Сердечная недостаточность — порок человечности.
* * *
О, дикий запад Украины,
Доколе будешь ты плясать
И прыгать вечно, как пружина,
Под флаг ЕС скорей скакать?!
ЕС и сам сейчас в кручине:
Америка там палку гнет…
Европа вся сейчас на мине,
ИГИЛ которую взорвет!
Под чьё ярмо ты так стремишься? -
Ты посмотри на латышей:
Когда Союз весь развалился —
У них развал всех отраслей!
По чью же дудку ты всё пляшешь?!
Ты посмотри, открой глаза!
Кто заварил всю эту кашу?!
На Запад глянь, ведь там гроза!
Не хочет он твоей культуры,
Чтоб с россами была близка —
Крест ставят на литературу,
Всё для наживы кошелька!
О, дикий запад Украины,
По что не радует Восток?!
Ведь с Русью был всегда единый —
Теперь ты потерял крыло!
24 мая 2016 года.
В жестоком мире войн и грабежей,
Насилия, угонов и обманов
Я верю в добрых и простых людей,
Чьи Души сохранились без изъянов.
Они прошли сквозь жизненную хмарь,
Но, сохранив любовь, не обозлились.
Листая жизни сложный календарь,
Они теплом сердец своих делились
С людьми, которым было тяжело.
И хоть самим частенько было плохо,
Себя сдержали искусам назло
От трусости, предательства, подлогов.
И этим людям мир принадлежит,
По всей Земле их, безусловно, много.
Не стану слушать тех, кто говорит,
Что мир давно уже живёт без Бога.
Пусть суета сует в теченьи дней,
Пусть жизнь порой из ливней и туманов,
Я верю в добрых и простых людей,
Чьи Души сохранились без изъянов…
Не растеряйте человечность между взлётами и падениями в жизни. В первом случае — не зазнавайтесь. Во втором — не обозлитесь. Такие ситуации — испытание на адекватность восприятия происходящего…
Когда чиста рука, а цели человечны, рука крошит отточенную сталь.
Ребятёнку слезу утри,
Помоги донести пожилому
Неподъёмное. Мы внутри
Одинаковы. Как по живому
Режет то безразличное,
Что нас всех здесь пока разделяет.
Помощь — это обычное,
Но не каждый об этом знает.
Ведамиръ Скобёлкин
Всё началось в середине декабря, в год развала СССР. Когда у небольшой части населения шел период накопления капитала, а у моей семьи, как и у миллионов других, период поисков поесть и хоть немного заработать денег. Папа добыл где-то мандаринов для новогоднего стола. Но посовещавшись с мамой вынес вердикт: «Вот вам дети по одному мандарину. Остальное я отнесу Саше, она очень болеет. Это её порадует.»
Мы — дети были в недоумении. Девочку Сашу мы знали очень поверхностно. Она была дочкой друзей родителей, ученицей начальной школы и в гости к нам приходила максимум пару раз в год. Это была явная несправедливость. И наш детский коллектив выдвинул меня, как старшего брата на переговоры с родителями.
Я зашёл на кухню, держа в руках одинокий мандарин. Мама сидела в слезах. Папа тоже был не весел. Мой подростковый протест с небольшим трудом поборол здравый смысл, и я высказал наше коллективное мнение о несправедливость распределения новогодних ништяков в эпоху тотального дефицита. Мама отреагировала увеличением потока слез. А папа, взглянув на меня исподлобья тихо спросил: «Ты знаешь что такое рак?». Я немного опешил. А он так же тихо добавил: «Саше восемь лет. У неё быстро прогрессирующая болезнь. То лечение которое ей могут дать, скорее всего не спасёт её, а лишь продлит жизнь на несколько лет. Или даже месяцев. И от этого лечения она половину времени в забытьи, а когда в сознании, то либо с сильными болями, либо совсем без сил. И радости ей в больнице совсем не много…»
У меня в горле встал ком. Какие встречные аргументы могут быть в такой ситуации у здорового студента первого курса? Никаких! Я молча положил свой мандарин и ушёл проводить беседу с младшими — что их доля в данной ситуации более чем справедлива.
*************************************************************************************************
В целом у меня не было никакого желания в дальнейшем участии в этой истории. Близкие друзья родителей ведь не мои друзья. Но уже через пару дней пришлось. В пятницу вечером папа попросил помочь на выходных. Девочке Саше после очередного цикла лечения и взятия анализов врачи поменяли прогнозы с лет и месяцев жизни, на недели. И фактически выставили из стационара домой. Всё завертелось с бешеной скоростью для её семьи — Сашу надо было расположить дома, ухаживать за ней. А для этого из их малогабаритной двухкомнатной квартиры надо было отселить бабушку и младшую сестру к родственникам, а комнату переоборудовать. И всё это буквально за выходные. Накануне Нового Года.
Прибыв на место мы дружно присвистнули — мужскому коллективу в лице Сашиного и моего папы, меня и ещё их товарища с работы объем работ был явно не на два дня. На неделю точно.
Я сел обзванивать друзей и одногруппников. Несколько человек оказались дома этим субботним утром и откликнулись помочь. Кое-кто из подтянувшихся тоже сильно проникся и впечатлился ситуацией и организовал привезти из общаги отзывчивых друзей-студентов. Работа закипела. И утром понедельника Сашу привезли в полноценную, её детскую комнату, с веселенькими обоями, с потолком «звездное небо», с игрушками и книжками. И всё это только для неё — до этого она всегда жила с сестрой в «бабушкиной комнате».
Я с еще парой товарищей застал приезд Саши — мы заканчивали уборку и последние штрихи ремонта — мы провели в квартире без выхода практически двое суток. Зрелище было не для слабонервных — изможденная, высохшая девочка, на руках у отца, глаза которого полны слёз. Её восторг от «своей новой комнаты», от того что она снова дома… И тут же потеря сознания от слабости и боли и перекошенное судорогой лицо… И слова отца сквозь слёзы: «Она всю дорогу спрашивала папочка, а когда мы уже приедем домой и когда новый год? И придет ли Дед Мороз с подарками?»
А в тот нелегкий для всех год, осложненный навалившейся болезнью, подготовка к Новому Году в планы семьи еще даже не попала. И наша дружная компания студентов взяла Новый Год на себя. Договорившись, что родители сообщат об улучшении в самочувствии, чтоб провести праздник, мы спешно все приготовили, включая «праздничный стол» для семьи. И когда через пару дней Саша была относительно бодра, к ней пришел Дед Мороз и Снегурка и еще несколько сказочных персонажей. Был целый спектакль для одного зрителя и её родителей. И были для неё и подарки и мандарины и даже чудо милкивей — все что сообщество смогло добыть. Счастье ребенка было непередаваемо.
А после настоящего Нового Года было ухудшение состояния и сознание «на грани» несколько дней и уколы обезболивающего уже недетских доз. И в моменты просветления вопрос Саши: «А скоро моё День Рождения?». Ответ «Через месяц, 5 февраля» был равнозначен «Может и никогда»… И в канун Рождества для Саши настало 5 февраля — День Рождения. Были гости — пара подруг, сестра и бабушка. Были Фокусы от «настоящего фокусника», был Клоун и воздушные шары. Были Игрушки в подарок и угощения. И Даже огромный шоколадный торт с 9 свечками — в это уже вовлекся уже огромный коллектив наших студентов — потянуть тогда такое было не под силу в одиночку никому из нашего круга. И было снова безмерное счастье.
А дальше новый круг ада. И в просветлениях вопрос: «А скоро весна? Ведь после моего дня рождения скоро весна?»
В общем-то в той ситуации для всей её семьи день шел за неделю…
И было решено делать праздник весны — 8 марта. В середине января. Кто-то через знакомых «овощников» добыл роскошный «свадебный» букет, а кто-то другой нашел в пользование аж на целую неделю видеомагнитофон и кассеты с музыкальным концертом к 8 Марта и мультиками Том и Джерри — (это по нынешним временам как исполнителя из ТОП10 хитлиста пригласить).
Но этот праздник лишь немного порадовал Сашу — даже мультики вызывали лишь бледную тень улыбки. И снова вопрос — «Когда весна? Мама, папа, когда весна и птички запоют и станет тепло?»
А ситуация ухудшалась — Саша была все чаще или без сознания или стонала от боли. И лишь редкие часы проводила просто в слабости и бодрствовании. И из вопросов повторялся лишь один.
И вот в какой-то из редких моментов, когда боль отступила, а хрупкое состояние ясности позволило Саше осознавать окружающее, её глаза наполнило настоящее, неподдельное счастье и радость, щеки окрасились подобием румянца и дрожащие улыбающиеся губы прошептали: «Мама, мамочка ты слышишь? Ты слышишь, поют птички! Весна пришла. Весна! Птички!»
Они обе перевели глаза на окно. Скозь занавески пробивались лучи солнышка и во всю слышались веселые переливы птичьих голосов. Долгие минуты они слушали весеннюю песнь. Пока Саша снова не закрыла глаза от слабости. И уже никогда их не открыла вновь. Но улыбка так и осталась до самого конца. Мама уже не могла плакать. Она просто сидела рядом, держа Сашу за руку. Уже чувствуя холод сухой детской ручки. Она не отреагировала даже когда сработал автостоп на магнитофоне и трели стихли. Чуть позже зашел отец, Выключил лампу стоящую за занавеской и изображающую солнце, убрал принесенный «юными орнитологами» магнитофон, увел в другую комнату мать впавшую в прострацию. И перед тем как начать все скорбные дела поцеловал последний раз улыбающееся лицо дочери, которая всё же встретила свою весну, так и не дожив до неё…
— Почему ты не любишь людей?© — Каких людей?
— Ну, людей. Просто людей.
— Я их не встречал.
— Как не встречал? Ни одного?
— Нет!
— А как ты отличаешь человека от не человека?
— Человек любит другого человека просто, так ни за что. Как природу, как рассвет, как жизнь!
— А ты откуда знаешь, кто любит просто так, а кто не просто так?
— Я знаю. В книгах написано, в кино рассказано. Нелюди — это мутанты, биороботы, рептилоиды и всякая тварь с инопланетными генами!
— А другие критерии есть?
— Нет!
— Странно! А откуда ты знаешь, что мутанты не любят просто так? А откуда ты знаешь, что люди не могут любить за выгоду? А если человек полюбил просто так, а потом получил выгоду — он уже не человек? Ты каждого спросил? А ребенка любят не просто так? Этого мало, чтобы быть человеком?
— Ну, не встретил я ещё тех, к кому у меня откроется божественный дар любви с полным принятием и всепрощением их поступков. А вы любите всех? И мутантов, и насильников, и грабителей?
— А что — вокруг тебя одни мутанты, насильники, грабители? Все домохозяйки — шлюхи, все менеджеры — мошенники, все слесари — пьяницы с инопланетными генами? То есть, человек — это тот, кого только ты сможешь полюбить? Получается — если ты не встретил до сих пор человека, то, кроме тебя людей нет? А ты откуда взялся тогда? И откуда знаешь, что сам способен любить просто так — как человек, если ставишь условия своей же любви?
У него остался один клык. Седеющая горстка волос между ушами, дранный хвост с заплешинами, скрученный бубликом когда-то весьма и весьма красивым. Худощавые линии тела, но гордая и уверенная походка. И с этой походкой он стремительно пересекал тропинку вдоль пятиэтажки. Весна начинала подступаться к зиме и требовала своё, было холодно, но уже не так как раньше, теперь он мог проводить на улице гораздо больше времени. Снег рассыпался и превращался в лужи, грязь его не пугала, а нулевая температура казалась подарком для его бездомной жизни. Пёс, переживший травлю людей, что так рьяно борются с бесхозными тварями, не испытывая жалости, не зная милосердия, этот пёс остался одним из немногих на весь район. Он двигался вперёд в поисках пищи, в поисках своей жизни. Среди мерцающих фонарей и плескающихся в их свете лужах, перед ним появилась девочка, девочка с питбулем. Он уже давно привык обходить стороной домашних собак, и уж тем более этих бешенных и безмозглых. Замедлив ход и наблюдая, он отметил направление их движения и двинулся в другую сторону, подальше от этой своры. Лёгкий всплеск плача девочки заставил его остановиться. Питбуль вырвался и стремглав летел на чёрную кошку. Шансов у неё было не много, их не было, он это понимал, и ещё он прекрасно знал эту представительницу семейства кошачьих. Она недавно окатилась, котят видел, потому часто уступал ей в споре за ошмётки на человеческой помойке. Кошка мчалась вдоль дома, чтобы успеть нырнуть в подвал, питбуль летел навстречу, а наш пёс стоял между ними как на вершине равнобедренного треугольника. Один клык, подумал он, старость, чёрт возьми, но ей не успеть. Шерсть взъерошилась, прыжок, один, второй, и клык пронзает плоть другой собаки. В этой битве ему не выиграть, питбуль извернулся и вцепился своей пастью из десятка и десятка острых зубов ему в шею. Боль, резкая и упрямая боль плеснула кровью, но котята и эта чёртова дрянная кошка были спасены. Он пригнулся к земле вместе с этой тварью на шее и чувствовал, как силы покидают его, как он будто засыпает, будто растворяется в этом весеннем воздухе, в этих бесконечных запахах и тусклом свете фонарей.
И потом, дальше, постоянный туман, какие-то стены, миска, гладящая его девочка, взрослые с холодными и озабоченными взглядами, дикий лай питбуля где-то рядом, но за дверью. Он открывал и закрывал глаза, он терялся, исчезал, появлялся вновь, но ненадолго, не сознательно, с трудом понимая что-либо.
— Мама, он не дышит! — красные пятна выступали на заплаканном лице девочки. — Нельзя, нельзя, чтобы он умер!
— Да, что же ты так за него переживаешь, у тебя же есть Джэк, кстати, его надо выгулять.
— Нет, мама, ты не понимаешь, он другой, другой.
Девочка всхлипывала и переходила на громкий плач.
Зашёл отец, молча взял лопату, с грустной ухмылкой посмотрел на дочь и сказал: «Пойдём!».
Мужчина всё сделал, поставив аккуратно палку в виде маленького крестика на рыхлой земле, он огляделся, улыбнулся и шёпотом, едва слышным шёпотом, сказал дочке, и даже больше самому себе:
— Дай Бог, чтобы тебе попался такой же мужик, каким был этот дранный пёс.
Если уж организовал трагедию, хочешь не хочешь, надо её возглавить.
Дельфин плыл к берегу…
Порезанный винтами, он так кричал,
Что море содрогалось.
А мы лежали на песке прибрежном
И ничего не знали о беде.
Мы только волны слышали в то утро.
Дельфин плыл к берегу в надежде,
Что мы его заметим над волнами
И побежим навстречу,
Как однажды он кинулся на помощь человеку
И до земли ему доплыть помог.
Дельфина мы заметили случайно,
Когда вблизи взметнулся он высоко,
И кто-то громко крикнул:
- Посмотрите! Дельфин играет… -
А другой добавил: «Во, дает!»
Дельфин всё ближе подплывал.
Всё чаще показывалось тело над волнами.
Какой-то мальчик бросил в море булку.
Но булка до него не долетела.
Дельфин исчез.
Быть может, испугался?
А мы опять уткнулись в наши книги.
Жевали фрукты, в шахматы играли.
Смеялись анекдотам… И не знали,
Что наш дельфин, отчаянью поддавшись,
Навеки опускался в глубину.
И только мальчик всё смотрел на море.
У милосердия хромосомный набор человечности.
Человечность - иррациональна,
мы везде суём свой хобот,
если скважина замка не манит,
человек - прощай и здравствуй робот!
Жили в одном большом городе двое детей, брат с сестрой - Никита и Катя.
Жили они в красивом светлом доме, у них была умная и добрая мама, а папа -
самый лучший на свете!
Была зима, весь город был запорошен
снегом, стоял небольшой мороз и было ясно, а от того снежинки на домах и
деревьях переливались и искрились, словно бриллианты. В это прекрасное
утро, в Рождественский сочельник, мама дала свои детям немного денег и
велела сходить в лавку и купить сластей к празднику. Дети это занятие
очень любили и ждали его, с удовольствием мечтая о том, сколько и чего
они купят.
И вот, тепло одевшись и взяв мешочек монет, ребята вышли
из дома. Они весело спорили по дороге в магазин о том, сколько им
все-таки нужно купить каких сластей. Прохожие, попадавшиеся им на пути,
были с добрыми и ясными лицами, день был исполнен ощущением
приближающегося Рождества Христова.
Но вот, проходя мимо одного
дома, Никита заметил стоящего возле его стены мальчика. Мальчик был
примерно его возраста, но при этом очень худ, одежда его была слишком
легкой для зимы. Он дышал на свои красные от мороза пальчики и растирал
одну руку об другую, лицо его было задумчивым. Никита замедлил шаг и,
присмотревшись, увидел возле его ног кружку. Мальчик просил милостыню.
Потянув сестру Катю за рукав, Никита шепнул: «Смотри, вон там мальчик стоит!
Мне его… так жалко! Ему, наверное, холодно, он без рукавиц стоит… и
кружка! Кружка у него для милостыни… Давай подадим ему, а?» Катя,
окинув взглядом мальчика и немного помолчав, сказала брату о том, что
мама велела им купить сласти, а не подавать нищим. Катя явно была
смущена и хотела было продолжить путь в магазин, но Никита ее остановил.
На лице его отразилась вдруг решительность.
«Ты, конечно, как хочешь, а я так уйти не могу!» - сказал мальчик, глаза его заблестели,
а щеки запылали румянцем. «Я… я не буду есть пряников! Я так не могу…
я не куплю себе то, что собирался, а отдам свои деньги этому
мальчику… он, может быть, вовсе голодает, ему нужнее! Помнишь, мама
учила нас тому, что мы должны помогать своим ближним, оказавшимся в
беде? Вот он - в беде! Ты посмотри, какой он худой, какой бледный! Ему и
холодно, наверное - вон как одет плохо! А ты пряники лопать
собираешься…» Никита посмотрел на Катю и заметил, что она отвела
взгляд и была грустна… Она еще раз посмотрела на мальчика и на то, как
мимо него туда-сюда проходили люди - красивые и благородные, радостные и
улыбчивые… проходили мимо и никто с ним не заговорил, никто не
положил звонкую монетку в его маленькую кружечку, никто не спросил его
имени, никто не подал ему руки и не пожалел его…
На глазах девочки выступили слезы, ей тоже стало очень жалко того мальчика и
стыдно за то, что сперва она так же хотела пройти мимо.
«Мне тоже очень его жалко!» - проговорила Катя. «Я тоже не буду есть конфет, а
лучше куплю ему что-нибудь вкусного… а еще… подарю ему свои рукавицы
- ведь его руки совсем покраснели и сморщились от мороза, ему правда
очень плохо!» Дети посмотрели друг на друга. Тихий Ангел пролетел между
ними в этот момент, и какую же радость испытали брат с сестрой, когда
вдруг исполнились горячим желанием помочь мальчику!
«Беги скорее в лавку да купи ему поесть, а я подойду к нему!» - сказал взволнованно
Никита, передавая сестре мешочек монет. «Хорошо, уже бегу, отдай ему мои
рукавицы!» - воскликнула Катя, принимая из рук брата мешочек и поспешно
снимая свои варежки.
И вот, дети сделали то, что собирались сделать.
Они познакомились с мальчиком, его звали Павлик. Катя отдала
ему свои рукавицы, а Никита - свой теплый шарф, кроме этого они дали ему
еды и проводили до дома. Оказалось, что мальчик жил всего лишь через
две улицы от них самих. Жил он не один, а вместе с маленькой сестрой и
старой бабушкой в крошечной каморке с одним небольшим окном и темными,
мрачными стенами. «После того, как умер наш папа и платить стало нечем,
нас выселили в эту комнату… из жалости тут позволяют жить, не гонят на
улицу…» объяснил Павлик своим новым друзьям. Мальчик очень смущался и
непрестанно благодарил детей за их помощь, он уже и не надеялся, что
сегодня у них с бабушкой и сестрой будет ужин…
«Слава тебе,
Боже! Слава тебе, Пресвятая Богородица!» - шептала в умилении бабушка,
утирая слезинки. Бабушка лежала на старой кровати, застеленной тонким не
чистым одеялом. Подушки не было. Укрывалась бабушка какими-то тряпками,
в которых узнавался распоротый по швам тулуп без одного рукава. «Мы с
Машенькой молились все время… а я верила, что Господь нас не
оставит…» - говорила бабушка, которую Павлик кормил хлебом, полученным
от ребят. Бабушка говорила, а губы и руки ее дрожали.
Машенька - сестра Павлика, просто крошечная девочка, тоже жадно ела и на ребят не
глядела. Она быстро жевала, потом открывала рот и жадно дышала, затем
снова принималась жевать. Она была простужена, дышать могла только ртом.
Нос у бедной, измотанной голодом и болезнью девочки ее был отечный,
щеки пылали, дыхание было шумным и горячим…
Дети стояли в
маленькой комнатке со спертым воздухом, с ужасом глядели на худенького
Павлика, на больную Машеньку и старенькую, дрожащую бабушку… им было
невыносимо даже подумать о том, что еще вчера, или позавчера они бегали
рядом с этим домом, ворошили сухой искристый снег и смеялись, а тем
временем в этой полуподвальной комнате страдала и молилась целая семья,
уповая на Божье чудо. Им страшно было подумать и о том, что было бы если
бы они не подошли к Павлику, а купили бы сластей в магазине и вернулись
бы домой…
Маша закашлялась и чихнула, Павлик вытер ей нос
какой-то тряпкой и с грустью сказал, глядя на детей: «Три дня уже
болеет, горит вся… ночью спасть не может - плачет…»
«Никуда не уходите!» - воскликнул Никита, хватая Катю под руку, «Мы скоро
придем, вы только ждите!». Дети выбрались на улицу и побежали к своему
дому. Они уже точно знали, что им нужно делать.
Дети вбежали в дом и стали наперебой говорить. Мама уже заждалась и хотела было возмутиться
из-за их долгого отсутствия, но дети не дали ей сказать ни слова- они
все говорили, говорили, говорили… о своих новых знакомых и о том, как
им нужна помощь…
Пришел папа. Они вместе с мамой немного посоветовались и принялись за дело.
Собрав целый мешок теплых вещей и погрузив его на санки, они пошли к Павлику.
Закутав потеплее Машеньку, мама посадила ее в санки и повезла к себе домой. Папа, Никита и Катя
помогли одеться бабушке и Павлику, собрали в маленький мешочек все их
скромные вещи и ушли вслед за мамой. Больше Павлик с Машенькой и
бабушкой в каморку не возвращались…
Часы пробили полночь. В доме было тихо - все, кроме мамы и папы спали.
Многое было сделано за этот вечер и казалось, что этот день был таким длинным… Мама устало
опустилась на диван и поглядела на часы, которые висели на стене… «На
службу-то мы так и не попали…» - сказала она, грустно улыбнувшись.
Папа сел с нею рядом и обнял за плечи: «Я думаю, Софьюшка, что нам
Господь сегодня послал службу особую, значит нужно было нам ее
служить…»
Так они сидели вдвоем, уставшие, потерянные,
обнявшись и глядя в окно, за которым мягко падал снег. Думали они о том,
что произошло сегодня и как вдруг поменялась их жизнь и жизнь тех
людей, которые вдруг стали им родными… «Пути Господни неисповедимы…
все для нашего спасения… и я верю, что Бог нас не оставит и поможет со
всем справиться» - заключил папа и перекрестился.
Вскоре мама с папой тоже легли спать. Спали они крепко и не знали, что мирный Ангел
поселился в доме в тот вечер и крылами своими покрыл семью ото всякого
зла на долгие годы… Великое славословие разливалось по небу и по земле
в ту ночь, наступало славное Рождество Христово!
Ему сегодня позвонила мама.
«Сынок, не знаю даже как сказать!»
«Мам, говори как есть: быстрей и прямо.
В любой момент связь может оборвать.
Тайга вокруг. ждём помощи.поломка.
Нас снегом занесло. и вертолёт.»
«Беда, сынок! Беда с твоим ребёнком!
Молюсь что силы, чтобы Бог помог!»
Он побледнел: «Что с дочкой? Что случилось?
В тринадцать. что могло произойти?»
«Не прижилась в той школе. не сложилось.
Врачи сейчас пытаются спасти!
Сейчас же модно бить… и бить жестоко.
Не захотела видно прогибаться.
Изгоем стала в школе, одинока.
И сверстницы решили посмеяться!
Их шестеро, что били не щадя!
А мальчики на телефон снимали.
Я до сих пор не верю! Так нельзя!
И сами это в сеть повыставляли!»
Холодным потом весь прошибло лоб:
«Насколько всё серьёзно?» «Сын, не знаю!
Меня к ней не пускают!» «Мама, стоп.
Помедленней. Я слов не разбираю.»
«Разбили нос. Повыбивали зубы!
Не тело. а сплошная гематома!
Пусть Бог накажет их. и их „ютубы“!
И кто же их растит такими дома?
А голова пробита кирпичом!
Ведь так не поступают даже звери!»
Он весь дрожал: «Поговори с врачом!»
«Разве такой судьбы мы ей хотели?»
Он шёл по снегу. слёзы по щекам.
«Иду, доча, держись!».Откуда волки?!
Как-будто окружали. тут и там.
А впереди и позади. лишь ёлки.
Он закричал, что силы: «Убирайтесь!!!
Мне не до вас! Мне к дочке срочно надо!
Вернусь.хоть на кусочки разрывайте!
Но.не сегодня. Я ей нужен рядом!»
Волк взглядом впился. видимо вожак.
И этот взгляд до дрожи пробирал.
Потом ушёл. и всех увёл. вот так!
Казалось, волк. и тот всё понимал.
Окоченевший… он то шёл, то полз.
Добрался.Все коллеги подбежали.
Кто деньги, кто билет на самолёт.
Такой поддержкой в горе его стали!
Всё обошлось. Жива!.. Тварям назло!
Он перевёз их с бабушкой к себе.
Мозг не задет. хоть с этим повезло.
За что?.. такой удар в детской судьбе?
Родителям казалось. им привидилось!
Что это их касается детей.
Одет, обут, айфон - воспитан! (видимость)
SOS - люди! Мы кого растим?.. зверей?!
----------------------------------------------------- -
Такое.сплошь и рядом! Вы поймите,
Что не достаток красит и не чек!
Вы человечность в детях сохраните!
Дожились!.. Волк добрей, чем человек!