А можно обходиться малым:
Одним мостом, одним каналом,
Одной рекой, одним окном.
Увидеть можно и в одном
Окне весь мир, хотя дорожка
Всего одна видна в окошко.
Но и на ней, но и на ней
Танцует множество теней,
Теней, лучей, небесных пятен,
Внушая: мир невероятен.
А радоваться жизни ты умеешь?
Обрадуйся, а то ведь не успеешь.
Вон как летят стремительно года.
Куда же нам откладывать? Куда?
Ведь ты всё старше. Значит, всё острее
Вопрос о сроках. Радуйся быстрее!
Плывут неведомо куда по небу облака.
Какое благо иногда начать издалека,
И знать, что времени у нас избыток, как небес,
Бездонен светлого запас, а чёрного в обрез.
Плывут по небу облака, по небу облака…
Об этом первая строка и пятая строка,
И надо медленно читать и утопать в строках,
И между строчками витать в тех самых облаках,
И жизнь не хочет вразумлять и звать на смертный бой,
А только тихо изумлять подробностью любой.
Чего мне хочется? Побега.
Какого-то морского брега,
Каких-то безымянных вод,
И чтоб волна на берег тот
С шуршаньем тихим набегала,
Чтоб надо мной звезда мигала
И чтобы посылала свет
В края, которых в мире нет.
А счастье — всего лишь несчастья отсутствие.
Отсутствие горя. Ну чем не напутствие …
Если счастья и нет, то уж точно есть память о счастье,
Как есть память о днях и погожих, и ясных в ненастье,
Как есть память зимой о нарядном стремительном лете,
Как объятые тьмой долго помнят о яростном свете,
Как усохшая твердь помнит спелый, налившийся колос,
Как о радости петь помнит тенор, утративший голос.
А самое лучшее то, что берётся из воздуха,
А вовсе не то, над чем бьёшься без всякого роздыха,
Не то, что добыто с надрывом в кровавом поту,
А то, что без всяких усилий поймал на лету,
Что послано небом — воздушное то и летучее,
Что ловишь шутя, ни себя, ни другого не мучая…
А если говорить по существу…
Но, Господи, как теребит листву,
Как ветер листья треплет то и дело…
О чем, бишь, я сказать тебе хотела,
Спросить, сказать? Короче говоря…
Но погляди: качаются, горя
И пламенея, сосны на рассвете…
В вопросе — вдох, а выдох — он в ответе,
А между ними ускользнула нить
Беседы, что ни кончить, ни продлить.
За жизнь одну возможно ли успеть
Всё выразить и высказать, и спеть?
Возможно ли за жизнь всего одну
И музыку понять и тишину,
И замысел Создателя понять,
И груз свой неподъёмный приподнять?
Едва проснулся, выбирай
Один из сотни вариантов,
Один из сотни пёстрых фантов,
Ища свою дорожку в рай.
Ну пусть не в рай, так в новый день,
С которым прежде не встречался
Тот, что, придя, не постучался,
А тихо вполз, как свет и тень.
С точки зрения неба мы всё копошимся:
То зачем-то встаём, то зачем-то ложимся,
То куда-то несёмся, стуча каблуками,
То взволнованно спорим и машем руками.
С точки зрения неба мы просто букашки,
И смешны ему глупые наши замашки.
Ах, суметь бы взглянуть на себя издалёка,
Свысока, со спокойствием горнего ока.
Если день сероват, то раскрась его сам
И лазоревый цвет подари небесам,
А траве и листве подари серебро
Предрассветной росы. А ещё где серо?
На душе? Но денёк золотой, голубой
Непременно поделится счастьем с тобой.
Если день сероват, то раскрась его сам
И лазоревый цвет подари небесам,
А траве и листве подари серебро
Предрассветной росы. А ещё где серо?
На душе? Но денёк золотой, голубой
Непременно поделится счастьем с тобой.
А ты непременно себе заведи
Того, кто прижмёт тебя нежно к груди.
А если сиё от тебя не зависит,
И если тоска свою норму превысит,
Тогда заведи, пустоту не любя,
Котёнка, чтоб спал на груди у тебя.
Ну что мне здесь принадлежит?
Река течёт, тропа бежит,
Тень ускользает, туча тает,
Зарянка мимо пролетает,
И лето, светом ослепив,
Дождями щедро окропив,
Уходит по шатучим сходням,
Чтоб стать однажды прошлогодним.