Ледяной шип пронзил сердце мое
Душа распята вольными ветрами
Я не могу поверить что тебя нет со мной
Ночи без сна, во рту опилки, вкусов нет
Места где мы были, я в них теряю сознание
Я не могу понять причин, ты молча ушла
Ты не врала, мое сердце не обмануть
Я не понимаю причин.
Холод в душе.
Я закрываю очи…
Чёрт возьми, когда становишься старым, ещё приходится платить и за то, чтобы тебя выслушали…
Странно и даже горько смотреть на красивых женщин, которые, к сожалению, за всю жизнь, так по-настоящему никому и не пригодились. Женщина не должна сидеть одна…
Знаешь, просто иногда, глядя, как в доме напротив одно за другим гаснут огни, тебе до боли хочется верить, что кто-то там, в непонятной, но уже знакомой тебе оболочке пространства, тоже смотрит на твое окно и также измеряет лбом температуру оконного стекла…
Дабы не быть — одним из…, остаются одни…
А то, как получается, Вы не отвечаете реалиям современного мира и тебя казнят…
А музыка, на то и музыка, единение с душой, природой, красотой…
Когда говорят о страдании, многие понимают буквально…
Страдание, значит принимать в себе себя и получать удовольствие от этого)))
Все не так просто, все не так грустно, все открыто.
…Люди прячутся за экранами компьютеров и смартфонов. Выкладывают счастливые фото в сети. А по ночам глотают слёзы от боли и одиночества. Люди не хотят слышать друг друга и идти друг другу навстречу. Но пишут пронзительные сообщения и стихи в социальных сетях… Они уходят с головой в работу, в служение детям, родителям или смиряются с необходимостью жить с нелюбимыми. Они подавляют сексуальное желание или прибегают к сексуальным игрушкам… Колоссальными темпами развивается индустрия роботов для секса… Сегодня эти роботы уже умеют разговаривать и зарегистрированы случаи вступления с ними в брак… Люди убивают сами себя, приближая тот день, когда машины сочтут существование человечества бессмысленным, оставив за ним лишь роль батареек…
Невероятный «Разрешаю больше не любить меня» (цитата)
Одиночество — непонимание других.
Сегодня я смотрел в себя,
Как следует, умом,
По позвонкам себя скребя,
Я, словно, топором.
Я голову ломал,
Сажал себя в тиски,
С себя я масло жал,
А вылезли мозги.
Не называй тупым —
Я, просто, неточён.
Я с детства грустным был,
Серьезным увлечен.
Мне нравилась тоска —
Я ею удручен;
Не строгана доска,
Занозы — нипочем.
Я просто одинок.
В пространстве я своем.
Всегда в груди комок
Пронзает, как копьем.
Мне трудно изменить
Характер — он не мой,
С ним не хочу я жить,
Но с ним иду домой.
Устал себя я гнать,
Как гончий жеребец…
А, может, взять поспать,
И грусти всей — конец.
Что выше тут сказал,
То бред и вымысел.
Я это написал,
Когда я заболел.
А завтра все пройдет,
Счастливый я пойду.
А радость не придет —
Ее я сам найду!
14 января 2003 года.
Нас так много стало в этих соцсетях. Все такие яркие, разные, словно рыбки в аквариуме плаваем. Все хотят понравиться, выделиться, кто ником звонким, кто яркими фотками. Нас листают, мы листаем, кого-то лайкнем мимоходом, улыбнувшись, кого-то пропустим и пойдём дальше. Мы пленники этого замкнутого пространства, из которого нет никакого выхода. Мы ругаем людей за то, что с удовольствием делаем сами — демонстрацию личной жизни. Зачем мы это делаем? Сами не знаем. Для кого-то есть в этом материальная выгода, ведь самореклама никогда не помешает, кто-то просто ведёт таким образом дневник, сохраняя фото и записывая впечатления под ними. Демонстрация. Личного. Интимного. И по сути, никому, кроме нас самих, ненужного. Мы лайкаем, чтобы лайкнули нас, замечаем, чтобы быть замеченными. За редким исключением. Инстаграм. Эффект сопричастности со всем миром. Вот поставил лайк красавчик из Лос-Анджелеса и ты вроде как мысленно с ним на берегу океана, пересекаешь волны. Оптический обман близости. Границы кажутся размытыми. Кажутся. Одиночество настолько глубоко въелось в наши души, что мы разучились пускать туда людей по-настоящему. Смотрите, наблюдайте, но руками не трогайте. Больно. Мы знаем, что выложив яркие фотки, нам станет чуточку легче. Потому что нам будет казаться, что мы не одиноки. Казаться…
`
А я уже видел шары в магазине!
Ну те, что на ель новогоднюю вскоре
В зеркальном, блестящем, нарядном уборе
Повесят родители… в память о сыне.
Как в детстве когда-то.
Отец, повинуясь чутью, словно звуку,
Потянется к ветке и хрипло задышит,
Стремясь перевесить игрушку повыше.
А мать отодвинет отцовскую руку,
«Не трогай! Так надо».
Им праздник давно уже не интересен,
Посмотрят вдвоем сотый раз «С легким паром»,
Пощупают струны у старой гитары,
И оба заснут под назойливость песен
И шуток унылых.
А сын не погиб, он живет в двух кварталах,
Работает, ездит на новой машине,
Шагает уверенно к новой вершине,
Не тратя эмоций на все, что попало…
Он просто забыл их.
Старый аббат трезвонит в набат
Молодой инженер изменяет жене
А я? Я хотел бы умереть во сне.
Бледнолицый эстет выдыхает в пакет,
Он бы нюхал кокаин, да возможности нет.
А я? Я хотел бы умереть во сне.
И дело даже не в том, что жизнь
Какое-то страшное зло.
Просто кому-то всю жизнь везло,
А кого-то несло.
Юный легионер топит слёзы в вине,
Он не спит по ночам, он мечтает о ней,
А я? Я хотел бы умереть во сне.
Ты поклонник Моне, ты логичен вполне,
И при встрече ты всегда улыбаешься мне,
А я? Я хотел бы умереть во сне.
Новый день новый знак на бетонной стене
Отношения полов подскочили в цене
А я? Я хотел бы умереть во сне.
Кто-то вечно мутит воду на самом дне,
Каждый здесь оказался по чьей-то вине
А я? Я хотел бы умереть во сне.
— Почему я одна?
— Все изменились, кроме тебя.
Одинокие не плачут.
Их же некому утешить.
Но, а коли так, то значит,
Надо жить и нос не вешать.
Плачут те, кто втайне верит,
Что их кто-нибудь услышит,
Что поблизости за дверью
Иль за стенкой кто-то дышит.
Плачут те, кто точно знает,
Что живёт на белом свете
Та душа, что сострадает,
Наблюдая слёзы эти.
Повзрослеть скорее хочется,
чтоб по имени, по отчеству,
и потом лишь начинаешь замечать,
что по имени уж некому назвать…