Мне сегодня опять не до сна… снова мысли одна за одной.
Говорит мне подруга - Весна!.. А я просто хочу быть с тобой… В этой жизни тебя больше нет… лишь гранитная с фото плита… И я снова пришла рассказать, что такая в душе пустота. Знаешь,
милый, а сын стал большой… И девчонок вокруг хоровод… И такая вокруг красота! Только вот без тебя все не в счет… Мне
подруга твердит - Перестань… надо жить… ничего не вернуть… Я ж молчу… ну, а что тут сказать… мне бы сон и тебя в нем чуть-
чуть…
Кто сказал, что смерть страшна!!! Это не страшно!!! Страшно умереть позже своих детей!!!
Улетел наш ангел… Улетел…
Может здесь он быть не захотел?
Все увидев раньше, с высоты,
сколько горя терпим я и ты…
И, приняв на тельце горьких мук,
не узнав тепла молящих рук…
Столько дней меж небом и землей…
Улетел… на вечный он покой…
Праздность жизни - спуск ко тризне.
В человеке все должно быть прекрасно. Лицо, глаза, уши … и в особенности - жизнь и смерть.
Каждый мнит себя в этой жизни исключительным. Однако однажды и самых исключительных исключают из жизни.
Никто не возвращался из-за двери смерти в том же виде, в каком входил в нее. Либо было некому возвращаться, либо одежда была другой.
Вечно живет лишь тот, кто никогда не умирает. Никогда не умирает лишь тот, кто не ведает, что такое смерть.
Ну и пусть я непутевая… зато живая и рядом…
В моей смерти виновен один человек,
Но его я не выдам. Зачем это нужно?
В моей памяти лишь его голос простуженный,
А в его - моя смерть… И так будет навек!
Пусть его не посадят, он ходит по городу.
Не маньяк он, и больше не будет смертей.
В его будущем столько рожденных детей…
Пусть они его дергают в старость за бороду.
Да, сейчас я умру. И в глазах гаснет свет.
Вы, родные, простите меня неразумную.
И за то, что убила себя очень юную.
Но его я не выдам вам. Слышите? Нет!
Смерть находится слева от тебя на расстоянии вытянутой руки, она твой вечный попутчик и мудрый советчик. Когда у тебя все складывается из ряда вон плохо и ты на грани полного краха, обернись спроси - «Так ли это?» и она скажет - «Нет! Кроме моего прикосновения нет ничего, что действительно имело бы значение… я же еще не коснулась тебя!»
А глаза у него синющие, словно небо в апреле…
Медсестра у постели
убирает со вздохом шприц.
Из-под рыжих её ресниц
плещут боль и досада:
это ж надо!
Он так юн! Эта юность - как будто удар «под дых».
Богу всё подавай молодых
да лучших…
В синих-синих глазах потухших
никогда не зажжётся свет.
Рядом мать. Подтыкая плед
под негибкое тело сына,
объясняет: - Он мерзнёт сильно.
Может грелка ему поможет?
Медсестра (про себя) - «О, Боже!»
Вслух: - Простите… Но мальчика больше нет…
-??? Это просто какой-то бред!
Уходите же, ради Бога!
Просто сын приболел немного,
так оставьте же нас двоих…
… Каждый звук - как ножом «под дых».
…
Как же тихо! Ни дождя тебе, ни капели -
словно в самом разгаре апреля
за окном умерла весна.
Медсестре не до сна.
Корвалол - сорок капель. Ещё пяточек…
Верно, славный у женщины был сыночек…
Муравей, страдальчески прогнувшись,
Позабыв в заботах об ином,
Верно нёс, на ропот не преткнувшись,
Мелкую травинку в общий дом.
Муравей считал, что нет важнее
Тех трудов, жалеть не смея сил, -
В муравейник, в дружную затею
Он сводил наивно целый мир.
Муравьиных дум тайга не знала -
Вот уже подсохший лес дымит,
И к рассвету в зареве пожара
Всё вокруг беспомощно сгорит.
Я часто задумываюсь о смерти, и чем чаще я о ней думаю, тем лучше понимаю, что ни так уж она страшна. Ведь это умиротворение, покой, безмятежность. Больше я боюсь жизнь, которая полна преступностью, терроризмом, болью и предательством. Люди куда страшнее смерти.