Сорокалетье - странная пора,
когда еще ты молод и не молод,
и старики тебя понять не могут,
и юность, чтоб понять, - не так мудра.
Сорокалетье - страшная пора,
когда измотан с жизнью в поединке
и на ладони - две-три золотинки,
а вырытой пустой земли - гора.
Сорокалетье - дивная пора,
когда иную открывая прелесть,
умна, почти как старость, наша зрелость
но эта зрелость вовсе не стара.
А снег идет, а снег идет,
И все вокруг чего-то ждет,
Под этот снег, под тихий снег,
Хочу сказать при всех:
Мой самый главный человек,
Взгляни со мной на этот снег,
Он чист, как-то, о чем молчу,
О чем сказать хочу.
Ко мне любовь мою принес,
Наверно добрый Дед Мороз,
Когда в окно с тобой смотрю,
Я снег благодарю.
А снег идет, а снег идет,
И все мерцает и плывет,
За то, что ты в моей судьбе,
Спасибо снег тебе.
А снег идет, а снег идет,
И все мерцает и плывет,
За то, что ты в моей судьбе,
Спасибо снег тебе.
Бормочется? Видно, устала ворочаться?
Ты в сон завернись и окутайся им.
Во сне можно делать все то, что захочется,
все то, что бормочется, если не спим.)
Случайные связи,
Они порицаются, став синонимом грязи
У грязи самой на устах.
И лженедотроги,
Надменные губы поджав,
В пожарной тревоге
Мужьям залезают в пиджак.
Взрывается ярость,
Когда там находит рука
Записочку, адрес -
Любую улику греха.
Упреки в разврате…
Они по-судейски грозны,
Как будто в растрате
Священной семейной казны.
Пусть лучше запомнят:
Развратнее нет ничего -
Спать с мужем законным,
Когда ты не любишь его!
Но разве развратен
Тот случай, совсем не слепой,
Что так безвозвратен
И все-таки - вечно с тобой?
Проездом, пролетом
Тот случай - прекрасен и дик! -
Тебя над болотом
Возносит… пускай, хоть на миг.
В метро, в электричке,
В толпе, тебя взявшей в кольцо,
Среди обезлички
Вдруг выплывет чье-то лицо.
И жизнь без нажима,
Лишь горло сжимая тебе,
Вдруг неудержимо
Вас бросит друг к другу в толпе.
Что будет - потемки…
Но выплакать легче тоску
Ещё незнакомке,
И всё же - почти двойнику.
Честней очерственья,
Когда вы с женой, как враги,
Тот брак на мгновенье -
Зато без измен и ругни.
И разве случайна
Такая случайная связь,
Которая тайно
Мерцает, всю жизнь тебе снясь?
При той дешевизне
Занудства, с которым слились,
Случайности жизни -
Быть может и есть её смысл…
И пусть обличают,
Порочат, бесстыдно стыдя, -
Без слова «случайность»
Нет слова другого -
«судьба».
Нет, мне ни в чём не надо половины!
Мне-дай всё небо! Землю всю положь!
Моря и реки, горные лавины
Мои--не соглашаюсь на делёж!
Нет, жизнь, меня ты не заластишь частью.
Всё полностью! Мне это по плечу!
Я не хочу ни половины счастья,
Ни половины горя не хочу!
Хочу лишь половину той подушки,
Где, бережно прижатое к щеке,
Беспомощной звездой, звездой падучей
Кольцо мерцает на твоей руке,
Я кошелек. Лежу я на дороге.
Лежу один посередине дня.
Я вам не виден, люди.
Ваши ноги идут по мне и около меня.
Да что, вы ничего не понимаете?!
Да что, у вас, ей-богу, нету глаз?!
Та пыль, что вы же сами поднимаете,
меня скрывает, хитрая, от вас.
Смотрите лучше.
Стоит лишь вглядеться,
я все отдам вам, все, чем дорожил.
И не ищите моего владельца -
я сам себя на землю положил.
Не думайте, что дернут вдруг за ниточку,
и над косым забором невдали
увидите какую-нибудь Ниночку,
смеющуюся:"Ловко провели!"
Пускай вас не пугает смех стыдящий
и чьи-то лица где-нибудь в окне…
Я не обман. самый настоящий.
Вы посмотрите только, что во мне!
Я одного боюсь, на вас в обиде:
что вот сейчас, посередине дня,
не тот, кого я жду, меня увидит,
не тот, кто надо, подберет меня.
Со мною вот что происходит-
Ко мне мой старый друг не ходит.
А ходят в праздной суете
Разнообразные не
И он с другими ходит где-то
И тоже понимает это
И наш раздор необъясним
Мы оба мучаемся с ним…
Со мною вот что происходит-
Совсем не та ко мне приходит.
Мне руки на плечи кладет
И у другой меня крадет.
А той, скажите, бога ради-
Кому на плечи руки класть?
Та, у которой я украден,
В отместку тоже станет красть.
Не сразу этого заметит,
А будет жить с собой в борьбе
И неосознанно наметит
Кого-то дальнего себе.
О сколько нервных и недужных связей!
Дружб ненужных!
Во мне уже осатанненость!
О, кто-нибудь!!! Приди, нарушь
Чужих судеб соединенность
И разобщенность близких душ…
«Вчерашние
неучи лезут
во власть, дремучие
бездари метят в элиту…
Теперь не властители душ
знамениты, а те кто
РОССИЮ сумел
обокрасть.»
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы - как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого - свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой…
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
Уходят люди… Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.
1961
Мать-природа,
Мужчина тобой ПРИУМЕНЬШЕН.
Почему материнства
Мужчине не дашь ты?
Если б торкнулось в нем,
Там, под сердцем,
Дитя беспричинно,
То, наверно, ЖЕСТОК
Так бы не был мужчина…
Любимая, больно,
любимая, больно!
Всё это не бой,
а какая-то бойня.
Неужто мы оба
испиты,
испеты?
Куда я и с кем я?
Куда ты и с кем ты?
Сначала ты мстила.
Тебе это льстило…
И мстил я ответно
за то, что ты мстила,
и мстила ты снова,
и кто-то проклятый,
дыша леденящею
смертной прохладой,
глядел, наслаждаясь,
с улыбкой змеиной
на замкнутый круг
этой мести взаимной.
Но стану твердить, -
и не будет иного! -
что ты невиновна,
ни в чём не виновна.
Но стану кричать я повсюду,
повсюду,
что ты неподсудна,
ни в чём не подсудна.
Тебя я кустом
осеню в твои беды
и лягу мостом
через все твои бездны…
Ты начисто притворства лишена,
когда молчишь со взглядом напряженным,
как лишена притворства тишина
беззвездной ночью в городе сожженном.
Он, этот город, - прошлое твое.
В нем ты почти ни разу не смеялась,
бросалась то в шитье, то в забытье,
то бунтовала, то опять смирялась.
Ты жить старалась из последних сил,
но, отвергая все живое хмуро,
Он, этот город, на тебя давил
угрюмостью своей архитектуры.
В нем изнутри был заперт каждый дом.
В нем было все недобро умудренным.
Он не скрывал свой тягостный надлом
и ненависть ко всем, кто не надломлен.
Тогда ты ночью подожгла его.
Испуганно от пламени метнулась,
и я был просто первым, на кого
ты, убегая, в темноте наткнулась,
Я обнял всю дрожавшую тебя,
и ты ко мне безропотно прижалась,
еще не понимая, не любя,
но, как зверек, благодаря за жалость,
И мы с тобой пошли… Куда пошли?
Куда глаза глядят. Но то и дело
оглядывалась ты, как там, вдали,
зловеще твое прошлое горело.
Оно сгорело до конца, дотла.
Но с той поры одно меня тиранит:
туда, где неостывшая зола,
тебя, как зачарованную, тянет.
И вроде ты со мной, и вроде нет.
На самом деле я тобою брошен.
Неся в руке голубоватый свет,
по пепелищу прошлого ты бродишь.
Что там тебе? Там пусто и темно!
О, прошлого таинственная сила!
Ты не могла его любить само,
ну, а его руины - полюбила.
Могущественны пепел и зола.
Они в себе, наверно, что-то прячут.
Над тем, что так отчаянно сожгла,
по-детски поджигательница плачет.
Любимая, спи…
Что причина бессоницы?
Ревущее море?
Деревьев мольба?
Дурные предчувствия?
Чья-то бессовестность?
А может, не чья-то,
а просто моя?
Любимая, спи…
Ничего не попишешь,
но знай,
что невинен я в этой вине.
Прости меня - слышишь?-
люби меня - слышишь?-
хотя бы во сне,
хотя бы во сне!
Любимая, спи…
У ГОРЯ настоящего НЕТ СЛОВ… Оно обхватит голову руками… и воет ВНУТРЬ СЕБЯ, как воет камень -- всей немотою вмятин и углов…