Оголённых мыслей, свободных от языкового материала, свободных от языковой «природной материи» - не существует.
Все люди хотели спасти СССР…
но людей не спрашивали…
людей обманула и обворовала без наказания и следствия власть…
р/s
17 марта 1991 года в СССР прошел всесоюзный референдум. Гражданам предлагалось ответить на вопрос «считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?» Тогда более 77 процентов участников опроса проголосовали за сохранение союза, против высказались около 22 процентов. Тем не менее, спустя некоторое время СССР распался.
Смотрю на нынешнюю моду и грустные мысли лезут: нафига было устраивать перестройку, развал СССР, революции, разруху, если сейчас мы ходим в тех же драных штанах и «кирзачах», только в стразах, с иностранными этикетками и за сумашечую цену…
*** Гимн сообщества «Мы из СССР» ***
На просторах небесной страны нас встречает могильный покой.
Мы пытались увидеть рассвет к восходящему солнцу спиной,
Ожидая пока не сгниёт между нами железная дверь,
Но мы с тобой, это наша весна! Наша Родина - СССР!
Наша Родина!..
И не правильно думать, что есть чьим-то богом обещанный рай.
Сон и смерть, пустота и покой. Наше, солнце, гори - не сгорай!
И не важно, что всё позади и не правда, но кто мы теперь?
Но мы с тобой, это наша весна! Наша Родина - СССР!
Наша Родина - СССР! Наша Родина!..
Пустота разведёт словно пыль, отголоски от наших теней,
Нашей жизни не будет конца - мы забыли, что знали о ней.
И огонь, порождающий мир, будет рваться как раненный зверь,
И мы с тобой, это наша весна!
И мы знали, что можно уйти, но забыли дорогу домой.
Путь на Родину - это война. Каждый шаг - это выигранный бой!
И если ты не умеешь понять, то попробуй хотя бы поверь!..
Мы живые пока мы идём, наша Родина - СССР!
Наша Родина - СССР! Наша Родина - СССР!
Наша Родина!..
Если по вине пилотов самолет потерпел страшное крушение, это еще не означает, что нужно навсегда отказываться от путешествий по небу. Если по вине докторов трагически погиб пациент, это еще не означает, что нужно окончательно отрекаться от медицины. Разумнее не повторять былых ошибок и делать правильные выводы, ведь дискредитированная идея не перестает быть от этого верной. Но почему же нас годами усиленно заставляют поверить в то, что мы больше не сможем вернуть нашу страну - СССР? Пускай в новом обличии, без старых промахов и перегибов, но с идеалами справедливости, равенства и братства, интеллектуального, духовного и технологического прогресса. Почему ростовщики внушают нам, что капитализму нет альтернативы, что мы должны жить рабами на проценты ожиревшего мещанского сословия? Эти и другие наболевшие вопросы обсудим с блестящим журналистом, автором и ведущим телепрограммы «Агитпроп» Константином Семиным.
«СП»: - Чем, по вашему мнению, являлся Советский Союз, до конца ли мы осмыслили этот грандиозный исторический проект?
- Советский Союз был уникальной в истории человечества попыткой доказать, что другой мир - построенный не на грабеже и эксплуатации - возможен. Советский Союз - это не вирус, принесенный в пробирке в православную Россию картавыми большевиками, а реакция вздыбленной народной массы, заплатившей самую высокую цену за Первую Мировую Войну, на катастрофу, на кризис, на кровь и на голод. Суть марксизма, если изложить ее коротко, в том, что капитализм - это система, которая производит диспропорции и живет от одной кровавой бойни к другой; в том, что в какой-то момент человечество будет вынуждено перейти от капитализма к другому экономическому укладу. СССР уничтожен, но это совершенно не означает, что колесо истории замедлит свой ход и кому-то удастся отменить те факторы, которые привели к его созданию. Исчезновение СССР - разумеется, трагедия. Трагедия и населявших СССР братских народов, и для всего мира. Мы не просто потеряли общее культурное или экономическое пространство, мы лишили огромное количество людей по всему миру надежды. В самых разных странах, от Латинской Америки до Ближнего Востока, я слышал: «Что же вы наделали! Как вы могли?»
«СП»: - На сегодняшний день Советский Союз в цивилизационном, метафизическом смысле больше жив или мертв, оживает или умирает?
- В метафизическом смысле Советский Союз, конечно же жив. Сильна культурная, ассоциативная инерция, жива память. Но в цивилизационном смысле Советского Союза, разумеется, не существует. Потому что СССР - в первую очередь, экономический уклад, подразумевающий общенародную собственность на средства производства. Если исходить из этого, то наследников у СССР практически не осталось. Хотя мне показалось симптоматичным то, что в своей речи на большом параде в Пекине китайский руководитель говорил об идеалах марксизма-ленинизма, о справедливости и о строительстве социализма с китайской спецификой. Конечно, это в большей степени просто слова. Но нашим чиновникам и бизнесменам, приезжающим в Китай, стоило бы внимательно прислушаться к ним. Было бы здорово, если бы из солидарности с китайскими партнерами, мы хотя бы перестали драпировать Мавзолей и гоняться за портретами Сталина в канун очередного Дня Победы.
«СП»: - Будучи в молодости ярым антисталинистом, Александр Зиновьев в конце своей жизни неоднократно говорил, что сталинский период - высшая точка развития России, которая безвозвратно пройдена. Хотелось бы узнать ваше мнение по этому поводу?
- Я отчасти согласен с таким мнением. Правда, я убежден, что сталинский период является закономерным и логичным продолжением ленинского периода. А вот то, что началось с 20-го съезда, было в чистом виде ревизионизмом, который к 90-м годам обернулся тотальным предательством и реакцией. Увы, и сам Зиновьев, и многие другие диссиденты приложили к этому руку. Правда, некоторые прозрели, а некоторые, как Солженицын, продолжают свою антисоветскую работу, даже оставив наш бренный мир.
«СП»: - Какое наибольшее достижение Иосифа Сталина за годы правления советским кораблем вы можете отметить?
- Здесь, наверное, не может быть двух точек зрения. Это создание такой народно-хозяйственной системы и армии, такого государства, которые смогли одержать победу в Мировой Войне. Без этой победы мы с вами не рассуждали бы сейчас ни о социализме, ни о чем бы то ни было другом.
«СП»: - Почему Сталина так ненавидят наши и зарубежные либералодемократы, почему именно фигуру Сталина на протяжении стольких лет поливают лживыми помоями?
- Сталин - это не икона и не символ, не Че Гевара на футболке. Че Гевара - рыцарь, романтик. Романтиков много, и их относительно легко нейтрализовать. Сталин же - практик марксизма. Сталин - это доктрина действия, это идеология опыта. Развенчание Сталина в реальности необходимо для того, чтобы исключить возможность Ресоветизации, возвращения к советскому опыту государственного строительства. Спор идет не вокруг личности Сталина. Решается, каким путем идти дальше? Продолжать ли либерально-рыночный эксперимент или обратиться, наконец, к идее силовой модернизации, с опорой на народ и на принцип государственной собственности на средства производства.
«СП»: - Новая историческая общность - советский народ - была выдумкой пропагандистской машины или реальностью, ваше мнение?
- Я думаю, советский народ по-прежнему существует. Хотя на смену ему потихоньку приходят более мелкие и более дикие племена и народишки. Деградация массового сознания означает трайбализацию - расщепление общества на кланы и тейпы. Это происходит и на Украине, и в России, и в Таджикистане, и в Азербайджане. Везде. Но советский народ еще жив. И он точно существовал. Я видел его выдающихся представителей, общался с ними. Объехав всю свою страну, я держал в руках ее остывающие кости. Я говорил со строителями БАМа, состарившимися комсомольцами, оказавшимися в Забайкалье по зову сердца. На БАМе, кстати, я видел немыслимые сегодня примеры межнациональной дружбы. Можете представить сегодня семью, в которой муж азербайджанец, а жена армянка? Я видел ржавеющие на каспийском солнце экранопланы, видел крупнейшие металлургические комбинаты, снимал репортажи в конструкторских бюро и электролизных цехах. Вся постсоветская элита и бюрократия, в какие бы она ни рядилась вышиванки, по сути - советская. Это плохо, поскольку мы очень часто имеем дело с дипломированными мерзавцами и предателями, с ренегатами, поучаствовавшими в уничтожении СССР и заработавшими на этом. С другой стороны, это отчасти хорошо, поскольку в каждом мелком бюрократе глубоко внутри сидит все-таки советский школьник. Хоть какие-то поведенческие рефлексы, какие-то представления о добре и зле у них сохраняются. Не у всех, конечно, как показала Украина. Но советская инерция, советское воспитание - это та система экстренного торможения, которая долго не позволяла всему этому громадному пространству превратиться в Латинскую Америку. Сегодня эта инерция практически исчерпана. Приходят новые поколения. Тем удивительнее наблюдать все более явственную тоску по СССР у тех, кто толком СССР и не видел. Кстати, аналогия с Латинской Америкой здесь действительно уместна. Как вы помните, после распада СССР Пылающий Континент был фактически отдан на растерзание империалистам, которые задушили там социалистические движения и установили повсеместно марионеточные неолиберальные правительства. Однако примерно с 2005-го года Латинская Америка вновь начала мощно сдвигаться влево, несмотря на все противодействие Вашингтона. Просто народ до такой степени наелся прелестями неолиберализма, что сама жизнь не оставила другого выбора. Главным преподавателем марксизма оказались голод и безработица.
«СП»: - Чем оборачивались позитивные качества советского общества, на ваш взгляд?
- Смысл социализма - воспитание новой личности, создание новой общности людей. Строительство мира, в котором слово «человек» может действительно звучать гордо. Интеллектуальное и нравственное развитие человека, предоставление человеку возможностей для самосовершенствования. Однако «позитивные качества», прививавшиеся гражданам СССР с младенчества, со «Что такое хорошо и что такое плохо» или с «Рассказа о настоящем герое», теряли всю свою «позитивность», как только СССР не стало. Советский человек в мире российского капитализма становился самой легкой добычей. Наивность, чистота помыслов, готовность жертвовать ради других - все это работало внутри коллективистской матрицы, которая, как яичная скорлупа, ограждала советский социум от агрессивного воздействия внешней среды. Как только скорлупу пробили, получилась яичница с кровью, а где-то - омлет. Самые честные были выбиты первыми. Надо понимать, что главная опасность капитализма - в том, что он расчеловечивает человека. Превращает его в вещь. Не надо смеяться над тупыми американцами. Их механические улыбки - проекция механических душ. Уж я это очень хорошо успел разглядеть. Помните, как мы восторгались тем, что американцы выталкивают своего ребенка в жизнь, не дожидаясь 18 лет? Дело-то не в особой заботе о его самостоятельности, а в обыкновенном эгоизме. Расчеловечивание делает ненужной семью, делает обыденностью судебные иски между родственниками. Ненормальная для русского ситуация, когда компания в ресторане с калькуляторами разбрасывает между собой счет - это и есть расчеловечивание, только на микроуровне. Расчеловечивание - вроде бы моральная категория, но причина расчеловечивания - экономический уклад, экономические отношения. В нашей стране этот процесс идет полным ходом сейчас. Вот, кстати, повод для Церкви пойти на сближение с проклятыми социалистами. Ведь превращение человека в животное - общая угроза для всех.
«СП»: - В конце шестидесятых годов прошлого века советское общество, несмотря на то, что официальной идеологией это категорически отрицалось, начало все больше приобретать потребительский характер, увеличивая в социальной и экономической политике запрос на материальные блага… Началось раздвоение общественного сознания, а спустя какое-то время государство перестало отвечать на этот общественный запрос. Почему это произошло?
- Я уже употребил термин ревизионизм. По сути, произошло мягкое, вежливое предательство первоначальной идеи. Оно облекалось в разные формулировки. Борьба с культом личности, социализм с человеческим лицом (раньше-то со звериным ведь был, получается), конвергенция двух систем. Самое главное - обществом было утрачено чувство опасности, общество демобилизовалось, пропало четкое понимание того, что со взятием рейхстага в 1945 война не закончилась, что сама по себе война велась не с отдельным Гитлером, а с силами мирового империализма. Если по-простому говорить, то после жутких жертв и разрушений Великой Отечественной советским людям очень хотелось просто пожить. «Пусть хотя бы дети поживут» - был такой настрой. Стихотворение «Хотят ли русские войны» - это ведь способ упросить наших «международных партнеров» войну не начинать. Нет, русские не хотели. Увиливали от нее, как могли. Но она догнала нас. Сначала Чехословакией и Венгрией, потом Египтом, потом Афганистаном, теперь вот Донбассом и Сирией. То есть абсолютно законное и естественное для любого человека стремление к миру («Миру-мир») в обстановке тотального противоборства оказалось для СССР губительным. Вспомните Карибский кризис. Американский генералитет, как известно, был готов идти до конца, до взаимного уничтожения. Возможно, причина в отсутствии представления у американцев о том, как может выглядеть этот самый конец, ведь США практически не пострадали в годы Второй Мировой. И все же Холодная Война оказалась в первую очередь поединком нервов. У советской элиты нервы не выдержали. Мне запомнилась мысль американского историка Кристофера Симпсона, с которым мы встречались во время подготовки фильма «Биохимия Предательства». Симпсон считает Карибский кризис (и вообще любое ядерное противостояние) элементом не столько реальной, сколько психологической войны. Кто-то должен дать слабину. Мы дали слабину, чего уж.
Конечно, можно списать это на некую наивность. Все-таки еще недавно мы с американцами обнимались на Эльбе, а тут на тебе - враги. Но сами-то они перегруппировались очень быстро. От дружественного имиджа СССР, созданного военной пропагандой в 1941 году, не осталось и следа. Психологическая война означает умение представлять врага врагом. Для США русские им стали сразу же. Тотально. Советский же интернационализм постоянно пытался разглядеть в противнике человеческие черты. Этим объясняется бешеная популярность Хемингуэя, интерес к американской литературе, появление фильмов вроде «Человека с бульвара Капуцинов» или «ТАСС уполномочен заявить». В последнем, кстати, хотя дело и происходит в условной Нагонии, есть полный комплект деструктивных образов - и реабилитация власовщины, и осуждение Сталина, и симпатия к отдельным американским гражданам, и симпатия к западному образу жизни в целом (смешная сцена - в какой-то серии разведчик Славин говорит своему визави: «Поужинаем в Макдональдсе!») То есть к США относились без ненависти. Не так, как к Гитлеру. И это было большой ошибкой.
Разработанная Д. Кеннаном «Доктрина Сдерживания» (когда противника связывают по рукам и ногам, не снимая пальца с ядерного курка) принесла свои результаты. Корея далеко, Вьетнам далеко, Никарагуа далеко (помните позднесоветские шутки про Гондурас?) А вот магазин с ширпотребом - здесь, импортный магнитофон - здесь, фарцовщик с пластинками Битлз - здесь. Пустые магазинные полки - здесь. Но истоки всего этого - конечно, в оттепели. Оттепель - то позорное время, когда избавившаяся от сталинского наследия номенклатура начала тихий демонтаж системы. Все грехи, все пороки, вся мещанская низость, безжалостно высмеянные Маяковским, Зощенко, Ильфом и Петровым, были объявлены жертвами репрессивного режима и реабилитированы. У меня в голове не укладывается, как всего через 15 лет после войны в Москве могли завестись стиляги? Откуда? Как советская эстрада могла вдруг начать сначала робко, а потом совсем уже массово подражать эстраде западной? Ну, а продолжение и развязка оказались полной закономерностью. Фильмы «Гараж» или «Ирония Судьбы» - это ведь приговор, это катастрофа, когда-то, что начиналось с «Чапаева» и «Неуловимых Мстителей» вдруг оказалось сведено к мебельному гарнитуру. Любой мало-мальски башковитый эксперт в американском посольстве в Москве должен был все это видеть.
«СП»: - Почему со временем моральная и идейная догматика все больше и больше расходилась с реалиями обыденной жизни в СССР?
- Как я уже сказал, сама элита утратила веру в идею. Прониклась желанием получше пожить. Утратила чувство опасности. Это немедленно сказалось на содержании и качестве пропагандистской работы. Наш народ очень хорошо чувствует фальшь. И вот фальшью интерпретаторов идея оказалась дискредитирована. Но фокус в том, что она не перестала от этого быть верной.
«СП»: - Давайте теперь о главных причинах распада/развала СССР поговорим… Почему страна рухнула?
- Потому что разложилась элита. Она утратила веру в идею и проиграла психологическое противоборство с элитой западной. Началась конвертация могущества Советского Союза в личную приусадебную собственность. По большому счету, народу предложили сыграть в лотерею на выживание. Каждый был уверен, что выиграет и попадет в капиталистическое завтра. А оказалось, для того, чтобы оплатить выигрыш одних, надо утилизировать 1520 миллионов других. Вообще-то в математических терминах мы просто разменяли 1520 миллионов человек (плюс гражданские войны, плюс деградация и запустение) на возможность иметь 3 смартфона, сидеть в пробках в персональных автомобилях и жрать резиновую колбасу. Приятно держать в руках китайский смартфон. Просто не забывайте, что из него капает кровь.
«СП»: - Почему в общественной дискуссии по поводу крушения СССР постоянно озвучивается ряд банальных и клишированных причин?
- Потому что главная задача такой дискуссии, так же как главная задача десталинизации сегодня - исключить возможность реставрации, перезапуска советского проекта, того, что я называю Ресоветизацией. Здесь все просто и логично. В десталинизации и десоветизации больше всего заинтересованы имущие классы, те, кто растащил СССР по частям и обогатился. Кому ж захочется выплевывать недожеванный кусок, ломать сросшиеся суставы? Однако, согласно всем известным правилам диалектики, подобная насильственная десоветизация лишь усиливает запрос на Ресоветизацию. Да и, по правде говоря, страна сейчас оказалась в таких обстоятельствах, что другого способа выжить, у нее просто нет. Экономический кризис и безработица заново научат уже новые поколения тому, от чего так бездумно отреклись их родители.
«СП»: - А почему нам постоянно навязывается идея того, что восстановление Союза абсолютно невозможно, ни в каких формах и ни при каких обстоятельствах, почему нам говорят, что это абсолютная утопия? Германии значит можно объединяться, а нам - нет?!
- Потому что это чистая софистика. «Кто не скорбит об СССР, не имеет сердца, кто желает его возвращения, не имеет ума». Чистая фальсификация. Конечно, восстановление СССР возможно. Причем это не такая уж долгая история при наличии политической воли. Я, конечно, тут же услышу шипение из угла - мол, это популизм. Но популизм - всего лишь исполнение воли народа. А это и есть самый страшный сценарий для тех, кто пьет его кровь. Ведь СССР - это не географическое понятие. СССР может находиться и в пределах границ России. Главное - суть. Суть же начинается с восстановления государственного, а вернее сказать, общественного контроля над средствами производства. С восстановления идеологии справедливости. Поверьте мне как человеку, который снял в чем-то пророческий фильм об Украине в 2009 году, если бы у нас тогда была такая идеология, многих катастрофических сценариев можно было бы избежать.
«СП»: - Для вас крушение СССР и возрождение исторической России в лице Российской Федерации, частью которой она является - синонимичные понятия или нет?
- Я - гражданин Советского Союза. Как и огромное количество людей в нашей стране, я до сих пор при звуках гимна пою про себя текст предыдущего гимна. Он, если честно, на порядок сильнее с литературной точки зрения. Да и музыка гимна в сегодняшней аранжировке стала беззубой, выхолощенной. Раньше было железо, литавры, жесткий ритм, а не размазанная по тарелке патока. И с точки зрения формирования единого самосознания, конечно, фраза «сплотила навеки великая Русь» сегодня дает исчерпывающий ответ на жалкий антисоветский лепет националистов. Чем может сплотить Русь свои отнюдь не только русские народы теперь? Колокольным звоном и молитвой муэдзина? Но это вернейший путь к взаимной нетерпимости и вражде. Башковитый эксперт в американском посольстве не даст соврать.
«СП»: - Что такое современная Россия, на ваш взгляд?
- Это, в первую очередь, слабая, неустойчивая капиталистическая экономика, питающаяся инерцией советского проекта. Обратите внимание - мы не только реанимировали советский гимн. Все самые успешные сериалы на телевидении сегодня в той или иной степени эксплуатируют ностальгию по СССР. У нас по-прежнему советская прошивка, что, собственно, и вызывает ненависть Запада и желание нас уничтожить. Так надо перестать стесняться этого и осознать - это наше великое достоинство, а не проклятие. Остановить наступление фашизма (наиболее реакционного отряда капитализма) с помощью русской версии капитализма, с помощью «Солнечных Ударов» и «Батальонов» не удастся. Фашизму можно противопоставить только социализм.
«СП»: - При каких условиях Россия сможет возродиться, учитывая, что «западные партнеры» нам уже в очередной раз выписали «черную метку» и готовятся исполнить приговор?
- При условии полной смены экономического уклада. Без экономики противостояние с Западом закончится так же печально, как и в 1917 году.
«СП»: - Возможно ли добиться заявленной смены курса развития страны эволюционным путем или путь один - революция?
- Революция снизу при наличии в мире ядерного оружия чревата тем, что от страны не останется вообще ничего. Ленину удалось мышкой пробежать над пропастью и выхватить страну, которую уже делили на 16 протекторатов. Сегодня такого шанса никто не предоставит. Я продолжаю надеяться на революцию сверху. Ради этого и существует «Агитация и Пропаганда».
В 1991 году на советско-американском симпозиуме наши демократы взахлёб расхваливали успехи стран с рыночной экономикой, которая, мол, только и обеспечивает процветание. Выступивший на этом форуме японский миллиардер Хороси Такавама сильно поубавил тон этой эйфории. Он сказал:
«Вы не говорите об основном. О вашей первенствующей роли в мире. В 1939 году вы, русские, были умными, а мы, японцы, дураками. В 1949 году вы стали ещё умней, а мы японцы были пока дураками, А в 1955 году (после смерти Сталина) мы поумнели, а вы превратились в пятилетних детей. Вся наша экономическая система практически полностью скопирована с вашей, с той только разницей, что у нас капитализм, частные производители, и мы более 15% роста экономики никогда не достигали, а вы при общественной собственности на средства производства достигали 30% роста и выше. Во всех наших фирмах висят ваши лозунги сталинской поры».
Одна из самых популярных исторических категорий у нашей либеральной или патриотической интеллигенции - «если бы».
Если бы в 1917 не случилась Революция? Сколько бы продали за рубеж хлеба, когда бы подняли русский флаг над Константинополем, какие выгоды получили бы от раздела побеждённой Германии, сколько бы территорий приобрели, сколько бы сберегли народу? В общем, «если бы не большевики…»
Однако практически никто не желает идти в этом «если бы» до конца.
Ведь даже в случае победы в Первой мировой войне (хотя в полюбовное соглашение о разделе мира между странами Согласия верится с трудом) русской монархии всё равно пришлось бы решать собственные вековые проблемы, главная из которых - вопиющая технологическая отсталость. Очевидно же, что победители Германии - Англия, Франция, США и, сделаем допущение, Россия - мгновенно, в силу геополитических противоречий, сошлись бы в смертельной схватке. Уже между собой. Такова железобетонная логика империализма. Именно это, к слову, произойдёт чуть позже с другими победителями Германии - СССР и США. Всего через год после взятия Берлина от союзничества они перейдут к войне на уничтожение.
Так вот чт, согласно нашему «если бы"-сценарию, предстояло делать России? России-победительнице?
Правильно. Ей, стране с крестьянским, на 90% необразованным населением, пришлось бы проводить стремительную догоняющую индустриализацию. Времени на подобный рывок никто, разумеется, не дал бы. Вообще ведь величайшая глупость - произнесённые однажды Столыпиным слова о «двадцати годах внешнего и внутреннего покоя». Это как если бы боксёр, зажатый в угол ринга, вдруг принялся рассуждать о «двадцати минутах покоя». За такими разглагольствованиями, как правило, следует жёсткий нокаут.
И каким же образом Россия-победительница проводила бы сверхскоростную военную индустриализацию? Может быть, по старой привычке, она привлекла бы иностранный (читай, французский, английский) капитал? Может быть, Нобели, Ротшильды, Рябушинские и Мамонтовы в мгновение ока бросили бы качать нефть из Баку или гнать за границу руду с Урала ради возведения новых предприятий высокого передела, где была бы установлена такая заманчивая зарплата, что аграрная Россия с песнями бросилась бы переселяться в города? А может быть, Государь принял бы волевое решение и перевёл принадлежащие царской фамилии и церкви земли в казённое пользование, и на этих землях начали бы вырастать крупные крестьянские хозяйства, способные прокормить миллионные армии новых, счастливых рабочих? Ну и плюс, было бы где, не путаясь в чересполосице, расположить мелочёвку разную - энергетику там, металлургию, ВПК, авиапром?
А возможно ли было осуществить этот грандиозный замысел без учреждения центрального планирующего органа - попросту говоря, Госплана? Возможно ли было сделать это без обнуления гигантских внешних долгов, остававшихся у России перед державами Антанты (как мы знаем из последующей истории, даже за несчастный ленд-лиз доброхоты-американцы требовали незамедлительную и полную оплату).
Но в таком случае, как вам кажется, не пришлось бы ненароком Государю преодолевать ожесточённое сопротивление своего собственного окружения? Обошёлся бы в этом случае Государь без жёстких репрессий, без скоростного судопроизводства и беспощадной борьбы с «врагами монархии»? А без агитационной мобилизации рыхлого, как французская булка, салонного общества, окутанного декадансом гиппиусов и мережковских? А без тотальной борьбы с пьянством и морфинизмом?
Интересное получается «если бы», согласитесь.
Подытожим. Чтобы устоять в грандиозной схватке империалистических держав, Николаю Александровичу Романову, вероятно, пришлось бы хотя бы ненадолго превратиться в… большевика. Оставим пока за скобками вопрос о том, какое государство получилось бы на выходе - социалистическое или же протофашистское; исключим для простоты любые несчастья, способные возникнуть на пути царя-индустриализатора, - вроде бомбы народовольцев или сошедшего под откос поезда. Давайте просто посмотрим ещё раз на фотографию этого человека и спросим себя честно и откровенно: был ли способен Николай Александрович на нечто подобное? Давайте посмотрим на фотографии имевшихся в наличии царских родственников и спросим себя: был ли среди этих людей хотя бы один, способный на нечто подобное? Если вы сказали «нет», это примерно то же самое, что думали современники Николая Александровича. Безотносительно к своей идеологической или партийной ориентации.
Большевика из Николая Александровича не получилось. Получилась вместо этого февральская революция. Неуклюжая попытка не желавших расставаться со своими «активами», но понимавших весь расклад олигархов и генералов перехватить слабеющие управленческие вожжи. Эта идиотская попытка завершилась тотальным коллапсом фронта, транспорта и промышленности. Вожжи рухнули в кровавую грязь дезорганизации, распада и анархии.
В октябре 1917-го из этой ледяной грязи (к невероятному удивлению англичан, французов, американцев и немцев) вожжи подняла группа мобилизованных идеей фанатиков. В короткие сроки она сделала, в общем, то, чего не захотел или не смог сделать Николай Александрович - остановила распад государства, провела индустриализацию и заменила аристократическую версию самодержавия самодержавием (то есть диктатурой) пролетариата (то есть, через какое-то время, - народа). Таким образом, Лев Давидович Бронштейн, клеймивший сталинский СССР за предательство идей революции, был всё-таки неправ. Истинный термидор случился в России не в 1937-м, а в 1917 году, при его собственном, Бронштейна, участии.
Борьбу Деникина и Колчака, Юденича и Врангеля против революции в России империалисты были склонны изображать как борьбу исключительно внутреннюю. Но мы все знали, и не только мы, но и весь мир знал, что за спиной этих контрреволюционных русских генералов стояли империалисты Англии и Америки, Франции и Японии, без поддержки которых серьезная гражданская война в России была бы совершенно невозможна…
Среднестатистический россиянин плохо знает историю. Это мое личное ощущение. И совсем плохо он знает историю «сталинского периода». В этом я не сомневаюсь.
Для многих сталинский социализм - это тот же самый брежневский социализм, только строгий. В зависимости от политических убеждений человека он может представлять сталинизм как «строгий, но справедливый», а может представлять как «тоталитарный кошмар».
Однако на самом деле «социализм Сталина» и тот брежневский социализм, который помнит старшее поколение, - это два совершенно разных социализма. Особенно это видно, если смотреть не на идеологические установки, а на реальную бытовую жизнь населения. Я хочу остановиться только на некоторых примерах…
О дефиците
Одной из самых заметных черт брежневского социализма был постоянный дефицит. Не хватало то одного, то другого, то третьего… Причина дефицита в брежневские годы общеизвестна: советская промышленность являлась в то время государственной, плановой и гибко реагировать на изменения спроса была не способна.
Все промтовары, которые продавались в СССР, были изготовлены либо госпромышленностью СССР, либо ввезены из-за границы.
В сталинский период картина была совершенно иной. В стране трудились десятки тысячи промкооперативов, сотни тысяч кустарей. Все производственные артели и кустари относились не к государственной, а к так называемой «местной промышленности».
Если в брежневские времена, например, в некоем городке не хватало конфет, то, чтобы удовлетворить спрос, нужно было вносить изменения в пятилетние планы. В сталинском СССР вопрос решался самостоятельно, на местном уровне. Через месяц город бы заполнили торговцы, изготавливающие конфеты кустарным способом, а через два месяца к ним присоединились бы производственные артели.
Особую роль играли и колхозные рынки. Они тоже были в ведении местных властей. И сборы за торговлю устанавливались местными советами народных депутатов. Например, в Первоуральске в последние предвоенные месяцы, если человек торговал с оборудованного места (т.е. имелся стол), то с него вообще не брали никакого налога. Не взимался налог, если граждане продавали яйца, молоко, масло
Причем кустарей и крестьян - единоличников - в стране к началу войны было ещё очень много. Чтобы не превращать эту заметку в научную публикацию, укажу только одну цифру: накануне войны в СССР насчитывалось более 3,5 млн хозяйств единоличников!
Кустари и артели в том же Первоуральске производили массу самых разнообразных предметов: шили полушубки, катали валенки, ткали платки, изготавливали кровати, столы, квас, овощные консервы, телеги, лыжи, лопаты, скипидар, гвозди, глиняные горшки, напильники, ложки, вилки, пряники, колбасу, холодные копчения и многое другое. Отношение потребителей к кооперативным товарам было такое же, как сейчас к товарам китайским: дешево, но очень некачественно.
Дефицит в сталинском СССР по-настоящему себя проявил только тогда, когда началась Великая Отечественная война.
Об уравниловке
Еще одной характерной чертой брежневского социализма была уравниловка. Большинство работников государственных предприятий (а государственными тогда были почти все предприятия страны) получали стабильную, но всегда одинаковую зарплату.
То, что независимость зарплаты от результатов труда - это плохо - понимали и тогда. Об этом снимали кино, писали книжки. Но реальных шагов не предпринимали.
Совсем иная ситуация была в сталинские годы. Директоров предприятий не уговаривали, от них требовали по максимуму переводить всех, кого только возможно, на сдельщину. В годовых отчетах директора предприятий непременно указывали процент трудящихся, работающих по сдельной системе оплаты труда.
Был стимул!
Некоторые высококвалифицированные рабочие первоуральского Новотрубного завода в годы Великой Отечественной войны зарабатывали в месяц до 2500 рублей. Для сравнения: зарплата директора Новотрубного завода, лауреата Сталинской премии Якова Осадчего составляла 3000 рублей.
Вы можете представить себе, чтобы сейчас слесарь 6-го разряда получал зарплату, сравнимую с зарплатой топ-менеджера промышленного гиганта (на тот момент Новотрубный завод был самым крупным трубным предприятием СССР)? Я тоже этого представить не могу!
Более того, Осадчий когда у него появлялись такие передовики, не ревновал, не злился, а очень радовался. Потому что сам по себе факт выполнения плана давал ему премию, которая увеличивала его собственную зарплату в 2 раза!
Начальники цехов тоже со своих лучших работников едва ли не пылинки сдували. Поскольку, например, начальник газогенераторного цеха Новотрубного завода за бесперебойную работу цеха мог получить вместо 1500 рублей аж 3750 рублей.
Однако некая «уравниловка» все же была.
В сталинские годы в СССР существовал «прогрессивный налог наоборот». Как известно, прогрессивный налог - это когда чем выше доход, тем выше процент налога. В СССР у этого налога была своя особенность - он не имел нижней планки.
Кустари, например, чей годовой доход не превышал 600 рублей, не платили ничего. Не платили налог и рабочие и служащие, месячная зарплата которых не превышала 150 рублей (1500 рублей в год). Подоходный налог с частнопрактикующих врачей, учителей, адвокатов, зарабатывающих всего 1000 рублей в год, взимался в размере 1%. Кустарь при доходе 1200 рублей в год платил подоходный налог 4%. Литератор, зарабатывающий 1800 рублей в год, должен был уплатить государству 0,8% подоходного налога.
«Уравниловка» заключалась в том, что человек, имеющий высокий доход, платил подоходный налог за того, у кого доход мизерный.
Таким образом, вороватый чиновник в сталинском СССР не мог украсть из бюджета налоги бедняков. Он крал деньги своих состоятельных соотечественников. И когда некоторые люди пытаются утверждать, что они имеют представление о том, как жили в СССР при Сталине, потому что по возрасту они «застали СССР», они совершают ошибку.
Тот, кто получил добротное советское образование, безусловно, отличается от современного образованца широтой кругозора, логикой, грамотной русской речью, убедительной аргументацией. Причем даже хулители советского строя, даже те, кто именуют себя антисоветчиками, в целом превосходят своих братьев по разуму младшего поколения теми выше названными качествами.
И все же главное отличие не в образовании, не в возрасте, а в ином: мы, люди советского типа - иные по менталитету.
Но что его образовало? Пропаганда и агитация? Нет, от советской пропаганды нас порой тошнило… Лучшее, чем сейчас, образование, куда более доступная культура, развитая, не в пример нынешней, наука? Опять нет. Вернее, отчасти все это влияло на наше мировоззрение, иногда даже существенно, но всё-таки главное - не в этом.
Было что-то ещё более важное…
Чтобы понять, о чём я говорю, представьте себе, что вы идёте по Москве, по улице Намёткина, знаменитой тем, что именно на ней находится головной офис Газпрома. Какие мысли при виде этого чудо-здания посетят стихийно вас? Думаю, примерно такие:
«Вот они, воры! У, твари!.. Жируют, а на народ им плевать… Вот они - деньги!.. А кто там работает? Другие люди, к которым и близко не подойти - не то что на работу к ним устроиться! И на порог не пустят!»
Ну, и так далее, в том же духе.
Лейтмотив всех этих мыслей будет в том, что вы и Газпром - две разных планеты на непересекающихся орбитах. И вместе не сойтись вам никогда.
Хотя, как мы все знаем, Газпром - государственная структура, то есть такая, которая по своему статусу должна быть доступна всем гражданам без исключения.
То же самое применимо и к Роснефти, и к ведомству мистера Чубайса, и ко многим другим, не говоря уже о налоговых органах, УФМС, МВД и прочих. Однако каждый знает, что без особого приглашения туда лучше не соваться. В отделе полиции за одну настойчивую попытку поздороваться с дежурным могут кинуть в клетку - есть уже такой опыт…
Между нами и ними как-то невзначай возникла «дистанция огромного размера». И со временем она только увеличивается.
Для многих наиболее престижной, желанной и материально выгодной стала работа в государственных органах. Что есть своего рода парадокс: люди, имеющие российское гражданство, граждане своего государства стремятся в… государство!
Не в частный бизнес, а именно в госструктуры. Граждане «второго сорта», желающие стать «первым сортом» - рвутся в госслужащие, которые у нас больше не служат, не обслуживают народ, а высоко парят над ним!
Если эта мысль понятна, то можно перейти к главной моей идее. Она очень проста и заключается в том, что в СССР никто к тому, чтобы стать госслужащим особо не стремился! Просто потому что мы все были госслужащими!
Продавцы, дорожные рабочие, милиционеры, шоферы, инженеры, учёные, советские и партийные работники - мы все были государством! Одним единым и неделимым! Между нами не было той пропасти, которая возникла сейчас.
Дистанция меж теми и иными была, конечно - но это была нормальная иерархическая дистанция, обычная для любого коллектива, где есть начальники и подчинённые. Но и те, и другие жили на одной планете!
Я хорошо помню, как в советское время мне приходилось не раз стучаться в двери высоких кабинетов - и по служебным делам, и по личным. Одни вопросы решались мгновенно, другие - со скрипом; но все проблемы я мог беспрепятственно обсуждать на любом уровне.
Председатель Пермского горисполкома, когда я пришел на приём к нему, угощал меня чаем с сушками. В Ленинграде высокий чиновник предложил мне курить в его кабинете и любезно пододвинул пепельницу…
Повторяю, бывало по-разному: вопросы решались когда быстро, когда медленно. Грамотно или не очень - но всегда решались. И без денег.
Мы все были частью одного целого, хотя тогда едва ли об этом задумывались.
Зато сегодня поводов задуматься об этом более чем достаточно.
И хоть вездесущее жлобьё быстренько сочинило приговорку «Общее - значит, ничьё!» - мы в те времена как-то подспудно понимали, что общее - значит своё, наше! Что мы все действительно хозяева своей жизни в тех пределах, в которых это допустимо в обществе. Что нет и не может быть непреодолимой дистанции между нами и государством, которому мы все служили.
И вот это ощущение единства со своей большой страной делало наш кругозор таким, какого нет в нынешней России эпохи капитализма.
Это ощущение создавало наш менталитет, чувство уверенности и спокойствия за будущее. Менталитет хозяина страны и своей судьбы. Не в том смысле, что захочу - дам по зубам партийному секретарю, нахлобучу постового, гаишника, - и мне за это ничего не будет. А в том, что захочу - поступлю без взятки в любой ВУЗ, дослужусь без блата хоть до директора завода, хоть до генерала! Конечно, и блат был - но не на первом месте, как сейчас, а разве на десятом. И Туполев, и Королев, и Гагарин, и певец Антонов, и писатель Распутин, и режиссер Гайдай, и артист Никулин своих вершин достигли не по блату - а своим талантом и трудом. Чего сейчас, увы, уже не наблюдается.
И не армия, хотя она была необычайно сильна, не сильная центральная власть, а именно наш менталитет делал нашу страну несокрушимой.
Уже предвижу саркастические возражения: а что же вы тогда так развалились? Почему не защитили СССР? Почему пошли на поводу лживой пропаганды переродившихся властителей?
Ответ снова прост: именно потому что мы были частью государства, привыкли доверять ему. И эта доверчивость сыграла с нами злую шутку. Передоверились. Перенадеялись. Обратная сторона великой веры в государство, которое не подведет. А оно в лице прорвавшихся наверх прощелыг, как воровка на доверии, и подкачало, и подвело.
И хочется верить, что выводы из всего этого сделаны. И будущая власть, как и будущий народ, преодолев все нынешние извращения, найдут друг друга наконец.
В уездном городе Н. не было ни одного cекcуального маньяка, ни одного серийного убийцы, ни одного киллера. Жители города ничего не слышали о педофилии, а слово «голубой» означало лишь цвет. По телевизору шли веселые и интересные фильмы, вечерами дети играли в футбол во дворе, а пенсионеры в шахматы на скамейках.
Шел последний год «застоя»…
…Принципы, на которых построено ваше общество - здоровы, чисты и справедливы, в то время как принципы, на которых построено наше общество, жестоки, корыстны и несправедливы. Очевидно, в жизни могут быть ошибки и некоторые несправедливости, однако несомненно, что общество, построенное на справедливых началах, имеет больше перспектив прийти к справедливому обществу, нежели то общество, которое строится на несправедливости и эксплуатации человека человеком. Общество и правительство моей страны отстали от времени, потому что их единственная цель заключается в стремлении сохранить во всем мире статус-кво…
Мой друг Самед Вургун, Баку
Покинув, прибыл в Лондон.
Бывает так - большевику
Вдруг надо съездить к лордам,
Увидеть двухпалатную
Британскую систему
И выслушать бесплатно там
Сто пять речей на тему
О том, как в тысяча… бог память дай, в каком
Здесь голову у короля срубили.
О том, как триста лет потом
Всё о свободе принимали билли
И стали до того свободными,
Какими видим их сегодня мы,
Свободными до умиления
И их самих, и населения.
Мы это ровно месяц слушали,
Три раза в день в антрактах кушали!
И терпеливо - делать нечего -
Вновь слушали с утра до вечера…
Когда же не хватило нам
Терпения двужильного,
Самеду на обеде там
Взять слово предложили мы:
- Скажи им пару слов, Самед,
Испорти им, чертям, обед!..
И вот поднялся сын Баку
Над хрусталем и фраками,
Над синими во всю щеку
Подагр фамильных знаками.
Над лордами, над гордыми
И Киплингом воспетыми,
В воротнички продетыми
Стареющими мордами.
Над старыми бутылками,
Над красными затылками,
Над белыми загривками
Полковников из Индии.
Не слыша слов обрывки их,
Самих почти не видя их,
Поднялся он и напролом
Сказал над замершим столом:
- Я представляю, сэры, здесь
Советскую державу.
Моя страна имеет честь
Входить в нее по праву
Союза истинных друзей,
Пожатья рук рабочих.
(Переведите поточней
Им, мистер переводчик.)
И хоть лежит моя страна
Над нефтью благодатною,
Из всех таких на мир одна
Она не подмандатная,
Вам под ноги не брошенная,
В ваш Сити не заложенная,
Из Дувра пароходами
Дотла не разворованная,
Индийскими свободами
В насмешку не дарованная,
Страна, действительно, моя
Давно вам бесполезная,
По долгу вежливости я В чем вам и соболезную.
Так говорил Самед, мой друг,
А я смотрел на лица их:
Сначала был на них испуг,
Безмолвный вопль: «В полицию!»
Потом они пошли густым
Румянцем, вздувшим жилы,
Как будто этой речью к ним
Горчичник приложило.
Им бы не слушать этот спич,
Им палец бы к курку!
Им свой индийский взвить бы бич
Над этим - из Баку!
Плясать бы на его спине,
Хрустеть его костями,
А не сидеть здесь наравне
Со мной и с ним, с гостями,
Сидеть и слушать его речь
В бессилье идиотском,
Сидеть и знать: уже не сжечь,
В петле не сжать, живьем не съесть,
Не расстрелять, как Двадцать шесть
В песках за Красноводском…
Стоит мой друг над стаей волчьей,
Союзом братских рук храним,
Не слыша, как сам Сталин молча
Во время речи встал за ним.
Встал, и стоит, и улыбается -
Речь, очевидно, ему нравится.
Есть великая книга, которую я прочитал в юности и которая на меня произвела определяющее влияние - «Как закалялась сталь» Николая Островского. Эта книга, собственно, и воспитала из меня человека. И где бы я ни был- в США или в Китае, - я всё время цитирую слова Павла Корчагина:"Не бойтесь никаких преград и перепитий на своём пути, потому что сталь можно закалить только так.
СССР - страна утопия, просуществовавшая чуть более полувека.
Страна, отрицавшая рынок, кредиты, ипотеки и банки.
Страна, где были октябрята, пионеры и комсомолы,
Где были стройотряды и продразверстки.
Страна, где коллективное благо ценилось выше личного.
Страна, которой не должно было быть.
Но это Россия, где и такое возможно.
Четверть века с развала той страны.
Страны утопии, страны, которой не должно было быть.
Не рынок его разрушил, ни даже козни Запада.
Просто пыл у людей угас, устали от коллективизма,
Просто каждый захотел жить и трудиться во благо себя.
Просто человек от природы так устроен, что каждый сам за себя.
И у друга помощи он ищет, когда тяжко ему самому.
А в моменты благополучия, ему уже никто не нужен.
И вот страны такой не стало, а люди ведь остались.
Рынок рынком, а соседу я помогу и так.