Кремлёвская мода от Сталина до Горбачёва
По большому счёту понятие моды в среде высших партийных и государственных руководителей СССР просто отсутствовало.
Многие помнят скромные ленинские костюмы, выставленные в его музее, галстук в горошек и неизменную кепку. Точно так же Сталин ходил в достаточно скромной одежде - военной или полувоенной.
Мне довелось побывать на его Ближней даче в Волынском и выслушать рассказ смотрителя о том, как вождь, укутавшись в рваненький тулупчик, морозными зимними вечерами сидел на холодной террасе и работал. И действительно, по большей части его одежда была сильно поношенной, а с понятием «мода» не ассоциировалась вообще. С другой стороны, он был законодателем стиля для многих сотен тысяч чиновников, носивших сталинские френчи и сапожки. Единственным исключением из правил был фантастической роскоши мундир Генералиссимуса, который сшили для Сталина после Великой Отечественной войны. Выглядел он феерически, более всего напоминая одеяние какого-нибудь латиноамериканского диктатора…
Когда советским чиновникам приходилось в довоенные годы выезжать за рубеж, с ними происходили смешные казусы. Анастас Микоян, занимавший высокие государственные посты в СССР более 50 лет, вспоминал о своей первой поездке в Европу и Америку в 1936 году: «В Берлине, куда мы приехали после Варшавы, с нашей делегацией произошёл курьёзный случай. В СССР тогда одевались просто. Я, например, ходил в гимнастёрке, армейских сапогах и носил фуражку военного образца. Перед отъездом мне сшили костюм и ботинки на европейский манер. Товарищам, которые ехали со мной, в Москве тоже сшили костюмы в ателье. Когда мы вышли на берлинском вокзале, то заметили, что все немцы с удивлением смотрят на нас. Подумываю: что такое? Оборачиваюсь и вижу, что все мы в одинаковых шляпах, ботинках и костюмах, одного цвета и фасона. Удалось исправить положение только в США».
ХРУЩЁВ КУПАЛСЯ ТОЛЬКО В СЕМЕЙНЫХ ТРУСАХ
В послесталинские времена манера одеваться у советских лидеров тоже не предусматривала следования мировой моде. Хрущёв был в этом смысле человеком достаточно консервативным. Единственное, что он мог сделать, - это надеть вместо классической рубашки вышитую украинскую сорочку.
Как вспоминал заместитель его охраны Николай Васильев, Хрущев одевался только в советское, то, что шилось в спецателье. Даже материал для костюмов был отечественным: «И не дай бог, чтобы он чего-нибудь импортное надел. Он носил только наше, кроме шляпы. Но потом на фабрике стали и шляпы делать, и он всё говорил: «Наконец хоть иностранщину сброшу!»
Костюмы для первых лиц государства с конца пятидесятых годов шили в спецателье в начале Кутузовского проспекта. Конечно, сами вожди туда не приезжали, примерки проходили либо на работе, либо дома, но жёны их бывали там. В хрущёвские времена ткани, как правило, использовались отечественные, а в брежневские стали закупать и импорт. Уже при Брежневе появился там и специальный магазин, в котором можно было купить и некоторые западные изделия. Ещё один такой магазин был в ГУМе, так называемая «сотая секция». Третий спецмагазин был в Доме приёмов на Ленинских горах и просуществовал до 1987 года.
Но вернёмся к Хрущёву. Человек он был достаточно консервативных взглядов, к тому же не очень молодой (стал главой государства, когда ему уже было почти 60). Это во многом определило его отношение к одежде. Если костюмы, сорочки и галстуки были более или менее современными, то белье было несколько архаичным. Обшивавший Брежнева модельер Александр Игманд вспоминал, что до него было как-то не принято упоминать тех, кто шил костюмы и другие предметы одежды Сталину, Хрущёву и другим гослидерам. Но одну фамилию ему все-таки назвали, когда в 1967 году знакомили с персоналом Общесоюзного дома моделей. Ему показали человека, назвав его «конструктор Хрущёва». «А что он шил?" - спросил Игманд. «Да тут надо было срочно Хрущёву кальсоны сшить из хлопка на верёвочках, так он нашил ему целую дюжину». Звали этого человека Игорь Алексеевич Угольков».
МИХАИЛ СУСЛОВ - В «ПИРОЖКЕ» И ГАЛОШАХ
С конца пятидесятых по начало восьмидесятых годов олицетворением консерватизма среди высших руководителей СССР был главный идеолог КПСС Михаил Суслов. Над его привычками и манерой одеваться в семидесятые годы стали подшучивать даже коллеги по Политбюро. Владимир Медведев, в те времена телохранитель Леонида Брежнева, в своей книге «Человек за спиной» так писал о Суслове: «Перестраховщик, педант, догматик и в словах, и в поступках. К тому же очень упрямый человек. В высоком… окружении характер и привычки этого человека вызывали иронию. Чего стоили одни галоши, с которыми он не расставался, кажется, даже в ясную погоду и которые стали чем-то вроде его визитной карточки, как, впрочем, и его старомодное пальто, которое он носил десятки лет. После шутливого предложения Брежнева членам Политбюро скинуться на пальто Суслову тот наконец приобрел себе обнову». Одним из охранников Суслова в свое время был офицер 9-го управления КГБ Дмитрий Селиванов, который, кстати, прослужил в органах госохраны более 40 лет. Вот что он вспоминал о сусловской моде: «Это в одежде особенно проявлялось. Например, его знаменитый «пирожок» - шапка. Он за границу выезжал редко. И однажды его пригласили во Францию с официальным визитом. Майя, это дочь его, начала его экипировкой заниматься. «Пап, ты сними шапку, поменять, тебе надо другую, пальто другое». Он очень сопротивлялся. Он всегда любил осенью, весной на ботинки надевать галоши. И по поводу этих галош она его убеждала: «Не вздумай их там надеть»… А главный кремлёвский доктор Евгений Чазов назвал главный принцип Суслова и в моде, и в жизни: «Так не может быть, потому что так не было».
БРЕЖНЕВ: СПЕЦОПЕРАЦИЯ «ГАЛСТУК»
До конца шестидесятых годов Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев одевался, «как все», то есть пользовался услугами спецателье на Кутузовском проспекте. Правда, ему время от времени показывали эскизы различных, популярных в то время художников - конструкторов модной одежды. И в начале семидесятых он выбрал себе модельера из Общесоюзного дома моделей (ОДМО) Александра Игманда. Правда, выговорить необычную фамилию он не мог и именовал его Зигмундом. Брежнев в те времена носил одежду добротную, но несколько консервативную. А его возросшая международная активность требовала, чтобы одеяния были хоть чуть-чуть приближающимися к модным тенденциям. Конечно, это не гигантские лацканы, широченные галстуки и модные в семидесятых батники - рубашки с длиннющими отложными воротниками.
Но всё-таки нужно было соответствовать. Хотя на одну модную штучку Леонид Ильич всё-таки попался. Переводчик Виктор Суходрев вспоминал, что кто-то показал Брежневу галстук-прищепку. Это галстук с готовым узлом фабричного изготовления, который держался на рубашке за счёт пришитого к верхней части узла специального пластмассового крючка и двух узких длинных крылышек. Крючок цеплялся за верхний край рубашки, а крылышки подсовывались под воротник. В принципе это были дешёвые галстуки для бедных или слишком ленивых. Но Брежнев потребовал привезти ему такие. Спецоперацию «галстук» возглавил министр иностранных дел, член Политбюро Андрей Громыко, а исполнителем был выбран Суходрев. Как он ни пытался объяснить главному дипломату СССР, что негоже Генеральному секретарю использовать такой ширпотреб, тот был непреклонен. В приличных магазинах этих галстуков не оказалось, пришлось отправляться в дешёвый район и покупать галстуки-прищепки. И Брежнев начал их носить! Естественно, его при удобном случае высмеяли американские журналисты…
Александр Игманд рассказывал, что его знакомство с Брежневым состоялось так: его вызвал директор ОДМО, они проехали к министру лёгкой промышленности Тарасову, а тот на своей «Чайке» отвёз их в Кремль. Брежневу понадобился лёгкий костюм для поездки в Индию. Понятное дело, закройщик, как и врач, часто видит своего подопечного раздетым или полураздетым. Александр Игманд отметил две детали: хорошую для своих лет фигуру Брежнева и то, что он в качестве нижнего белья в отличие от своего предшественника Хрущева носил не кальсоны, не советские сатиновые трусы, а импортные трусики, хотя и близкие по форме к семейным, но «очень качественные, каких в Советском Союзе днем с огнём было не сыскать». Игманд вспоминает, что, когда через два дня Брежнев надел готовый костюм, все ахнули. «Он совершенно преобразился. Как будто стал выше, стройнее, хотя у него пятьдесят шестой размер». Костюм настолько понравился Брежневу, что он немедленно одарил модельера и сопровождавшего его директора ОДМО часами. А Александр Игманд на 12 лет стал «придворным конструктором одежды». Все сложности в этом деле решались с присущим Брежневу размахом: Игманда самолетом переправляли из Ташкента к вождю в Крым, брюки, сшитые для генсека пересылали ему фельдпочтой, а кнопки для куртки Леонида Ильича заказывали во Франции. Приходилось Александру Игманду и выпивать с Брежневым рюмочку коньяка, и обкуривать генсека, когда врачи запрещали тому курить, и даже получать в подарок охотничьи трофеи из Завидова. Последний большой кусок кабанятины ему привезли за день до смерти Брежнева…
Нельзя сказать, что Брежнев был равнодушен к импортной одежде. Во-первых, ткани для костюмов были, как правило, импортными, рубашки, галстуки и шляпы - тоже. Переводчик Брежнева Виктор Суходрев вспоминал, как генсек радовался подаренным ему американским курткам: «По давней традиции каждому гостю, оставшемуся хотя бы на одну ночь в Кемп-Дэвиде дарят лёгкую куртку-ветровку тёмно-синего, военно-морского цвета. На её правой стороне надпись «Camp David», под ней красуется изображение печати президента США. А на левой стороне куртки, подаренной Брежневу, было, кроме того, вышито - «Leonid Brezhnev». Генсеку эта куртка очень понравилась. Он сразу же её надел и не расставался с ней все два дня, проведенные в резиденции. С особым удовольствием Леонид Ильич щеголял в ней перед большой группой теле - и фотожурналистов… Он выпячивал грудь, показывал рукой на вышитую надпись и приговаривал: «Вот - Леонид Брежнев!» А в другой раз Брежнев буквально выпросил меховую куртку у американского президента Джеральда Форда. «В дни визита Форд выходил на улицу в роскошной меховой куртке, которая очень понравилась Брежневу. Перед началом одной из встреч Леонид Ильич даже погладил её рукой и спросил, какой это мех. Форд ответил, что на куртку пошло три вида меха: волк, ласка и бобёр. Брежнев, выражая свое восхищение, даже причмокнул губами. И вот, улетая, Форд, перед тем как подняться по трапу в самолёт, снял с себя свою замечательную куртку и протянул её Брежневу - пусть она напоминает вам о нашей встрече, сказал президент. Брежнев расплылся в улыбке…»
ГРОМЫКО: ДЕЛО В ШЛЯПЕ
Андрей Андреевич Громыко, министр иностранных дел СССР, был крайне консервативным. У международной политической элиты за свою жесткость и бескомпромиссность он получил титул «Мистер нет!». А в одежде соблюдал одному ему ведомые принципы, которыми он не мог поступиться ни в коем случае. Виктор Суходрев говорил о том, что внешний облик Громыко нельзя было себе представить без галстука, костюма тёмного тона и вообще неделовым.
Однажды перед неофициальной встречей Громыко с Фиделем Кастро на Кубе команданте предложил пообщаться в вольном формате, без галстуков и прочего официоза. Между Суходревом и Громыко состоялся замечательный диалог: - Андрей Андреевич, извините, но Кастро просил надеть что-нибудь лёгкое… Громыко поморщился и спросил: - Суходрев, вы действительно так считаете? - Я в этом убеждён, Андрей Андреевич. Все, кто здесь находится, весь состав посольства и, конечно же, кубинцы будут в рубашках с короткими рукавами и без галстуков. - Н-да, - недоверчиво протянул Громыко. - Ну, хорошо, будь по-вашему.
Он развернулся и пошёл к себе. Через десять минут вновь вышел. Пиджака на нём не было, рубашка и галстук остались те же. А поверх рубашки он надел куртку бежевого цвета, застегнув её до самого узла галстука. Не могу ручаться, но мне показалось, что куртка была шерстяная…
У Громыко было правило: из американских командировок привозить подарки Брежневу, Андропову, а позже и Черненко. Подарки были качественные, но довольно однообразные: шляпы, рубашки, галстуки. Производил эти закупки для соратников да и самого Андрея Андреевича Виктор Суходрев. Особенно трудно было искать для вождей старомодные шляпы типа «хомбург», фетровые, с высокой тульей, немного загнутыми по окружности и обшитыми шёлковой тесьмой полями, которые были популярны в Америке в 30-х годах. Суходрев нашёл магазин «Стетсон» на Мэдисон-авеню, в котором такие шляпы продавались. Громыко давал ему свою шляпу, чтобы по её образцу купить новую, причём требовал исключительно головной убор мышино-серого цвета и никакого другого. Суходрев привозил шляпы на просмотр, Громыко придирчиво отбирал нужные. А потом в магазине на них золотым тиснением выводили инициалы будущих владельцев «ААГ» (Громыко), «ЛИБ» (Брежнев), «ЮВА» (Андропов)…".
ПОСЛЕДНИЙ ГЕНСЕК НОСИЛ ПЕРЕШИТЫЕ КОСТЮМЫ
Если Андропов и Черненко одевались в основном так же, как и их соратники по Политбюро, то Михаилу Горбачёву, провозгласившему перестройку в стране, пришлось перестраивать и стиль одежды. В нерабочей или неформальной обстановке он одевался без особых затей. Старший адъютант Горбачева Владимир Медведев, работавший и у Брежнева, в своей книге «Человек за спиной» писал: «Одевался Михаил Сергеевич предельно просто, весь набор его одежды - несколько пар спортивных маек, свитеров, легких брюк, кроссовок и летних туфель. Да и ещё, конечно, шорты. На подмосковной даче или в Крыму - в спортивных майках и кроссовках. К вечеру, если было прохладно, набрасывал курточку и обязательно надевал кепку или спортивную шапочку. Он почему-то очень боялся за голову, даже в тёплое время надевал головной убор…» Но когда вставал вопрос о том, чтобы шить костюмы, Горбачёв становился исключительно требовательным. Он предпочитал шить себе одежду в спецателье, все сотрудники которого служили в КГБ. А через какое-то время Горбачёв перешел на импортные костюмы, которые ему подгоняли по фигуре. Мастера - портные, закройщики намучились с этим «материалом». Поскольку допуски в швах у готовых вещей ограничены, то работа была весьма сложной и трудоёмкой. Но Горбачёв уделял столько времени процессу, сколько было нужно. Хотя нередко и высказывал свое недовольство качеством исполнения…
Фарца в СССР
Заветное слово «фарца» было в позднем СССР паролем, по которому находились редкие заграничные вещи: шузы, пусера и другая фирма. Фарцовщики были вне закона, но они не были типичными уголовниками.
Отправной точкой для развития такой торговли стал Фестиваль молодёжи и студентов 1957 года, слегка приоткрывший «железный занавес» и позволивший увидеть через крохотное слуховое окно яркий мир европейской моды.
Советская пресса брезгливо именовала фарцовщиков «юнцами, променявшими школы на подворотни ГУМа».
Изначально для ченча (обмена) с иностранными гражданами использовались красная и чёрная икра, армянский или грузинский коньяк, палехская роспись, хохлома, юбилейные монеты и, конечно, «Столичная», занимающая почётное первое место.
Разница между обычными спекулянтами и фарцовщиками заключалась в том, что первые не общались с иностранцами, а только перепродавали дефицитную продукцию, имели связи с директорами магазинов, были старше по возрасту и не принадлежали к субкультуре стиляг и хиппи.
Они искренне преклонялись перед западной культурой и готовы были отдать последние деньги за пакет с логотипом Marlboro, не говоря уж о вожделенной пластинке «Битлов» или «туфлях на манной каше».
Если верить каноническому определению, фарцовщик - нелегальный предприниматель 1960−1980-х годов, покупающий/обменивающий товар (преимущественно одежду, музыкальные пластинки, косметику) у иностранцев и перепродающий его своим согражданам по более высокой цене.
Этимология самого понятия «фарца» имеет несколько взаимоисключающих версий.
Согласно первой, это не что иное, как искажённый вариант английского словосочетания «для продажи» - «for sale» (так, к примеру, считал писатель Борис Тимофеев).
По другой - его корни восходят к южнорусскому словечку «форец», обозначавшему красноречивого господина, ловко сбивающего цену на одесском рынке (к этой версии склоняется исследователь Дмитрий Васильев).
Впрочем, самих фарцовщиков далеко не всегда интересовала этимология - в отличие от зримой материальной выгоды. «Название его мало заботило, потому что Фима был нормальным советским материалистом и прекрасно знал, что было бы дело, а название ему всегда найдется», - писал Михаил Веллер.
Корни фарцы так или иначе восходят к одесскому криминальному миру. Удачное местоположение портового города всегда позволяло гражданам с предпринимательской жилкой торговать товарами, привезёнными в Южную Пальмиру на иностранных кораблях.
Кубинские сигары, ром, модные костюмы и платья, пусть и слегка потрёпанные, - всё это было в изобилии представлено на местных базарах.
Только тогда этот процесс назывался контрабандой, и в 10-е годы XX столетия его контролировал небезызвестный Мишка Япончик, также опоэтизированный в одной из современных киносаг. Настоящее имя Мойше-Яков Вольфович Винницкий. Леонид Утёсов, лично знавший Япончика, описал его так:
" …Небольшого роста, коренастый, быстрые движения, раскосые глаза - это Мишка «Япончик». «Япончик» - за раскосые глаза…
У Бабеля он - Беня Крик, налётчик и романтик.
У «Япончика» недурные организаторские способности. Это и сделало его королём уголовного мира в одесском масштабе. Смелый, предприимчивый, он сумел прибрать к рукам всю одесскую блатную шпану. В американских условиях он, несомненно, сделал бы большую карьеру и мог бы крепко наступить на мозоль даже Аль Капоне…
У него смелая армия хорошо вооружённых уркаганов. Мокрые дела он не признаёт. При виде крови бледнеет. Был случай, когда один из его подданных укусил его за палец. Мишка орал как зарезанный.
Белогвардейцев он не любит…"
Деятельность фарцовщиков не ограничивалась только портовыми городами. Не менее бурная торговля разворачивалась и в обеих столицах. В Москве самыми известными местами для сбора фарцовщиков были магазины «Мелодия» и «Берёзка», гостиница «Интурист» и аэропорты.
В Ленинграде «товары на доллары» меняли в основном на «галёре» у Гостиного двора.
Фарцой в свое время занимались Олег Тиньков, Сергей Мавроди, Дмитрий Нагиев, Петр Листерман, Юрий Лоза.
Общение с иностранцами, разумеется, накладывало свой отпечаток не только на имидж фарцовщиков, но и на язык и даже формировало особый свод правил поведения. Сленг касался и иностранцев, и товаров, и основных городских топосов. Вот лишь некоторые из них:
Фирма (все предметы фарцовки), шузы (обувь), капуста, грины (валюта), бундошка (немецкие марки), пусер (свитер, от финского pusero), лопатник (от финского lompakko - бумажник, кошелёк), самострок (подделка под фирму), краска (Красная площадь).
Как можно заметить, некоторые из этих словечек впоследствии плавно перекочевали в лексикон братков из 90-х, а иные стали архаизмами.
Что касается правил поведения, то фарцовщики имели свою чёткую иерархию и идеологическую общность, распространяли продукцию среди проверенных покупателей и могли продать некачественный или фальшивый товар только людям не своего круга. Характерный эпизод был описан в сериале Марка Горобца «Одесса-мама»: там одному из оборотней в погонах достался самострок вместо фирменных джинсов.
- Что это у тебя? Типа Wrangler?
- Он родной, он! Из самой Америки.
- Ой, да я не могу! Это такой Wrangler, как я Ив Монтан!
- Вот, бачишь, дубль вэ на карманах!
- Так вот, чтоб ты знал, Wrangler имеет дубль вэ двойной строчкой и 7 шлеек на ремне!
Впрочем, такие случаи действительно были редкими, так как фарцовый кодекс чести не допускал подобного в отношении стиляг или хиппи, а вот скинуть левый товар чужому - в этом не было ничего предосудительного.
С развалом СССР и началом рыночной экономики, история фарцовщиков на первый взгляд закончилась. На несколько десятилетий героями книг в мягкой обложке и остросюжетных мыльных опер стали рэкетиры, а из динамиков неизменно раздавался лозунг 90-х: «Спекулируй, бабка, спекулируй, Любка, спекулируй ты, моя сизая голубка!».
Негласный прейскурант цен на товары фарцы:
Красивый пластиковый пакет с лейблом - 5 рублей
Майка с Элвисом Пресли - от 10 до 15 рублей.
Джинсы Wrangler или Levis - 180 рублей (очень хорошая зарплата в СССР)
Велюровый костюм - от 250 рублей.
Дублёнка - от 500 рублей (зарплата председателя обкома,
Рабоче-крестьянская Красная армия была создана почти сто лет назад. Пройдя крещение Гражданской войной, она постепенно стала одной из наиболее сильных в мире, приняла на себя удар Германии в 1941 году, смогла выстоять и победить. Мы выбрали 10 любопытных фактов о легендарной организации.
Танк о пяти головах
На вооружении Красной армии с 1932 по 1941 год находился единственный в мире серийный пятибашенный танк Т-35. Выпущенная на Харьковском паровозном заводе, эта машина имела и максимальную на то время огневую мощь: одна 76-миллиметровая пушка, две 45-миллиметровых и семь пулеметов калибром 7,62. Управляли этим сухопутным линкором 11 человек экипажа, располагавшихся в пяти башнях. Весил Т-35 более 50 тонн и мог разгоняться до 30 километров в час. Долгое время этот танк олицетворял мощь Красной армии и появлялся на публике в основном во время парадов. В первые же дни Великой Отечественной практически все Т-35 были уничтожены.
Воздушный авианосец
В 30-х годах был разработан проект «Звено», основанный на использовании тяжелых бомбардировщиков ТБ в качестве авиаматки для истребителей. Истребители того времени обладали очень небольшим радиусом действия, и их доставка при помощи бомбардировщиков позволяла совершать прицельные бомбометания в тылу врага. При помощи специальной конструкции два истребителя крепились на крылья авиаматки, а еще три присоединялись к ней снизу уже в воздухе. Были даже проекты по креплению восьми истребителей на один самолет, однако самыми удобными оказались перевозки двух самолетов на верхней плоскости крыла. Одна из таких групп - «Звено СПБ» (Составной пикирующий бомбардировщик) - участвовала в Великой Отечественной войне.
Дедушки спецназа
Прообразом современных специальных подразделений ВМФ была сформированная в 1941 году рота особого назначения (РОН) при разведотделе Балтийского флота. В ее составе было более ста водолазов и специалистов по диверсионной деятельности. В числе самых громких операций РОН - поиск потопленной в Финском заливе немецкой подводной лодки U-250. Водолазам удалось найти лодку и поднять с ее борта неповрежденные торпеды Т5 «Цаункёниг» с новейшей на то время системой акустического наведения. Одна из торпед была отправлена как подарок лично Черчиллю.
Тачанка - оружие победы
Эксперты считают, что во многом успехи конных армий РККА были обусловлены использованием большого количества тачанок с пулеметами. В отличие от обычной повозки, тачанка была оборудована рессорами, что позволяло перевозить ее с гораздо большей скоростью. Не все знают, что чаще всего тачанка использовалась лишь для мобильного перемещения пулемета, патронов и стрелков. Вели огонь уже с земли, а не с повозки, чтобы вывести из-под удара лошадей. В Красной армии тачанки сохранились до конца Великой Отечественной войны, правда последние годы использовались лишь как транспортное средство.
Штаны за героизм
Первой из официальных наград для Красной армии был орден Красного Знамени, учрежденный в сентябре 1918 года. До его введения бойцов РККА награждали именными часами, револьверами или даже штанами, как в фильме «Офицеры». Первым кавалером ордена Красного Знамени стал герой гражданской войны Василий Блюхер. Правда, из-за низкого качества первых орденов ему досталась награда из следующей партии с порядковым номером 114. Маршалы Буденный и Рокоссовский были награждены шестью орденами Красного Знамени. Кроме них такой почести удостоились еще тридцать бойцов Красной армии.
Бронепоезд «Сделай сам»
Во время Гражданской войны, когда не было четких линий фронтов, боевые действия велись по всей стране, а основными способами передвижения стали железные дороги, начался бум бронепоездов. Только в Красной армии было более 120 различных бронированных поездов и подвижных составов. Часть из них осталась от царского правительства, остальные собирались на заводах из обычных вагонов путем пришивания стальных листов, практически без чертежей, по наитию.
Чужой день рождения
День защитника Отечества, ранее - День Красной армии и флота - празднуется 23 февраля. Считается, что это день создания Красной армии, однако это не совсем так. Декрет о ее создании был подписан раньше - 28 января 1918 года, а уже 23 февраля во многих городах прошли митинги, на которых была организована запись добровольцев в отряды РККА. Уже через год появляются первые предложения отпраздновать дату создания Красной армии именно 28 января. Однако предложение запоздало, и было принято решение совместить празднование с днем Красного подарка 17 февраля. Но и эту дату перенесли с понедельника на ближайшее воскресенье - 23 февраля. Возобновили празднование только в 1922 году, и именно 23 февраля. Позднее Климент Ворошилов признавал, что «приурочивание празднества годовщины РККА к этой дате носит довольно случайный труднообъяснимый характер и не совпадает с историческими датами».
Танк-трактор на платформе Renault
Первым советским танком, выпущенным для Красной армии, был танк «Рено-Русский», скопированный с французского легкого танка Renault FT-17. «Рено-Русский» выпускался на заводе Красное Сормово в 1920 - 1921 годах общим тиражом в 15 машин. Официально стоял на вооружении до 1930 года, хотя ни разу не принимал участия в боевых действиях. Часто использовался в качестве трактора, так как имел очень мощный на то время двигатель в 33,5 лошадиные силы.
Первый герой
Первым героем Советского Союза стал Анатолий Васильевич Ляпидевский, летчик, впоследствии - генерал-майор авиации СССР. Во время операции по спасению челюскинцев он выполнил 29 поисковых полетов в пургу, при практически нулевой видимости, обнаружил их лагерь и, совершив посадку на льдину, вывез оттуда 12 человек. За это в апреле 1934 года ему было присвоено звание героя Союза с вручением ордена Ленина. Через пять лет, когда вместе со званием героя стала вручаться медаль «Золотая Звезда», он получил эту награду под первым порядковым номером.
Танки в воздухе
В 1941 году Олегом Константиновичем Антоновым, руководителем ОКБ Антонова, проводились испытания летающего танка А-40. Конструкция состояла из танка Т-60 с прикрепленными к нему планерными крыльями. Основная идея заключалась в том, чтобы буксировать танк за бомбардировщиком ТБ-3, затем отцеплять, после чего экипаж танка мог самостоятельно планировать до точки посадки. Предполагалось использовать такие танки для помощи партизанам. К сожалению, при испытаниях танк, прицепленный к самолету, не смог набрать достаточной высоты из-за нехватки мощности и проект пришлось свернуть.
Сегодня друг проснулся мой -
Три тысячи десятый,
Из папки в соцсети одной…
И как-то так предвзято,
Хоть мы дружили пару лет,
Друг другу не мешая,
Ни разу не черкнув: «привет»,
Покой не нарушая,
Так просто взял и прекратил
Большую дружбу нашу.
Всё это фразой объяснив:
«Твой СССР - параша!»
Решил хоть что-то изменить
В судьбе своей с рассветом…
Вот так теряю я друзей,
Рождённых интернетом.
И даже страшно стало вдруг
Просматривать заявки.
Три тысячи десятый друг,
Увы, подал в отставку.
Наверно, мой «совковый» пост,
Со словом неприличным,
Вдруг огорчил его до слёз,
Ведь ангел я, обычно…
Но разрядился нимб вчера,
Подсветка не сияла…
И друга одного с утра
Навеки потеряла…
Я рождена в СССР,
Мы во дворе гуляли.
И из песочниц, например,
Друзей не удаляли…
Друг друга знали мы в лицо,
Могли огреть лопатой,
Такой пластмассовой, с песком,
Ведь дружные ребята…
Залезть потом на гаражи,
Пока не видит мама,
Ещё за пазуху сложить
Тех яблок, вкусных самых…
Горячий хлеб нести домой,
Горбушку надгрызая…
Не надо Родины другой.
Моя одна такая!
Её на карте нет сейчас,
Но люди проявлялись,
Которые увидев бакс,
От предков отказались…
Пусть кто-то крикнет: «Ерунда»…
Но прав ли тот, кто судит?
Я просто помню, что тогда
Людьми рождались люди…
И что была важней семья,
Чем бабки и карьера…
И, кстати, да, привет друзьям
Того СССРа…
Ирина Самарина-Лабиринт, 2017
Десятилетняя афганская война!
Полмиллиона юных жизней опалила,
Чужое небо будет помнить и страна,
Как наша Армия оттуда уходила.
Всё, что возможно в этой жизни испытать,
Всё пережили эти сильные ребята,
И как смогли они сражаться и стоять?!
И как Отчизна перед ними виновата.
Они дралИсь, как их учили: долг и честь?!
И часто пеклом их сжигало поле битвы,
Не знали матери, порою, кто, где есть?
Спасали только материнские молитвы.
А сколько судеб искалечила война?!
Об этом сразу и без слёз не перескажешь,
И как их встретила любимая страна?!
Что и врагу не пожелаешь всуе даже.
И я хочу Вам поклонится, до земли,
Вы все награды, что возможно заслужили,
Спасибо Ангелам, чьи жизни сберегли,
И Память тем, что в битвах головы сложили.
Всем, кто тепло относится к СССР.
Иногда, когда совсем нет настроения и есть этому объективная причина, а тем более, и совсем не имеется… я нахожу в интернете старые советские фильмы; передачи, фотографии. Могу пересматривать их десятки раз. Не стану выдумывать, что постоянно открываю для себя что-то новое. Нет. Скорее, открываю, что-то старое, позабытое. Просто дышу тем знакомым… родным… добрым.
С тем же трепетом я рассматриваю ретро - открытки; читаю поздравления, пожелания, написанные то размашистым и корявым, то очень красивым аккуратным почерком. Смотрю на адреса… Некоторые названия улиц и городов давно смыли девяностые. Иногда долго размышляю над тем, что желали, близкие мне или совсем незнакомые, люди. Сбылось ли это…
Часто ловлю себя на мысли:" Не сбылось… сбылось, но совсем не так (((«.
Однажды мне в руки попала программа телепередач. Очень старая, за 1989 год. Этот жалкий, ветхий листок бумаги, многим незаметный и ненужный, стал для меня билетом в прошлое. Одна пожелтевшая страничка возродила к жизни в моей памяти столько мелочей, звуков, запахов…
Запах яичницы на сливочном масле, её *колючее шкворчание*, когда ПРОГРАММА ТЕЛЕПЕРЕДАЧ заявляла о начале утренней ритмической гимнастики.
Морозный, сладковатый запах зимней улицы и горячего хлеба, только что с хлебозавода, когда мой дед возвращался из магазина домой. ПРОГРАММА, меж тем, возвещала о начале дневных новостей.
Горьковатый запах черного цейлонского и аромат вишнёвого варенья, намазанного на черный хлеб. А в ПРОГРАММЕ в тот момент - всего лишь строчка: ПРОГРАММА *ВРЕМЯ*.
Одна страница! Но я читала её так, как перечитывают любимую книгу. Перечитывала бы ещё и ещё…
Может, я не в себе? Может, в моём *настоящем* так мало эмоций? Нет! Об этом, не мне судить, конечно. Многие сразу решат, что это еще один *хвалебный рассказ* на тему: *Как хорошо было жить в СССР*. Тоже нет! Не ставила перед собой задачи ни хвалить, ни ругать.
Просто в тот момент мне показалось, что старый газетный лист дал мне ответ на вопрос, которым многие, наверное, задаются:» Почему и за что мы любим нашу жизнь в СССР; с её минусами и неудобствами?"
Не за бесплатное образование и медицинское обслуживание. Не за то, что мы были самой читающей страной, которая первая отправила человека в Космос. Все-таки, не за это, я думаю.
Мы любим её потому, что *ТАМ* были (остались) те, кто нам дорог: мамы, папы, дедушки, бабушки, братья, сёстры, друзья. Ведь многих уже нет рядом с нами. А в *той стране* они (ещё!) живы, здоровы и даже счастливы. Ходят каждый день на работу и друг к другу в гости с тортами и букетами гвоздичек. Наливают молоко из треугольных пакетов и делают *иностранный салат* Оливье с докторской колбасой. А на новый год наряжают елки пестрыми игрушками и серебристым тягучим *дождиком*.
Вот и старая ПРОГРАММА ТЕЛЕПЕРЕДАЧ…
Как говорила Анна Шатилова:
- Товарищи, прослушайте программу телепередач на завтра.
Я закрываю глаза и вижу: бабушка, дедушка, мама и папа… Мои. Живые. Все они любили смотреть телевизор, и пока я буду перечитывать эти черные мелкие строчки, ОНИ будут здесь, со мной.
Не лги, что павшая страна
Была обитель зла и фальши.
Я помню эти времена
Я помню всё, как было раньше.
Там волчьей не было грызни,
Там люди верили друг другу,
И вместо:"Слабого толкни"
Всегда протягивали руку.
Там секс не лез вперёд любви,
Там братство было просто братством,
И не учили по TV
Вседозволяемому бл*дству.
Там вор, бандит, подлец и мразь
Страшились сильного закона,
И не бывала отродясь
Фемида в рабстве у Мамоны.
Я помню эти времена
Я помню всё, и не забуду.
Не лги, что павшая страна
Была обитель зла… иуда.
А все-таки человек слаб без родины… Я это понял по отношению местных людей ко мне, «Пока есть такие люди, как вы, Россия не погибла». Конечно, тут было личное отношение, я им пришелся по душе, что редко бывает, но мое обаяние хорошо подкреплялось бесстрашной пехотой, мощной артиллерией, танками, авиацией, очень окрепшим флотом и сей термоядерной мощью самого вооруженного в мире государства.
Сталин стал видной, самостоятельной политической фигурой в декабре 1930 года. Это то время, когда мы стояли на грани экономического краха. Почему? Затеяли первую пятилетку - индустриализацию, но все в долг. Мы в долг у Форда купили Горьковский автозавод, у Маккормака и других американских фирм купили Сталинградский, Челябинский, Харьковский тракторные заводы, Ростовские комбайновые
Мы очень много получали от экспорта бензина и нефтепродуктов. Затем, следующими по счету и по важности экспорта были лесоматериалы
Что делать? Объявить себя банкротом, чтобы не платить? И вот в этот самый момент, в конце декабря 1930 года, Сталин берет на себя ответственность за то, что произойдет в стране. Выразил он эту идею в феврале следующего 1931 года, когда сказал: если мы не напряжемся и не совершим, пусть небольшой пятилетний план, первый, мы отстанем навсегда и нас очень скоро разобьют. Сталин назвал время - 10 лет, за 10 лет мы должны были пробежать расстояние в 300 лет. Говоря в феврале 1931 года, Сталин ошибся на несколько месяцев, немцы напали на нас в июне.
И вот если бы тогда мы не совершили немыслимое, вывернулись наизнанку ценой очень трудных для жизни лет, не создали бы те заводы, которые мгновенно стали танковыми, тот же «Сталинградский»
…Каждый раз, когда я проезжаю по Садовому кольцу и вижу длинные очереди за визами у американского посольства, меня коробит. Утечка капиталов - это плохо, но утечка умов - это катастрофа. У великого Королева даже дачи не было, не нужна была, но он сделал для страны больше, чем все олигархи, которые живут во дворцах и катаются на яхтах. Этих олигархов и знают-то только потому, что они нажились на стране Королева и Гагарина…
В ноябре 91 года покончила счеты с жизнью поэтесса Юлия Друнина. Фронтовой старшина медицинской службы, кавалер почетной солдатской медали «За отвагу» и ордена «Красной Звезды» Юлия Друнина не могла пережить крушения тех общественных идеалов, ради которых умирали ее боевые товарищи в ту войну. Последними ее строфами были:
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Ее можно понять… и преклонить колени перед ее памятью, святой памятью. Совсем девчонкой, приписав себе год в военкомате, она ушла на фронт:
Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать.
Ее дважды комиссовали после тяжелых ранений, но она возвращалась в строй.
Ушла из этой жизни Юлия Друнина, а потом в капиталистических реформах до срока умерли миллионы наших соотечественников, граждан Советского Союза.
Мы не столько скучаем по СССР, сколько тоскуем по себе в том времени.
Я немного нервничал, когда приземлился в России. Я думал, что, возможно, увижу задрипанную страну с толпой мрачных людей, мыслящих, как роботы, и агентами спецслужб, прослушивающими мою комнату. Вместо этого я увидел страну ста национальностей, живущих вместе в гармонии - Никакого оружия. Никакой преступности. Никаких проституток. И ни одного гомосексуалиста.
Рассказывая о событиях весны 1918 года, командующий американским экспедиционным корпусом генерал Уильям Грейвс приходил к выводу, что «на каждого убитого большевиками в Восточной Сибири приходится трое убитых антибольшевиками».
Вину за кровавые преступления Грейвс возлагал на атамана Григория Семенова.
В Первую мировую войну будущий вождь дальневосточной контрреволюции Григорий Семенов служил полковым адъютантом в Нерчинском казачьем полку. Его тогдашний начальник, барон Петр Врангель так характеризовал своего подчиненного:"Бойкий, толковый, с характерной казацкой сметкой, отличный строевик, храбрый, особенно на глазах начальства, он умел быть весьма популярным среди казаков и офицеров. Отрицательными свойствами его были значительная склонность к интриге и неразборчивость в средствах, для достижения цели. Неглупому и ловкому Семенову не хватало ни образования (он кончил с трудом военное училище), ни широкого кругозора, и я никогда не мог понять, каким образом мог он выдвинуться впоследствии на первый план гражданской войны".
Взлет атамана
Сын простого забайкальского казака Михаила Семенова Григорий действительно выделяется среди лидеров Белого движения своим «народным» происхождением.
Родившись в 1890 году, в 1911-м он закончил с похвальным листом Оренбургское юнкерское училище, после чего отправился с военно-топографической командой производить съемки во Внешней Монголии (Халхе).
Новоиспеченный хорунжий, Григорий свободно говорил по-бурятски и по- монгольски, и даже переводил на эти языки стихи русских классиков вкупе с «Уставом кавалерийской службы». Вдобавок он принял участие в восстании, по ходу которого Халха провозгласила свою независимость от Китая, а ее представители выразили желание присоединиться к Российской империи.
Однако из-за начавшейся мировой войны проект отложили, и Семенов, изрядно расширив свой кругозор в профессиональном и политическом плане, отправился на фронт, где его сослуживцами и начальниками стали два других будущих лидера Белого дела - Петр Врангель и Роман фон Унгерн-Штернберг.
Сражался Григорий Михайлович храбро: орден Святого Георгия 4-й степени получил, отбив захваченное противником полковое знамя, а Георгиевское оружие - за то, что первым ворвался в занятый врагом город Млава.
В 1917 году дослужился до есаула. Наблюдая за развалом армии, Семенов обратился к Временному правительству с предложением сформировать в Забайкалье добровольческий Монголо-бурятский полк, прибытие которого на фронт должно было «пробудить совесть русского солдата, у которого живым укором были бы эти инородцы, сражающиеся за русское дело».
«Совесть русского солдата» в эти месяцы безуспешно пытались пробудить женские, чехословацкие, сербские и другие «ударные» части, так что, разумеется, появление монголов ничего бы не изменило. Впрочем, они на фронте так и не появились, поскольку пришедшие к власти большевики взяли курс на мир с Германией.
Но находившийся, в Чите Семенов продолжал формировать свой Монголо-бурятский отряд, свободно принимая в него лиц любой национальности, при условии, что они принимают прежнюю, дореволюционную дисциплину.
Положение самого Григория Михайловича было противоречивым, поскольку под его есаульским командованием служили старшие по званию офицеры. Выход нашли в том, что Семенова объявили атаманом Особого Маньчжурского отряда.
В декабре 1917 года на станции Маньчжурия семеновцы захватили руководителя тамошних большевиков Аркуса, расстреляли его, а обнаружив, что тот еще жив, вспороли жертве живот, облили керосином и подожгли. Гражданская война разгоралась, и этот живой факел был не последним…
Читинский царек
В Забайкалье Семенову противостоял большевик Сергей Лазо, имевший в своем распоряжении отряды красногвардейцев из горнорабочих, железнодорожников, военнопленных венгров, чехов и немцев. Борьба шла с переменным успехом.
К началу апреля 1918 года Особый Маньчжурский отряд вырос почти до 3 тысяч человек, включая 568 японцев капитана Окумуры, две офицерские роты, сербский отряд подполковника Драговича, два укомплектованных китайцами пехотных полка, три кавалерийских полка (по 400 человек в каждом) и четыре бронепоезда с экипажами. Через месяц это интернациональное войско выросло в два с лишним раза за счет забайкальских казаков.
В конце июля, под прикрытием ночной темноты, красные напали на лагерь семеновцев, уничтожив большую часть Маньчжурского отряда. Но карты смешал мятеж Чехословацкого корпуса. Советская власть на Дальнем Востоке рухнула, и 28 августа Григорий Михайлович вступил в Читу, которая на два следующих года стала его столицей.
Признав адмирала Колчака как Верховного правителя России, атаман тем не менее не считался с его приказами. Являясь крупным промышленным центром, Чита была еще и узловым пунктом Транссибирской магистрали, по которой союзники снабжали колчаковскую армию оружием и снаряжением.
Семенов, забирал себе изрядную часть грузов, пользуясь дружбой с японцами, державшими на Дальнем Востоке 60-тысячный корпус.
Американцы, британцы, французы, итальянцы ревновали, но сил у них было почти в пять раз меньше. Чехословаков тоже было около 60 тысяч, но они отвечали за охрану Транссиба, и с ними Григорий Михайлович умел делиться. А главное, Маньчжурский отряд противостоял мощному партизанскому движению в Забайкалье, буквально заливая его кровью.
17 сентября 1918 года забрав из Читинской областной тюрьмы троих большевиков - Давыдова, Маклакова и Метелицу, - се- меновцы убили их после зверских пыток.
27 декабря того же года каратели штаб-ротмистра Тонкова прибыли в село Акшу и устроили массовую порку стариков и женщин, чьи близкие ушли в партизаны.
Завершила все пьяная оргия с изнасилованиями и убийствами.
Адъютант атамана Власьевский рассказывал о другом эпизоде: «Однажды насильственно мобилизованные казаки, не желая служить Семенову, убили своих офицеров и перешли к партизанам. Вскоре в их Станицу прибыл отряд Чистохина. Были собраны все старики. Их запрягли в сани и приказали везти убитых офицеров на кладбище. Там стариков расстреляли, а станицу сожгли».
Генерал Грейвс рассказывал о том, как семеновцы перестреляли из пулеметов около 350 пленных партизан, а также об истреблении целой деревни со всеми детьми и женщинами. Четыре старика были тогда сожжены заживо.
Семенов в ответ на упреки заявлял, что «в условиях гражданской войны всякая мягкотелость и гуманность должны быть отброшены».
По его указанию в Кяхте организовали тюрьму, в которую свозились заподозренные в большевизме со всего Дальнего Востока. 1 и 5 января 1920 года в ней был расстрелян 481 человек, общее же число жертв достигало 1,5 тысячи.
На службе у микадо
Из сподвижников Семенова более других в зверствах отметились барон Унгерн и генерал Тирбах, хозяйничавшие, соответственно, на станциях Даурия и Маккавеево.
Унгерн в августе 1920 года ушел в Монголию, где пытался создать собственное государство, был разбит большевиками и расстрелян в Новониколаевске. Тирбаха застрелили в 1935 году на реке Чол в Маньчжурии (вероятно, советские агенты).
Семенов пережил их обоих. В январе 1920 года, незадолго до пленения, Колчак телеграфным распоряжением передал ему полномочия по руководству белым движением на Дальнем Востоке.
Пополнив свое воинство другими разбитыми частями, атаман сформировал Дальневосточную армию из трех корпусов и начал печатать собственные деньги. Большевики, в свою очередь, создали буферную Дальневосточную республику, армия которой осенью 1920 года овладела Забайкальем.
Семенов бежал из Читы на аэроплане. Судя по всему, атаману удалось умыкнуть около тонны из золотого запаса, но эту добычу пришлось отдать японцам. В благодарность партнеры назначили Григорию Михайловичу ежемесячную пенсию в 1000 иен, что было достаточно для безбедной жизни его семьи, включавшей, помимо жены, двоих сыновей и трех дочек. Семенов осел в оккупированной Маньчжурии, где подбирал для японцев шпионов и диверсантов из числа эмигрантов.
22 августа 1945 года город Дайрен (Далянь) был захвачен советским воздушным десантом, в задачу которого входило и пленение Семенова. С чекистами он был достаточно откровенен, но все же не настолько, чтобы его откровения перевесили прегрешения. Четверо соратников атамана были приговорены к расстрелу, а самого Григория Михайловича решили повесить. Приговор привели в исполнение в Москве 30 августа 1946 года.
Над музеем Зои Космодемьянской по-прежнему - символ ВЛКСМ. Когда приезжал сюда три года назад (музей влачил жалкое существование, прежний директор готовилась увольняться), мне рассказывали, что и Ленин на фасаде, и комсомольский билет Зои смущают некоторых представителей церкви, наведывающихся в Петрищево с предложениями соорудить где-нибудь часовню или хотя бы просто воткнуть крест. Им вежливо отказывали, поясняли - Зое это не понравилось бы. Не трогайте Зою.
.
Действительно, хотя дед Космодемьянской и был священником, сама она выросла с совершенно другими представлениями о мире. Неспроста под музейным стеклом - учебник «Наука о растениях и религия» с цитатами из Дарвина. Тут же - «Как закалялась сталь» Островского. Тут же сочинение об Илье Муромце со словами Ленина:
.
«Какой интересный материал! На этом материале можно было бы написать прекрасное исследование о чаяниях и ожиданиях народных».
.
Как бы кому ни хотелось обратного, до последней минуты Космодемьянская оставалась комсомолкой и атеисткой. В Великую Отечественную семь тысяч комсомольцев стали героями Советского Союза. Три с половиной миллиона отмечены боевыми наградами. Скорее всего, они тоже удивились бы, узнав, как с их памятью и наследием обращаемся мы, потомки; какие цепляем символы и медальки, в какую бумагу норовим завернуть их подвиг.
.
Разобрать на части советский миф, поковыряться в нем, выкинуть лишнее и снова безболезненно собрать - не получится. Попав в плен, Космодемьянская не просто так назвалась Таней. У нее перед глазами был другой героический пример, пример двадцатишестилетней революционерки, комиссара по продразверстке Татьяны Соломахи, казненной белогвардейцами в ноябре 1918 года. Ах, как было бы славно, как здорово было бы отделить Космодемьянскую от Соломахи! Насколько легче было бы её «военно-исторически» прославлять! Но не выйдет. Зоя - это Таня, а Таня - это Зоя. И Родина обеих - Советская Россия, Советский Союз.
.
И в бой обе они шли за тот строй, при котором в деревне Петрищево проживало не два с половиной человека (как сегодня); при котором совхоз Космодемьянский давал работу полутора тысячам селян и считался миллионником, а не гордостью молочной империи перековавшегося в монархисты биржевого спекулянта Васи Бойко-Великого.