Я один на этой планете,
Рядом люди, но я одинок.
Мой товарищ - холодный ветер,
Даже ангел со мною строг
Взмыть бы в небо вольною птицей,
Чтоб увидеть частичку добра.
Надоели унылые лица,
Надоела печали нора.
В кулаке сжимая ком снега,
Превращая его в слезу,
Не спастись от трусливого бега -
Зарубаю себе на носу.
И стараясь забыться в нирване,
С края в край кидает тревога.
В разукрашенной в закат ванне
Не увидишь, не встретишь Бога…
Скука пронизывала маленькую тесную комнатку, и казалось, что она жила в ней, была воздухом для одинокого жильца… От этого никуда нельзя было деться, убежать, улететь; умирая от скуки - люди жили с ней весь свой отрезок. То чем можно было заняться - давно уже надоело, а нового не было… его надо было придумывать, а придумывать… лень. А от чего лень? Да оттого что скучно… Скучать лучше лёжа на диване, нежели что-то заставлять себя делать. Рядом лежала Лень, курила и своим «ленивым „дымом „коптила мозг“ скучающего.
Иногда человек вздрагивал, его душу охватывала тревога. Она будто шептала ему: „Лежишь…Ну лежи, лежи… Так и издохнешь.Тут. Лёжа… Один…“. Но она исчезала так же мгновенно, как и появлялась… Снова спускался унылый туман.
В гости к Скуке заходила Тоска. Она ходила по комнате из угла в угол, подходила к тумбочке, наливала водку в граненый стакан, залпом выпивала, при этом, лицо её морщилось как у родственника на поминках, трясущиеся руки возвращали сосуд на исходную и снова продолжался маршрут из угла в угол. Она молчала. На ум ей лезли разные мысли… О потерянном Счастье… О Мечтах, которым не суждено уже сбыться… Скука смотрела на нее, молчала, лишь изредка глубоко громко вздыхала, глядя на часы.
Лень всё так же валялась на диване… На полу рядом с ней пестрела рыжим цветом россыпь окурков, которые своими ногами растаскивала по полу Тоска.
В скором времени появился новый жилец - Зависть. Она смотрела из окна и злобно сжимая зубы, била что есть сил по подоконнику „безмозолистой“ рукой… Тоска нашла собутыльника. Зависть пила быстро, одним глотком, громко вздыхая и постоянно выкрикивая: „СВО-ЛО-ЧИ!!! Откуда все ЭТО у них!!! ОТКУДААА?!“
Раздался телефонный звонок и в комнату вошло… Горе. Его морщинистое тёмное лицо и угасшие глаза заставили остальных гостей замереть… Тоска стояла с бутылкой. Горе взглянуло на нее :“ Дай!» раздался грустный командный голос… Выпив всё Горе село на диван, прямо на ноги Лени и разрыдалось. Лень вскочила и прыгнула на кресло, испуганно глядя на других…
Всё ЗАНЕ-МЕ-ЛО…
Как грустно… Как тоскливо… Лежи, лежи… СДОХ-НЕ-ШЬ ТАК…
Когда петля была уже на шее, в комнату робко вошло Сомнение… «Не надо, это грех… Хотя сам решай, а ну… Всё к ЧЁР-Ту!!! ДАвай… нет…не знаю. не-ет… нееее…» Но пьяное Горе идя к тумбочке за водкой задело табурет ногой…
… Пришла Смерть…
В прошлом году я был свидетелем
трагической сцены, в которой
все люди в машине погибли
в результате несчастного случая.
Ещё раз, я понял, что жизнь
может быть прepванa, словно пламя свечи.
Потому что никто из нас не имеет
гарантии yвидеть конeц каждого дня,
мы не можем позволить себе тратить самое ценное
что y нac есть, жизнь…
Почему она должна быть под угрозой
или отнятa у нас, прежде чем мы cможем оценить её.
Трагедия жизни не обязательно в смерти,
но в людях, которые умирают внутри себя.
Это начинается с воли,
чтобы оценить драгоценность жизни
и не допустить, чтобы другие люди
или обстоятельства, украли её у нас.
Viktor Frankl сделал огромное открытие
для себя в концентрационном лагере,
утром в то время как солдаты
дразнили высмеивая их заставляя стоять голыми на холоде,
он понял,… что он не может изменить,
ничего что происходит,
но свой выбор на том,
как он реагирует на то, что происходит,
эти солдаты не могyт отнять у него.
Ты родился - тебя обернули в белую простынь, ты умрешь - тебя обернут в белую простынь. Ничего ты с собой в этот мир не принес, ничего ты с собой не унесешь.
Идёт, топча ногами грязь и лужи
старушка в чёрном плащике потёртом.
Сквозь день и ночь, туман, дожди и грозы,
бредёт, но!.. Взгляд её белёсо-мёртвый.
Ничто не остановит ту старуху.
Никто не встанет на её пути.
Несёт она беду и горе людям,
и сеет по миру могилы и кресты.
И тот, к кому она заглянет в гости,
чей дом костлявая злодейка навестит,
взглянув в стеклянные глаза старухи-смерти,
с душой своей простится в тот же миг.
И поведёт она очередную душу
к паромщику, во мрак, на реку Стикс.
Оставив боль, печаль и тихий ужас
в сердцах так рано брошенных родных.
И как бы долго родственные души
не кляли, не молили небеса.
Исполнен приговор, довольны «Судьи»,
и время не вернуть уже назад!..
И ходит так, входя неслышно в двери,
душ грешных собирая урожай,
старуха, от которой смрадом веет.
И на пути её ты лучше не вставай!
Не стоит встреч искать с её особой.
Ведь смерть ты без труда всегда найдёшь.
И лишь тогда поймёшь, насколько глуп был.
Но поздно! От «старухи» не уйдёшь!
Упала в пропасть зайка…
Рука держать устала
Кровавая мозаика
Еще полнее стала
Над пропастью болтаясь,
Ушастого держа.
Все как бы сомневаясь
В игрушке есть душа?
Да брось ее скорее,
Второю ухватись.
Но нет того вернее
Кто ценит чью-то жизнь…
И пальчики ребенка
Устали… Ушла сила.
И серая бетонка
Удара не смягчила…
В подвале, в недострое
Останется лежать
Та, что в беде и в горе
Не смогла предать…
« - Молодым никогда не понять стариков, - вздыхает мать нам вслед. - Тут разница психологии: в молодости стараешься все отложить „на потом“… А в старости понимаешь, что ведь это „потом“ может и не наступить.
- Перестань, - оглядываюсь я. - Я тебе уже говорила: умереть может и молодой.
- Молодой - может, а старый - должен.»
Там- грусти нет! и нет печали! Там- белый саван и цветы. Там- нет конца, там всё с начала… Нас вместе нет- и нет мечты…
Тишина!!! В жизни ночь-наступила моей… Я одна в этом мире с потерей своей. Тебя нет… только в памяти рядом!!! С фотографии смотришь нежным, любящим взглядом!!!
Из малого рождается большое
И в капельке одной таится целый мир.
И напитав собою всё живое
Вода земле устраивает пир.
Жизнь - это дорога, и вся философия смерти ничто… если после тебя продолжают свой путь твои мысли …
жизнеспособность нации определяется не железом, но готовностью к смерти её индивидума.
Учись быть никем, ценой жизни.
Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус.
Вчера я бежал запломбировать зуб,
И смех меня брал на бегу:
Всю жизнь я таскаю свой будущий труп
И рьяно его берегу…