Бомж плачет на элитной улице: «Здесь был мой переулок!»
1
Повсюду один и повсюду бродяга
И воешь, как будто поверженный зверь.
Водой не наполнена впредь твоя фляга,
Судьба состоит лишь из бедствий, потерь.
2
И как же прожить здесь— в разрушенном мире,
Когда, здесь повсюду — обиды и ложь?
На улице быть, а не в тёплой квартире,
Бездомный, несчастный, покинутый БОМЖ.
3
А люди кругом, как бездушные твари,
Не бросят тебе даже хлеба кусок.
Законы давно на подобных плевали,
Покинул навеки архангел и бог.
4
И что же теперь, раз такие вот власти,
То снег заметает, то дождик опять.
Не будет, увы, больше радости, счастья,
Несчастных в беде нам нельзя оставлять.
У электричек на вокзале
В субботу около восьми
Бездомный с ясными глазами
Мне шоколад совал: «Возьми».
И чужд его фигуре грузной,
Нелепым ярким лоскутком
Краснел в ладони заскорузлой
«Рот-фронт с дроблёным фундуком».
Сидел, наверное, в подвале,
Куря и кашляя в дыму,
Но в праздник щедро подавали,
Вот подфартило и ему.
Возликовал: дела пошли ведь!
Ходил, кривя улыбкой рот,
Искал, кого бы осчастливить,
Кому отсыпать от щедрот.
Шапчонку на уши приладив,
С торчащей ватой из заплат
Он был отнюдь не в шоколаде,
Всем расточая шоколад.
Картинно, жестами транжиры
В народ протягивал клешню,
Но разбегались пассажиры
И уводили малышню.
Ну правда, где его обитель?
Барак, помойка, крысы, вши…
Едва не плакал: «Не обидьте,
Я ж на свои, я от души!»
Она сверкала вроде слитка
Среди житейского гнилья -
Его надтреснутая плитка
Ценою в тридцать два рубля.
Пальто обтёрханное в складку,
На левой кисти купола…
Бомж предлагал мне шоколадку
На Белорусском. Я взяла.
Самый свободный человек - бомж, а самый ограниченный - президент.
Бомж
.
Сегодня БОМЖ без крова, без одежды
Совсем недавно был Отечества надеждой.
Орбиты космоса ему все подчинялись,
Его рукою кнопки нажимались.
Успехи множил он страны великой.
Теперь он просто человек безликий.
Страна, в которой люди ничего не стоят,
Не может быть Страной достойной.
Мир меняется так стремительно быстро, что мусор уже не успеваешь до ближайшей помойки донести, у тебя его вырывают безработные… бомжи…
и даже артисты…
Нечестивая бомжиха,
Возле мусорки гуляя,
Сквернословит лихо,
Всё на свете «посылая».
Рядом с ней мужик стоял,
Такой же с виду, но культура.
Он в ответ сие сказал:
«Заткнись сейчас же, дура».
Быть богатым для разных людей означает различные вещи: для бомжа - это теплый день, ведь у него нет даже крыши над головой, а для какого-то алчного миллиардера - не заработать в какой-то из дней очередной миллион - равносильно трагедии.
Бомж без одежды - до первой помойки.
Идет
задумчивый директор компании по улице, навстречу ему бомж: - Дайте 100
рублей! - А зачем Вам? - Куплю водки, выпью и буду под забором валяться.
Директор молча достает телефон: - Алло, отдел кадров? Увольняйте
главбуха, я честного человека нашел!
«Еду я в электричке Москва-Петушки. Входит бомж с Курского вокзала. Синяк синяком. Морда опухшая. На вид лет тридцать. Оглядевшись, начинает:
- Граждане господа, три дня не ел. Честно. Воровать боюсь, потому что сил нет убежать. А есть очень хочется. Подайте, кто сколько сможет. На лицо не смотрите - пью я. И то, что дадите, наверное, тоже пропью! - и пошел по вагону.
Народ у нас добрый: быстро накидали бомжу рублей пятьсот. В конце вагона бомж остановился, повернулся к пассажирам лицом, поклонился в ноги:
- Спасибо, граждане-господа! Дай Вам всем Бог!
И тут вдруг сидящий у последнего окна злобного вида мужик, чем-то похожий на селекционера Лысенко, только в очках, вдруг как заорет на бомжа:
- Мразь, гнида, побираешься, денег просишь. А мне, может, семью нечем кормить. А меня, может, уволили третьего дня. Но я вот не прошу, как ты, мразь.
Услышав это, бомж вдруг достает из всех своих карманов всё, что у него есть (тысячи две, наверное, разными бумажками с мелочью), и протягивает мужику:
- На, возьми. Тебе надо.
- Что? - фонареет мужик.
- Возьми! Тебе нужнее! А мне еще дадут. Люди же добрые! - сует деньги мужику в руки, отворачивается, распахивает двери и уходит в тамбур.
- Эй, стой! - вскакивает мужик и с деньгами в руках выбегает за бомжом в тамбур.
Весь вагон, не сговариваясь, замолчал. Минут пять мы все внимательно слушали диалог в тамбуре. Мужик кричал, что люди - дрянь. Бомж уверял, что люди добры и прекрасны. Мужик пытался вернуть деньги бомжу, но тот обратно денег не брал. Кончилось всё тем, что бомж пошел дальше, а мужик остался один. Возвращаться он не спешил. Закурил сигарету.
Поезд остановился на очередной станции. Вышли и вошли пассажиры. Мужик, докурив сигарету, тоже вошел обратно в вагон и присел на свое место у окна. На него никто особо не обращал внимания. Вагон уже жил своей обычной жизнью. Поезд иногда останавливался. Кто-то выходил, кто-то входил.
Проехали остановок пять. Вот уже и моя станция. Я встал и пошел на выход. Проходя мимо мужика, я бросил на него беглый взгляд. Мужик сидел, отвернувшись к окну, и плакал».
Бомж подходит к двум студентам, идущим по улице… Один категорически отказывается дать ему денег, другой порылся в кармане - и дал бомжу несколько рублей.
- Зачем ты это сделал?!. - спрашивает первый. - Ты же знаешь, что он всё потратит на водку!
- А МЫ?..
Меня то за что вчера люстрировали?
Подумал бомж, просыпаясь в мусорном баке.
У меня нет квартиры. У меня нет
машины. У меня нет ноутбука и телефона.
У меня нет детей. У меня нет
родителей. У меня нет сестер,
братьев и дальних родственников. Порой у меня нет и меня.
Привет. Меня зовут Игорь, и я -
бомж. В мире людей я не считаюсь
человеком. Скорее грязью под
ногами. Неприятной, ненавистной и пачкающей их чистый мир. Они
ходят рядом со мной, они видят
меня, но не замечают. Мужчины и женщины, старики и дети, - все с отвращением морщат носы,
поджимают губы и с какой-то
надменной гордостью отводят
головы в стороны. Они словно
говорят: «ты сам виноват в том, что стал бомжом. Ты пропил все
деньги, когда мог вложить их в дело. Так когда-то сделал Я.
Посмотри, я лучше. Я - человек. Ты
- бомж. Я - человек. Ты - никто». А сколько укора в их ясных взглядах! Они винят меня, но я не
понимаю за что. За то, что смею
жить в их мире?..
Но, знаете, не все так плохо. Порой,
бывает, выйду вечером на улицу, да встречу добрую женщину. Она посмотрит на меня, вздохнет как-то
грустно-грустно, и протянет
буханку хлеба. Я возьму. Что ж не взять-то? Скажу «спасибо
большое» и поклонюсь даже. А у самого слезы глаза щиплют. Я поскорее уйду, чтобы она не видела этих соленых ручьев, что
мажут грязь по лицу. Сяду возле
подвала, да съем полбуханки.
Остальное отдам Адидасу - моему
другу. Такому же бездомному, грязному и голодному, как и я.
Сперва я звал его «Адик», а теперь в шутку называю Гадиком. И жить
веселее становится, когда
подзываю его, а он смотрит
непонимающе и вопрошает: «Эт я, чтоль, ГАДик?».
Иногда выдаются худые дни. Иду
порой домой (да, у меня есть дом -
я расскажу о нем позже), да повстречаю ребят шестого-
седьмого класса. Их возраст еще слишком нежен, но так зол… Они
не могут пройти мимо, ведь я для
них боксерская груша. Безобидная,
не способная дать сдачи. Пинать,
бывает, начнут. Однажды кирпичом
мне в голову кинули, да так, что я сутки без сознания в луже
провалялся. Вчера вот повалили
меня, да доской побили. Я потерял
сознание, а проснулся от того, что
какая-то юная девушка мне голову
перевязывает, да тарелку супа протягивает. А я сижу, молча
смотрю на нее и плачу. В этот раз я не могу убежать. Только стыдливо
голову опускаю, да прячу глаза за сальными прядями седых волос.
Спасибо тебе, добрая девушка. Будь здорова, будь счастлива.
А каждый вечер я иду домой.
Захожу в старый подъезд,
пропахший кошачьей мочой,
дымом сигарет и жареными
котлетами. Такой грязный дом снаружи! - и такие добрые люди
внутри. Они знают меня. И не выгоняют. Сажусь возле двери,
склоняю голову набок, да засыпаю.
А когда кто заходит и ругается, что
темно хоть глаз вырви - я просыпаюсь, достаю из кармана
куртки коробок, да чиркаю
спичкой. Путь им освещаю. Сперва
пугались, а теперь привыкли. А Андрюха, бывает, с работы поздно
вернется, да первым делом: «Гоша, ты опять на посту уснул? Включай
свет, а то сигарет не получишь!»
Добрый парень. У самого за душой
ни гроша, а мне помогает. И кормит,
и поит, и сигареты покупает.
Так и живу. Не жалуюсь. Каждый день хожу по лезвию между
добром и злом. И вот что я вам
скажу… Добра больше. Я знаю - я видел. - Гоша, ну ты опять за свое?
Включай свет, горе-электрик! Иначе
не получишь сосиску, - с шутливым недовольством говорит
парень, находясь у двери. Он опять
задержался на работе. Не щадит его начальство. Не щадит… - Ага!
Солдат спит, а служба идет?
Вставай, Гошан! Включай мне свет! -
Прости, но света нет. Ты не волнуйся, просто… спички
кончились. Андрюха начинает рыться в карманах, а потом достает
телефон. Включает фонарик и подбегает ко мне. Пытается
нащупать пульс, которого больше
нет. Но ты не переживай, только не из-за меня. Вот лучше, на, возьми спички. Там целый коробок.
Возьми и освещай себе путь тогда,
когда будет темно. Теперь сам.
Едем в автобусе. Справа пахнет духами, слева - одеколоном.
Прошел бомж - и от всех стало пахнуть одинаково.)