Вентиляционным сизым хоботом
жесть вползает выше по стене.
Церковь, перечеркнутая проводом,
падает, как кланяется мне.

В воздухе Москвы дерутся запахи:
пицца, плов, пальмира, чайхона.
Говорки Донецка и Елабуги,
Ближнего Востока имена.

Лепятся старинные и новые,
а внутри снуют, куют ключи.
Ездят вороные и соловые,
статуя зеленая торчит.

Все блестит, играет, бьется, радует
и потом размоется в годах.
Только церковь падает и падает,
путаясь крестами в проводах.