«Я люблю осень, самое ее начало: сентябрь, когда усталую траву начинают устилать палые листья, и туманное небо по утрам опускается на дальние леса, делая их зыбкими, как память детства. Я буду наслаждаться бесконечным созерцанием преображения осени, тихим усыпанием деревьев и трав, полетом золотой березовой листвы по насыщенному прозрачной дымкой прощания воздуху сентября. Я не устану от волнения и пронзительной грусти осенних дней, ранних утр, и неслышных закатов, и ночных шорохов палой листвы, и поднебесного высокого крика улетающих на юг журавлей…»
я в твои до блеска начищенные ягодицы как в зеркало гляжусь
..сидит весь, надутый, глазами сверкает, кулаки сжал, вот-вот рявкнет на тебя, что стены вздрогнут. а ты ножкой так бдемс-бдемс, туфельку на носочке держишь, не паникуешь. А чего паниковать, так и хочется сказать, мол, ну кто так злится, кто так желваками бесится вообще, кулаки кто так жмет, м?! Вот веришь, разожми я сейчас поцелуем кулачище это, там на ладошке маленький воробушек будет сидеть, птичка-тепло.
.
Умен. Щедр. Смел. Немного - авантюрист. Гурман. Слегка - циник. Легкий пошляк - так… в меру… Любитель и любимец женщин. Ценитель дорогого виски и коллекционых сигар. Приверженец спортивных машин и быстрой езды по ночному городу. Тонко чувствующий музыку. Имеющий вкус вообще и вкус к жизни. Обладатель сногсшибательного чувства юмора и невероятной харизмы. Вызывающий различного рода желания. Дающий возможность чувствовать себя слабой и в тоже время-сильной одновременно. Рыцарь и паж. Самолюбивый, но в меру. Ценящий свободу и дающий ее тому, кто рядом. Немного упрям, но прислушивается к советам. С душой мальчишки. Честен с собой и немного лукав с другими. Способен на безумства и глупости. Начитан. Раним. Имеет «темные» пятна в биографии и загадочен, как НЛО. Может принести страдания и при этом показать «небо в алмазах». Тонкий ценитель прекрасного. Такие, как он - умеют любить… Вообщем - настоящий мужчина… Он мне нравится…
ВИТЯ (часть первая)
Октябрь 1993 года, вторая смена. Смеркается рано, и возвращаться домой из школы приходится по темноте. Шесть уроков заканчиваются около 19, в это время город уже погружается в сумрак. Дорога до дома занимает 15 минут через парк. Когда-то это был хороший городской парк, но какой-то предприимчивый гражданин решил организовать на его краю свалку. Она потихоньку разрасталась, привлекая на свою территорию бездомных собак.
Или можно было идти в обход, но тогда дорога заняла бы 30 минут.
Я ученик 8 класса, Витька Иванов, возвращался домой. Было прохладно от прошедшего только что дождя. На небе висели тяжелые тучи. Хотелось побыстрее попасть домой, матери обещал не опаздывать. Мама сегодня готовила мою любимую картошку с тушенкой. Это был очень сильный стимул. Исходя из этих мыслей, меня терзали сомнения: идти через парк или все-таки по дороге в обход. Если побежать по дороге в обход парка, то при моей скорости бега я успею к обещанному времени. Но тогда я вспотею и, как обычно, забрызгаю грязью штаны сзади. Мать будет ругать, что снова придется стирать мою школьную одежду и полночи сушить ее. Маму расстраивать не хотелось.
Если же выбрать дорогу через парк, то есть риск столкнуться с хулиганом Колькой и его дружками. Колька уже полгода занимался боксом и заметно раскабанел, всячески показывая свое превосходство в силе над другими. Дружки его из себя ничего не представляли, но их было четверо, и, как стайка диких шакалов, вместе они были опасны.
Конечно, можно было бы просто пробежать через парк, и сэкономить кучу времени. Но опять же, штаны будут грязными, и мать расстроится…
С такими мыслями я подошел к воротам парка. Нужно было решать…
Я помедлил мгновение и шагнул в открытые ворота парка. Не то чтобы я отчетливо принял решение, просто как будто кто-то толкнул меня в ворота парка.
В парке было темнее чем на улице, здесь практически не было фонарей. Одинокий фонарь, который подсвечивал выход из парка, был отсюда не виден. Я знал все дорожки этого парка и мог идти с закрытыми глазами. Все лето мы с друзьями бегали тут и купались в фонтане. Здесь я знал всё, парк был как родной, но в то же время в его глубине скрывалась угроза.
Я побежал через парк. Я прислушивался в надежде услышать разговоры Кольки и его дружков. Я думал, если услышу, то обогну их за фонтаном, а там уже и до выхода недалеко. Даже если решат бежать за мной, вряд ли у них получится меня догнать. В школе я бегал наравне с 10 классами и ездил на все соревнования по бегу от школы.
Я бежал и слушал… дыхание мое было ровное, я умел дышать так, чтобы его не сбивать…
И тут случилось непредвиденное, я обо что-то споткнулся, и полетел вперед носом. Выпустив дипломат, я выставил руки вперед, чтобы не упасть лицом в грязь… за спиной я услышал хохот.
Я поднялся, и обернувшись посмотреть, что же прервало мой бег, увидел ржавшего Кольку и его шакалов.
Эти негодяи натянули на тропинке толстую рыболовную леску. И так развлекались, наблюдая за падением одиноких прохожих. Мое же падение доставило им огромное удовольствие. Падал я, действительно, эффектно. Пролетел вперед метра три и плюхнулся в" самую грязь.
«Уроды», - прошептал я. Но, видимо, сделал это достаточно громко. Шакалы перестали ржать и двинулись ко мне.
«Я тебе сейчас нос сломаю», - прорычал их вожак. Что же мне так не везет-то. Времени у меня не было, и я резко стартанул с места. Подхватив по дороге свой дипломат, я побежал, что было мочи. Мысли колотились в моей голове. Расчет был такой: резкий рывок, потом в кусты, и через них уже до дома. Было страшно. Сердце стучало как бешеное. Пульс зашкаливал. Голоса преследователей остались позади. Я свернул. Бежал, не разбирая дороги. Какая-то неведомая сила вела меня прочь от моих преследователей.
Остановившись и прислушавшись, я понял: преследователи отстали. Ну что ж, можно выходить на дорожку парка и двигать к дому. Я посмотрел на часы. Было 19.07. Успеваю. И вышел из кустов. В следующий момент я полетел на землю от сильного удара в лицо. Кровь пошла носом. Я не видел, кто это сделал, но понял, что это Колька выследил меня и перехитрил.
Шакалы накинулись на меня и стали пинать. Удары были несильные, но их было много, и не от всех я успевал защищаться дипломатом, который использовал как щит. Один из негодяев пытался сдернуть с меня часы, но в этот момент раздался чей-то крик. «А ну, отойдите от него!» - кричал мужчина.
Хулиганы бросились врассыпную…
Я тоже поднялся и побежал.
Я не хотел, чтобы кто-то из соседей, а их тут ходило достаточно, увидел меня побитого. Душили слезы и обида. Болел нос. Наверное, и вправду сломал. Я бежал, не разбирая пути. Ноги несли меня сами куда-то. Я уже забыл и про время, и про картошку с тушенкой. Было не столько больно, сколько обидно, что я не могу дать отпор этим уродам. Когда я смог остановиться, то понял, что выбежал к краю парка, где теперь была помойка. Я встал и посмотрел на часы, их не было. Все-таки сняли. Слезы снова накатились на глаза…
ПЕС (часть вторая)
Как же тяжело жить одному на свете, когда ты беспородный, бездомный кобель. Все пытаются тебя пнуть или просто прогнать. Неважно идешь ты, лежишь, обязательно найдется тот, кому ты мешаешь. И хорошо, если просто покричат, а то еще и камень кинут или палкой огреют, если не увернешься.
С едой тоже туго. Все помойки оккупированы другими стаями, и прибиться к ним нет никакой возможности. Единственный выход - попытаться что-то стащить у других собак или прогнать котов от еды, которую им бабки носят.
Всегда мне было интересно, чем коты лучше собак. И за что их так любят бабки, которые у подъездов сидят, а нас почему-то просто ненавидят. От котов что, пользы больше? Ну что в нем усатом-хвостатом хорошего? Урчит себе и урчит. А я могу и порычать, и хвостом повилять, и облизать, если надо, и защитить могу. Только защитник-то из меня сейчас так себе, три дня уже ничего не ел. Но если бы меня как котов кормили, я бы, ух как, защищал!
Вот так шел и размышлял беспородный пес без клички. Клички ему было дать некому, так как никому он был не нужен. Он слонялся по городу от помойке к помойке, от дома к дому, пытаясь найти хоть что-то, что можно съесть. Он ловил крыс. Забирал еду у кошек, если, конечно, рядом не было людей, и таскал объедки из мусорных баков.
С виду он был большой добряк. Красивый окрас с подпалинами, добрые карие глаза, уши, кончики которых немного свисали. И особенная гордость - пушистый хвост. Но репейник, забившийся в шерсти хвоста, скрывал всю его красоту. Наверное, если его отмыть и вычесать, он был бы вполне приятным псом, но шерсть его сбилась в колтуны, и выглядел он не очень. К тому же, его еще доставали квартиранты (БЛОХИ).
ЭХ, где бы поесть… Может все-таки на помойку, в парк? Там, если прокрасться со стороны улицы, можно что-нибудь урвать, пока местные собаки не учуяли. Хотя если и учуют, то можно рвануть через дорогу, туда они не побегут. А еще хитрее - дать круг по парку, поводить местных по кустам, оторваться от них, и пока они меня ищут, рвануть к куче, и там урвать какой-нибудь хороший кусок.
Мысли мои и пустой желудок вели меня к намеченной цели. Но не все так было хорошо, как в моих мыслях. Со стороны улицы кучу была присыпана строительным мусором, и достать что-то из-под него, было нереально. Оставался единственный ход - это идти в парк… «Голод не тетка, или как там у людей», - подумал я и потрусил в парк. В парке было темно и тихо. Запах с помойки манил меня все сильнее… По запаху я слышал, там есть, чем поживиться… Подойдя к ближайшим кустам, я встал и прислушался. Невдалеке от меня бродили местные псы. Мдаааа, не слишком все хорошо. Ну что ж, либо умирать с голоду, либо рисковать. И я рискнул. Я вышел из своего убежища, и тут же на меня уставились три пары злых глаз. Местные.
Я рванул назад, рассчитывая оторваться, но, видимо, мой собачий ангел-хранитель взял в тот день выходной, и все пошло не по плану.
Я зацепился спутанной шерстью хвоста за сучья куста и встал как вкопанный. Куст держал плотно. В этот же момент меня настигли зубы моих преследователей. Я сопротивлялся как мог и даже больше. Я защищал свою шкуру и свою жизнь. Но силы были на стороне местных. Еще этот куст держал меня. В какой-то момент драки я вырвался из цепких лап куста и смог полноценно обороняться. Но бок, лапа и шея были прокушены. Я терял кровь, и силы мои убывали с каждым мгновением… «Ну вот, наверное, и все», - пронеслась мысль…
ВИКТОР и ПЕС (часть третья)
«Суки! Часы сняли», - подумал я.
И тут от мыслей о потерянных часах меня отвлек шум собачьей драки. Я выглянул из кустов и увидел, как трое собак грызут четвертого. Этот пес, конечно, сопротивлялся, но судя по всему, силы были неравны, и пес достаточно пострадал, так как прихрамывал. Опавшая листва вокруг собак была в крови. Осознание того, что еще немного и пса прикончат, пришло моментально. Не раздумывая ни секунды, я швырнул в собак свой дипломат. Он ударил одну из нападавших собак, и она, заскулив, отскочила. А я, подняв с земли большой камень, выцеливал уже другую. Бросок, точное попадание в голову, визг, и собака уносится в темноту. Оставшиеся две собаки остановились, чтобы понять, что же случилось. Я не стал терять драгоценные доли секунд. Валявшаяся рядом палка уже была в моих руках. И я бежал на собак, поднимая над головой свое оружие.
Куда убежал один из нападавших, я так и не понял, но что-то или кто-то заставил его бежать с поля боя. Еще двое нападавших замерли, озираясь по сторонам. Я тоже поднял свою морду и увидел бегущего к нам мальчика лет четырнадцати. В руках у него была палка. И он так громко кричал, что мои оппоненты поджали хвосты. Я не стал долго ждать, а вцепился в горло ближайшему обидчику. И тут же на них обрушился град ударов. Я был слишком слаб, чтобы сильно сжимать челюсти, и поэтому оппонент вырвался и, оглашая ночь воплями, убежал в темноту. За ним мчался его товарищ…
«Да стой ты! Не дергайся! Не обижу», - говорил я собаке, осматривая его раны. «Дааа… серьезно они тебя… ну ничего, заживешь… идти сможешь?» Я перевязал лапу своим носовым платком и отстранился от собаки, наблюдая, как он держится на лапах… стоял он, немного шатаясь. «Худой такой… поди есть хочешь».
«А ты бы не разглагольствовал, а покормил! Вон, я чую, у тебя хлеб с маслом в твоем дипломате есть», - размышлял пес, учуяв запах еды.
«Слушай! У меня же хлеб есть с маслом! Будешь?» - достал я из дипломата бутерброд. Сыр с него я съел сам в школе, а хлеб есть не стал. Я развернул пакет и дал псу еду.
Пес, не раздумывая, взял и стал жевать. Он очень быстро справился с хлебом и смотрел на меня, как бы спрашивая: «есть еще кусочек?»
«Нет, дружище, больше нет ничего», - ответил я на его немой вопрос. «Пойдем со мной. Попробую у матери для тебя что-нибудь выпросить».
Наш диалог прервал шум шагов. Сердце снова ушло в пятки: неужели Колька и его шакалы нашли меня?
«Собаки вернулись», - мелькнуло в голове у пса, и шерсть на загривке поднялась. Пес зарычал.
«Придержи собаку», - раздался мужской голос.
Я погладил пса и взял его за холку. Пес прижался к ноге. «Кто бы это мог быть?» - подумал я и в следующий миг увидел мужчину, вышедшего на нас.
- Быстро же ты бегаешь! Еле догнал.
- А за чем вы меня догоняли? - удивился я.
- Это я спугнул хулиганов, которые били тебя. Как ты? Сильно тебя помяли?
- Да, вроде, нет, - ответил я. - Просто нос разбили и часы сняли.
- Эти? - мужчина протянул мне мои часы.
- Да! - удивился я. - А вы что, их догнали?
- Нет, - улыбнулся он. - Они их бросили, когда убегали, я поднял. Дай-ка нос посмотрю. Нормально. Не сломан. А с собакой что?
- Подрали его местные. Он, видимо, на их территорию пришел, - ответил я.
«Ишь ты, все знает, - думал пес. Смекалистый парень. Мне бы такого хозяина. И мужик этот добрый, по глазам видно. А еще от него собакой домашней пахнет, значит хороший».
- А ты, значит, его от собак отбил? Защитил его, значит? Молодец! Достойный мужчины поступок, - похвалил незнакомец. - Тебя, кстати, как звать-то? Меня Сергей. Можно просто, дядя Сережа.
- А меня Витя, - ответил я скромно.
- Ты не Витя, ты Виктор! - сказал Сергей. - Твое имя означает «победитель». И ты сегодня победитель.
«А у меня нет имени», - подумал пес и загрустил.
- Ладно, дядя Сережа… я пойду… а то уже времени много… мать, скорее всего, волнуется… еще и влетит мне за грязную одежду.
- Пойдем, провожу тебя. Ты где живешь? - спросил Сергей.
- Вон, в той пятиэтажке синего цвета.
- О, так мы соседи, я в соседнем доме живу.
«Я, пожалуй, с вами прогуляюсь, - решил пес. С вами безопасней из парка выходить».
Мы двинули к выходу из парка. Пес бежал за нами, немного прихрамывая на переднюю лапу. Несколько минут шли молча. Я думал, что сказать маме. Она ведь расстроится, увидев меня.
- Ты почему не стал с хулиганами драться? - спросил Сергей.
- Так их вон сколько, а я один. И еще Колька этот, боксер, вон какой здоровый. Сразу мне навтыкают, - сказал я и поник головой. Было обидно и больно.
- Ты, что же выходит, их боишься?
- Выходит так.
- А чего боишься?
- Что нос разобьют, что одежду испачкают, синяков наставят.
- Ну разбили тебе нос, и что дальше? Разбили нос, разбей в ответ! И дерись до тех пор, пока можешь драться. Вон, как твой друг хвостатый! Ты, вон, за собаку на других собак бросился и отбил его у них. А эти собаки страшнее хулиганов. Хулиганы только ударят, а собаки могут и убить. А ты не испугался и победил. Видишь, вон, идет благодарный за тобой, хвостом виляет. Страшно, Витя, не синяки. Страшно, что потом перед собой и людьми стыдно будет за то, что не смог защитить себя и своих близких… Синяки, они пройдут, а вот душевная боль вряд ли…
За разговорами мы подошли к дому.
- Я тут живу, - указал я на подъезд и увидел стоящую у подъезда мать. Мама смотрела грозно.
- Спасибо, что проводили, - поблагодарил я Сергея и, повесив нос, пошел к матери.
- Где ж ты был опять? весь как свин грязный! - заругалась мать.
- Не ругайте его, - вступился Сергей. - Он сегодня поступил как настоящий мужчина, он друга от смерти спас. Вот этого, - указал он на пса.
Мама всплеснула руками.
- Да он же весь в крови! подрали-то его как! - запричитала она и подошла к собаке.
Пес завилял хвостом и лизнул руку матери.
- Так, быстро оба домой, - сказала мать. Мы переглянулись с собакой.
- Ну, что смотришь! Бери друга и веди домой! Будем лечить его.
«Вот оно счастье собачье-то где! Друга нашел, так вместе с ним еще и дом!» - подумал пес.
- Спасибо вам, что сына проводили, - поблагодарила мать дядю Сережу.
- Не за что. Так каждый мужчина поступил бы, - ответил он и пошел к своему дому.
Полночи мы с мамой мыли собаку. Вычесывали его шерсть и обрабатывали раны. Он съел почти всю приготовленную мамой картошку. И чистый, довольный спал на старом одеяле, которое постелила ему мама. А я взял свой старый ремень и сделал псу ошейник. Имя выбрали ему Бим. По-моему, хорошее имя.
Бим лежал и не мог поверить своему счастью. Ему нравилось все: и дом, и еда, и хозяева. И мысли у него были такие, что за них он готов отдать свою собачью жизнь.
А я все время размышлял над словами дяди Сережи. А ведь и правда, чего бояться-то синяков? Синяки - это нестрашно. И даже сломанный нос - это то же нестрашно. Страшно потом перед собой себя виноватым чувствовать, и от этого уже никуда не деться.
Так прошла неделя. Бим провожал меня и встречал со школы. Мы гуляли вместе по парку. В один из выходных я встретил своих обидчиков.
- АААА! Бегун! - обрадовались они. - Ну, теперь бежать некуда!
И они начали окружать меня. Я свистнул. Тут же у моих ног вырос Бим и показал свои ровные красивые белые зубы.
- Собаку убери, - зашипел один из шакалов.
Коля держался за спинами своих шестерок.
- Не уберу, - сказал я и посмотрел в глаза Коли.
И как только наши глаза встретились, я понял, что он боится, и никакой он не крутой, а просто трус.
Я взял Бима за ошейник, и мы двинулись прямо на Колю. Шакалы расступились. Коля стал пятиться и, неловко споткнувшись, сел в грязь. Тут на его глазах навернулись слезы, и он стал умолять не трогать его, что мама его заругает за грязные штаны. Он был так низок и слаб.
Мы с Бимом прошли мимо него. Я ликовал в душе.
«Вот я и пригодился хозяину», - радовался Бим.
Мы шли по дорожке, двое верных друзей, которых так случайно, а может и нет, свел случай и городской парк.
Удивительные вещи происходят в варварских землях! На днях известный бриттский бард мужеложец Элтодоникс вдруг во всеуслышанье заявил, будто к нему в дом пришел сам император Цезарь Август в сопровождении своего верного ликтора по имени Деметрус Урсус. Элтодоникс в красках рассказывал, как Цезарь говорил ему об условиях проживания мужеложцев в Империи и как выразил надежду еще раз пообщаться, а затем раскланялся и растворился в ночи, надвинув на голову капюшон.
О боги! От этой новости к любезному сенатору Милонию едва не пришел злой дух Кондраций. Ведь не так давно Элтодоникс, будучи на приёме у умбрийского вождя Порселанукса, выражал надежду пообщаться с самим Цезарем о мужеложцах Империи, и вот теперь император сам пришел к нему в дом и заговорил!
Однако, известие сие повергло Цезаря в изумление. Сам Деметрус Урсус, недоумённо вскинув брови, заявил на Форуме, что подобного разговора никогда не было. С кем же тогда говорил злосчастный Элтодоникс? Уж не перепил ли он дурманящего зелья, приготовленного злыми бриттскими друидами?
Разгадка оказалась проста. Как выяснилось, над престарелым бардом подшутили двое бродячих комедиантов Воваций и Лексус, известные своим умением изменять внешность и выдавать себя за знаменитых граждан Рима. Деметрус Урсус признал, что Цезарь действительно готов встретиться с бардом и обсудить с ним проблемы мужеложцев. Также он посоветовал шутникам извиниться перед Элтодониксом, однако те делать этого не стали. Сам же бард не в обиде.
Как поговаривают квириты на рынках, сенатор Милоний, узнав о финале этой истории, облегчённо выдохнул. Пусть же почтенный сенатор бережёт свои нервы и поменьше думает о всяких мужеложцах из варварских земель!
Плавает молодая мама в бассейне. Сын лет пяти наблюдает с бортика.
- Мамочка, как ты красиво плаваешь!
Гордая мама, выгибая шею и позируя на окружающих:
- И как?
- Как черепаха!!!
На Дерибасовской:
- Скажите, пожалуйста, который час?
- А сколько таки вам надо?
- Мне надо три часа.
Глядя на часы:
- Таки чего ви так переживаете?! Ви ещё успеете!
«Не суди, да не судим будешь» -как часто мы это говорим друг другу, по поводу и без повода. Но воздерживаться от негативных высказываний о человеке только для того, чтобы и о тебе не говорили плохо -это ли не лицемерие? Отказ от негативных оценок личности ближнего должен идти изнутри, от осознания, что ты просто не имеешь права кого-то осуждать. Однако, никто не лишит меня права высказать свое отношение к дурному поступку, если я его таким считаю. Или сказать человеку, что он своими действиями причиняет неудобства другим.
Дневник моего настроения. 19 сентября
Автор: Ирина Гасникова
Ночью шел дождь… Я спала с открытым окном. Сентябрь всё-таки вступает в свои права. Воздух с вершин гор несет холодные потоки. После жаркого лета особенно приятно дышать свежим воздухом. Город, умытый ночным дождем, даже в субботнее утро оживлен и шумен. Но среди всей этой городской суеты, взгляд почти каждого прохожего замечает, что природа меняется. Листья начали желтеть и падать на мокрую землю, дорожную плитку, асфальт и к ногам людей. Вся природа и люди, словно раздумывают и не решаются сделать вынужденный выбор: и с летним теплом нет желания прощаться, и осенней влаги сторонятся, и всё-таки осень очаровывает своим благолепием. Какие яркие штрихи на осеннем полотне! Как красиво умирает природа!
Я вспомнила, как много счастливых и грустных моментов мне подарила осень в разное время моей жизни. Если вспоминать с самого начала, то это, конечно же, школьные годы. Сентябрь всегда связан со школой. Сейчас глядя на фото моих одноклассников, их статусы в соц. сетях, изредка общаясь с ними, я осознаю, какие это всё-таки чужие и непонятные мне люди. Я искренне восхищаюсь теми, кто сумел сохранить дружбу со своими школьными друзьями, но у меня, увы, так не получилось. Я не понимаю, как могла много лет провести с ними в одних кабинетах, учась одному и тому же, сидя рядом, часто разговаривая, играя в школьные игры, но так и не поняв, не запомнив ни одного из них, чтобы через годы сказать: «Вот этот человек - мой друг или подруга со школьных лет!» Но зато однажды именно осень и школа подарила мне мою первую первую любовь. О первой любви можно писать много и красиво, но это каждый раз будет грустно… О первой любви нужно писать не одну страничку дневника, а большой и красивый роман. Уверенна, что и у тебя, мой читатель, так же с первой любовью, когда не хватит одной страницы…
Осенью родились много любимых и близких мне людей. Но я не могу сказать, что они осенние люди. Многие из них даже не любят осень. А я вдруг вспомнила отрывок из одного рассказа, он так и называется «Осенние люди»:
- Скажи что-нибудь грустное.
- Осенние листья.
- А грустнее?
- Осенние звёзды.
- Грустнее осенних звёзд бывает?
- Осенние птицы.
- Дедушка, а есть осенние люди?..
________
Эх, осенние люди. Так часто называют дедушек и бабушек. Сколько тёплых у меня воспоминаний о двух моих бабушках и одном дедушке. Да, я была счастливым ребёнком, потому что у меня были они. Мои любимые осенние люди.
Перебирая воспоминания своей жизни, я понимаю, что осень всегда была благосклонна ко мне, и было много радостных моментов. Это и школьные звонки на перемену, и первая любовь, и прогулки по осенним паркам, и осенние люди, и много уютных осенних вечеров в теплом доме. Осень никогда не обижала и не предавала меня, как, например, весна. Так вот получилось, что осень всегда была тёплой и ласковой в моей жизни. Это, наверное, тоже счастье.
Но воспоминая ведь не всегда тёплые, и не ограничиваются лишь определенными осенними днями, они напоминают нам разные мгновения жизни. И часто в нескольких минутах воспоминаний умещаются годы нашей жизни. Прекрасно, что у нас есть воспоминания, но вместе с ними приходит и печаль. Даже если ты вспоминаешь радостные моменты, всё равно становится печально, когда осознаешь, что они не повторятся… Наша память согревает нас изнутри, но порой она же может сильно ранить в самую душу и постепенно терзать эту рану, не давая ей заживать. Как сказал мне один человек, воспоминания - любимый мягкий шарф на шее, на котором рано или поздно сообразишь повеситься. Поэтому, давай не будем часто вдаваться в воспоминания, ведь они замечательны тем, что к ним надо обращаться лишь иногда. Вот, например, как в такое одинокое осеннее утро.
А между тем, утро уже становится днём. Я ждала, что небо прояснится и снова выглянет солнце, но сегодня в мой город пришел пасмурный день, как незваный и скучный гость. Людей чаще всего пугают изменения. Даже смена сезона меняют наши мысли и настроение. А осень в этом случае особенно влияет на человека. К ней нельзя относиться равнодушно. Осень или любят, или нет. Большинство опечалено, что ушло солнечное лето и я, кстати, не исключение. Нам кажется, ну, зачем нужна эта осень, зачем пришли снова холода… мы думает, вот было бы замечательно, если бы всегда было тепло и беззаботно. Но наши представления о том, как всё должно быть, мешают нам наслаждаться тем, как всё есть. И я закрываю окно.
Copyright: Ирина Гасникова, 2015
Свидетельство о публикации 215 091 900 568
Учительница обижается на первоклассника Егора, так как он шутит на уроках, все смеются, ей это мешает. Объясняю долго ребенку, что он не прав и почему это не стоит делать, кивает, слушает. Спрашиваю: - Понял? Егор сочувственно: - Да, конечно, понял. Просто Ольга Сергеевна обижается, потому что когда она шутит, никто не смеется!
Ездили на речку отдыхать постоянно с бутылочкой. Ну там столик, лавки, все нормально. Бурундуков много и они не только не боятся людей, а еще и бегают по рукам и семечки выпрашивают. Поймали одного и ради хохмы повесили ему на шею медальку от бутылки, посмеялись да и отпустили. Через две недели приехали туда же. О! Старый знакомый вылазит, с медалькой нашей! А за ним еще двое с точно такими же медальками…
Глава шестнадцатая.
ВИЗИТ ИНКВИЗИТОРОВ.
часть тридцать третья
К пещере подъехали уже под вечер, но было ещё довольно светло. Взяв факелы и пропустив вперёд пятёрку воинов, ещё одна пятёрка осталась охранять тылы, инквизиторы направились в пещеру.
Девочка зажгла большой магический светильник, взлетевший к потолку. Торнув отметил, что баронесса - одарённая с достаточно большим потенциалом.
Но камень истины молчал, так что никакого запрещённого колдовства не творилось, девочка пользовалась внутренним резервом.
- О Единый!
Воскликнул инквизитор, идущий первым, при виде костей, заполнявших пещеру. Лейтенант Карек равнодушно заметил:
- Как видите, здесь места нет, так что ночевать придётся на поляне.
- Как в лесу?
истерически воскликнул Визаньяк, он, как и ехал - шёл боком.
- Кто хочет, может и здесь устроиться, вон место для нескольких человек есть.
Заметила баронесса, показывая в угол, свободный от костей.
- Как? Здесь, в этой ужасной пещере! Среди этих несчастных и заживо обглоданных…
Кто был обглодан, Визаньяк сказать не успел.
По поводу нагромождений скелетов высказался Торнув:
- Я бы не сказал, что эти звери обглоданы. Все кости этих скелетов целые, их словно специально собрали, только вот не знаю зачем.
Словно выставка, вот смотрите - это слон. Он водится в Заскийском султанате, на самом юге, сюда он никак не мог попасть в живом виде, погиб бы от холода.
Да и целиком притащить его сюда не смог бы даже дракон.
- Но как же он сюда попал?
- Судя по всему, был принесен сюда по частям, я имею в виду не слона, а его кости. А потом его скелет здесь собран, причём очень аккуратно собран.
Старший инквизитор присел перед костяком слона на корточки, стараясь снизу взглянуть на творение неизвестного сборщика скелетов.
- Кости! Запрещённый ритуал!
Воскликнул Визаньяк, пугливо озираясь.
Остальные инквизиторы если и испугались, то постарались этого не показывать. Торнув постучал по кости, потом провёл над ней камнем истины и сообщил:
- Никаких следов магии, ни запрещённой, ни обычной! Не могу представить, зачем и кому это надо.
Но ночевать будем на поляне, среди этих костей как-то неуютно.
- Ага.
Подала голос баронесса, Торнув мог бы поклясться, что девочка произнесла это своё «ага» с каким-то удовлетворением, даже с гордостью.
- Если осмотр закончен, тогда, может, выйдем из пещеры?
Предложила Олива.
Старший инквизитор отметил, что произнесено это было как-то равнодушно, словно зрелище этой костяной композиции для бывшей карротинки было давно знакомо.
Он тут же задал монахине вопрос:
- Сестра Олива, я вижу, вы не удивлены? Вы что? Бывали здесь раньше?
Монахиня кивнула и пошла к выходу, за ней пошла баронесса и её воины. Инквизиторы тоже поспешили покинуть это, если не страшное, то очень странное место.
Последним, как ни спешил, вышел брат Визаньяк. Вышел, всё также перекособочившись.
- Надо бы всё-таки помочь брату Визаньяку, я думаю, он уже достаточно наказан за своё непочтение к святой Урсуле.
Посмотрела на Листика Олива.
- Ага.
Кивнула девочка и сообщила:
- Ничем помочь не могу, лечить не умею. Давай завтра к Марте его отведём?
Олива вздохнула и согласно кивнула, Листик - добрая девочка и раньше так жестоко не шутила, но в этот раз…
Видно Листик очень близко к сердцу приняла непочтение к святой Урсуле. Да и брат Визаньяк не вызывал у девочки симпатий, скорее наоборот.
Бывшая карротинка ещё раз вздохнула и посмотрела на страдающего инквизитора, он ей тоже не нравился.
Но Единый призывал проявлять милосердие, даже к врагам.
Девочка, прищурившись, наблюдала за терзаниями Оливы и, усмехнувшись каким-то своим мыслям, спросила у монахини:
- А почему у инквизиторов такие странные имена?
- Потому что у них не как у нас - имена собственные, а родовые имена, фамилии. Визаньяк с юга, из Натайи, они там все гордые, даже гонористые, а Торнув из Никойи.
Пояснила Олива и, видя, что Листик ещё хочет спросить, продолжила:
- Ты хочешь спросить, как они отличаются друг от друга, если фамилии совпадают? Добавляют к фамилии звание, прозвище или отличительный признак. Имя старшего инквизитора звучит - Торнув аскет
- Ага, а этого подпаленного - толстяк, да?
- Нет, Листик, он ещё ничем не отличился, и поэтому просто Визаньяк.
Не приняла шутливого тона девочки монахиня и серьёзно объяснила:
- Но он очень хочет, чтоб его называли Визаньяк праведник. Поэтому он и роет под всех, вернее, пытался рыть, пока ты его не подпалила.
- Ага, по моему, добавка к имени - подпаленный ему больше подойдёт.
Став серьёзной, ответила девочка. На этом разговор прекратился, так как инквизиторы подошли к костру.
Ужинали взятыми с собой продуктами. При этом Листик вздыхала и почему-то поглядывала на пещеру.
На ночь расположились тут же у костра, разложенного среди камней, будто специально разбросанных перед пещерой.
Лейтенант Карек предлагал переместиться ближе к лесу, уверяя, что там безопасно, но инквизиторы не захотели. Они и не спали всю ночь, со страхом слушая звуки, доносящиеся из ночного леса.
А вот норвеи спокойно спали, кроме дежурных, естественно. Спокойно спали и Олива с Листиком, завернувшиеся в одно одеяло.
А утром девочка изумила инквизиторов. Она отправилась купаться в речушку, вытекающую из-под скалы, немного в стороне от входа в пещеру с костями. С ней пошла Олива, но она не купалась.
А только умылась, раздевшись до пояса.
Норвеи к этим действиям монахини и своей баронессы отнеслись равнодушно, а вот инквизиторы стыдливо отворачивались.
Когда уже одетая Олива и Листик, завёрнутая в большое полотенце, подошли к остальным, Визаньяк стал многословно сокрушаться о падении нравов как среди приграничного дворянства, так и среди живущих здесь монахинь.
На что сестра Олива, пожав плечами, ответила:
- Здесь пограничье.
- Вы это уже говорили!
Не унимался толстый инквизитор. Он, как и другие его товарищи, умываться ледяной водой не стал. Они ждали, пока умоются норвеи, последовавшие примеру Оливы.
- А как ты будешь лечить свою болячку?
Спросила Листик, отвлекая внимание блюстителя нравов.
- Ведь ты же её должен показать лекарю?
Чирей, как считал Визаньяк, отозвался взрывом боли. Инквизитор страдальчески скривился и замолчал, потом поинтересовался:
- Есть ли где-то здесь лекарь? Или в этой глуши некому оказать помощь страждущему?
- Ага
Ответ Листика был то ли утвердительный, то ли отрицательный, а поскольку все местные молчали, Визаньяк снова спросил девочку:
- Госпожа баронесса, есть ли здесь кому оказать страждущему помощь?
- Ага, к вечеру будем там. Так что страдать придётся до вечера.
После чего девочка рассказала про Марту и предложила поехать к ней, пояснив, что это займёт ещё один день.
Конечно, Листик, могла провести к Марте и быстрее, но решила измотать инквизиторов прогулками по лесу и показать все тяготы и опасности жизни в пограничье.
Норвеи и Олива промолчали, решив не мешать Листику. А Хозяйка леса хотела провести инквизиторов мимо пещеры медведя и через долину, где любила отдыхать после охоты махайра.
Не выспавшиеся инквизиторы сонно качались в сёдлах, но только первые полчаса.
Окружающий лес становился всё мрачнее, а угрюмые скалы нависали над дорогой, словно злобные великаны, готовые раздавить жалких козявок, нарушивших их покой.
Листик вела отряд по тропе, почти вплотную подходящей к Хасийским горам, в этом месте поднимающимися каменной стеной отвесно вверх.
От сонливости инквизиторов не осталось и следа, они пугливо озирались, с надеждой поглядывая на невозмутимых норвеев и рыжую девочку, о чём-то оживлённо переговаривающуюся с сестрой Оливой, которая не высказывала даже признаков беспокойства.
Когда скалы сменились относительно пологими склонами, а лес немного отступил, превратив дорогу в подобие широкой долины, успокоился даже Визаньяк, по-прежнему скособочившийся в седле.
Смена его настроения выразилась в громких охах и ахах, свидетельствовавших о его невыносимых страданиях.
- Ага!
Произнесла Листик, ответом ей был грозный рык.
Немного в стороне от дороги на плоской, отдельно стоящей скале лежала гигантская саблезубая кошка.
- Ага.
Повторила девочка, в её голосе был не испуг, а удовлетворение. Ответом послужил новый рык вскочившей на лапы кошки, и приготовившейся, как думали инквизиторы, к нападению.
Вообще-то кошка не рычала, она жалобно мяукала, но как может мяукать кошка размером с тяглового быка и с огромными клыками.
А мяукала кошка, потому что увидела Листика, девочка неоднократно гоняла махайру, отгоняя от пасшихся селянских стад.
Вот поэтому кошка, увидев дракона, пусть даже в человеческой ипостаси, испугалась.
- Спасайтесь! Я задержу этого страшного зверя!
Закричала Олива, выхватывая меч и поднимая свою удивлённую лошадку на дыбы.
В отличие от людей, звери, да и домашние животные, отлично видят драконью сущность Листика.
Обычно они очень пугаются, но если дракон не проявляет желания их съесть, то принимают дракона как своего вожака-повелителя.
А домашние животные видят ещё и защитника, который не даст их дикому зверью в обиду.
Поэтому смирная лошадка Оливы так поразилась демаршу своей всадницы. Листик, чуть не свалившаяся со своего места перед воинственной карротинкой, недоумённо спросила:
- А это зачем? Зачем ты так? Они же и так скачут сломя голову, ещё заблудятся, разыскивай их потом.
- Должна же я показать служебное рвение.
Спокойно ответила Олива, пряча меч в ножны.
- Показала? Да?
Поинтересовалась Листик и поторопила:
- Поехали быстрей, а то ускачут.
- Думаю, Гильемо им далеко уехать не даст.
Ответила карротинка, пуская лошадку в галоп.
Догнать инквизиторов и норвеев девочка и монахиня сумели только через милю.
Под большим деревом свою баронессу спокойно ждали норвеи, а инквизиторы имели такой вид, будто они не на лошадях скакали, а бежали перед ними.
- Вы вырвались из когтей и зубов этого чудовища! Как вам это удалось?!
Вскричал Визаньяк, забывший о своей болячке.
- Как вы сумели уйти от махайры и не гонится ли она за вами?
Спросил Торнув, он тоже был напуган, и продолжать бегство ему, как и остальным инквизиторам, помешал страх, норвеи-то остановились, а без них ехать по лесу было очень боязно.
- Не-а, не гонится.
Заулыбалась девочка.
- Мы её победили!
- Как победили?
Изумился брат Торнув.
- Мечом!
Ответила Олива.
- И добрым словом.
Добавила Листик и окончательно сбивая с толку, пояснила:
- Не-а, шкуру снимать не стали, она нас очень просила этого не делать, вот мы её и пожалели, а то знаете ли, в горах холодно. Без шкуры-то!
- Жаль, жаль, хорошая шкура. Но без шкуры по горам бегать тоже не годится!
Вздохнул Гильемо. И скрывая улыбку, очень серьёзно продолжил:
- Но если она вас попросила не снимать её с махайры, то вы правильно сделали, что уважили её просьбу.
- А-а-а!..
Попытался что-то сказать совсем сбитый с толку Торнув, остальные инквизиторы молча и не менее ошарашенно переглядывались, а Гильемо скомандовал:
- Раз со шкурой не выгорело, то продолжим движение! Порядок прежний!
Лошадка Оливы заняла прежнее место во главе кавалькады. Некоторое время ехали по лесу, потом снова подъехали к горам.
Листик громко запела, Олива ей стала подпевать. На втором куплете из пещеры, показавшейся из-за поворота, выскочил огромный медведь.
Он встал на задние лапы и заревел. Заревел от страха, а встал на задние лапы в надежде забраться на скалу, подальше от этого хоть и маленького, но такого наглого и опасного дракона.
Листик после встречи с тем медведем в малиннике старалась других так сильно не бить.
Но этот огромный косматый зверь решил, что он сильнее изящного изумрудно-золотистого дракончика.
Листик показала пещерному медведю, что он очень не прав, и лучше не мешать рыжей девочке лакомиться малиной.
С тех пор грозный хищник старался не связываться дракончиком, даже когда он в ипостаси рыжей девочки.
Ревущий и стоящий на задних лапах пещерный медведь произвёл на инквизиторов сильное впечатление. Даже большее чем махайра.
Сестра карротинка, даже не обнажая своего меча, отважно бросилась на грозного зверя, а сидящая перед ней рыжая девочка почему-то громко улюлюкала.
Видно, вид этих воительниц был настолько страшен, что медведь не выдержал этого ужаса, о чём ясно свидетельствовал случившийся с ним приступ медвежьей болезни.
- Хорошо, что ближе не подъехали.
Заметила Олива.
- Ага.
Согласилась Листик, показывая на ошалевшего и измазанного медведя.
-С этого тоже шкуру снимать не будем, её долго отмывать придётся.
И инквизиторы ускакали, поехали за ними.
Олива и Листик догнали своих спутников только у домика травницы.
Гильемо в ответ на вопросительный взгляд своей баронессы молчаливо пожал плечами, показывая, что перепуганных служителей церкви он никак не мог остановить.
Хорошо, что те стремились убежать от страшного зверя по тропинке, не пытаясь свернуть в лес.
Листик не выдержала и хихикнула - сами-то инквизиторы ломанулись бы, не разбирая дороги, а вот умные лошадки, хоть их непрестанно понукали, бежали по знакомой дороге.
Лошади-то были баронские, тех, на которых приехали инквизиторы, оставили в монастыре.
Лошади, не привыкшие к лесу, точно бы понесли при виде махайры, а эти знали, что Листик защитит, и бежали только потому, что их подгоняли.
Теперь сгрудившиеся в кучу инквизиторы, с удивлением смотрели на женщину с уже начавшими седеть светло-русыми волосами.
Она стояла на пороге аккуратного домика под красной черепичной крышей и рассматривала гостей.
Домик, на удивление, органично вписывался в большую лесную поляну, словно был не построен, а выращен, как жилища эльфов.
- Здравствуй, Марта.
Поздоровались Листик и Олива.
- Здравствуйте.
Ответила женщина и спросила:
- А кого это вы ко мне пригнали?
- Почему пригнали?
Удивилась сестра урсулинка.
- Они сюда прискакали в такой панике, как будто за ними кто-то гонится, страшный и ужасный, вот стоят, даже не поздоровались.
С укором сказала Марта и, видя, что девочка хочет что-то сказать, быстро произнесла:
- Нет, нет. Гильемо и его товарищи сразу же поздоровались.
- Марта, ты говоришь, что эти почтенные братья-монахи сюда в панике прискакали, а где же были их лошади?
Сейчас они вроде на лошадях.
Удивлённо спросила девочка, а потом сделала вид, что догадалась:
- А-а-а, лошадей Гильемо потом пригнал.
Норвеи невозмутимо это слушали, Олива хихикнула, Марта улыбнулась, а Листик напустилась на перепуганных инквизиторов, притворившись сильно разгневанной:
- Вы зачем лошадок бросили?
- Листик, они же на них сидят, как же они могли их бросить?
Хихикая, спросила Олива.
- Сначала бросили и сами ускакали, а когда лошадки прибежали, то снова сели!
Пояснила девочка и вздохнула:
- Бедные лошадки, достались скаковым монахам.
Инквизиторы были до того напуганы, что даже не поняли, о чём говорит маленькая баронесса, только брат Торнув удивлённо смотрел на девочку.
А брат Визаньяк застонал и сполз с лошади.
- Пожалуй, Листик, твои обвинения беспочвенны.
Улыбнувшись, сказала Марта.
- Сами они передвигаться не могут, по крайней мере, некоторые.
- Ага.
Согласилась Листик и без всякой связи со своим предыдущим обвинительным заявлением сказала, показывая на Визаньяка:
- Марта, вот этого надо полечить, а то умереть может! У него такая рана! Такая рана! Просто жуть!
Инквизитор, услышав это, побледнел и схватился сначала за живот, наверное, хотел за сердце, а потом за то место, которое болело.
- Идём, я посмотрю, чем можно помочь.
Ставшая серьёзной Марта пригласила инквизитора в дом, видя, что за Визаньяком и остальные намерились зайти, строго сказала:
- Не все!
Выделив Торнува, Марта, с усмешкой взглянув на знак Единого с камнем истины, сказала:
- Вы тоже можете зайти.
- Она поняла, что инквизитор хочет проверить, не будет ли применено запрещённое колдовство.
Тихо сказала Олива.
- Ага, какое же может быть колдовство при лечении? Марта поняла намерения этого чёрного и будет лечить только травами.
Листик скользнув с лошади, оказалась у самого домика. Там девочка слегка приоткрыла окно, так чтоб было слышно, что там происходит внутри.
- Снимайте, снимайте, лекаря не надо стыдиться! И как мне вас лечить, если я не увижу, в чём заключается ваша болезнь.
Донёсся из приоткрытого окна звонкий голос Марты, а второй голос, принадлежащий инквизитору Визаньяку, бубнил:
- Болезнь заключается в том, что болит! Я ничего не делал, только усомнился - чудотворна ли статуя святой Урсулы.
А эта рыжая баронесса сказала, что выскочит чирей! И там сразу заболело! Наверное они сговорились заранее!
- Кто сговорился? Баронесса и статуя?
Удивилась Марта и спросила:
- Листик говорила, где конкретно выскочит чирей или просто сказала об этом?
- Она сказала на этом самом месте…
Снова забубнил инквизитор, прервался и засопел, видно всё-таки решился снять свою мантию-сутану и штаны, чтоб показать это самое место.
- Видите, Листик не могла знать, где будет ваша болячка, она просто сделала предположение.
Марта уже начала понимать, откуда взялась такая странная болезнь инквизитора.
- Что это? У брата Визаньяка не чирей, а скорее рана!
Удивлённо произнёс брат Торнув.
- И почему на штанах напротив этой раны дырка?! Такая аккуратно круглая, как будто её чем-то прорезали!
- Вот же глазастый, рассмотрел-таки! Всё этим инквизиторам только бы подсматривать!
Возмущённо прошептала Листик, но так чтоб её услышала только Олива. Монахиня укоризненно прошептала в ответ:
- Надо было аккуратнее, так чтоб следов не оставлять!
- Да куда уж аккуратнее, этот же сказал, что дырка совсем круглая! Рваных же краёв нет!
Ответила Листик. А Марта, которая в отличие от Торнува давно поняла, почему дырка и почему так аккуратно прорезанная, вернее, прожженная, как можно более авторитетно заявила:
- Ранка, потому что чирей лопнул, вы всё-таки долго и быстро ехали верхом, а дырка… Видите, ваш друг очень… Могуч!
И чирей, у него выскочивший, тоже был настолько могучим, что прорвал штаны. Чирей был острым и круглым, потому и отверстие такое аккуратное.
Дырка могла появиться и тогда, когда чирей лопнул, но в этом случае края были бы потрёпанные.
Жалобные стоны, сопровождавшие речь травницы, свидетельствовали о том, что она обрабатывала ранку, при этом продолжая говорить:
- Если вы будете злоупотреблять жареным, солёным, копчёным, печёным, сладким…
По мере того как Марта перечисляла, чем нельзя злоупотреблять, жалобные стоны перешли в горестные стенания, видно брат Визаньяк очень красочно представил от чего ему придётся отказаться.
… - всего этого нельзя! Особенно хмельного! Категорически нельзя!
Невозмутимо продолжала строгая лекарка.
- В противном случае ваша могучесть будет возрастать, и следующий раз может прорваться и сутана. Не только штаны! Это может произойти в любой момент…
- А в каком месте?
Спросил, перебив травницу, брат Торнув.
- В этом самом!
Безапелляционно заявила Марта и нарисовала очень мрачную перспективу:
- В этом месте и в любой момент! Во время исполнения вами ваших прямых обязанностей или во время служения Единому!
Какой это будет конфуз и дискредитация веры и служителей…
- Ох.
Застонал брат Визаньяк, а брат Торнув, решив, что он выяснил то, что хотел, вышел на крыльцо.
В ответ на вопросительные взгляды остальных инквизиторов отрицательно покачал головой.
Олива вздохнула с облегчением, Листик прошептала:
- Марта сразу поняла, что ищет этот чёрнорясник, поэтому она не применяла магию, лечила толстопуза только мазью из трав, надеюсь, выбрала самую жгучую.
Громкий стон, донёсшийся из приоткрытого окна, показал, что девочка угадала.
От травницы инквизиторы отправились не в монастырь святой Урсулы-матери, а в корчму «Перекрёсток».
Брат Торнув справедливо решил, что запрещённого колдовства в Дрэгисском баронстве нет, а огнедышащий дракон, так напугавший Вэркуэлла, обитает где-то в другом месте.
Искать этого неуловимого дракона будет себе дороже, ведь можно наткнуться на одну из тех милых зверюшек, что повстречались по дороге от Драконьей пещеры к домику травницы.
Об этом Торнув и поведал своим подчинённым за кружкой тёмного пива. Брат Визаньяк попробовал возразить, что, мол, цель комиссии не достигнута.
Визаньяк жаждал славы и признания, и ему нужен был убедительный результат, чтоб отчитаться перед святейшим синодом об успешном выполнении задания, но остальные члены комиссии по розыску запрещённого колдовства его не поддержали.
Для продолжения поисков надо было снова углубляться в лес, ведь чтоб опросить жителей деревень, именно через него и надо было проехать.
А встреча с гарымзой по пути от домика травницы к Подгорцам, показала, что в лес вообще лучше не соваться!
- Брат Визаньяк, если ты хочешь продолжить поиски, то мы не будем тебе мешать. Наоборот, мы будем всячески этому содействовать, отсюда.
Под одобрительные кивки остальных инквизиторов сказал брат Торнув.
Допив пиво, он поднял кружку и, вызвав очередное одобрительное кивание, позвал:
- Хозяин! Принесите-ка нам ещё по одной!
- Но как же так? Мы никого не нашли, кто бы занимался запрещённым…
- Брат Визаньяк, это тоже результат. Причём очень хороший результат!
Перебил своего коллегу брат Торнув.
- Мы убедились, что барон Дрэгис и его дочь чтут заповеди Единого, не позволяя твориться непотребному в своём баронстве.
А то, что барон разрешил, а юная баронесса содействовала строительству обители святой Урсулы, свидетельствует в их пользу.
А вот жалобщик и обвинитель герцог Вэркуэлл предстал перед нами в крайне неблагоприятном свете!
Остальные инквизиторы закивали, ещё бы, барон приказал местному трактирщику кормить и поить членов такой авторитетной комиссии бесплатно.
Инквизиторы не знали, что де Гривз заплатил Торому за их выпивку, угощение и постой, что было не характерно для владетелей центральных областей королевства, во владениях Вэркуэлла инквизиторам приходилось за всё платить самим, а тут - пиво совершенно даром, и какое пиво!
Не чета тому, что варили во владениях герцога.
Инквизиторы уже неделю набирались сил, перед дорогой в Тронск. Маленькая баронесса и сестра Олива покинули инквизиторов, как только те въехали в Подгорцы, а вот лейтенант Карек со своим десятком остался охранять дорогих гостей, о чём он им и сообщил, добавив, что будет их сопровождать до самого Тронска.
Но лейтенант не сказал, что будет не столько охранять инквизиторов, сколько смотреть, чтоб они никуда не влезли и чего-нибудь не натворили.
Торнув это прекрасно понял и на предложение Визаньяка - арестовать и сжечь как ведьму местную травницу, уж очень жгучей мазью она намазала то самое место толстяка, старший инквизитор ответил:
- Брат Визаньяк, ты думаешь, этот суровый норвей нам позволит это сделать? Мало того, чтоб выполнить то, что ты предложил, нам надо вернуться в лес, а без сопровождения дружинников это вряд ли удастся.
К тому же травница пользуется расположением баронессы, мне почему-то кажется, что если мы как-то попытаемся обидеть эту женщину, нас просто съедят!
Вспомни ту гигантскую змею, что повстречалась на обратном пути!
Свесившаяся с дерева, под которым проходил путь инквизиторов и сопровождающего их отряда, гигантская змея высматривала добычу.
На свою беду она выбрала явно не тех, на кого можно было поохотиться. Со сбитой огненным шаром, запущенным баронессой, гарымзы норвеи быстро сняли шкуру.
Теперь эта шкура лежала в багаже брата Торнува, являясь причиной его благорасположения к маленькой баронессе.
Листик сама приехала в Подгорцы и вручила брату Торнуву подарок. Это посоветовал своей дочери сделать хитро улыбающийся барон:
- Доченька, Вэркуэлл - жадина, он рассчитывает, что авторитет его покровителя заставит инквизиторов здесь всё перевернуть, чтоб найти то, что им нужно.
Но Торнув, как и любой другой чиновник, поступит так, как будет ему выгодно. Тем более что начальство далеко и проверить ничего не сможет, поэтому надо сделать, так чтоб выгода для инквизитора перевесила всё остальное.
Отвези-ка эту шкуру старшему инквизитору в Подгорцы, его комиссия там надолго, если не до отъезда застряла.
Я попросил Терлина, чтоб он об этом передал Торому, думаю, этот полуорк сделает всё в лучшем виде.
Так всё и получилось, теперь комиссия инквизиторов, изложившая свои выводы в обязательном докладе, собиралась в обратный путь.
Но им пришлось ещё задержаться, прискакавший с ещё одним десятком воинов-норвеев лейтенант Варек настоятельно пригласил их в замок.
Зарплата должна быть такой, чтобы её хотелось носить не только в руках и кошельках, но и на руках.
Да с её помощью жить на широкую ногу, и чтобы она оставалась в избытке, а не вживать от зарплаты до зарплаты, которую хватает лишь для погашения квартплаты.
Надоело быть фокусником, выделывая в магазине такие трюки… умудряясь на зарплату купить на месяц продукты, да ещё сэкономить пару сотен на фрукты.
И главное, чтобы мы не задумываясь, доставали зарплату из кошелька и при расстовании с ней не дрожала рука.
Вы когда-нибудь выгуливали свое настроение? Навряд ли. Думаю, что скорее, вы пытались, и вполне вероятно, даже успешно, его нагулять. А вы попробуйте его выгулять! Отнеситесь к этой идее серьезно, с чувством, толком и расстановкой!
Любая кошка, любая собака подтвердит вам, что любит, когда ее выводят на прогулку. А чем хуже настроение, ваше личное собственное настроение? Это ведь такая тонкая многогранная субстанция, целая Вселенная! А любому живому существу так необходима свобода, свобода полета, свобода мысли.
А что может быть лучше, чем вывести на прогулку свое настроение! Может быть, ему не хватает тихой вечерней прохлады или ярких солнечных лучей, может быть легкий осенний дождик утолит его невыносимую жажду, а золотистая листва, шуршащая под ногами в уютном парке напомнит о чем-то важном как знать? Попробуйте. И ваше настроение засверкает новыми оттенками, зазвучит удивительными нотками, улыбнется вам самой загадочной теплой и нежной улыбкой! И тогда вы обретёте еще одного закадычного преданного друга.
Осенью настроение любит пить чай и читать сказки. А сегодня, одев цветные носки с пальцами и вооружившись цветным зонтиком, идет в осень. Улыбаться прохожим и радоваться жизни, прыгать по лужам, и собирать букеты из желтых листьев. Спрашивается где поводок, выгуливаем же? Только вот кто кого :)
Эй, настроенье, что за вялость в лапах,
А в морде - ни задора, ни игры?
Пойдем гулять; нырнем в осенний запах
И в золото, накрывшее дворы.
Ну, улыбнись, не так уж это трудно;
Шагай бодрей, с дорогою в ладах.
Послушай, как листва шуршит уютно
И как звончат грачи на проводах.
Держи-ка хвост пушистый пистолетом,
Гони сомненья прочь, не унывай!
Вернется непременно в город лето,
Как к остановке - круговой трамвай.