Я знал тебя, Москва, еще невзрачно-скромной,
Когда кругом пруда реки Неглинной, где
Теперь разводят сквер, лежал пустырь огромный,
И утки вольные жизнь тешили в воде;
Когда поблизости гремели балаганы
Бессвязной музыкой, и ряд больших картин
Пред ними - рисовал таинственные страны,
Покой гренландских льдов, Алжира знойный сплин;
Когда на улице звон двухэтажных конок
Был мелодичней, чем колес жестокий треск,
И лампы в фонарях дивились, как спросонок,
На газовый рожок, как на небесный блеск;
Когда еще был жив тот «город», где героев
Островский выбирал: мир скученных домов,
Промозглых, сумрачных, сырых, - какой-то Ноев
Ковчег, вмещающий все образы скотов.
Но изменилось всё! Ты стала, в буйстве злобы,
Всё сокрушать, спеша очиститься от скверн,
На месте флигельков восстали небоскребы,
И всюду запестрел бесстыдный стиль - модерн…
Я пью в Москве остывший чай,
Ты - осень по глоткам и в Петербурге.
В нём горечь льётся через край
Моих пиал по строкам драматургов.
К Неве уходят поезда,
Скользя по рельсам хриплым плачем, криком.
На рейс ты снова опоздал:
Мне к этому давно пора привыкнуть.
В руках «кривляется» билет,
Уставший взгляд гуляет по вокзалу.
Здесь пустота. Тебя здесь нет!
И ничего нас вроде не связало:
Ни пыльные страницы книг,
Обвенчанных историей России;
Ни вечность дней, ни долгий миг -
Безумие на грани эйфории.
Но я готова ждать всю жизнь.
Вот так стоять - солдатом на перроне.
Лишь обязательно вернись
В мою Москву. Один в ночном вагоне.
Москва - столица сквозняков,
И город уличных артистов,
Кормушка умных дураков,
Которых мы зовем министры.
Москва - столица сквозняков,
И колыбель для эмигрантов,
Асфальт под тонной каблуков,
И город сгубленных талантов.
Москва - обитель сожалений,
А для кого-то мир мечты,
Пространство взлетов и падений,
И остров шумной пустоты.
Москва - столица слез и мата,
И безразличных глаз в трамваях,
Столица темного разврата,
И вечный шум в забитых сваях.
Москва - столица «универов»,
И город-кузница студентов,
Конвейер дам и кавалеров,
И пропасть лживых комплиментов.
Москва - столица сквозняков,
И город спившихся ученых,
Москва - хранилище мозгов,
Где шансы есть для обреченных.
Москва город пыльный - в ней на каждом шагу пускают пыль в глаза.
В ходе реставрации Бульварного кольца археологи обнаружили древнюю плитку эпохи Лужкова.
Москва моя, какая же ты няшка!
Не зря тебя лелеяли князья!
Моя единокровная двойняшка,
голубка белокрылая моя.
Всегда непостоянная, как муза,
к лицу тебе любая ипостась.
Хотели тебя немцы и французы,
а ты ни одному не отдалась!
Ты не до всех, красуля, снисходила,
надменна, неприступна и горда.
Но если уж любила, так любила!
А если расставалась, навсегда!
Москва всегда и всем готова восхищаться.
Стройка временно,
завтра история
@ Актуально на улицах Москвы
`
Мне Богом даны от рожденья до смерти
Возможность и счастье попасть в ее «сети»,
Гордиться, в душе боль и грусть свои пряча,
Что выпала жить и любить мне удача…
…в бетонно-стеклянно-базарно-вокзальной,
притоно-подвально-терро-криминальной,
бомже-олигархово-купле-продажной,
путано-тверско-МКАДо-смрадно-алкашной!
НО в…
храмо-святО-патриарше-арбатной
и-зимо-морозной-а-лето-прохладной,
булгако-поленово-третьяковской,
кремлё-ломоносово-гиляровской.
- иz -
Вентиляционным сизым хоботом
жесть вползает выше по стене.
Церковь, перечеркнутая проводом,
падает, как кланяется мне.
В воздухе Москвы дерутся запахи:
пицца, плов, пальмира, чайхона.
Говорки Донецка и Елабуги,
Ближнего Востока имена.
Лепятся старинные и новые,
а внутри снуют, куют ключи.
Ездят вороные и соловые,
статуя зеленая торчит.
Все блестит, играет, бьется, радует
и потом размоется в годах.
Только церковь падает и падает,
путаясь крестами в проводах.
Закопал Лужков клад 2 миллиарда в Москве, а где - никому не сказал.
Собянин пришёл, велел везде плитку снять - не нашли. Сказал тогда киоски
и палатки с шаурмой снести - нет нигде. Позвонил Елене Батуриной: так и так, говорит, подскажите, где искать, деньги пополам. А она отвечает:
- Сама не могу найти, знаю только вроде, что в какой-то пятиэтажке…
Уеду в город всеми забытый на карте
Писать стихи и ничего не ждать
Рисовать перелётных птиц в октябре и марте
Длинные-длинные письма тебе писать.
Знаешь, здесь каждый день проживаешь глубже
Встанешь на цыпочки - можно достать рукой
Прямо до верха. Что может быть лучше
Такого бездонного неба над головой!
Щурю глаза от солнца, смеётся ветер,
После причастия в храме испить кагор…
Честно признаюсь: мне трудно бывает верить
Сердце моё неприкаянно до сих пор.
Мне бы, конечно, правильный выбрать вектор,
Чтобы идти по жизни не спотыкаясь.
Но не дано заранее знать, наверное,
Где обрету блаженство, а где покаюсь.
Вот и сейчас запутавшись в этом мире
Из устьев молочных рек новый день лакаю.
Здесь, когда выпьют - каждый второй мессия
Девы Марии слезами их усмиряют.
Потом до утра протяжно поют песни
Про ласточкино гнездо и про тень от крыльев.
Солнце восходит рано и на фиесту
Сходятся вместе грешники и святые.
Жалко, что ты этого не увидишь
Времени нет… среди московских шпилей
Не до молитв, лишь бы успеть выжить
В общем котле столичной шизофрении.
Серым оттенкам на смену приходит красный
Я ведь сама путешествую автостопом
Вырваться сложно… в очереди за счастьем
Жуткие пробки. Не проскочить с лёту.
Это письмо тебе принесёт голубь,
Когда долетит, устало на плечи сядет.
Я для тебя смастерила карманного бога,
Чтобы хранил, пока меня нет рядом…
Скоро наступит осень. Пора уныния.
Рано темнеет. Тревожно кричат птицы.
На запасных путях обретёт крылья
Снятый с маршрута поезд Москва-Провинция.
Герои Великой Войны,
Мои Деды - твои Деды!
Герои «Народной Войны»,
Мы помним - «Бессмертны» они!
Сегодня на Площади,
В «Бессмертном Полку»,
Портреты в строю!
Живые несут Вас.
Борьбу не забудем!
Не стыдно плакать,
«Солдаты»!!!
Я для тебя стервозная Москва.
Возможно, хладнокровный Питер.
А я опять скучаю по Москве…
По летним улочкам, вдали от шума центра,
По малышам, бегущим по траве,
Тенистым паркам и смешным скамейкам.
Мне говорят: «Москва уже не та!
Кичлива, разухабиста, богата…»
Да бросьте, это ложь и клевета,
Она всё та же, что была когда-то.
Ее люблю по-прежнему своей:
На светлой кухне посиделки с братом,
Жужжанье улиц, гомон площадей,
И запах кофе с плюшкой на Арбате.
Моя Москва - круженье разных лиц,
Безумное движение в подземке,
А вечерами - щебетанье птиц
И теплые пельмешки на тарелке.
Домашняя, простая суета,
И вдоль Москвы-реки весной прогулки,
Кремлевских башен кич и красота
И тихие пустые переулки.
Моя Москва - общение с роднёй
И чашка чаю у окна в «Сапсане».
Она осталась для меня простой,
Без пафоса и лишнего мелькания.
И я уже соскучилась опять,
Мне хочется приехать и остаться
И долго-долго по Москве гулять
И красотой ее блестящей любоваться.
И что бы ветер жизни ни принёс,
И что бы люди ни преподносили,
Живи, Москва, не задирая нос,
Храни в душе достоинство и силу.