Сыну было 5 лет. Испания. Пляж. Тётенька топлес играет в бадминтон. Сын задумчиво разглядывает её, потом у него, видимо, начинается ассоциативный ряд:
— Мам, а у нас, у одного мальчика из садика родилась сестрёнка, и он сказал, что она кушает молочко у их мамы из груди. А я когда был маленьким, я тоже у тебя так кушал?
— Да.
Сын, критично меня осмотрев, с недоверием:
— …и наедался?
Клещи рождаются в клише…
Дочь задумчиво:
— Как мне повезло, что не родилась поросёнком: ведь нигде не спрятаться, все хотят тебя съесть!
Папа:
— Да, подфартило тебе. А ты знаешь, что всех животных можно представить в виде пищевой пирамиды. В нижнем ряду те, кого все едят. Над ними те, кто их ест. Над этими те, кто их ест, а на самом верху человек. Он — верхушка пищевой пирамиды.
— Нет, папа, верхушка — это комары.
До первого вздоха — живётся неплохо.
Крик новорожденного не надо переводить на разные языки.
Ты не оригинал, даже если новорожденный твоя копия.
Хрум!
Скорлупка треснула —
Появился свет.
Прочь оковы тесные.
Выхожу:
- Привет!
Вдох насыщен свежестью,
Как весенний звон.
Выдох безмятежности…
Ах! — со всех сторон.
Оживают капельки
В солнечном окне.
Шепчет:
— Спи, мой маленький, —
Золотая тень
Тёпло-нежно-мягкая…
- Я люблю тебя!
Мамины объятия.
Чудо.
Жизнь твоя..
Захожу в детскую, чтобы выключить вечернюю аудиосказку. Ты давно заснул. Едва заметно, вверх-вниз, гуляет одеяло на груди, чуть подрагивают веки от включенного света… Я обидела тебя сегодня… Ты очень добрый и понимающий, такой маленький, но зачастую мудрее меня.
Через час ты уже все забыл, тем более, я попросила прощения… Но я помню, я всегда помню… Дурацкая манера сначала сказать и лишь потом подумать. Мне до сих пор стыдно… Я присаживаюсь на край кровати, глажу твою руку и вдруг вспоминаю, как давно, целую жизнь назад, когда ты только- только научился составлять слова в предложения, мы гуляли по парку и ты внезапно спросил меня:
— Мама, а ты знаешь, как я тебя нашел?
— Нет, расскажи, малыш.
— Как-то раз я сидел на облачке. Внизу было много людей, но тебя я увидел сразу. Ты куда-то спешила. И я подумал: «Наверное, эта женщина меня полюбит», (да-да, именно так и сказал). И потом я у тебя родился.
— А расскажи, пожалуйста, на облачке был еще кто-то?
— Конечно, нас было много. Там живут все дети, пока не встретят своих мам.
Прошло почти шесть лет… Недавно я попросила:
— А расскажи мне об облачке, где живут дети.
Ты удивленно посмотрел и сказал:
— Мама, там нет никого, только самолеты.
Но я знаю, что просто ты стал взрослеть… Думаю, вам специально дают забыть о другой жизни. Жизни, которая была до того момента, когда вы пришли на землю. Наверное, ты не должен был рассказывать мне об этом. Это чье-то упущение… Но сейчас, глядя на плывущие облака, я знаю, что высоко в небе есть другой мир, скрытый от наших глаз и памяти. Там живут дети. Когда им надоедает играть, они садятся на краю облака, смотрят вниз, на землю, и ищут своих мам.
И сейчас я думаю, а выбрал бы ты меня, зная, что я не всегда могу быть хорошей и доброй. Мне страшно и неуютно от этих мыслей. Но я стараюсь, я очень стараюсь, малыш, чтобы ты никогда не пожалел о том дне, когда сидел на облаке, смотрел вниз, на землю, и вдруг увидел меня…
— Позвать на крестины Изю.
— А Семёна?
— Зачем?
— Зачат им.
Кейт еврейка?
Это ново.
Бред какой-то,
Возле трона.
Корни вьются
Много дальше
Древа рода
Миддлтонов.
В Польше,
В дальнем воеводстве,
На границе с Белой Русью.
Пущей проезжая тёмной,
Князь Голицын с пышной свитой,
Егерями и псарями
На постой забрёл в лачугу:
«Всем шалом — ищу ночлега»!
Привечает гостя дева.
Величава и прекрасна.
Имя Лиза — дочка Тома.
Путник с панны глаз не сводит.
Ночь пришла с закатом алым.
Дверь не заперта… темно…
— Кто здесь?.. Князь?..
Зажгите свечи!
— Не кричи! — целуя, молит.
Голос тише…
«Что же будет»?
— Всё потеряно — твоя!
Мы свидетели, друзья,
Как рождается наследник
(я о Джордже-Александре).
Мазаль тов, потомку князя!
В этой жизни невозможно пережить одно и тоже два раза
Свой день рождения помню я отлично -
В околоплодных водах я дышала…
Два сердца в унисон бились ритмично
И, к свету плыть, мне - мама помогала…
Казалось бы, мгновение - и я - крикну,
Тем оглушу, встречающих снаружи,
Но всё не наступал счастливый миг мой,
А луч, скользящий по воде - всё уже…
Моё сердечко тихо трепетало…
Мне срочно воздух в лёгкие был нужен,
Тут мама поняла и прошептала -
Держись, дочурка! Ну же, детка! Ну же…
Мы вместе. Миг, но может статься хуже…
И мамочка слова мне подбирала
Душа взбодрилась… - Родилась, похоже! -
В халате белом дама закричала…
- Как этот человечек миру нужен!
С этой минуты мир я обнимала.
Хоть были с ним порою неуклюжи…
Он подсказал мне то, о чём, не знала.
Иду по жизни любящей, любимой,
Своей тропой, от самого истока,
Любовь, как воздух, нам необходима,
Подчас съедают нас коварство и жестокость…
Да, амплитуда жизни, в 10 баллов -
От положения «хорошо» до «хуже»…
Я - ногу в стремя - горе отступало,
Ведь слышу мамин голос: - Детка, ну же!
Как божий дар - родные и друзья,
Походят все на докторов - снаружи…
Твердят настойчиво - Есть мы (там, где есть я),
Хоть друг от друга далеко, но крепко дружим.
Спасибо им за сильное плечо,
Ведь наши жизни силой духа схожи,
Мы верим в нашу дружбу горячо,
Всем сердцем их люблю. Так дай им, боже!
Родился в рубашке не того размера.
Родиться вовремя получается у подавляющего большинства людей. А вот своевременно умереть - над этим предстоит ещё работать и работать.
Сделала «Фасолевый» салат,
заварила травы луговые,
причесала мысли озорные,
приодев невзрачненький халат.
Выключила нудное ТВ,
«Тайную доктрину» почитала,
чтоб душа от радости сияла,
утопая в чудном волшебстве.
Ночь сияла всполохами звёзд,
в нервах напрягалось напряжение…
Я искала нужное прозрение,
там где было много птичьих гнёзд.
Главное понять, о чём поют,
вещие пернатые в природе,
а не слушать сказки и в народе,
не искать кармический уют.
Вот сова присела на сосну,
заяц примостился на пенёчек…
Выдался такой простой денёчек
и метнуться захотелось мне в весну.
Чтобы тёплый воздух обогрел,
успокоил нервную систему,
начертил бы мне мою эмблему,
а затем бы в тишине узрел,
как ломая траверсы столетий,
выдирая к свету Путь Судьбы,
Бог Всесильный, крикнул: «Не рабы!»
и клеймил бы эры лихолетий.
Попивая чай, смотрела я,
как влюблённые целуются в морозы,
очаровывая собственные грёзы,
веря, что любовь из бытия,
может быть изящной и лукавой,
страстной и изменчивой порой,
но уже кончалась ночь, а над горой,
солнце появилось кромкой алой.
Раскраснелось утро, снег притих,
замерли морозы и невзгоды,
а Он шёл и адовые воды,
Ему пели рифмой сложный стих.
Коль родился, значит нужен нам,
значит нет у нас пути иного…
Глупо принимать в Руси чужого,
но Он есть и в этом весь бальзам!
«В то время, как Моисей запрещает „сотворять изображения“ Того, чье имя не должно произноситься всуе, Спиноза идет дальше. Он делает ясный вывод, что Бога даже нельзя описывать. Человеческий язык совсем не подходит, чтобы выразить идею об этом „Существе“, которое совершенно уникально. (…) Вместо того, чтобы сказать, что Бог сотворил человека по своему образу и подобию, нам, поистине, следовало бы сказать, что „человек выдумывает Бога по своему собственному образу“, забывая, что он воздвиг для поклонения свое собственное отражение.»
Елена Блаватская
Кемерово - Кузбасс