, в которых сокрыт вопрос:"Сколько ж мне ещё осталось, сынок?"-но он никогда такого вопроса не задаст, потому что родители страшатся испугать детей, даже если тем под сорок;они, Старики наши, и в последние свои минуты будут успокаивать нас, и говорить нам напутствия, которым мы никогда не станем следовать,-ведь мы ж такие умные, образованные, научно -техническая революция, заряд информации и все такое прочее, мы ж в словах и терминах поднаторели… Мы, конечно, выслушаем наших Стариков, с горькой жалостью выслушаем, а они почувствуют нашу снисходительность-и её простят, хотя нет ничего обидней сыновей снисходительности: делятся с сыном только тем, во что верят как в истину, в главную выстраданную правду жизни.
Незнакомый номер. Сто пудов, реклама.
Эти донимают даже по субботам.
То купи по скидке пылесос с вай-фаем,
то охапку яблок прямо с огорода.
Есть, конечно, мысли, что звонят с работы…
Незнакомый голос. Это я - твой папа.
Тот, что с фотоснимка, в клетчатой рубашке…
(Тишина такая - можно поцарапать,
Видно, ждут ответа. Напряженно. Тяжко.
Знал бы, что так будет, прочитал с бумажки.)
Незнакомый папа… Ну, допустим, здравствуй.
Как я поживаю, мол, давай подробно?
(Но с какого места?) Вроде без несчастий.
(Ты ушел, когда мне… стукнуло два года?
Я разбил коленку и боялся йода…)
Незнакомо трудно. Разговор без цели.
Так, стена, в которой не осталось двери.
Наконец ты все же переходишь к делу,
Мол, помочь бы надо, твой отец стареет…
Браво, незнакомец, я так не умею.
***
Говорят, не дети выбирают семьи,
нужно и мириться, и молчать, и слушать.
Мол, иди к иконам, научись прощенью,
лишь простив кого-то, станешь чуть получше.
Но Святым, наверно, проще быть Святыми -
Их Отец всегда был неразлучен с ними.