от заворожённых волн изумрудных твоих долин
до неприступных подножий белёсых гор
рыжеволосые ведьмы нагнали дым
и с царственным шёпотом шествуют из него
Макбетом безумным вновь вижу их наяву:
бирнамский лес идёт на замок — бессмертных нет
какое счастье пасть на твою траву
держа волыночный стон нескончаемый в голове
врастать без усилий в мясистую топь побед
багряным атласом устланы вкруг поля
кого я любил, что имел, это всё — тебе,
Шотландия. единственная моя
По жизни я застенчив
И на лицо угрюм,
А с дамою при встрече
Теряю всякий ум.
Но есть надёжный парень,
Он выручит всегда,
В кафе иль темном баре,
В жару и в холода.
Беру я том Шекспира,
Зачитанный до дыр,
Для встречи и блезира,
Девчонок он кумир.
Идем мы с ним по парку
Иль в злачные места,
Девицы слишком падки
На Вильяма всегда.
И мы вдвоем с Шекспиром
Читаем им сонет,
Потом ведем в квартиру
И выключаем свет…
Мой дорогой Шекспир, ты даровит, не скрою.
Пусть гений твой не в силах перенять,
Усидчиво спрягая строки рифмой,
Размер творений знаю наизусть.
Напыщен ты, Шекспир, и славой избалован.
Куря химерам мракобесья фимиам,
Отеллы, Макбеты, Ромео да Джульетта
В вертеп мистический толкают с головой.
Уж слишком, брат мой, отдалился от народа.
Прими наказ:
«Против рожна не при»!
Мы, Вильяминушка, скорбим с женой немало.
Не отрицая просвещенья свет,
Спрошу, не злобствуя:
- Где строгость прежних нравов?
- Где благочинность? -
В принце датском нет!
Несчастный Гамлет не в ладах с рассудком
(могильный череп ближе Розенкранца).
Перепиши финал, не ерепенясь, друг:
Пусть не блажит, а женится немедля
На той девице, что зовут Офелья.
Читатель не замедлит, мне поверь,
По-праву оценить твой удалецкий дар!
Пиши ядрёней, цепче, забубённей.
Усы даю - ты Сыкуненке ровня!
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ.
РАЗЪЯРЁННЫЙ КЛОУН.
Припоминаю и другой случай, герой которого с ещё большей ясностью характеризует природу избалованного неравнодушного к чужому достоинству человека.
Проследим же с любопытством за ним и за остальными кургузыми, сепетящими на коротких ножках, поселенцами с их хитро-манерными повадками.
Он памфлетист такого рода,
Что слогом удивит немногих.
Подбросьте сплетню, небылицу.
С ней будет, как дитя резвиться.
Обсмаковавши рой из слухов,
Решает Клоун, с видом Данте,
Избрать орудием разящим,
Сатирой ранящие, басни:
«Весь белый свет в свидетели зову!
Разоблачений избежать не смогут
Писатели - собратья по перу.
Язвимые моим смертельным жалом,
Стыдобы чашу горькую испьют". -
Взвывает клоун, с лютостью шакала.
Парнас застыл. Все с напряженьем ждут
Кого избрал он жертвой на закланье?
От страха с лиц бежит кровавый пот.
Не шевелит усами Сыкуненко.
Предчувствие его не подвело -
Пал первым под ударом красноречья.
Тому виной злосчастное письмо,
Зачитанное вслух всего собранья.
В тревожной и гнетущей тишине.
Срывает Клоун штемпель от конверта!
ВИЛЬЯМУ ШЕКСПИРУ ОТ АВРЕЛИЯ СЫКУНЕНКО.
«Мой дорогой Шекспир, ты даровит, не скрою.
Пусть гений твой не в силах перенять,
Усидчиво спрягая строки рифмой,
Размер творений знаю наизусть.
Напыщен ты, Шекспир, и славой избалован.
Куря химерам мракобесья фимиам,
Отеллы, Макбеты, Ромео да Джульетта
В вертеп мистический толкают с головой.
Уж слишком, брат мой, отдалился от народа.
Прими наказ:
«Против рожна не при»!
Мы, Вильяминушка, скорбим с женой немало.
Не отрицая просвещенья свет,
Спрошу, не злобствуя:
- Где строгость прежних нравов?
- Где благочинность? -
В принце датском нет!
Бедняга Гамлет не в ладах с рассудком
(могильный череп ближе Розенкранца).
Перепиши финал - не ерепенься, друг:
Пусть не блажит, а женится немедля
На той девице, что зовут Офелья.
По-праву оценить твой удалецкий дар
Читатель не замедлит, мне поверь!
Пиши ядрёней, цепче, забубённей.
Усы даю - ты Сыкуненке ровня"!
Бедный Йорик - это нежирный йогурт или просроченный? Вот, в чём вопрос!
Бедный Йорик - это просроченный йогурт.
Из женских глаз доктрину вывожу я:
Лишь в них сверкает пламя Прометея,
Лишь в них - науки, книги и искусства,
Которыми питается весь мир;
Без них нельзя достигнуть совершенства…
Он памфлетист такого рода,
Что слогом удивит немногих.
Подбросьте сплетню, небылицу.
С ней будет, как дитя резвиться.
Обсмаковавши рой из слухов,
Решает Клоун, с видом Данте,
Избрать орудием разящим,
Сатирой ранящие, басни:
«Весь белый свет в свидетели зову!
Разоблачений избежать не смогут
Писатели - собратья по перу.
Язвимые моим смертельным жалом,
Стыдобы чашу горькую испьют". -
Взвывает клоун, с лютостью шакала.
Парнас застыл. Все с напряженьем ждут
Кого избрал он жертвой на закланье?
От страха с лиц бежит кровавый пот.
Не шевелит усами Сыкуненко.
Предчувствие его не подвело -
Пал первым под ударом красноречья.
Тому виной злосчастное письмо,
Зачитанное вслух всего собранья.
В тревожной и гнетущей тишине.
Срывает Клоун штемпель от конверта!
ВИЛЬЯМУ ШЕКСПИРУ ОТ АВРЕЛИЯ СЫКУНЕНКО.
«Мой дорогой Шекспир, ты даровит, не скрою.
Пусть гений твой не в силах перенять,
Усидчиво спрягая строки рифмой,
Размер творений знаю наизусть.
Напыщен ты, Шекспир, и славой избалован.
Куря химерам мракобесья фимиам,
Отеллы, Макбеты, Ромео да Джульетта
В вертеп мистический толкают с головой.
Уж слишком, брат мой, отдалился от народа.
Прими наказ:
«Против рожна не при»!
Мы, Вильяминушка, скорбим с женой немало.
Не отрицая просвещенья свет,
Спрошу, не злобствуя:
- Где строгость прежних нравов?
- Где благочинность? -
В принце датском нет!
Бедняга Гамлет не в ладах с рассудком
(могильный череп ближе Розенкранца).
Перепиши финал - не ерепенься, друг:
Пусть не блажит, а женится немедля
На той девице, что зовут Офелья.
По-праву оценить твой удалецкий дар
Читатель не замедлит, мне поверь!
Пиши ядрёней, цепче, забубённей.
Усы даю - ты Сыкуненке ровня"!
Сосед профессор из шестой квартиры
Такую книжку дал мне - будь здоров!
Крутую вещь писателя Шекспира,
Известного у них, профессоров.
Два дома было в городе Верона,
Друг дружку не любили, просто жуть!
Но беспределить не было резона,
Так, иногда побьют кого-нибудь…
Но ведь любовь бал правит в человеке,
Её ничто не может превозмочь!
И Ромка, юный шалопай Монтекки,
Запал на Юльку, Капулетти дочь…
И мальчик, видно, сдуру выпив лишку,
Так накосячил - мама, не скучай!
Пырнул ножом соседского парнишку,
А тот вдруг, раз - и помер невзначай.
А это был братан его любимой,
Но Ромка, автор зуб даёт, не знал!
Ведь если знал бы, то прошёл бы мимо,
Ну, на крайняк, немного попинал.
И Ромка с Юлькой вмиг попали в сети
Понятий чести, воплей в унисон,
И поняли они, что им не светит
Законный брак и в ЗАГСе Мендельсон.
А дальше там - интриги и афера,
И чисто детективные дела,
Фиктивный яд, могильная пещера…
Донцова б много за сюжет дала!
Была, короче, там любовь до гроба,
Но спрессовал влюблённых груз проблем
И, в результате, померли все оба,
Обои, в смысле, и причём, совсем!
И мало, что зазря погибли дети,
Шекспир ещё наслал на всех чуму…
Нет повести печальнее на свете,
Ну разве только повесть про Му-Му…
Шекспир, короче, он гигант, в натуре,
Умел давить на жалость старикан!
И я за приобщение к культуре
Пойду налью профессору стакан!
Последние двести лет не утихают споры о причастности человека по имени Уильям Шекспир к авторству гениальных произведений английской литературы. Многие исследователи уверены, что талант мещанина из Стратфорда-на-Эйвоне всего лишь миф, а его имя - псевдоним, с помощью которого настоящий автор успешно сохранял инкогнито. Однако сторонники классического подхода отрицают любые гипотезы. Они не хотят замечать главного - того, что исторические факты ставят под сомнение личность одной из самых важных фигур западной литературы…
Изыскания доктора богословия
В 1785 году преподобный доктор Джеймс Уилмот, настоятель небольшой приходской церкви в городке Стратфорд-на-Эйвоне, увлекся поиском наследия литературного чуда Англии. Доктор Уилмот искал любую информацию, которая могла бы прояснить загадочную жизнь выдающегося поэта.
В течение четырех лет им были изучены архивы, письма, городские легенды и семейные истории. Он прочесал все графство Уорикшир в поисках книг и других артефактов, имеющих отношение к драматургу.
Преподобный выяснил, что человек, родившийся в Стратфорде в 1564 году и крещеный как Уилл Шакспер, был сыном простых необразованных торговцев перчатками. Он начинал как ученик мясника, а затем, покинув родной город, преуспел в коммерции и стал пайщиком театра.
Одним словом, он был обывателем, не имевшим отношения к литературе, которого, по завершении его небогатой событиями жизни, похоронили без церемонии в могиле с дешевым надгробием.
Результаты изысканий ошеломили Уилмота, и он, не желая развенчивать легенду, молчал о своем открытии долгие годы. Но, в конце концов, признался, что, несмотря на тщательные поиски, он не обнаружил никаких подтверждений тому, что Уилл Шакспер был автором приписываемых ему литературных произведений.
Позже Марк Твен, Уолт Уитмен, Генри Джеймс, Ницше, Зигмунд Фрейд и еще многие ученые и писатели пришли к такому же выводу.
Несуразности и подозрения
Настоящий Шекспир обладал огромным объемом знаний, которые человек из Стратфорда, учитывая его происхождение и жизнь, едва бы приобрел. Автор «Гамлета» владел иностранными языками и был знаком с трудами греческих и римских классиков.
Объем активного лексикона Шекспира - от 20 до 25 тысяч слов (современный англичанин с университетским образованием употребляет не более 5 тысяч слов). Драматург ориентировался в юридических тонкостях, английской истории, риторике, музыке, ботанике (исследователи насчитали 63 названия растений в его произведениях). Был сведущ в военном и военно-морском деле. Кроме того, Шекспир разбирался в забавах знати, например в соколиной охоте и медвежьей травле.
В пьесах Шекспира действие разворачивается в Италии, Дании и Франции. Учитывая отличную осведомленность об этих странах, можно предположить, что автор путешествовал по Европе. Однако нет источников, указывающих на то, что стратфордский Шакспер когда-либо уезжал далее Лондона.
Автор «Генриха V» разбирался в политике. Бисмарк, немецкий государственный деятель, подметив это, писал, что «поэт был причастен к государственным делам и к закулисной политической жизни». (Кстати, Бисмарк тоже сомневался в драматургическом таланте стратфордского Шакспера.)
Несмотря на многолетние исследования, так и не обнаружилось ни одного документа, написанного собственноручно Шакспером. Нет рукописей, черновиков, дневников и писем. В его завещании, продиктованном адвокату, не упоминается литературное наследие, но перечислен весь домашний скарб, включая жестяную перечницу.
Современные графологи, изучив подпись Шакспера под «последней волей», сделали вывод, что он не привык держать перо в руке. Он был едва грамотен, а его жена и дети совершенно не умели читать и писать.
Ни один писатель времен Елизаветы I не упомянул об Уилле Шакспере из Стратфорда как о поэте или драматурге.
Французский литературовед и историк Ипполит Тэн в XIX веке писал:
«Наши знания о Шекспире ограничиваются сведениями о рождении, женитьбе и переезде в Лондон. Мы уверены только в том, что он переделывал чужие пьесы, сделал завещание и умер».
В качестве авторов творений Великого Барда рассматривались кандидатуры Фрэнсиса Бэкона, графа Эссекса, Кристофера Марло, графа Дерби, графа Ретленда и даже Елизаветы I. Каждая из гипотез имела сторонников и противников, твердые доказательства и оспариваемые слабые стороны.
Но в 1920 году англичанин Томас Луни, проанализировав шекспировские произведения, сделал сенсационный вывод, что автором вполне мог быть Эдуард де Вер, семнадцатый граф Оксфорд. Основным аргументом стала удивительная схожесть биографических фактов и идей в частной переписке графа с сюжетами шекспировских пьес.
Эдуард де Вер, граф Оксфорд
Сохранилась личная Библия Эдуарда де Вера с комментариями, написанными им собственноручно, которые, по сути, являются цитатами из пьес Шекспира.
Также большая часть из 3200 новых слов, якобы созданных Шекспиром и внесенных в Оксфордский словарь английского языка, обнаружилась в написанных ранее письмах Эдуарда де Вера.
В отличие от Уилла из Стратфорда, сына неграмотных родителей, Эдуард де Вер был рожден в литературной семье.
Его отец покровительствовал театру и драматургу Бейлу Джону. Дядя Эдуарда де Вера - Генри Говард, пятый граф Суррей,
придумал стихотворную форму английского сонета. (Кстати, этой формой впоследствии воспользовался Шекспир, и теперь она называется «шекспировской».) Благодаря влиянию дяди по материнской линии Артуру Голдингу, переводчику «Метаморфоз» Овидия, юный Эдуард изучал языки, зарубежную и английскую литературу.
Рано потеряв родителей и воспитываясь в разных семьях, Эдуард де Вер сумел получить прекрасное образование. Он имел две степени магистра в Кембриджском и Оксфордском университетах, изучал право в течение трех лет, путешествовал по Италии и сделал карьеру правоведа, политика и придворного. Кроме того, интересуясь драматургией, он финансировал театр «Блэкфрайарс» в Лондоне. Граф Оксфорд издал несколько ранних стихотворений под своим именем.
Поэзия Эдуарда де Вера стилистически схожа со стихами Шекспира, и литературоведы затрудняются при их идентификации. По словам английского писателя Джорджа Паттенхэма, граф Оксфорд был известен современникам как поэт и драматург, однако скрывал свое авторство под псевдонимом.
Зачем ему псевдоним?
Граф Оксфорд перестал публиковаться в 1593 году. Тогда же имя Уильяма Шекспира впервые появилось на рукописи.
Псевдоним «Шекспир» был выбран не случайно. На фамильном гербе де Веров изображен рыцарь с копьем в руке, а по-английски Shake-speares звучит буквально как «потрясающий копьем». Сохранились издания, где на обложке фамилия так и написана через дефис, а имя вообще не указано.
Почему Эдуард де Вер спрятался за псевдонимом? Наверняка руководствуясь соображениями безопасности и для сохранения безупречной репутации.
Анонимность в то время была в порядке вещей. Если писатель позволял себе литературные излишества с нарушением политкорректности, то ему и его семье грозила тюрьма. А почти все пьесы Шекспира содержат завуалированную сатиру и пародируют политиков и придворных.
Кроме того, граф не мог публично объявить себя драматургом - это занятие считалось низким, поскольку общественные театры, такие как «Глобус», посещали простолюдины и представители дна общества - проститутки, пьяницы и негодяи всех мастей.
Потомственному английскому аристократу и доверенному лицу королевы не пристало быть кумиром улицы. После смерти Эдуарда де Вера его наследники поддержали мистификацию, очевидно преследуя те же цели, что и сам поэт.
Семнадцатый граф Оксфорд умер в 1604 году. Где его могила - точно неизвестно, хотя его двоюродный брат Персиваль Голдинг писал, что граф был похоронен в Вестминстерском аббатстве, месте захоронения великих людей Англии.
По утверждению исследователей, его произведения продолжали издаваться семьей под псевдонимом до 1616 года. А в 1975 году Британская энциклопедия (15-е издание), фактически официально поддержав гипотезу, заявила: «Эдуард де Вер является самым вероятным претендентом на авторство пьес Шекспира».
Если б мы были ветром,
Прячась в одной стихии,
Тихо скользя над светом
Руками лучи ловили.
Вместе взирали на небо,
На дремлющий край востока
И я любила бы ветер,
А не бездушного бога.
Мы бы внимали с крыши
Великим сонетам Шекспира,
Которого ты не услышишь
В дали от грешного мира.
Но ты останешься богом,
Я буду вечно ветром…
Царя на небе жестоком -
Вспомни о ветре бедном.
Весь мир - театр, а сходить некогда!..
&
Но, кем бы я ни стал, -
И всякий, если только человек он,
Ничем не будет никогда доволен
И обретет покой, лишь став ничем.
«Быть или не быть» по русски звучит как - «дух крепить или крепкую пить».
Чёрный дядька женился на белой
спор с любимой он так завершил
закололся рукою умелой
а чуть раньше жену задушил.
Мальчик с девочкой в страсти пылали
Ну да разве поспоришь с судьбой
Раз родители не возражали
то покончили дети с собой.
В ставке с принцем беда приключилась
Он папашу невесты убил
та свихнулася и утопилась
А его бывший друг отравил