Ты не бойся, я сама боюсь
Боли сердца моего
Если мне дано испить всю грусть
То тебе уж не дано
Я сама, наверно, падаю
Чтоб когда-нибудь взлететь
Чтоб кого-нибудь порадовать
Чтоб кому-то песни петь
Теряю я тебя, чтобы найти
Найти тебя, но в ком-нибудь другом
Теряю… Нам с тобой не по пути
Ну всё, пока
Спасибо и на том
Может я не современная
Иль мне просто 20 лет
Иль Любовь у нас отменная
Отменил и любви нет
Или просто Любви не было
Иль была моя одна
И одной на синем небе я Яркой звездочкой была
Теряю я тебя, чтобы найти
Найти тебя, но в ком-нибудь другом
Теряю… Нам с тобой не по пути
Ну всё, пока
Спасибо и на том
В пределах досягаемости
Не спрашивай меня ты, почему
Дрожу в руках и вырваться не смею.
Наш первый поцелуй виной всему,
Твои укусы вдоль и ниже шеи.
И не пытайся объяснить себе,
Зачем всё так, зачем впустил меня ты В свою судьбу транзитом по спине,
Горячим языком в район лопаток.
Зачем, когда встречаются глаза,
Читается ответ в них - без вопроса.
Зачем, когда ты гнешь меня назад,
Я становлюсь податливее воска.
Не объяснишь. Ведь здесь, не в мире снов,
Мы быть другу другу ближе не сумеем.
И потому - прижмись ко мне спиной
И стань хотя бы в эту ночь слабее
Себя того, которым был ты до Тех пор, как эта спальня нас связала.
Оттай. Люби. И вновь покройся льдом,
Смотря мне вслед уже в дверях вокзала…
_____________________________
А мне нельзя… Я так и не сказала
Что я тебя… взахлеб глубокий вдох
© Copyright: Аномаль, 2012
Свидетельство о публикации 11 206 040 922
Нести разлуку тяжело,
Особенно, когда
Не знаешь, что и развело
Простуда, долг, беда.
Хоть знак какой-то был бы дан,
А то уж столько дней,
Тащу ее, как чемодан
Без ручки и ремней…
Мне бы птицей к тебе,
да летать не умею.
Мне бы песней к тебе,
да от боли немею.
Мне бы ветром к тебе,
даже пусть снегопадом,
И осенним дождём
- я и этому рада.
Я коснулась бы губ,
пусть бы ты не заметил,
Или серым плащом,
что срывал с тебя ветер…
Ты проходишь меня,
разрывая на части,
Почему же всегда
я живу в твоей власти.
Ты меня в переулках
ночных не заметил…
Видно я для тебя
- просто дождь… или ветер…
Разбитое счастье. Порезаны руки.
Ужасно обидно.
В осколках колышется призрак разлуки, -
в тумане чуть видный.
И выбросить больно, и грустно оставить.
В мозаике пестрой
сложу из осколков сердечко на память, -
изящно и просто.
Когда надоест, разложу на фрагменты
по признакам даты.
В душе послевкусием сладость моментов,
что были когда-то…
Пусть облака о том, как я люблю
Напишут на траве, как на бумаге,
Слезами неба, диаграммой влаги.
Я промолчу… и дождь благословлю…
Пусть звёзды литографией сердец
Тебе оставят надпись золотую,
Как о тебе ночами я тоскую…
Пусть передаст в рапсодии скворец.
Пусть над горами вырежет рассвет
Всю гамму чувств моих лучами-плугом,
Как трудно мне считать тебя лишь другом…
Как будто в пропасть катится весь свет…
Пусть ветер, что от гроз уж весь в крови,
В пространство выльет грёз моих причастье…
Дороже своего твоё мне счастье!
Молчу, любимый… прячу боль любви.
Давай раскрутим круг в волшебную спираль
где шаг судьбы не замыкает повторенье
и вдаль уносит учащенное биенье
сердец волненье и нежнейшая вуаль
из поцелуев…
Обещаю, избалую!
Своей любовью буду, буду баловать…
Ей было сто лет. А ему сто три года.
Их встречи случались в любую погоду
И чаще всего почему-то по средам.
Он просто звонил, говорил: «Я приеду?»
Вот как-то по средам всегда приезжалось.
И даже когда вдруг она простужалась,
Встречались они несмотря на простуду,
Поскольку она обещала:
«Не буду дышать на тебя!»,
Но, хоть это ужасно, дышала.
Никак не могла надышаться.
И даже - друг друга они целовали…
К ним мальчик в кафе выходил со словами:
«Садитесь, ваш столик сегодня свободен!»
И это случалось при всякой погоде,
И всё отступало - дела и болезни…
Ведь каждая встреча могла быть последней:
Сто лет и три года, конечно, не шутки.
Они не хотели терять ни минутки.
Объятия - много теплее, чем пледы.
Они были счастливы каждую среду.
В сто лет как-то глупо влюбляться, жениться.
Но годы бежали от них вереницей.
Объятия - много теплее, чем шали.
Встречались они… И дышали… Дышали.
Твоя любовь как тень за мною ходит,
Но оглянусь-и снова пустота,
А сдержанность твоя меня с ума лишь сводит,
Похоже я и впрямь с него сошла.
Я мучаюсь, считая каждый вечер,
И мысленно рисую вас вдвоем,
Ты верно изменился с нашей встречи,
А я живу и думаю тем днем,
Когда с секундой взгляды обменялись,
И что-то в сердце вызвало испуг,
Негласно будто оба обвенчались,
Соприкасаясь нежно пальцев рук.
Как в жизни все изменчиво порою,
И утром мне не хочется вставать,
Продлить мой сон-занятие пустое,
Осталось жить в реальности опять.
«Если любишь - отпусти» так может поступить только слабый. Если любишь - борись за свою любовь. Жизнь одна и она стоит этой борьбы…
Сети, в которые мы попадаем. Месть.
- Привет, бля… ушастая! - Света ввалилась в дом, в припорошенном снегом пальто еле держась на ногах.
- Что? - не понимающе и с интересом Саша рассматривал пьяненькую жену, - В смысле?
- В смысле, зайка! Привет, зайка! Что делаешь? Кристинку из садика забрал?
Светлана попыталась снять с себя промокшие от снега сапоги, но, согнувшись, упала. Потом снова попыталась подняться, но и эта попытка закончилась полным провалом. Усевшись прямо в прихожей на полу, Света вдруг расплакалась, будто бы слёзы только и ждали, чтобы оттаять в тёплом помещении и вырваться наружу. Саша попытался помочь жене подняться и привести себя в божеский вид, но его Света, обычно послушная и совсем не агрессивная Света, вдруг, схватив его за воротник рубашки, простонала: «Уйди от меня, ничтожество! Отстань! Я другого люблю! Понимаешь, другого? А он, сука, нет! Вот сволочь…»
Перед заплаканными её глазами поплыли комната, муж, маленькая Кристина, испуганно выглядывающая из-за папиной спины, и Света вдруг снова оказалась в том ресторане, где полгода тому назад она и познакомилась с Андреем.
Она сразу ему приглянулась: ну ещё бы - натуральная блондинка с фигуркой в виде песочных часов, стройными ножками и миловидным лицом. «Просто красавица» - только и смог произнести Андрей, когда её подруга и, по совместительству, его соседка Алина представила их друг другу. Света, немного смутившись для виду, всё же оброненной фразой осталась заинтригована. По крайней мере, заинтересовалась тем, кто её произнёс.
Первый их вечер знакомств, кроме безобидного флирта, ничего не принёс. Если не считать порхающих в груди мотыльков. К тому же, было одно, и очень весомое, но! Они оба были не свободны. И, совсем не несчастливы в браке, как это частенько бывает у одиноких, стремящихся друг к дружке, душ. А значит, на будущее было рассчитывать бессмысленно.
Может, так бы всё и закончилось мимолётной встречей и безобидными заигрываниями, если бы судьба через каких-то два месяца снова не свела их вместе за соседними столиками в кафе. На этот раз традиционный флирт закончился первыми совместными поцелуями с элементами поглаживания частей тел друг друга, особенно с его стороны. Впрочем, ей тоже это доставляло удовольствие. Ещё какое! Вторая их встреча могла запросто закончиться постелью, будь такая где-нибудь поблизости в наличии.
А после… Потом пошли телефонные звонки, мимолётные встречи, редкие выезды за город на его авто. Свету постоянно раздражало то, что практически все их совместные свидания приходилось организовывать ей. Такое ощущение, что ему они были совершенно не нужны. Всё говорил о том, какие у них прекрасные дети, отличные мужья и жёны, и что верхом глупости было бы разбивать две замечательные семьи ради плотского удовольствия двоих людей. Но Света будто бы и не замечала всех этих отговорок. Стараясь почаще и поближе быть с Андреем, она надеялась на взаимное чувство, такую же страсть, как у неё, когда она уже просто не представляла свою жизнь без его тёплых губ, его синих глаз, его улыбки. Дела в её семье стали идти не лучшим образом, Кристина всё чаще и чаще оставалась без должного внимания со стороны мамы, муж стал подозрительно присматриваться ко всему происходящему с женой. И вот! Как финал, пьяненькая Света с признаньями в любви к другому мужчине. Увы! Её любимый Андрей и не собирался покидать семью, и тем более настырнее становилась любовница, тем меньше шансов оставалось у них на любовь. В тот злополучный вечер он наконец и расставил все точки над i…
«Сегодня суббота, оторвёмся в ресторане не по детски! Всё ж таки днюшка у подружки! Так, что же одеть?» - задавала сама себе извечный женский вопрос Светлана, перерыв уже большую часть шкафа! «О! Не слишком ли смело?» - она сняла с вешалки полупрозрачное вечернее платье, которое муж никогда не давал ей одевать в его присутствии, отмечая как весьма нескромное. Мол, всё тело просвещается, как через тюль. Но, сегодня у нас девичник, мужей не будет. «Эх! Была не была! Тем более что я только всего раз в жизни его и одевала!»
На появление новой кампании в ресторане в самый разгар вечера Света поначалу даже не обратила внимания! И вдруг их взгляды пересеклись. «Боже! За два с половиной года он ничуть не изменился!» Рядом с Андреем сидела его жена. Замутнённое, от выпитого вина, сознание придумывало план мести.
Сняв в женской комнате, свои миниатюрные трусики и положив их в сумочку, подправив макияж, Света твёрдо направилась к Андрею, тем более что в зале звучала медленная музыка. «Можно Вас пригласить на танец?» - учтиво спросила она.
Да! Она хищница, и он не сможет устоять! В танце Светлана неприлично прижималась к мужчине, обнимала за шею Андрея, пыталась его поцеловать, приподнимала ногу и пыталась ею обхватить его бедро во время танца, шептала ему на ушко возбуждающие слова: «Я сегодня специально для тебя без трусиков! Ты всё равно будешь моим! Трахни меня!» Жена его бывшего любовника вместе со всей кампанией обалдевающе смотрели на этот танец страсти, но… Андрей не спешил придти на помощь задуманной ею мести. Он отстранялся от неё, ловко уворачивался от её объятий и поцелуев, насколько позволяла дистанция медленного танца, всем своим видом выражая презренное отношение к партнёрше.
А потом, идя домой, она проклинала себя… Подруги выговаривали её за такое сверх неприличное поведение. А она снова грезила им… Как же она была близка сегодня к нему, и как… далека! Дома она проплакала полночи, пока, наконец под утро, не забылась тяжёлым сном. А муж поглаживал её по белокурым волосам и думал о том, какой же он, всё-таки, тряпка в отношении своей жены! Другой бы давно развёлся бы с ней! Но, он любил её. А она лишь позволяла себя любить. И любила другого…
А Андрей? Он мечтал о ней… Такой доступной, без трусиков… Мечтал о том, как обнимет её… Как поцелует её ножки, поднимаясь всё выше и выше… И коснётся губами сосков её шикарной груди… Рядом молча шла жена, мудро полагая, что не стоит выяснять отношения на людях в общественном месте, к тому же в не совсем трезвом состоянии.
А утром снова началась их обыденная рутинная жизнь. Супруги Светланы и Андрея, не сговариваясь, решили, что для их семей лучше будет проехать эту ситуацию и постараться к ней больше не возвращаться в дальнейшей своей семейной жизни. Ведь жизнь продолжается…
Устала любовь. Отстала…
Устала любовь. Отстала.
Со мною ей стало скучно.
Сегодня тебя искала -
Того, что был самым лучшим.
Но солнце моё погасло,
И выгорели все звёзды.
Выходит, звала напрасно,
Не жгли твою душу слёзы.
Пусть канет мечта в то небо,
Которое мы смотрели,
И выпадет чистым снегом
На памятные аллеи.
©
я опоздала согрешить
Глагольно-коньячное
Глотнуть коньяку, закружить над собой вертолёты,
но, руку вперёд протянув, убедиться: стена.
Подумать: я снова не знаю, ни где ты, ни что ты.
И, словно ударили, сжаться от жалости к нам.
Дождаться звонка - через час. Или два, или девять.
Услышать тебя через шелест воды и помех.
Зачем Чернышевский писал свою книгу «Что делать?».
Достаточно было названия - это про всех…
Твой голос ловить вперемешку с дождём. Почему-то
над нашей с тобою Вселенной - так часто дожди!
За окнами зелено, мокро, расплывчато, мутно.
Но крутится лето, как мощный пропеллер, в груди.
А что же коньяк? Он давно испарился. С лимоном.
Тепло твоих слов собирать, как пчела, про запас.
Нажав на «отбой», посмотреть на ладонь с телефоном
и вдруг задохнуться от глупого счастья за нас.
© Copyright: Ника Невыразимова, 2012
Свидетельство о публикации11 206 040 348
Горящих вновь мостов,
Паленый запах древа,
Кладбищенским крестом,
Тьма сажей черной села.
Кружат там вороны…
И память темным камнем,
Открыто черное…
И тайна стала явным…
Костру чуть больше дров.
Любовь, не греет руки…
С горящих, вновь мостов,
Падение на муки…