Он:
Когда тоскливо взвоет у дверей
Незваным гостем депрессивный холод,
Не слышать чтоб его противный голос —
Укройся пледом нежности моей
И ничего, прошу, не говори,
Прикрой глаза и просто молча слушай
Открытую перед тобою душу,
Блаженства миг поймав — не упусти.
Забудь на этот миг о всём плохом,
Что приходило в день, уже прошедший.
Пусть даже он казался сумасшедшим —
Ни ты, ни я — что было — не вернём.
И наслаждайся тем, что есть сейчас,
Теплом душевной неги согреваясь,
К спокойствию неспешно возвращаясь,
Приняв тепло душевных тихих фраз…
И помни: если снова у дверей
Тоскливо взвоет депрессивный холод —
Тотчас прими лекарственную дозу:
Укройся пледом нежности моей…
***
Она:
Когда тоскливо взвоет у дверей
Незваным гостем депрессивный холод,
Я, не желая слышать жуткий голос —
Укроюсь пледом нежности твоей
И, абсолютно ничего не говоря,
Глаза прикрою, буду тихо слушать
Открытую передо мною душу,
Блаженства миг своей душой ловя.
Я в этот миг забуду о плохом,
Что приходило в день, уже прошедший.
Пусть даже он казался сумасшедшим —
Ни ты, ни я — что было — не вернём.
И, наслаждаясь тем, что есть сейчас,
Теплом душевной неги согреваясь,
К спокойствию неспешно возвращаюсь,
Приняв тепло душевных тихих фраз.
А, если, снова взвоет у дверей
Незваным гостем депрессивный холод —
Тотчас приму лекарственную дозу:
Укроюсь пледом нежности твоей…
***
Когда, внезапно, станет холодней —
Укройте пледом нежности друг друга.
Увидите, как совершится чудо
И станет мир в сто тысяч раз светлей!
Как по мне, так нежность — это самая интимная вещь на свете и я сейчас не про секс. Это невидимая глазу тонкая нить, что связывает двух людей покрепче любых уз. Это что-то невесомое, воздушное, лёгкое, радостное, тёплое и приятное, её очень трудно описать, но каждый знает, что такое нежность и у каждого она своя. Это мягкие, ласковые руки мамы, заботливо попровляющие одеяло на уснувшем малыше и её едва ощутимый поцелуй на его щечке. Это дуновение ветерка в жаркий полдень и урчащий кот, спрятавший свою мордашку, где-то в твоём рукаве. Это ладошка ребёнка, доверчиво вложенная в широкую папину на прогулке, его сказка на ночь, которая в сто раз лучше любой книжной версии. Это смех и улыбки хороших друзей в унисон, над теми шутками и ситуациями, о которых знают только двое. Это положить котлетку ему, ещё одну, даже если он на диете, но очень хочется, а ты любишь своего сладкого пупсика таким какой есть. Его смущение, нерешительность и чистая тарелка в знак уважения и благодарности. Её холодные ладошки под твоей футболкой, которые теплее, постепенно становятся твоими и прядь её волос, которая щекочет нос, отвлекая от любимого футбола, но ты её сдунешь ещё раз, чем отодвинешься хоть на сантиметр. Нежность — это трепетные, хрупкие крылья бабочки, её ни с чем не спутаешь, её дарят нам только самые близкие, дорогие нашему сердцу, любимые люди.
Здравствуй, братец. Ну, как ты там? На небе можно смеяться?
Если да, то радугой мне улыбнись.
Я совсем разучилась сдаваться.
И тупо верую в Счастье…
А что мне ещё остаётся? Это, знаешь, последний смысл.
Посмотри-ка, как небо метит тех, кому доверять и верить.
Я тут снова верую в Чудо. Что смеёшься? Ну, правда, брат.
Дружба — знаешь, такая штука, без которой мы были б звери.
Я когда выбираю друга, он всегда похож на тебя.
Я сплетаю чудные нити, невесомые паутинки…
Этой дружбой врачую сердце. Окунаюсь, как будто в свет.
И в душе вдруг восходит солнце… Ты бы видел эту картинку!
О тебе я уже не плачу. Ни вины, ни обиды нет.
Он такой же, как ты. Скуластый. И такой же принципиальный.
Улыбнется — восходит солнце, а надуется — быть дождю.
Я смотрю на него и верю: да, бывают такие тайны.
Заполняется в сердце место — вместо тех, кого не верну.
Вместо тех, кто ушел навечно и о ком я устала плакать.
Можно, братик, я буду просто понимать и любить живых?
Я прощаюсь с тобой. Я знаю: ты со мной, и жизни не хватит,
чтобы помнить и верить в чудо и похожей на чудо быть.
От тебя мне достались крылья. Понимание: всё проходит.
Каждый отблеск добра и счастья я учусь уловить и взять.
О тебе мне осталась нежность. Для себя мне остались годы,
мне их множить и красить смыслом, мне их радостью наполнять.
Улыбнись мне из сна, из сердца. Я ищу своего дракона,
обхожу стороною принцев, всех их сравнивая с тобой.
Я тебя никогда не забуду. Я любовь и поддержку помню.
Эту нежность твою, как крылья, я теперь заберу с собой.
Улыбнись мне радугой, братик. Я устала искать подвохи,
я устала не верить людям, сторониться чужих грехов.
Все тревоги и страхи с сердца пусть смывает дождями осень.
Отпускаю… И улыбаюсь. Улыбаюсь тебе из снов.
.А рано утром, когда солнце спит…
Роса стекает каплями на землю.
И заревом могучим, в этот миг.
.На ярко- золотом воздушном шаре
к нам солнце мчится лучики роняя…
И вот рассвет!!! Душа ликует!!!
Могуществом сверкая и горЯ…
Но очень осторожно ласково, любя…
Оно мне посылает тёплый лучик света.
А я разнежена в постели потянусь…
Подставлю щёчки к лучику шальному…
И поцелую… нежно улыбнусь.
-.Ах… ты за мной…
-.Да…за тобой!!! Пойдём, умою!!!
Не звезды, а просто угли.
Неважно тебе, что я — возле…
Мои высыхают губы
И плечи мои замерзли.
Тяну я свой голос к югу —
Душе моей отогреться.
Мои онемели губы,
Мое остывает сердце.
Когда же, когда укроюсь
В тепле, что нежнее света?
И только безжалостно совесть
Присудит, что нет ответа.
2005 г.
Движется планета в ритме вальса,
А за нею кружит голова.
«Я тебя люблю, не сомневайся», —
Самые желанные слова.
И как будто ангел мой усталый
Две звезды в ладонях протянул,
И, как будто, ночь светлее стала,
Озарившись миллионом лун.
И, как будто, песенным авансом
Выльет сердце мир своих стихий.
«Я тебя люблю, не сомневайся» —
Самые великие стихи.
Любящий человек обнимает не только руками, но взглядом и даже голосом. Эту нежность не спутать с обычной вежливостью.
…Первым делом, проснувшись, она на звук ищет мое дыхание и после на ощупь ищет, колючие щеки. Первым делом, я утыкаюсь в её ароматные волосы и смотрю, как под тонной ресниц, вот-вот проснется счастье. Поцелуй в её алые губы, она в ответ, тянется к моим цвета вишни. От неё исходит запах цветущих пионов, а моё тело пахнет древесными нотками. Я утыкаюсь в её грудную клетку, где живёт моё солнце, размером со всю вселенную. Пальцами провожу по шелковой коже, цвета слоновой кости, она прижимается ко мне, говоря что я самое вкусное мокко. Мы как кофе, с молоком: в ней — реки нежности, во мне — нотки терпкости. Я не бодрюсь от сока, солнца за окном, пенья птиц или первой сигареты. Мое «бодрое» утро настает лишь когда ее солнце ко мне близко-близко… Она щурит глаза, сонное утро: «Доброе утро, мое бодрящее кофе…» — улыбается и трется об колючую щеку носом.
Покой мой без названия и отчества
Мошенник выкрал — самый злобный тать.
А мне тебе пожаловаться хочется:
Обиду непрожитую отдать.
И не боясь быть жалкой и негордою,
Свернувшись на твоих руках щенком,
Завыть от боли, разорвав невзорванный
В гортани задыхающийся ком.
И даже правоты моей не чувствуя,
Ты б целый мир пригнул к моим ногам,
Твоей любви всевышнее присутствие
Зарубцевало б мой болящий шрам.
Пусть к черту полетели бы все правила
И объективности давящий жгут,
Когда глаза, что цвета разнотравия,
Так нежности твоей упрямо ждут.
Душа в остроге тела — подневольная,
А ты так непреклонен, справедлив
И я боюсь, что ты умножишь боль мою,
Умножишь боль, ее не разделив.
Но до черты дойдя, единожды в закат,
Твой суд терпеть не в силах, я уйду
Вернувшись в одиночество, легка,
Найду свою упавшую звезду.
2005 г.
«Небо манит звездой,
Тело бренное раня:
Я умру молодой
Нежной майскою ранью.
Я уйду, наконец,
В неземную ответность
Вопрошавших сердец,
В поднебесную светлость.
Оставляя земле
Недоплаканность боли —
Недопетый молебн
На убогом престоле…»
«Я уйду наконец» авт. Илана Вайсман
--------
Годы — кони по нервам цокая,
Приближают к заветной пристани…
Как Там дышится, черноокая,
Что ты видишь душою пристально?..
Подскажи, мне словечко главное,
На печаль мою, на истому ли…
Я звезду назвала Иланою,
Чтобы, глядя на небо, помнили…
Имя есть и другое вроде бы,
У неё, мне оно неведомо…
Пусть сияет над малой родиной
Над землёю твоей и дедовой,
От которой была оторвана,
Где гуляла простою школьницей
Ты — смешная, с косицей чёрною
И стихи сочиняла, помнится…
Искупилась ли в недопетости
В «синеве всепрощенья» Богова?
Сколько враз ещё надо бед снести
Голосистому да убогому?..
Может здесь отпускает грешницам
От большого до малой толики?..
А со мною судьба «манежится» —
Всё играет в кресты да нолики…
2010 г.
Я хочу с тобою говорить,
Долго-долго, время не считая,
С чашкой кофе, или кружкой чая,
Кружевом сплетая темы нить.
Будем говорить о том, о сём,
И к словам не станем придираться.
Главное — нам хорошо вдвоём
Просто что-то пить и улыбаться
И чуть-чуть мы можем помолчать,
Лишь друг друга взглядом согревая.
Ни на что при том не намекая,
Снова разговор потом начать.
Мы не станем бурно обсуждать
Тонкости прошедших биографий.
Нам теперь дано Душой понять
Как короток этой жизни трафик!
теперь так важно, у окна,
Рядом посидеть, руки касаясь,
Ничего не обещать, не каясь,
Сердце сердцем обогреть сполна.
Полунамеками, нежными штрихами,
Рисуются акварели и отношения с женщиной-
Нежность не любит четкости и
Определенности окончательной.
Что могут рассказать слова,
О чем они способные поведать?
О том как в мае кружит голова,
О том, как в январе калечат беды.
Что может передать рожденный звук —
Вербальной сущности первоисточник,
Как высказать тепло касанья рук,
Прохладу одинокой стылой ночи?
Ловушки позолоченных сетей
Манят к себе напевно и фальгово
И ложною виньеткою страстей
Порой бывает сказанное слово.
Чтоб выразить движенье талых вод,
Любви земной волшебное свеченье,
Еще не создал человечий род
Единое буквосплетенье.
Пожалуй, было бы сильней огня
Вслух воспроизведенное явленье
Сказать бы так, чтоб мир сумел понять
Души необъяснимое томленье.
И свежую осилив борозду,
Уют не признавая и поклоны
Все ищут те слова и все бредут
Упрямых менестрелей легионы.
Дни поисков то свЕтлы, то лихи,
Их появленье не сулят афиши…
Словами зарождаются стихи,
Что менестрели по ночам напишут.
2005 г.
Ночка тучками пеленочек
Заползает к нам в окно.
Спи, сыночек, спи, котеночек,
На дворе уже темно.
Баю-баю, мой неистовый,
Глазки ясные закрой.
Ангел крылышки пушистые
Расправляет над тобой.
Попрошу я Б-га в небушке
Папе силушки послать,
Маме — мудрости и хлебушка,
Чтоб не гнула плечи кладь.
Спи, мой крошка, цветик аленький,
Я сама едва дышу.
Для тебя у Б-га, маленький,
Я пока любви прошу.
Остальное позже сложится.
Баю-баю, спи пока.
До чего же сладка кожица
Возле ушка и пупка.
Носик розовеньким чайничком
Заворкует в тишине…
Спи, сыночек, спи мой Даничка,
Улыбаясь нам во сне.
2005 г.
Женщина может флиртовать, проявлять симпатию, демонстрировать возбуждение/страсть/желание… Может лечь в постель, влечённая голодом или тягой к мужчине. Любой может получить от женщины полный спектр ярких красок и сексуальных игр. Но есть одна вещь, которая дороже постели и всех проявлений, и не каждый её заслуживает, не каждый её достоин… Нежность.
Ты можешь вытряхивать из неё душу, грозным зверем рвать в постели, выкручиваться наизнанку, полностью растворяясь в ней, пытаясь оставить след в памяти… Можешь делать всё что угодно, но если женщина не одарила тебя своей природной нежностью, то можешь считать, что у тебя никогда не было этой женщины в жизни.
Высшая точка наслаждения — познать природную женскую нежность, — то, о чём мечтает каждый, получая маленький комочек в солнечное сплетение. Нежность достаётся не каждому мужчине, но вкусив её хоть раз, он превращается из дикого животного в великолепного принца, прикоснувшись к этому, он не забудет этого потрясающего момента. Руками обхватывая её лицо, гладя кончиками пальцев губы, зацеловывая неистово всю, обнимая, не давая и малейшего шанса на свободу, прижимая так, как мать прижимает младенца…
Познав женскую нежность, мужчина, в моменты разлуки, безумно тоскует по ней. Он дышет своей женщиной, рисует в голове её образы, отчётливо помня нежность кожи, мягкость губ, сладость тела, её запах. Его душа уже не принадлежит ему, она постоянно рвётся к очередной порции тепла, ласки, а самое главное — к нежности…
Каждая женщина владеет этим тайным оружием в совершенстве, но не каждая желает его использовать…