- я от нее теплее становлюсь.мягче.будто и нет той железки внутри, только бархат перчатки - гладь да к щеке прижимай. собой делаюсь.
-и не страшно тебе? не боязно? это ж без брони, без защиты совсем - бери и бей…
-страшно.и боязно. но у него плечи смотри какие. за ними и махонька.
Подруга ездила с сынишкой отдыхать в Сочи. Он там общался с дельфинами. Говорит, носы у них теплые и пушистые. Странно, а на вид холодные и склизкие.
«Вернулись с мамой к себе в Витебск. Дом наш был разбит, но бабушка нас ждала… Приютила нас всех еврейская семья - двое очень больных и очень добрых стариков. Мы всё время боялись за них, потому что в городе везде развешивали объявления о том, что евреи должны явиться в гетто, мы просили, чтобы они никуда не выходили из дома. Однажды нас не было… Я с сестрой где-то играла, а мама тоже куда-то ушла… И бабушка… Когда вернулись, обнаружили записочку, что хозяева ушли в гетто, потому что боятся за нас, нам надо жить, а они - старые. По городу развесили приказы: русские должны сдавать евреев в гетто, если знают, где они скрываются. Иначе тоже - расстрел. Прочитали эту записочку и побежали с сестрой к Двине. Моста в том месте не было, в гетто людей перевозили на лодках. Берег оцепили немцы. На наших глазах загружали лодки стариками, детьми, на катере дотаскивали до середины реки и лодку опрокидывали. Мы искали, наших стариков не было. Видели, как села в лодку семья - муж, жена и двое детей. Когда лодку перевернули, взрослые сразу пошли ко дну, а дети всё время всплывали. Фашисты, смеясь, били их веслами. Они ударят их в одном месте - те всплывают в другом. Догоняют и снова бьют. А они не тонули, как мячики… Стояла такая тишина, а может, у меня заложило уши, и мне казалось, что было тихо, всё замерло. Вдруг среди этой тишины раздался смех… Какой-то молодой, утробный смех… Рядом стояли молодые немцы, наблюдая всё это, они смеялись. Я не помню, как пришли мы с сестрой домой, как я ее дотащила. Тогда, видно, очень быстро взрослели дети, ей было три года, она всё понимала, она молчала и не плакала». («Последние свидетели».)
Мне кажется, что у многих читателей «Маленького Принца», людей, очарованных этой великой французской книгой, не раз возникало ощущение ее недосказанности, незавершенности. Неслучайно, многие считают загадочную, похожую на самоубийство смерть военного летчика де Сент-Экзюпери истинным финалом «Маленького Принца».
Автор «Маленького Принца» действительно обрывает повествование, оставляет последний лист чистым. Он словно говорит нам: «Допишите конец. Вы ведь знаете этого мальчика. Он в вас».
Но если он в нас… И тут вопрос. превращается из литературоведческой сентенции в набат: «Зачем этот мальчик покончил жизнь самоубийством?»
В каждом когда-то жил ребенок - он мог, словно рентген, просветить насквозь пообедавшего удава. Или увидеть живого барашка в коробке, нарисованной на бумажном листке. Но главное - он знал правду, он знал все как есть. У него не было двойного дна. Он сам был и маленькой планетой, и космосом вокруг нее. Он был всем, самой жизнью. Но где он теперь? «Зачем этот мальчик покончил жизнь самоубийством? "
Мы превратились во „взрослых“. „Взрослые, - пишет Антуан де Сент-Экзюпери, - очень любят цифры. Когда рассказываешь им, что у тебя появился новый друг, они никогда не спросят о самом главном. Никогда они не скажут: „А какой у него голос? В какие игры он любит играть? Ловит ли он бабочек?“ Они спрашивают: „Сколько ему лет? Сколько у него братьев? Сколько он весит? Сколько зарабатывает его отец?“ И после этого воображают, что узнали человека“. Мы превратились в таких „взрослых“.
Мы стали „Королями“, для которых все - поданные. Кто-то превратился в „Пьяницу“, которому совестно, что он пьет, и он пьет, чтобы забыть, что ему совестно. Многие стали „Деловыми людьми“, которым кажется, что они владеют звездами, хотя на самом деле в их ведении - одни закорючки. Некоторые живут как „Фонарщик“ - когда-то они помогали людям, а теперь просто следуют привычке включать и выключать свет. Наконец, все взрослые стали „Географами“ и больше „не отмечают цветы“ на карте, потому что „цветы - эфемерны“.
В нас проросли семена зловредных баобабов. „Если баобаб не распознать вовремя, потом от него уже не избавишься, - предупреждает Маленький Принц. - Он завладеет всей планетой. Он пронижет ее насквозь своими корнями. И если планета очень маленькая, а баобабов много, они разорвут ее на клочки“. Вообще, это очень просто - встал поутру, умылся, привел себя в порядок и сразу же приведи в порядок свою планету. Баобабы надо непременно выпалывать каждый день, как только их можно отличить от будущих розовых кустов. Молодые ростки у них почти одинаковые…»
Антуан де Сент-Экзюпери пишет о «планете», а речь идет о душе. Он говорит о розовых кустах, а рассказывает о внутреннем свете, он описывает баобабы, а предупреждает о темной стороне души. Эту чистую проповедь поняли не многие.
* * * *
часть пятая
МОРИЯ. СНЯТИЕ КОЛЕЦ.
В этот момент холод беспощадных зубцов сомкнулся и кольцо Мордора забилось в их пасти. Резко подавшись назад всем телом, гном сдернул его с пальца и бросил на пол. Оркиха оперативно замела в грязный совок и кинула в ведро. Укором блеснув, кольцо скрылось.
Смысл происходящего ослепил меня.
- Грабят! Меня грабят!
С трудом преодолевая колдовское наваждение, закричала я, но вышло только свистящее шипение.
Вырывая левую руку, потянулась удержать дорогие мне украшения.
Зачем мне жить без них. Без единственных, верных друзей.
Отчаянно, из последних сил я попыталась освободиться, но надежно сдерживая мои порывы, эльф не дал мне ни одного шанса на спасение.
Второе. Третье, - опуская назгульские кольца, в открытый зев ведра, оркиха смотрела на меня и не могла сдержать слез.
- Последнее кольцо удалим, и ты свободна сестренка.
Громко вскрикивая, я уже страдала по настоящему. Кольцо всевластья зла сидело и ни с места.
Оттолкнув гнома, за клещи взялся колдун. Шепча заклинания, он завертел его на моем пальце. Схватив сзади за одежду, оркиха потянула мага вместе с клещами. К этой цепочке присоединился и гном.
Уже втроем, они в шесть рук боролись с кольцом.
- Ну да, видело я таких съемщиков, в самом темном месте.
Отчетливо кряхтело кольцо.
- Вы еще единорога приведите.
- Больно, ой мамочка, как больно.
Я застонала в плечо эльфа.
- Остановитесь, оно не снимется.
Не выдержав, вида моих страданий, закричал он.
- Сейчас. Уже поддается. Мата, айда за пилой. Потерпи Солнечная.
И гном, отбросив скривившиеся клещи, перевел дыхание.
- Распилим, не изволь беспокоиться.
- Оставь, в Валиноре разберемся. А пока придется потерпеть, но недолго.
Эльф ободряюще подмигнул мне.
- Как знаешь, я бы не стал так рисковать.
Вытащив мою беспомощную руку из тисков, гном вздохнул.
- Вот задачка, что же с ним делать?
Коснувшись кончиком посоха черного ободка, волшебник погрузил его в сон. Я даже услышала, как оно слегка всхрапнуло.
Бессильно упав на руки эльфа, я призывала на помощь силы тьмы. Но они меня не слышали или у них был выходной.
Аура колдовства, созданная магом, надежно скрыла меня от друзей. Наугад выкрикивая имена демонов, назгулов, орков, я только надорвала голосовые связки и, окончательно охрипнув, смирилась.
Положив голову мне на колени, кто-то ласково дышит на руки. Разлепив глаза, я удивилась.
- Лошадь белая!
- Сама ты лошадь…
Что-то знакомое было в этой интонации.
- Ты давай отдыхай. Я охраняю твой сон.
И прикрыв веки, странный зверь моментально заснул.
Переведя взгляд на больную руку, разглядела белый кокон вместо кисти. Обернутая полотенцем и обляпанная чем-то твердым, рука была надежно скрыта.
- Эй, черное.
Я мысленно позвала кольцо.
- Тебе там не страшно?
Ответом был лишь прерывистый храп.
- Конец темной власти, Морред погрузил его в летаргию.
Белый братец тихонько засмеялся.
- Конец и нашим приключениям. Я скоро встречусь со своей хозяйкой. А у тебя будет с ней неприятный разговор, может, извинения подготовишь на досуге.
Чего молчишь?
- Я с предателями не разговариваю.
Фыркнув, мы замолчали.
МОРИЯ. КОРОНАЦИЯ.
Тончайшая, пушистая шерсть нежно скользит между пальцами. Отличный выйдет коврик, на сиденье трона.
Я вздыхаю. Мой родной трон в Мордоре, вот уж куда никто кроме меня не мог сесть.
Чаки всегда на страже.
А здесь не трон, а какой то стул для гостей. Единорог смотрит на меня долгим, сверкающим взором.
- Хочешь, покатаю.
И он, подогнув передние ноги, опустился передо мной на колени.
- Ну раз других развлечений нет, сойдет и это.
Выехав в гордом одиночестве, мы попали в водоворот жизни подземного города, когда пересекли широкий проспект, наполненный неторопливым говорком спешащих жителей.
Они с интересом разглядывали меня, не стесняясь что-то объясняли вновь прибывшим, те кивали и качали головами. Некоторые из них здоровались, но я отворачивалась.
Странно, злиться совсем не хотелось, а радоваться повода не было. Пронеся меня по анфиладе одинаковых комнат, единорог выбрал самую оживленную.
- Приехали.
Изик слегка подпрыгнул задними ногами и мягко подбросил меня на спине.
Компания вчерашних незнакомцев, сбившись в кучу у стола, увлеченно решали какой то вопрос. Окружившие их плотным кольцом гномессы, сложив руки, умильно улыбались. Некоторые из них даже вытирали набегающие слезки. Вежливо отодвинув застывших в немом восторге женщин, Изик подвез меня ближе.
- Принимайте гостью.
Он ткнул мордой, в плечо стоящего к нему спиной, эльфа.
- Сахар с тебя, она мое имя, первым вспомнила.
- Ждем, с утра ждем.
Серьезный гном, кивнул.
- Поможешь нам, немного?
- С какой стати?
В данный момент я была занята тем, что отпихивала руки эльфа, он настойчиво пытался снять меня со спины минерассе.
Настойчивость победила. Украдкой поцеловав в щеку, он подвел меня к столу.
- Всего два слова, и Мория возродится в прежнем величии. Это так просто. Для тебя. Призови гномов кольцом Дарина.
Эльф приподнял меня за талию и поставил на гладкую поверхность стола. Они, глядя снизу вверх, велели.
- Призови!
Я молчала.
- Призови, Солнечная, ну что тебе трудно? Эльф, уговори её.
Гном волновался и не скрывал этого.
Сжав губы, я глядела в сторону.
- Морред, сделай что-нибудь, её упрямству нет конца. Весь мир рушится только из-за её плохого настроения.
- Нечего было меня продавать!
Картина позорного торга, вспыхнув в памяти, окатила горькой волной забытой обиды. Грязный помост и сотни липких, жадных глаз.
Не знаю, почему у меня вылетели эти слова, но в следующее мгновение гном, бросившись животом на стол, обнял мои колени и закричал как безумный.
- Вспомнила! Она вспомнила!!!
- Отцепись!
Я брезгливо пинала, мокрую от слез его колючую бороду.
- Уйди, озабоченный, да помогите же мне.
Но он, крепко прижавшись к моим ногам, радостно всхлипывал.
- Вспомнила! Вспомнила!
- Гномы ко мне. Утихомирьте своего соотечественника.
Шарканье тысяч маленьких ножек одновременно зазвучало с разных сторон.
Из всех проходов и щелей показались маленькие жители: всклоченные, грязные они быстро заняли все свободное место, многие из них были совсем уже старыми - седые бороды, усталые глаза.
- Ты звала нас, повелительница, мы здесь.
Я рассеянно оглянулась - власть над гномами, была мне внове. Растерявшись, упустила момент. Единорог, взвившись на дыбы, дохнул на меня. От его свежего дыхания закружилась голова, мне опять захотелось осчастливить весь мир.
- Идите по домам - к женам и детям, и чтобы к вечеру все были счастливы.
А кто не захочет, будет иметь дело со мной. Я, Эльфарран беззлобная и добрая, вроде так.
И видя как они, переминаясь с ноги на ногу, нерешительно заоглядывались, громко добавила.
- Убью ослушников!
Точно барлог их сдунул.
Тем же вечером состоялась коронация рыжего гнома, в скромном семейном кругу.
«Присутствовали все жители Мории и королевская чета Валинора».
Во всяком случае, так было выбито на высоком гладком камне. Пытаясь незаметно избавиться от оков правой руки, я делала вид, что заинтересованно читаю строчки, выходящие из-под резца искусного каменотеса.
- А это что?
Как бы невзначай, подставляю ему под молоток, руку.
- Не пройдет фокус.
Оркиха задумчиво встряхивает белое платье.
- Удобная вещь этот шлейф.
* * * * *
Начищенный по случаю трон сиял, немного вытертая ковровая дорожка четко указывала путь к нему. Зрелище было торжественно и скучно. Все почтительно по очереди кланялись вышедшему гному со шкурой пещерного медведя на плечах.
Он величественно шел, немного склонив серьезную голову, и как должное принимал многочисленные поздравления.
Обойдя всех, приблизился ко мне. Совершенно неожиданно для себя я присела перед ним в глубоком реверансе.
Одновременно с поклоном эльфа. Абсолютно синхронно. Со стороны можно было подумать, что мы всю жизнь тренировались вместе.
Без пяти минут король Мории слегка вздрогнул и, улыбнувшись, тоже низко поклонился нам.
В дальнем ряду послышались сдавленные рыдания, картина была душещипательная.
Седой гном в длинных ритуальных одеждах, приняв из рук еще более седого товарища королевский венец, поднял его.
- Этой копией короны великого Дарина я венчаю тебя, Гимли сын Глоина, на долгое царствование в Мории.
- Кому корона дарена?
Заинтересованно спросила я Лега.
- Не дарена, а Дарина, был такой король - Дарин.
С трудом оторвавшись от лицезрения церемонии, недовольно зашептал он мне на ухо и добавил.
- Его корона покоится в озере и, к сожалению, недоступна. Только истинный правитель Мории может надеть её на голову.
- А на шею?
- О чем ты говоришь?
- Корона, она такая ржавая с острыми краями. На ней еще надпись «Корона Дарина», она мне ногу порезала, а Нимродель меня спасла!
МОРИЯ. ПЕРЕВОРОТ.
Внимательно прислушавшись к нашему разговору, ближний гном поперхнулся.
- Стойте!
Мы же, не замечая начинающегося переполоха, в полтона шипели друг на друга.
- Я её одела на голову, а она возьми и пролети. Размер не подошел. Клянусь Эру всемогущим. Это чистая правда!
- У тебя есть доказательства?
Откинув длинное эльфийское платье, явила миру изящную ножку. Четкий шрам точно повторял один из зубцов короны.
- Гляди!
Упав на колени у моей ноги, гномы не могли поверить глазам. Притащив самого старого представителя, видевшего этого самого Дарина, они провели идентификацию отметины на моей лодыжке. (Как хорошо что ветеринарный тролль Колмогор не отгрыз мне отмороженные ноги.)
Припоминая уютный отель, я несколько отвлеклась от трагедии разыгрывающийся у моих ног.
- Это отпечаток короны Дарина.
Вердикт эксперта не вызывал сомнений.
- Она имеет больше прав на трон Мории. Корона её!
- Так подайте её сюда!
Я быстро сообразила для чего мне нужен тяжеленный обруч.
Коронация была напрочь испорчена, все окружили меня, оттолкнув ошеломленного эльфа. Он пошатываясь отошел к Гимли.
Они о чем-то заспорили, но быстро придя к соглашению, решительно двинулись в мою сторону, пробиваясь сквозь плотную толпу гномов
- Ой, сейчас начнут нотации читать. Как я ненавижу занудство аранена!
Вырвавшись из толпы восторженных поклонников, я метнулась от него в сторону. Именно эльф вызывал у меня паническое чувство страха и, что ещё хуже, вины.
Столкнувшись на пути отступления с отопревшем стариком, я вырвала золотой обруч короны из его рук.
- Дайте на минуточку.
Спешно положив руку на медный подлокотник трона, с силой ударила короной по белому плену кольца.
- Нет!
Взревев, узурпатор кинулся ко мне. Размахнувшись, я отвесила ему такую пощечину правой рукой, что он упал. Белая плотная повязка с треском лопнула.
- Ась? Шо случилось?
Кольцо пошевелилось.
- Зови всех наших.
Я, с ногами вскочив на трон, отчаянно отбивалась от разъяренного мужа. Обжигая руки, он пытался закрыть от меня кольцо, сжав мои ладони в своих. Он боролся до последнего.
- Сяс, угу, Валентин и компания, на вылет! Вас вызывает Элфани.
Сладко зевнув, сонно пискнуло кольцо.
Тьма плащей назгулов неслышно опустилась из-под потолка, в проходах застыли готовые к бою урук-хаи, тяжеловесно шлепнулись горные тролли - все они окружили меня плотной стеной.
Сразу почувствовал себя уверенней, я выглянула из-за их спин и крикнула:
- Кто еще сомневается в моих правах?
Обреченно опустив головы, гномы склонились.
- Ну все. Начинаю зверствовать!!!
* * * * *
МОРИЯ. КАЗНЬ
Сидя на ступенях тронного пьедестала, я первым делом осушила чашу забродившей крови за успешное завершение операции по захвату Мории.
Наложила дань на подземных жителей, и у меня стало сразу одной проблемой меньше. Имея твердый тыл с прекрасными оружейными мастерскими и нескончаемый источник провианта, можно теперь и расслабиться.
Под бдительным присмотром назгулов грабежами, извиняюсь, снабжением в основном занимались орки, оголодав за время пребывания в Мордоре, они как дети тянули в рот все, что ни попадя.
Запретив им пожирать гномов, я переключила их на сочных подземных червей. Они были жирны и калорийны, только вызывали неудержимую икоту.
Вся Мория, казалось, пропиталась этими невежливыми звуками, но есть моих подданных гномов, я никому не позволила.
И только одна деталь не давала мне покоя: уже второй день Валентин упорно переводил разговор к теме:
- «Что делать с узурпатором?»
- Казнить, и дело с концом.
Недовольно фыркнула я, чтобы отвязаться, потому что была занята другим более важным делом - расстреливала крупных подземных тараканов.
Другого средства борьбы с этой напастью, я просто не представляла.
Поймав стрелу на лету, мой первый телохранитель вернулся к текущим делам:
- А что с сообщниками?
- Они тебе нужны? Забирай, такого добра не жалко!
Ловко припечатав очередную жертву, я подпрыгнула от удовольствия. - Ещё одним меньше.
Мягко взяв из моих рук арбалет, Валентин назидательно спросил:
- Ты помнишь первое правило темных властелинов?
- Убивать всегда, убивать везде, без жалости и раздумий. Правильно?
- Правильно. Вот ты и проведешь принцип в жизнь. Оттяпай голову гному, а если все пройдет успешно, то и его друзьям за компанию.
- Всем? Их много!
Я пустыми глазами уставилась в угол, где на грязном полу лежали связанными мои мучители, посчитала головы и прикинула - четыре.
- А если растянуть мероприятие дней так на пять?
- Какое второе правило?
Положительно, он меня раздражал.
- Никогда не откладывай казнь на завтра, если можно провести её сегодня. Доволен?
- Так приступай, милая!
Завладев, моей правой рукой назгул осторожно приложился к ней.
Я даже издали видела, как потемнели глаза эльфа.
Топор с мифриловым лезвием, наспех сколоченный помост, плаха - чурбан из березы. Той самой, что так меня напугала.
В первый же день я послала гоблинов вырубить обидчиков. А заодно досталось и их родственникам: весь лес на протяжении многих километров был сожжен.
Ночью накануне казни я старательно тренировалась под бдительным оком Валентина. Дав мне в руки легкий меч и положив на чурбан подушку, он флегматично следит, как я в сотый раз промахиваюсь.
- Так не пойдет, ты только измучаешь осужденного. Гляди.
И он с размаху разрубает ближайший чурбачок на две ровные половинки.
- Нельзя быть такой жестокой с пленными.
Закусив прядь, мешающих мне длинных волос, я снова принимаюсь за учебу. Меч страдальчески звенит, высекая искры из пола.
- По ноге не попади, один удар и порезче, у гномов позвонки толстые.
Больше по инерции поучает назгул. Разделав под орех все имеющиеся в наличии чурбаки, он терпеливо подбадривает.
- Волнения на полминуты, зато, когда ты поднимешь его отрубленную голову, уже никто не посмеет обозвать тебя эльфийкой.
Отдохнула, начинай сначала.
И все же, ближе к утру я, вспоров подушку, пустила по комнате наполнявший ее сухой мох.
- Уже лучше…
Довольный Ленни сладко потянулся.
- Я начал думать, что придется банально перерезать ему глотку. Ты молодец.
И вот, уже стоя на помосте, я чувствую, как страх неотступно овладевает моими мыслями.
- Не тебя казнят.
Я пытаюсь успокоиться.
- Это в первый раз всегда страшно, потом понравится.
Твержу себе под нос, любимую поговорку назгулов.
Избитый гном, обреченно положив голову на чурбан, встревожено косит на меня. Я чисто из эгоистических побуждений успокаиваю его, а заодно и себя.
- Не бойся, больно не будет, ну может чуть-чуть. Мы сегодня герои дня, может, улыбнешься напоследок?
От страха приближающийся смерти, гном казалось, не слышал меня. Глядя мне в глаза, он тихо шептал по эльфийски.
- Солнечная, неужели ты убьешь меня, своего лучшего друга? Очнись, брось топор. Ну попугала, и хватит.
Обтерев вспотевшие руки о бока платья, я взялась о топор.
- Ты уж извини, если что. У меня сегодня дебют, первая казнь в жизни. Я здорово волнуюсь.
- А уж я, как волнуюсь.
Обреченно вздохнув, гном замолчал.
Валентин провел мелом по его шее.
- Постарайся попасть по этой линии.
И он сошел с помоста, оставив меня наедине с осужденным.
- Можешь начинать!
Я кивнула и снова схватилась за ручку топора. Застонав, гном зашевелился.
- Не вертись. Промахнусь.
Тяжесть мифрила была неподъемной. Встревожено ожидая развязки, мои подданные застыли в напряжении.
Дернув несколько раз топор, я беспомощно оглянулась. Сил, чтобы вытащить его из колоды, у меня явно не доставало.
- Возьми меч
Не выдержал Валентин и протянул мне свой второй, малый клинок. Набрав побольше воздуха в легкие, я зажмурилась, подняла меч и с глухим стуком опустила его вниз.
Рыжие волосы гнома упали мне под ноги.
- Унесите тело.
Я победоносно улыбнулась и достойно поклонилась зрителям. Несколько жидких хлопков раздалось с разных сторон.
Раздробив несколько камней позади публики, лишь одним мановением правой руки, я сорвала уже более громкие аплодисменты.
Густая скорбная темнота окутала меня. Зрители, вздохнув, деловито засобирались по домам. Качая заросшими головами, они как-то сразу окунулись в свои повседневные заботы.
Гном смотрел на меня безжизненными глазами и наклонившись, я дотронулась до его щеки.
- Прости.
Неслышно взмахнув темными плащами за моей спиной, подошли назгулы.
- Конечно, не совсем удачно, но на первый раз сойдет.
Вынимая меч из моих внезапно ослабших рук, подбодрил первый помощник.
Сев на плаху я просто сказала.
- Не получается, я бездарный палач,.
И по привычке потянулась к чаше полной перебродившей крови.
Топить в этом напитке свои переживания, было теперь моей главной привычкой
* * * * *
.
МОРДОР. СНОВА ДОМА.
Друзей это слегка напрягало. Однажды, ведя в бой боевой косяк назгулов, я, сильно напившись накануне, дважды чуть не выпала из седла.
Чаки прятал от меня бутылки, ругался, но ничего не помогало. Наутро, громко икая, я мучалась головными болями, на душе было гадко и стыдно.
Страшная депрессия крепко связала меня нитями безысходности, даже родные стены не помогали.
Вернувшись в Мордор, я затосковала, и странные вещи стали происходить со мной. Например, только вчера попросила прощения у Заи за свою грубость, при этом исподтишка поймала её хвост и с наслаждением отдавила.
Теперь, после завоевания Мории, наши финансовые дела значительно поправились.
Появился достаток, и ребром встал вопрос о денежных знаках. Не долго думая, я достала из башни сокровищ старые кожаные листочки, на которые не польстились даже заморенные мыши, нарисовала на них свой портрет и дала название - один эльфар.
В народе их быстро обозвали фарики. Потом, наловив художников, произвела денежную реформу.
Одно настораживало: малюя мой облик на купюрах, они каждый раз выделяли длинные уши. Я злилась и обещала сварить их в кипятке. На что они резонно отвечали, что предпочитают масло. Масла было жаль.
По номиналу один эльфар приравнивался ста руанским рилли. Почему, не знаю. Но эта мысль, придя мне в голову, тотчас решила все сомнения.
Разграбив несколько королевств и затем взяв их под защиту, я наконец смогла заказать эксклюзивную коллекцию:
- «От Даера для темных королев».
Но роскошь черного бархата, отливающий ночной свежестью атлас и вычурность парчи совершенно не радовали меня.
- Так надо.
Говорила я себе, затягивая ленты корсета. Зая, свесившись с плеча, помогала мне, как опытная камеристка. С содроганием, она косилась на перчатки змеиной кожи.
- Неплохая кожа.
Шипела я.
- Когда протрется, знаю, где взять заплаточки.
Намотав змею на руку, я рассматривала её спинку.
- С годами рисунок только улучшается.
- Никакого почтения к старости.
Единственная фрейлина прорабатывала способы побега.
МОРДОР ДЕПРЕССИЯ.
С каждым днем мне становилось все хуже. И когда приехал лучшей лекарь Средиземья, я была уже давно серьезно больна.
На границе его встретил Байрак. Ведя колдуна по главной дороге, он тщетно пытался оправдать меня.
- Это все депрессия.
Говорил он.
- Вы не думайте ничего плохого, мы и на войну тоже ходим, вот только третьего дня ходили, а к концу месяца опять собираемся, сейчас нельзя, у нас весенне-посевной сезон, все орки заняты, но как только, так сразу и пойдем.
Мордорская пустыня утопала в белых розах, везде, сколько хватало взгляда, горделиво покачивались дивные цветы, шепча что-то на только им понятном языке, белоснежные лепестки слабо трепетали от малейшего движения многочисленных садовников, вооруженных новенькими лейками с длинными носиками.
За морем цветов поднимался молодой сад, здесь царили персики и груши, вишня и экзотической плод верлиока, сок коего заменял кровь, и всем здесь хватало места и доброго ухода.
Цветущие лианы бежали вдоль усыпанных чистым речным песком дорожек. Меллорны под окнами и лилии у входа…
Волшебник загадочно улыбнулся.
- И давно у вас так?
- Давно. Приступы доброты мучают её не давая передышки. Вчера весь день мыла полы в тронном зале.
Чаки дважды прятал ведро с водой. Так она безропотно ходила за другим. Никого не убивает. Отменила пытки.
По ночам тайно бегает в темницы и просит прощения у осужденных. Несколько раз выпускала заключенных домой, на побывку. А вы видели наши тюрьмы?
Комфортабельные просторные покои со всеми удобствами - она ухнула на них годовой бюджет Мордора.
Говорит, что если этим беднягам придется провести всю жизнь в застенках, то она хочет, чтобы пребывание там было наиболее удобным. Этим наглецам так нравится у нас жить, что они всегда приходят обратно, ещё и родственников приводят.
Нам теперь уже не надо воевать: в плен сдаваться идут целыми армиями, очередь стоит.
Трехразовое питание, лечение, бассейн с сауной, кефир на ночь. Мне не жалко фариков.
НО КАК ЖЕ РЕПУТАЦИЯ НАШИХ ТЕМНЫХ СИЛ?!
Что вы на это скажете?
На пороге новенького, как с иголочки, дворца, их встречают.
- Все очень плохо доктор.
Теперь уже Валентин вел лекаря в подвальные помещения. Запах готовящихся кушаний приятно взволновал ноздри мага.
Испуганные пещерные человечки бросились врассыпную от двери, где они занимались самым неприличным делом - подглядывали в замочную скважину.
Напевая, я пекла пирожки, измазавшись в пушистой муке, раскатывала тесто и, вырезая ятаганом ровненькие кружочки, лепила маленькие ватрушечки.
- Вы видите доктор? Что это?
Отчаяние и тревога слышались в голосе Валентина, и не выдержав вида моих страданий, он прошел на кухню.
- Элфани, прекрати.
Перехватив мои руки, назгул попытался остановить меня и вдруг вскрикнул - кто-то прожег его мантию.
Это подошедший сзади Чаки, заглядевшись на мага, ткнул Валентина в спину раскаленным листом.
Получив железной перчаткой в грудь, Чаки упал, противень гремя скрылся под разделочным столом, а пирожки, приготовленные с такой любовью, разлетелись по всем углам.
- Вон с кухни!
Я испепелила взглядом, стоящий на пути моего гнева шкаф с кухонной посудой. Грохнув, раскатились обгорелые кастрюли.
Поскользнувшись на одной из них, Чаки вторично шлепнулся и, поспешно сгребая в полу плаща вымазанные в пыли и паутине булочки, потащил их к многочисленным корзинам, что ждали своей очереди, чтобы принять вкусные подарки для детского приюта.
Черна кошка перешла дорогу - животное идет по своим делам.
Рассыпалась соль - вы рукожоп.
Птица залетела в окно - она заблудилась или хочет в тепло.
Часы остановились - надо поменять батарейку. Или отнести часы в ремонт. Или выкинуть их нахрен.
Разбитая посуда - вы рукожоп.
Кукушка кукует - хочет размножаться.
Разбитое зеркало - вы рукожоп.
Твой отдельно взятый мир, лежит в запечатанном конверте.
Там единороги пасутся на лугу у молочной реки, пьют малиновые закаты и дают себя погладить по гриве, что нежнее всякого шёлка.
Там коты-очкарики варят зелье в высоких башнях и строчат алхимические трактаты.
Твой отдельно взятый мир, в запечатанном конверте, ютится на дальней полке за потрёпанным томиком забытого поэта.
Там даже вьюга томится грустью о зелёном лете, целующем идущих босиком.
Твой отдельно взятый мир, в запечатанном конверте никто не прочтёт.
Там…
Зеркальный котёнок пьёт зеркальное молоко. Облизывается и щурится на мой смех.
Пушистый комочек знать не знает, ему не дано, да и незачем… Он лакает, причмокивая, хочет спать у меня на коленях - и я открываю зеркальные двери.
Куда подевалось чувство стыда? Из жизни вытесняется понятие СТЫДА. Нынче ничего не стыдно. Причем, к этому и западное и российское общество шло десятилетиями, целенаправленно и методично. Точнее, они шли, а нас вели. За собой. Те, кто жил в 90-е в бывшем СССР, помнят как это было.
Сначала газеты начали высмеивать советскую мораль. Она называлась ханжеством, пуританством. Какая-то женщина во время телемоста брякнула: «У нас секса нет», когда говорилось, кажется, о проституции. Ну, неправильно выразилась. Имела в виду, что индустрии секса у нас не было. Так радостно ухватились, и вот уже лет двадцать трясут этим жупелом.
Сначала осмеяли обыкновенную человеческую мораль. Потом стали вливать яд: описывали все возможные и невозможные позы в сексе, призывали заниматься им в необычных местах (читай - там, где люди), вышла знаменитая газета о сексе, в которой публиковались странные-престранные истории. Получалось, что вот была себе приличная страна, и нате вам - прямо паноптикум сразу. Содом и Гоморра. И некрофилы тут, и зоофилы, и любители инцеста… Фантазии журналистов, в общем, не было предела. И я понимаю: на такой литературе много можно было заработать
…Между строк во всех изданиях было: занимайтесь сексом, всегда и везде, это здорово. Чужой муж? Делов-то куча. Вон посмотрите сериалы: они все сплошь укомплектованы такими парами любовников, и все домохозяйки, считающие себя порядочными женщинами, переживают по утрам и вечерам, как бы этим любовникам удалось получше обмануть своих законных супругов.
«Он же любит!» - эта магическая фраза и сейчас лейтмотив многих российских фильмов. Ради этой «любви» можно бросать беременную жену, кучу детей, совершать преступления. И зрители будут плакать и жалеть влюбленного героя, а не тех, кого он предал. Причем, речь не идет о платонической высокой любви. Речь часто идет просто о похоти, страсти.
В моду в 90-х вошло слово «комплексы». Стыдливость, застенчивость, элементарная юношеская невинность называлась именно этим словом. Призывали быть смелым, экспериментировать, причем, женщине тоже. В отсталое советское время или при царизме ведь как считалось? Навязываться нехорошо, а потому первой предлагать секс - стыдно. Теперь же в женских журналах утверждали, что это расчудесно, так и надо. Голливуд помогал своими фильмами продемонстрировать как это делается. Хотя любая вдумчивая женщина, конечно, понимала: а зачем, если мужчина не тянет к тебе руки, самой хватать его за уд? Большинство мужчин вполне знакомы с приемами показа женщине своей страсти… Но это вдумчивая женщина. Глянцевые же журналы читали девушки и молодые женщины в основном. И голливудские киношки смотрели они же.
По стране наоткрывали секс-шопы. Эстраду заполонили моисеевы и бабушки по имени «хочу».
И к чему мы пришли в итоге? На сегодня в сексуальной жизни не стыдно ничего. И говорить о ней можно прилюдно, и даже придетно… Более того, детям просто-таки необходимо все объяснить и показать на картинках. А то ведь как иначе справиться с таким страшно трудным вопросом, который задает четырехлетка: «Откуда я взялся?» Наши бабушки отмахивались: в капусте нашли, в роддоме купили. И ребенок уходил, мечтая только накопить еще денег на братишку. Но мы так не можем, нам надо все ему рассказать…
Я бы поставила кадры из интернатов для детей-инвалидов. И взяла комментарий у врачей-венерологов и гинекологов, которые рассказали бы, что жизнь без «комплексов» ведет к приобретению девушкой массы разных микробов, бактерий и вирусов, которые затем сказываются на здоровье потомства. Оно рождается больным, и от него отказываются. И пусть бы эти несчастные детки помычали нам всем в экран: чтобы все четко поняли почему в старину ценилась девственность.
Я бы рассказала о статистике разводов в России, показала бы безотцовщину, которая стала таковой, потому, что папа угулялся под подбадривающую пропаганду, что настоящий мужчина - это бык, который огуливает все стадо, и ушел в итоге из семьи. Или был изгнан как источник вечной заразы. И пол-России растет без отцов. Что не делает этих людей хуже, но делает несчастнее в личной жизни в будущем.
Церковь единственная говорит редкую, абсолютно «еретическую» в современном обществе вещь: даже мужчина может и должен жить в чистоте. Это ему на пользу. Верность, самоограничение. Это выливается в победы духа, которые сказываются в научных открытиях, гениальных произведениях. Об этом же говорят и тибетские монахи: что накопившаяся сексуальная энергия выливается в лучшее общение с Небом, или, на нашем языке, в лучшую производительность труда… Но это я уклонилась от темы.
Знаете почему я все это пишу? Я пишу это с Запада. Из Канады, в которой легализованы гей-браки, из провинции Онтарио, в которой премьер-министр - лесбиянка. В 2010 году здесь хотели ввести новую программу секс-воспитания, согласно которой детям 8 лет будут рассказывать о гомосексуализме и однополых семьях (в положительном ключе, разумеется), детям 11 лет - о мастурбации, 12 лет - об оральном и анальном сексе. Тогда поднялись христианские организации, родители, и не дали ввести эту программу.
В 2013 году замминистра образования провинции арестовали за детскую порнографию. Чиновники говорили, что он не причастен к созданию программы сексобразования, но именно он был замминистра образования в годы, когда она создавалась, и репортеры новостного агентства обнародовали его письмо, в котором он сообщал, что эта программа была его «приоритетом».
Запад идет быстрее России в деле пропаганды секса. Любого. Надо всегда смотреть что там, чтобы понять, куда мы идем. Россию непременно будут тянуть за собой.
Так вот, в 2010 году программу похоронили, но сейчас снова вынули и уже объявили, что с сентября 2015 года она будет введена в школах провинции Онтарио. А в ванкуверских школах, я читала, детям объясняют, что полов не два, а пять или шесть, и можно себе выбрать любой. И школа не обязана уведомлять родителей, что ребенок в ней переодевается в одежду выбранного пола и посещает спецтуалет для тех, кто не женского и не мужского пола…
… А что потом? Со всеми нами. Живущими там и тут. Гулящими, незакомплексованными, готовыми на любую подлость ради «любви», рушащими детскую невинность россказнями о сексе, бездумно повторяющими за больными, по сути, сексопатологами, «детям нужно знать об этом, вопрос только в каком возрасте, но рассказывать непременно надо»? С нами, которые по обе стороны океана, упорно затаптывают понятие стыда… (Кстати, Американская ассоциация психиатров уже продавливает идею о том, что педофилия - это просто сексуальная ориентация, и что вредные последствия секса со взрослыми для детей преувеличены).
«Между Землей и Небом - война», - пел Цой. Так и есть. И если ты не там, значит сям. Нет нейтралитета. Осмелюсь, как великий ученый Сикорский, и как великий писатель Достоевский, утверждать, что мы здесь временно. На испытку. Идет великий конкурс на то, чтобы пройти в жизнь вечную. Система - балльная.
«По вере вашей да будет вам». Это не о том, чтобы ходить в церковь. Вернее, не только о том. Это о том, что вера всегда выливается в ПОСТУПКИ. Мы их совершаем каждый день, большие и маленькие. И они прямо указывают на то, с кем ты.
Для моих канадских читателей скажу, что у нас сейчас время «Ч». Организация «Русский Конгресс» написала письмо против программы секс-воспитания и намерена рассылать его политикам, будоражить общественность, группа Russian Canada в Фейсбуке обсуждает возможность митинга протеста. Мне лично понравился один плакат на канадском митинге: «Если не ты, то КТО? Если не сейчас, то КОГДА?» Мы должны защитить детей. В интернете идет сбор подписей под петицией против программы. Католики тоже против нее.
Россиян же прошу держать ухо востро. Маленькая течь топит большой корабль. Не уступайте в малом, чтобы не пришлось уступить в большом.
Когда-нибудь ты позвонишь ей, только потому, что вы уже давно не общались и ты забыл, как звучит её смех, но она не ответит.
Когда-нибудь ты напишешь ей объяснение, что ты осознал, что ты всё испортил, когда отказался от неё, и что всегда ожидал, что она будет ждать тебя, и говорить ей, как ты скучал, но она не ответит.
Когда-нибудь ты, возможно, встретишь её в супермаркете или на улице и остановишь её, скажешь, что она хорошо выглядит и спросишь, как она поживает.
Ты скажешь, как много думал о ней, с тех пор, как вы в последний раз разговаривали. Ты спросишь у неё, почему она больше не хотела с тобой общаться.
А она просто ответит: «Всё то время я ждала тебя.. Я просто устала. Устала быть рядом, когда казалось, что тебе было плевать, рядом я или нет, устала пытаться заинтересовать тебя настолько, как была заинтересована в тебе, и устала пытаться заставить тебя открыться мне хотя бы немного. Я так сильно хотела быть с тобой. Нет моей вины в том, что твои чувства вспыхнули ко мне слишком поздно. Нет моей вины и в том, что ты захотел быть со мной в то время, когда я уже отказалась от тебя. Мне жаль, что ты не любил меня тогда, когда я любила тебя»…
Сегодня выпал первый снег…
Как только увидела его, сразу захотелось написать тебе: «Доброе утро! С первым снегом». И добавить: «Я скучаю …».
Я борюсь с этим вот моим: «ску-ча-ю» - которые сутки. Ты постоянно в моих мыслях. Хочется рассказать о чем-то интересном и увиденном в первую очередь тебе. Хочется говорить с тобой сутки напролет. Хочется знать, как прошел твой день. Что ты, как ты.
Мое это: «ску-ча-ю» - такой необъятной огромной формы, что я до сих не могу понять, как же оно умещается во мне целиком. Вроде обычное такое: «скучаю» - но такое сильное…
Я скучаю…
Когда мне было 4, меня с дедулей отправили на дачу, которая располагалась на хуторе. Сообщения никакого, ни телефона, ни людей поблизости, окрестности знала плохо, поскольку была девочкой послушной и далеко никогда не уходила, да и волками меня пугали. / Дедушка (достаточно молодой, ему было 62) лег спать и больше не проснулся. Две гребаных недели, пока не приехала мама, я провела в ужасе, голоде и непонимании, почему дедуля так долго спит, еще и жутко пахнуть начал. Помнится, когда еда в холодильнике закончилась, объедала зеленую еще смородину, а потом листья с деревьев. Воду вообще из бочки с дождевой пила. Вот такой вот невольный курс выживания.
Ржавый гвоздь, заколоченный в стену, и эта ненавистная цепь, которая давила, не давая вздохнуть, - какие мучения она причиняла ему… Облако посмотрело в небо - там так свободно, легко меняя формы, проплывали его братья… Смутно, но и оно помнило эту легкость… В который раз оно собралось с силами и с разбега устремилось в небо, ощущая ветер… Оглянулось и сжалось, предчувствуя рывок… Железные звенья ударились друг о друга и с силой потянули его назад…
- Сидеть! Место! - раздалось громкое бульканье. Облако заскулило и прижалось к земле.
- Сколько тебя ни корми, ты все равно в небо… Все в небо… Гадость какая… Вот сейчас затянем твое Небо брезентом… И я из-за тебя закипел… Закипел - значит, будем пить чай, - прокричал Самовар и строгим взглядом окинул свои владения.
Тихо… Он дернул за Шнурок, Шнурок пискнул:
- Нельзя ли поаккуратней?
- Нельзя ли! С вами и так церемонишься, а в ответ неблагодарность только получаешь - зови всех, и небо закрой, наконец-то, этим, как его… брезентом…
Он подошел к дубовому столу. Белоснежная Скатерть в цветочек, фарфоровые Чашечки на Блюдечках и Чайничек в горошек.
- Хорошо! Фух!
Приподнял крышечку, наклонился и налил кипяток в Чайничек. Чайничек вспотел, заморгал всеми горошинами, но промолчал.
- Дорогой мой, что-то вы сегодня не в духе - никак Облако опять дергается?- послышался сзади приятный голос.
Самовар оглянулся, и увидел Швабру Без Тряпки, которая выбирала за столом место поудобней.
- Да, ну его… подергается и перестанет, тут дела посерьезней: говорят, «Что-то» надвигается!
- Что надвигается?
- Я же говорю «Что-то» надвигается, понимаешь?
- Не может быть! Хотя, чему я удивляюсь? Я всегда говорила, что «Что-то» не дремлет! И давно уже надо было с этим «Что-то» что-то делать! - закричала Швабра Без Тряпки и вскочила с места.
- Да, ну, что же Вы кричите так, дорогая? Успокойтесь, сядьте, сейчас все соберутся, и будем решать. Вон уже и Погремушка идет - за версту слышно.
- Эге-гей! Иду-иду!
- Да, слышим-слышим.
- Ну, как вы тут, без меня? О! И Швабрина здесь! Здрасте-здрасте. Че, кислые такие? Может, кому по голове настучать? Так не вопрос! - протараторила Погремушка, наливая себе чай в Чашечку. Чашечка подпрыгнула, разливая бурую жидкость на белоснежную Скатерть.
- Нифигасе! Ну, ты посмотри, распрыгалась! - возмутилась погремушка, и стукнула Чашечку об Блюдце.
- Как бы нам по голове не настучали, - буркнул Самовар.
- Это кто такой смелый? - удивилась Погремушка, и оставила, наконец, чашечку в покое.
- «Что-то» надвигается, - прошептала Швабра Без Тряпки.
- Нифигасе! - икнула Погремушка.
- Нифигасе-нифигасе, чего делать будем? - Самовар обошел вокруг стола - И где все? Пока дождешься…
- Ну, предположим, я уже здесь давно, просто вида не подаю, - сказал Блуждающий Ух, выглянув из-под скатерти…
- Да, ты всегда тут, - засмеялась Погремушка и заглянула под Скатерть, - че прячешься? Слушает он, слушает - знаем мы, что ты слушаешь.
- Вот-вот! Слушает, а потом этому «Что-то» доносит, - пропищала Швабра Без Тряпки, - и прячется еще здесь, а потом тряпки пропадают.
- Да, будет вам, уважаемая! Вы свою тряпку еще при переезде потеряли, а теперь кто-то виноват, -пробурчал Блуждающий Ух.
- Не кто-то, а «что-то». Посмотрим еще, где вы слушать будете, когда оно появиться.
- У! Какие эмоции! Я ничего не пропустил? - спросил АдэкаЛон, протягивая Швабре букет ромашек.
- Какая прелесть! Вы, как всегда, очень галантны!
- Ну, что Вы, что Вы! Это привычка, знаете ли… Вот раньше бывало…
- Про галантность и привычки мы уже сотни раз слышали. Я вас разве для этого звал? - начал закипать Самовар. - Вы еще вспомните как вы от скуки подожгли собственную упаковку и еще что-то, кстати… А не было ли это что-то от «Что-то»…
- Вот-вот! Я всегда говорила не «Русским лесом» пахнете, товарисч! - прогремела Погремушка.
- Да, я всегда с вами, чего накинулись? Я что, сказал что-то не то? - обиделся АдэкаЛон, все не решаясь присесть.
- Я конечно, извиняюсь, но не слишком ли часто вы повторяете это «Что-то»? - подозрительно, знаете ли, - пробурчал Блуждающий Ух из-под Скатерти.
- Дорогие мои! Дорогие мои! Поздравляю вас с этим прекрасным днем! Как замечательно, что мы собрались за этим столом! - послышалось вдалеке.
- О! Поздравительная Открытка тренируется, - скривилась Швабра Без Тряпки, - А без нее никак нельзя было?
- Сказали всех позвать - я и позвал, - пропищал Шнурок.
- Нифигасе! Он еще и разговаривает! Кх-кх! - подавилась чаем Погремушка и закатилась под стол, - Кх-кх!
- Хватит кашлять! Вы мне мешаете слушать! - возмутился Блуждающий Ух.
- Дорогие мои! Дорогие мои! Поздравляю вас с этим прекрасным днем!
- Ну, началось! Чему вы радуетесь? Тут «Что-то» надвигается, а вы - «поздравляю»! - закричала Швабра Без Тряпки.
- Перестаньте! Не хватало нам тут всем переругаться! Этого «Что-то» и добивается! - закипел Самовар, - Сейчас кипятка добавлю, все выпьем по Чашке, успокоимся и все обсудим.
Стало тихо… Из-под стола доносилось слабое покашливание…
Самовар налил кипяток в Чайничек и сел в главе стола.
- Итак, для начала, я хочу все рассадить по местам. Погремушка, это и Вас касается, - строго сказал Самовар.
Заскрипели стулья, все, молча, расселись по местам и взяли со стола Чашечки.
- Я думаю, вы уже поняли, по какому важному делу мы собрались: «Что-то» надвигается…
- Да ничего не надвигается! Кого вы слушаете? Переливаете из Чашки в Чашку одно и то же! - закричало Облако, натягивая цепь изо всех сил, чтоб дотянуться до стола. - Оглянитесь! Вокруг куча хлама, дышать нечем! - хрипело оно.
Самовар дернул за Шнурок, - реши по-тихому.
- Понятно, - пискнул Шнурок.
- Ах! Какая милая глупость. Поздравляю Вас, Облако - надеюсь, когда Вас расчленят, Вам будет приятно, - улыбнулась Поздравительная Открытка и отсербнула из чашечки непонятного цвета жидкость.
- А вы говорили «Что-то» надвигается! Да, оно уже давно тут корни пустило! Полоть! Только полоть! - закричала Швабра Без Тряпки.
- Я тоже так думаю, но нужно придумать что-то поизысканней. А то полоть, знаете ли, как-то старо и скучно, - сказал АдэкаЛон.
- А я думаю, полоть - самое то! Только сначала по голове настучать! - загремела погремушка.
- Что Вы молчите, дорогой? Поздравляю Вас, Вы очень выдержанны, - обратилась Поздравительная Открытка к Самовару.
- Буду я еще отвлекаться по пустякам. Было Облако, нет Облака… Кто заметит…
- А! Облако само улетело! - пропищал Шнурок.
- Как это само? Нет, уж извините, цепи у нас крепкие.
- В том то и дело - цепь целая, а Облака нет, - почти плакал Шнурок.
- ААА! Вот оно! - заверещала Швабра Без Тряпки и кинулась бежать.
- Что оно? - испугалась Поздравительная Открытка и залезла под стол.
- Что-то! - истерически прокричала Погремушка.
Всех охватила паника. Самовар закипел и вместо слов издавал только протяжные звуки, охая и ахая…
И только Облако улыбалось, глядя на них с высоты. Выше и выше поднималось оно, рассматривая еле заметные точки на фоне бесформенной кучи.
Погода стоит замечательная: легкий октябрьский ветерок колышет за окном арматуру…
Иногда мимо пролетают листья, птицы и дети до восьми лет…)))
До 7-го октября Вашингтон был уверен, что Россия не способна эффективно противостоять силовым действиям США без применения ядерного оружия. На этом, собственно, и базировалась американская наглость в международной политике.
Американцы не скрывали, что используют силу, когда хотят, просто потому, что адекватно ответить им обычным оружием никто не в состоянии, а начинать ядерную войну Россия не будет ни из-за Ирака, ни из-за Сирии, ни даже из-за Украины. Они, как нахальный подросток, привыкший, что все в компании слабее его, спокойно нарывались на конфликт по принципу: «Дай сдачи, если сможешь», в полной уверенности, что никто не сможет. И вдруг выяснилось, что могут. Россия может.
Американцы оказались в крайне сложной ситуации. Вся политика последних лет строилась на том, что в критический момент Вашингтон способен относительно безнаказанно использовать силу. Теперь выяснилось, что нет.
Более того, спроецировав продемонстрированные флотом возможности на авиацию, генералы Пентагона уже рассчитали, что российские ВКС способны расстреливать цели на территории США, не покидая воздушное пространство России. Америка впервые в истории почувствовала себя беззащитной перед обычным (неядерным) оружием.
Но самое опасное для США не то, что Россия обладает возможностью прикрыть свою территорию и территории своих союзников в Евразии от американского флота, который теперь становится бессмысленным бременем для налогоплательщиков (он, по сути, ликвидирован как военно-политический аргумент). И даже не то, что Москва может при желании пострелять по территории США обычным оружием с безопасного удаления (совсем как США по Ираку).
Главное, что это поняли союзники США. А большинство из них давно уже хранит верность мировому гегемону только из страха перед его военными возможностями, от которых (по их представлениям) никто не может защитить. 7-го октября Россия продемонстрировала, что она может. И это в корне изменило всю военно-политическую ситуацию в мире.
Конечно, американские союзы и коалиции начнут рассыпаться не сразу, но США теперь будет значительно труднее просто командовать своими союзниками, не учитывая их интересов. Партнерам есть теперь к кому уйти. Вашингтону придется убеждать и торговаться. Американцы давно разучились это делать. Ресурсы на ублажение союзников не предусмотрены. Да и аргументы у США слабые. Если верить Обаме, США лучшие потому, что лучшие, и им все должны потому, что должны.
Этот аргумент был веским до 7-го октября 2015 года. Теперь это личное мнение одного человека.
Пишу вам, жители ФРГ. Это все ничего не значит. Мы вас били и будем бить. И лично я вас бил и побеждал два раза и, если надо будет, побью и в третий раз. Но мы сейчас не об этом. Чтоб вы подавились, живу хорошо. В честь праздника капитуляции прошу направить победителю:
1. две пары туфель выходных, сорок два;
2. пальто летнее, выходное и против дождя;
3. стирального порошка три пакета;
4. кофемолку;
5. носки простые две пары на сорок два;
6. колготки женские жене;
7. масло топленое банку - три кг;
8. бутсы для ребенка, тридцать четыре;
9. коньки для девочки.
А также прямое содействие в получении визы - на предмет осмотра руин ваших городов.
Ваш победитель, пятьдесят четвертый размер, третий рост.
К себе не приглашаю, так как победителю не к лицу.
И про переписку прошу молчать: вы мою руку знаете.